Была ли письменность в дохристианской Руси?

Насколько можно судить по учебникам истории, однозначного мнения у российских историков, была ли  письменность в дохристианской Руси или нет, не существует. Многие историки считают, что письменность была привнесена вместе с принятием христианства (и это легко объясняется). Однако, при ближайшем рассмотрении выясняется, что имеется целый ряд фактов, в т.ч. неоспоримых, которые говорят, что письменность всё же была и раньше.

Прежде всего, о письменности в дохристианской Руси свидетельствуют  берестяные грамоты. Самые ранние в Новгороде найдены в слоях XI века, когда христианство только начало распространяться. Уже тогда к  берестяным грамотам относились как к обыденному предмету, не слишком их сохраняя, теряя, а зачастую просто выбрасывая. Учёные пришли к выводу, что грамоте было обучено не только церковное сословие, но и широкий круг рядовых горожан: в руки археологов попали их частные письма, а это самое интересное.

Если люди приобщены к грамоте, если для обучения они тратят силы, средства и время, то в обществе есть настоятельная потребность в письменности. Значит, письмо активно используется в повседневной жизни людей и есть убеждение в необходимости образования, причём имеется  убеждение и у власти и у подданных, а для того, чтобы это убеждение утвердилось, нужно достаточно длительное время в течение не одного, а многих поколений. Значит, общество в ХI веке было уже совершенно зрелым для быстрого распространения письменности, в частности, кириллицы, которая была усвоена в кратчайшие сроки среди разных слоёв населения Новгорода. Новгородское общество уже  имело соответствующе развитые производительные силы, а самое начало письменности логично искать, по крайней мере, несколькими поколениями ранее.

Конечно, Новгород был крупным торгово-ремесленным центром, плотно связанный деловыми отношениями с Европой, где грамотность постепенно развивалась уже в течение длительного времени.  Но Новгород имел широкие торговые и деловые связи и с другими центрами Руси.  Вместе с купцами и их товарами письменность могла распространяться и по другим городам Руси.

Здесь следует отметить особые гидрогеологические условия в районе Новгорода по сравнению с другими городами, что обусловило сохранение берестяных грамот в земле. 
Археологическая практика показала, что до нас больше доходят письменные документы, не специально хранившиеся в архивах, т.к. большинство архивов Древней Руси были сожжены и уничтожены, а те, которые выбросили на землю и втоптали в грязь.
Это обстоятельство, возможно, создаёт излишнюю иллюзию об отсталости в отношении письменности других городов по сравнению с Новгородом. Но в любом случае наличие письменности (не зависимо от способа письма или конкретного алфавита) в дохристианской Руси представляется закономерным и логичным.

Вообще же процесс распространения грамотности среди населения Руси интересно сопоставить с аналогичным процессом в Западной Европе.

Насколько нам известно, государственные образования там появились раньше, чем у восточных славян, местные племена имели перед собой пример культурно развитого Римского государства. В  столкновениях с ним и в тесном общении, уже начиная с периода  II в. до н. э. -  II в. н. э. они могли многое перенять, в том числе в культурном развитии, и что-то переняли, но с усвоением грамотности среди населения произошла задержка. Очевидно, в то время оно просто не чувствовало необходимости в повседневной жизни читать и писать, было занято борьбой за выживание, добывание материальных благ, а правители были озабочены в первую очередь получением податей с населения.

Второй толчок культурному развитию западноевропейских народов был дан начавшейся с  III – VI в. н. э. христианизацией. Необходимы были проповедники, читавшие священные писания, переписчики книг, возникла необходимость привлекать часть населения в церковную иерархию, с детства обучать её. Грамотность стала исподволь проникать в раннефеодальное общество с целью его христианизации через церковное сословие. При этом зачастую даже короли не видели особой необходимости как в собственном образовании так и в образовании своих детей. В случае надобности
они привлекали церковных служителей для составления договоров, писем, государственных актов и других документов. Среди широкого населения в связи с введением христианства также не произошло никаких изменений в смысле обучения грамоте (хотя, конечно, постепенно прививались христианские нормы морали).

При этом надо иметь в виду, что грамотность, присущая только церковному сословию в раннефеодальную эпоху, основывалась на латинском алфавите, у большинства местных языков алфавитов ещё не было, хотя была где-то руническая письменность (однако малоизвестная широкому населению).

В церкви же зарождалась и европейская учёность, когда наряду с христианской литературой стали интересоваться и светской литературой. Стали переписываться труды античных учёных, юридическую литературу, поэзию и т.д. Всё это медленно, веками распространялось среди малочисленного грамотного населения Европы, всё это было для неё ново и удивительно. Учёные того времени стали считать, что вершину учёности в познании всего мира достигли античные авторы и надо только как следует изучать их труды  и уметь правильно их истолковывать. В упражнениях по изощрённому истолкованию трудов и отдельных изречений античных авторов развивались и оттачивались такие научные дисциплины - искусства, как диалектика, логика и риторика, которые будут преподаваться в будущих первых университетах Европы. Большое влияние оказывалось и с Востока (Византия, арабские халифаты). Однако народные низы это по-прежнему не затрагивало.

С течением веков, с развитием производительных сил стала ощущаться необходимость в системном распространении грамотности среди определённых социальных слоёв, например, среди купечества. Торговля ранее развивалась, прежде всего, в бассейне Средиземного моря и обходилась латинским, греческим, восточными языками, но постепенно стала широко распространяться на север. В расширении торговли приняли участие купцы разных стран и народов, которым необходимо было хорошо считать, читать и писать.

В связи с возникшей потребностью в грамотности среди светского населения в церковных школах при епископствах стали учиться дети уважаемых сеньоров не только для нужд самой церкви, но и нужд государственного управления, торговли и др.   При епископствах стали открываться и народные школы, которые были бесплатные, учащиеся не оплачивали занятия, так как школы  содержались за счёт церкви. Их могли посещать дети любых или почти любых сословий. Однако в них изучали только молитвы, библию, жизнеописания святых угодников и прочую церковную литературу, грамотности в них не обучали, бумага и перья были не нужны. Церковь заботилась лишь о том, чтобы оторвать народ от язычества, от возникающей то тут, то там ереси.

И только уже с XI – XIII века началось постепенное распространение грамотности среди рядовых жителей европейских городов, обусловленное развитием производительных сил и производственных отношений. 

Вернёмся на Русь.

Берестяные грамоты Новгорода убедительно демонстрируют, что процесс распространения грамотности среди населения был, пожалуй, на более высоком уровне, чем в Европе.  И даже если уровень распространения письменности новгородцев был не выше уровня распространения письменности среди жителей западноевропейских городов, возникает вопрос, как после принятия христианства новгородцы, если они не имели до этого письменности, по широте охвата всего населения грамотностью прошли тот же путь за 50-100 лет, что и европейцы за 600-800лет?

Конечно, такого быть не могло, это более чем не реально.

Можно сравнить и с недавним историческим прошлым: в 20е-30е годы в Советском Союзе проводилась мощная государственная кампания – ликвидация безграмотности в рамках культурной революции. В сильно централизованном государстве с административно-командной системой управления в результате больших финансово-ресурсных усилий уровень грамотности населения был поднят с 44 %  до  81 % в 1939 году. Весь мир считал это выдающимся успехом.  При этом в стране изначально уже была сеть учебных заведений начального, среднего и высшего образования, корпус преподавателей всех уровней, учебники, традиции и налаженный учебный процесс. Надо было только всё это реформировать и расширять.

Если считать, что в  дохристианской Руси никакой письменности не было, всё начиналось с нуля, то надо признать, что в XI веке был совершён фантастический, ничем необъяснимый рывок в сфере народного образования. Ведь на Руси отсутствовали все те факторы, которые способствовали Советскому Союзу совершить свой рывок в народном образовании. Вряд ли в это можно поверить.

Открытие по указу Ярослава школы в Новгороде на 300 человек не столько объясняет моментальное распространение грамотности, сколько подтверждает наличие господствующего убеждения во всех слоях древнерусского общества, начиная с князя, в необходимости широкого народного образования, которое обусловлено опытом многих предыдущих поколений (можно также предположить, что в данном случае речь идёт и об ускоренном переобучении новгородцев на новый  алфавит с целью скорейшей христианизации).

В западных странах после принятия христианства такой заботы королей об обучении населения не наблюдалось.   

А, например, ссылка на великого князя Моравии Ростислава, который собрал много «отроков» и повелел им учиться, как раз подтверждает мысль, что правители заботятся о народном просвещении не только для христианизации, но и когда уже ясна  необходимость образования для дальнейшего развития общества.

Напрашивается вывод: к моменту принятия христианства, по крайней мере, у словен уже была традиция грамотности, новгородское общество испытывало потребность в образовании и оно уже имело письменность. С принятием христианства ему, по всей видимости, пришлось только поменять используемый до этого  докириллический алфавит на кириллицу и произошло это достаточно быстро.

Мнение, что до принятия христианства у восточных славян не было письменности, археология опровергает и другим фактом. Да, берестяных грамот Х века археологи не нашли (пока), не сохранились, но  писала того же века найдены,  а это – прямое доказательство существования письменности. Это значит, что новгородцы пользовались ими, как обычными бытовыми предметами, носили их, не очень хранили, теряли, они не были необычными предметами. Следовательно, начало письменности следует отнести ещё на несколько поколений назад.

Эти доказательства можно считать стопроцентными, но имеются и другие доказательства существования письменности у восточных славян до принятия христианства, в т.ч. документальные.

Из Лаврентьевской летописи  (лист 3):

«Словени же ови пришедше седоша на Висле, и прозвашася
ляхове, а от техъ ляховъ прозвашася поляне, ляхове
друзии лутичи, ини мазовшане, ини поморяне. Тако же и
ти словене, пришедше, и седоша по Днепру и нарекошася
поляне, а друзии древляне, зане седоша в лесех, а друзии
седоша межю Припетью и Двиною и нарекошася дреговичи,
речьки ради, яже втечеть въ Двину, имянемь Полота, от
сея прозвашася полочане. Словени же седоша около озера
Илмеря, прозвашася своимъ имянемъ, и сделаша градъ и
нарекоша и; _ Новъгородъ. А друзии седоша по Десне, и по
Семи, и по Суле и нарекоша северъ. Тако разидеся
словеньский языкъ, тем же и грамота прозвася
словеньская».

Из цитаты следует, что славянская письменность уже существовала во времена расселения славян по Европе.
О миссии Кирилла и Мефодия в Лаврентьевской летописи сказано:

«Бе единъ языкъ словенескъ:
словени, иже седяху по Дунаеви, их же прияша угри, и
марава, чеси, и ляхове, и поляне, яже ныне зовомая
Русь. Симъ бо первое преложены книги мараве, яже и
презвася грамота словеньская, яже грамота есть в Руси
и в болгарехъ дунайскихъ»

(моравы первыми получили книги – священные писания, изложенные на славянском языке славянскими письменами).

«Словеномъ жиущимъ крещенымъ и княземъ ихъ,
Ростиславъ, и Святополкъ, и Коцелъ послаша ко царю
Михаилу, глаголюще: «Земля наша крещена, и несть
у насъ учителя, иже бы ны наказалъ, и поучалъ насъ
и протолковалъ святыя книги. Не разумеемъ ни гречьку
ни латыньску - одни бо ны онако учать, а языку, одни
бо ны и онако. Тем же не разумеемъ книжнаго образа,
ни силы ихъ. И послете ны учителя, иже ны могуть
сказати книжная словеса и разумъ их». Се слыша царь
Михаилъ, и созва философы вся и сказа имъ речи вся
словеньскихъ князь. И реша философи: «Есть мужь в
Селуни (Салоники – авт.), и менемь Левъ. Суть у него
сынове, разумиви языку словеньску, хитра 2 сына у него
философа». Се слышавъ, царь посла по ня в Селунь ко
Олгови, глаголя: «Посли к намъ въскоре сына своя,
Мефодия и Костянтина». Се слышивъ,  Левъ въскоре посла
я. И придоста ко цареви, и рече има: «Се прислалася ко мне
Словеньска земля, просящи учителя собе, иже бы моглъ
имъ протолковати святыя гниги, сего бо желають».
Умолена быста царемъ, и послаща я въ Словеньскую землю
къ Ростиславу, и Святополку и Къцьлови. Сима же
пришодъшема, начаста съставливати писмена азъ
буковьная словеньски, и преложиста Апостолъ и
Еуангелье. Ради быша словени, яко слышиша виличья Божья
своимь языкомь. Посем же приложиста Псалтырь, и
Охтаикъ, и прочая книгы...».

Из текста следует: братья Мефодий и Константин перевели на
славянский язык и написали уже имевшимися славянскими буквами священные книги христиан: Апостол, Евангелие, Псалтырь и Октоих.

Итак, в данных отрывках повествуется о расселении славянских племён и о том, как славяне получили священные писания. О том, что у славян уже была письменность, мы узнаём из текста как бы, между прочим, автор не заостряет на этом внимание. Подразумевается, что это всем известный факт и ничего необычного в этом нет, а сообщение ведётся не об этом, а о совсем других, более важных с точки зрения автора вещах. Таким образом, опровергается подозрение в специальной заинтересованности автора приписать славянам более древнее владение письмом.

Имеются и другие документальные свидетельства.

Например, факт того, что хазары-иудеи используют письменность русов, мы узнаём из сообщения сразу двух независимых источников: «Жития Константина, в монашестве Кирилла», написанного  Климентом Охридским (или, по другим сведениям, Мефодием) и в труде персидского историка Фахр-и Муддабира «Тарих-и Фахр ад-Дин Мубарак Шаху».

В «Житии Константина, в монашестве Кирилла» написано, что Константин нашёл в Херсонесе Евангелие и Псалтырь, написанные «роусьскими письменами», отыскался и человек, знающий этот язык. Это простая и понятная запись в «Житии» звучит однозначно (сразу заметим, что в середине IX в. среди восточных славян уже было немало христиан).

Константин ехал как раз к тем хазарам, которые исповедуют иудейство и которые используют эту письменность,  Евангелие и Псалтырь были для него удачной и своевременной находкой. В порядке подготовки к своей миссии он изучил письменность хазар с помощью священных писаний и нашедшегося человека – носителя языка. Если бы Евангелие и Псалтырь были написаны на другом языке, они бы его в момент подготовки поездки в Хазарию вряд ли бы заинтересовали. 

 Прозвучавшие в связи с этим опровержения совершенно не убедительны, например, что это название относится к другому народу. В частности, А. Вайан утверждает, что была совершена ошибка: вместо «роусьскими письменами» надо было написать «сурьскими письменами», т.е. сирийскими. Такая ошибка было бы грубейшей. При этом отметим, что все переписчики повторяют эту запись в одной редакции (в двух списках из 23 написано «роушскими»), значит, видимо, всё же её первоначально должен был сделать сам автор – предположительно Климент Охридский. Святитель – образованнейший человек своего времени, трудно представить, чтобы он мог совершить столь грубую, вопиющую ошибку: ни одна буква не совпадает в этих словах, кроме двух букв в окончании, а количество букв различается на целых две (в старо греческом варианте). Практически не остаётся сомнений в том, что слово «роусьскими» было написано целенаправленно, что это не случайная описка. 

Версия, что Климент сознательно заменил слово «сурьскими» на слово «роусьскими» не выдерживает критики: не видно таких сверх веских причин, из-за которых святитель пошёл бы на прямой подлог. У него не было причин специально приписывать наличие письменности русам  за счёт христиан-сирийцев (понятно, что хотя арабы уже около 2-х веков навязывали сирийцам ислам и своё письмо, у сирийцев ещё могли сохраниться тайные христианские общины).

Вероятность тенденциозного искажения при последующих переписываниях можно было бы допустить теоретически (правда встаёт вопрос, с какой целью и кем?), но тогда должен быть хотя бы один или несколько списков со словом «сурьскими», а их нет. Значит, вероятность тенденциозного искажения крайне мала.

Можно было бы предположить, что Климент только диктовал, а писал текст какой-то иерей, и на его неграмотность списать эту грубейшую ошибку.  В таком случае есть ли другие подобные ошибки в тексте? Ведь если бы  А. Вайан нашёл в тексте ещё несколько ошибок, то тогда его версия серьёзно бы укрепилась, он не мог этого не понимать. Но нет, никто и в первую очередь сам А. Вайан, не нашёл больше ни одной сколько-нибудь существенной ошибки в писании, его сторонники тоже ничего не нашли, сведений об этом нет нигде, следовательно, текст написан грамотно. 

Это означает, что предположение А. Вайана очень маловероятно.

Не годится и предположение о готском языке, на котором якобы могли быть написаны Евангелие и псалтырь.  Уже много поколений готов проживало в Крыму, прошло около 7 веков, как готы покинули Скандинавию. Тесно взаимодействуя с соседними народами, они потеряли старые и приобрели новые черты, они стали христианами, не мог не измениться и язык, в IV веке они получили новую письменность на основе греческого алфавита. Они уже мало должны были напоминать скандинавов, живших в совершенно других условиях. К тому же автор «Жития» прекрасно был осведомлён о существовании племени готов в Крыму хотя бы потому, что в XVI главе готы упоминаются среди народов, имеющих своё письмо. При таких  обстоятельствах перепутать местных готов с какими-то пришлыми «свеями-русами» и назвать готские письмена русскими было бы никак нельзя.

Другой вариант:  придётся признать, что Константин держал в своих руках Евангелие и Псалтырь, написанные скандинавскими рунами, что, однако, по мнению специалистов, невозможно.

Подтверждается факт передачи письменности хазарам от русов и в другом источнике.
Персидский историк Фахр-и Муддабир в своём труде «Тарих-и Фахр ад-Дин Мубарак Шаху» писал (по переводу В. В. Бартольда):

«У хазар есть также письмо, которое происходит от (письма) русов, ветви румийцев, которая находится вблизи них, и употребляет это письмо, и они (хазары?) называют румийцев «русами». Хазары пишут слева направо и буквы не соединяются между собой. У них 21 буква: Б, Дж, Д, h, В, З, Х, th, Й, К, Л, М, Н, С, Г, Ф, Q, Р, Ш, Т, S [в оригинале записано арабскими буквами]. Та ветвь хазар, которая пользуется этим письмом, исповедует иудейство».

Персидский историк видимо знал и говорил о русах, которые находились под протекторатом румийцев.

Принимая во внимание последнюю фразу, становится понятно, почему Константин так заинтересовался письмом, которым написаны Евангелие и Псалтырь. Если бы священные писания были написаны другим письмом, они бы его в тот момент вряд ли бы заинтересовали.

В том, что хазары и русы жили по соседству и взаимодействова-ли друг с другом – факт и ничего удивительного в этом нет, об этом говорится во многих исторических документах. Например, согласно «Истории царей» ат-Табари, правитель Дербента Шахриар писал: «Я нахожусь между двумя врагами: одни хазары, другие русы, которые суть враги всему миру, в особенности же арабам». Также у ат-Табари имеется сообщение: «Жители этих стран, все неверные, из хазар, русов и алан. Они смешались с тюрками и взаимно соединились с ними посредством бракосочетаний». 
  В том же источнике под VII в. есть и такая локализация русов: «В этих горах (Кавказ) по ту сторону, когда проходят мимо руса и джуран (конъектура Б.А. Дорна – “алан”), то находят государство и многие города, которые называют Баланджаром…».

 Из последних двух фраз также ясно следует, что русы -  это не аланы, под русами и аланами подразумевались в то время  разные, хотя и соседние народы. Это опровергает высказываемую версию, что в труде «Тарих-и Фахр ад-Дин Мубарак Шаху» под русами следует понимать алан. Аланами подменять русов всё же не следует, соседние народы, в т.ч. персы, не могли не различать их друг от друга (имеется предположение, что аланы и русы частично смешались на территории где-то севернее Кавказа, но это дела не меняет).

Таким образом, эти вышеназванные источники «Житие Константина, в монашестве Кирилла» и «Тарих-и Фахр ад-Дин Мубарак Шаху» подкрепляют друг друга в утверждении, что хазары-иудеи пользовались письменностью, которая была перенята у русов.

По поводу возражения, что Константин знал македонский диалект славянского языка и ему не надо было бы его учить, если бы письмена были славянские, то судя по написанному тексту «Жития», он язык выучил быстро и без затруднений, разговаривая с носителем языка, поэтому, по всей видимости, это был просто другой диалект. Выучить другой диалект знакомого языка куда быстрее и легче, чем выучить совершенно незнакомый язык, хотя диалекты и могут сильно отличаться друг от друга, взять хотя бы северогерманский и южногерманский или кантон и мандарин. Предположению, что диалектов славянского языка в то время не было, вряд ли можно доверять, т.к. представление, по которому все  славяне в V-VI  вв.  из одного пятачка разошлись по Европе, не совсем верное и нуждается в уточнении. Имеются археологические свидетельства, говорящие о том, что славяне и раньше жили в разных частях Европы. Например, на Русской равнине до прихода славян уже проживали другие славяне, археологически отмеченные как Колочинская культура. Славяне, а до них праславяне уже длительное время проживали на больших расстояниях друг от друга, очень вероятно не имели постоянной связи, и не могли не обрести разные диалекты (это не значит, что они совсем не понимали друг друга, но и нельзя исключать наличие племён с сильно отличающимися диалектами).

А.А. Зализняк и С.С. Высоцкий высказали предположение, что в «Житие» речь идёт о кириллице, связанной с греческим (румийским)  письмом. Версия имеет как определённое обоснование так и контраргументы. Имеются и другие версии, степень достоверности которых представляется весьма разной.

Например, точка зрения Г. Ф. Турчанинова на «русские письмена»  как систему письма сармато-алан Подонья и предположение о возможности миграции части населения Русского каганата в Причерноморье и Крым. Ведь роксоланы, как он пишет, жили там и раньше, и часть их, возможно, оставалась и до Средневековья. 
А в XV веке, персидский историк Захир-ад-дин Мар’аши упоминает русов, живших в VI веке в районе Северного Кавказа.

Ещё ссылаются, как на твёрдое опровержение наличия письменности у славян, на ответ императора Михаила III в беседе с Константином о том, что его дед и отец и другие искали и не нашли письменности у славян.  Однако имеется серьёзное подозрение, что император лукавил. Просто он имел желание дать священные писания славянам не на их языческом, «поганом» письме, а на письме добродетельном, сотворённым православным монахом, основанном на греческом алфавите,  и за одно, крепче привязать славян культурно к Византии. Византия проделывала это уже и раньше, так, например, была дана письменность, основанная на греческом алфавите, тем же готам, хотя готы уже и до этого имели своё письмо. Чтобы Константин не занимался поиском существующих славянских алфавитов, а сосредоточился на разработке нового, Михаил III и нацеливал его сразу на это. Его фраза – просто отговорка, недаром он сослался в своём ответе на других, а не на себя.  Во всяком случае, представляется, что к этой фразе следует относиться более чем осторожно, твёрдым доказательством она служить никак не может.

Главная основа утверждения, что буквенной письменности до принятия христианства не было - отсутствие развёрнутых текстов. Но всё же, по крайней мере, одно слово есть - «гороухща». Это факт общепризнанный, от этого некуда не деться. Да, это слово спорное по смыслу, возможно горчица, возможно, что-то ещё, написано без контекста, но отмахиваться от него нельзя, это слово есть и имеет вид типичного восточно-славянского слова. Состоит из букв алфавита, очень похожего на кириллицу.

С виду звучит вроде бы логично утверждение, что это слово обозначает горчицу и написано на большом горшке, в котором, возможно, привезли горчицу в Гнёздово откуда-то то ли из Греции, то ли из Крыма, то ли из Болгарии, следовательно, написано оно не на Руси. Но утверждение это всё же маловероятно, т.к. в то время на Руси горчицу ещё не знали. Нельзя исключать, что она, как эксклюзивная, очень дорогая редкость могла бы попасть на стол князьям, но завозить её на Русь в больших, оптовых количествах, никто бы не стал. Вообще в Европе это была дорогая и редкая пряность, которая стала более доступной и менее дорогой много позже, только после открытия морского пути в Индию. Значит, скорее всего, слово «гороухща» имеет другой смысл, который мы поймём, возможно, в будущем, однако это не умаляет его значения, как доказательства существования дохристианской буквенной письменности. 
И предположение, что на горшке написано имя владельца или усопшего, тоже совсем отвергать нельзя, как и то, что это слово может обозначать какую-то иную специю, или горох, кушанье из гороха или что-то ещё.

До нас дошло несколько серебряных монет Владимира Святославовича, чеканенных древнерусскими монетчиками в конце Х века. Надписи на монетах вокруг портрета русского князя сделаны кириллицей и не одно слово, а целые фразы. На лицевой стороне, где был изображён сидящий на троне князь – «Владимир на столе», а с обратной стороны вокруг родового знака Рюриковичей – трезубца – «а се его сребро».  Позже, когда Владимир Святославович принял христианство, он стал чеканить монеты уже в соответствии с христианской символикой.

По сообщению ПВЛ при осаде князем Владимиром Святославовичем Херсонеса (конец X в.) один из жителей Херсонеса по имени Анастасий (по другой версии некий варяг), пустил в стан Владимира стрелу с надписью: «Кладези еже суть за тобою от востока, из того вода идёт по трубе». Очевидно, в войске Владимира кириллица была хорошо известна и об этом знали также на той стороне.

На русском мече, найденном в Киевском уезде предположительно  в 1890-х годах и датируемом серединой X века, сохранились надписи. С одной стороны клинка — кириллическая надпись «Слав», полностью не сохранившаяся по причине сломанного меча. Она представляла собой имя кузнеца-изготовителя, как и Людоша (Людота) на мече из станицы Фощеватой. С другой стороны меча — нерасшифрованные символы.

О письменности на Руси свидетельствуют также сообщения летописей о заключении договоров с Византией, а также упоминания о них в письменных завещаниях представителей народа Руси, живших в Царьграде. Также в договоре 911 года указывается, что Русь и Византия в более ранние времена решали спорные вопросы «не только словесно, но и письменно».

Одни историки считают, что договоры с византийцами были переведены на русский одновременно с заключением самих договоров    (С.П. Обнорский), однако другие (Я. Малингуди) утверждают, что перевод, вошедший в «Повесть временных лет», делался с византийской копийной книги XI века, т.е. после принятия Русью христианства. Из этого делают вывод, что письменности у русских как бы и не было.

Если доказательства внесения в ПВЛ перевода с византийских копий  XI века совершенно верны, то это говорит только о том, что летописец не нашёл в Киеве оригинала договоров ни на греческом, ни на русском языке, они были к тому времени уже утрачены. И вряд ли специально для летописца были затребованы их копии. Копии были сделаны, конечно,  ранее, но уже после принятия христианства и по другому поводу. Это говорит скорее о том, что первоначально у князя не было правильно организованного архива, документы, потерявшие силу, дальше не хранились, хранились только до очередной войны или до принятия нового договора, а старый договор изымался за ненадобностью.

К.А. Максимович в связи с этим так же делает вывод: «оригиналы договоров  X в.,  хранившиеся  в  киевском  княжеском  архиве,  к  началу XII в.  были утрачены»  (Однако он всё же сторонник отсутствия письменности на Руси до принятия христианства).

Правильный  государственный (великокняжеский) архив был создан, очевидно, уже после принятия христианства, по совету приехавших из Византии эмиссаров, т.е. правильно архивное дело на Руси стало вестись с XI века. Логично считать, что именно вследствие этого были сделаны в Константинополе и присланы для великокняжеского архива копии прежних, уже не действующих договоров и других актов, и в дальнейшем с них делались переводы на русский язык по мере надобности и возможности. 

Таким образом, утверждение Я. Малингуди вовсе не опровергает существования письменности на Руси до принятия христианства, впрочем, она по умолчанию с этим согласна (допускает перевод документов с 971 года).

В договоре с греками от 911 года имеется также указание на то, что у русских уже была практика письменных завещаний теми лицами, которые обладали собственностью. И если эта собственность, например, недвижимость находилась на территории Руси, то завещание должно было быть написано на русском языке тем видом письма, которое имело хождение именно на Руси, т.к. документ, написанный на ином языке, ни родственники, ни «местная администрация» не поймут и не примут, это будет для них «филькина грамота». Если допустить, что документ переводился в Киеве, то он должен быть переведён на русский язык на письме, имеющем хождение на Руси.

Греческий алфавит также мог быть напрямую или с определёнными изменениями позаимствован у греков, например, после 860 года, когда произошёл один из серьёзных контактов русских с греками, отражённый в византийских хрониках. Русы могли его использовать так же, как южные славяне по описанию Черноризца Храбра (см. далее). 

Сведения о применении русскими в IX в. видоизменённого греческого письма имеются в одном греческом источнике, приводимом О. Бодянским. Согласно этому источнику византийский император Василий Македонец будто бы послал в 866 г. архиепископа, который крестил русских и ввёл у них видоизменённое греческое письмо в тридцать пять букв. Свидетельство это подтверждается также арабской летописью, приводимой П. Успенским.

В одной из Новгородских летописей, известных по пересказу Н.М. Карамзина в «Истории государства Российского», указывается: «Ведати подобает, яко Словено-Российский народ в 790 г. от Р.Х. начат письмены имети; зане царь гречский брань с словенами имея и мир с ним содела, посла им в знамение приятства литера, сиречь слова азбучные. Сия от греческого писания вновь составиша ради славян: и от того времени россы начали писания имети».

Имеются сведения о принятии азбуки и в 898 году при язычнике Олеге.

Разнобой в датировке принятия письменности можно истолковать недостоверностью сообщений,  а можно истолковать тем, что вводились разные алфавиты, например,  сначала была введена глаголица, а позже - более удобная кириллица. Возможно также, речь идёт о введении алфавита на отдельных территориях, например, у полян на Днепре или  на Северо-Западе у словен. Возможны другие варианты.

Кроме буквенно-звукового письма у восточных славян, видимо, с более давних времён существовала слоговая письменность, образцы которой в большом количестве собрал Г.С. Гриневич.

Среди памятников славянской слоговой письменности можно отметить горшок с 14 знаками из села Алеканово Рязанской области; знаки на горшках из бывшего Тверского музея; надписи на пряслицах из Старой Рязани и Гродно; на грузиках Троицкого городища (верховья Москвы-реки); надпись на каменном нательном крестике из Московского кремля; надпись на костяном кистене из Рославля (Смоленская область) с княжеским знаком Всеволода Ярославича  и множество других.

Интересно отметить, что надписи сохранились на химически инертных материалах, пролежавших более тысячи лет в химически агрессивной среде, где нет таких почвенно-климатических условий, как в Новгородской области. Такие материалы, как береста, бумага и пр. в подобной среде сохраниться априори не могут и не сохранились, поэтому мы должны констатировать, что их отсутствие само по себе не может служить доказательством отсутствия письменности у славян.

Само же количество изделий с надписями и их разбросанность по Русской равнине наоборот, определённо говорит о существовании письменности у восточных славян в дохристианскую эпоху  и, скорее всего, с ещё более раннего периода.

О письменности русов говорят и арабские путешественники.

Ибн Фадлан, арабский посол в Волжскую Булгарию в 922 году, рассказывал о нравах и обычаях русов, прибывших по торговым делам в Булгарию. После ритуального сожжения умершего соплеменника русы оставили надпись на могиле.

Арабский писатель Ибн ан-Надим в «Книге росписи известий об учёных и именах сочинённых ими книг» (Китаб аль-фихрист, 987—988 годы) сообщает: «Русские письмена. Мне рассказывал один, на правдивость коего я полагаюсь, что один из царей горы Кабк [Кавказ] послал его к царю Русов; он утверждал, что они имеют письмена, вырезываемые на дереве. Он же показал мне кусок белого дерева, на котором были изображения, не знаю, были ли они слова, или отдельные буквы, подобно этому».  В книге помещалась и надпись. А белое дерево – это как раз берёза, точнее береста.

Арабский историк Аль-Массуди, умерший в 956 году, в своей работе «Золотые копи и россыпи самоцветов», сообщил, что обнаружил в одном из «русских храмов» пророчество, начертанное на камне.

Аль Массуди и другие восточные авторы, несомненно, были знакомы с латинскими и греческими буквами, и потому исключается возможность применения для надписей, которые они видели, латинского или греческого письма, хотя бы и несколько перестроенного применительно к фонетике славянской русской речи. Следовательно, речь шла о самостоятельном русском письме.

Немецкий хронист епископ Титмар Мерзебургский (976– 1018 годы), посетивший славянский языческий храм в Прильвице, близ города Ней-Стрелица (Северная Германия), видел там идолов, на которых особыми знаками были начертаны надписи. (свыше 100 надписей с общим объёмом текста около 2 тысяч знаков). Обычно епископы – люди высокообразованные, если бы надписи были выполнены германскими рунами, он бы так об этом и написал, но он писал именно про особые знаки.

Черноризец Храбр в своём «Сказании о письменах» повествует:

«Прежде ведь славяне не имели букв, но по чертам и резам читали, ими же гадали, погаными будучи. Крестившись, римскими и греческими письменами пытались писать славянскую речь без устроения».

Т.е.,  славяне до принятия христианства не имели азбуки, пользуясь для этого чертами и резами, а после принятия христианства до Кирилла и Мефодия пользовались латинскими и греческими буквами без фонетической обработки и грамматических правил. В данном случае  Черноризец Храбр имел в виду южных славян, но южные славяне, как и западные, жили с восточными славянами не на разных планетах. Конечно, будучи одного языка, они имели связь друг с другом и вполне могли передавать друг другу информацию, в т.ч. способы письма.

Имеется также «киевское письмо» — рекомендательное письмо, выданное Яакову Бен Ханукке иудейской общиной Киева. Датируется предположительно X веком. Письмо написано на иврите и подписано рунической надписью.

Надо иметь в виду, что в ареале христианства черты и резы или  древняя руническая письменность славян тогда не признавалась письменностью, так как славяне использовали её для «поганых» дел, – отправления языческих обрядов и гадания. Изобретение же Кирилла именовалось «святым», так как было сотворено «святым мужем», и предназначалось для писания библии и других святых текстов.

Кроме этого, археологам попадаются отдельные надписи, буквы, знаки, написанные на бытовых предметах, изделиях ремесла, и т.д., обнаруженных в раскопках Новгорода, Смоленска и других городов, которые служили  знаками собственности, разного рода ремесленными метками, логотипами, своего рода брендами и т.п.

Помимо документальных и археологических источников, существование письменности у славян в дохристианский период подтверждают и лингвистические данные. Ведь слова «писать», «читать», «письмо», «книга» являются общими для славянских языков. Следовательно, эти слова, а значит, и славянская письменность возникли еще до разделения славян на три ветви - южную, западную и восточную, произошедшего в середине первого  тысячелетия нашей эры.

Недаром в свое время академик С. П. Обнорский утверждал, что «отнюдь не явилось бы смелым предположение о принадлежности каких-то форм письменности уже русам антского периода…».

Полагаю, приведённый перечень доказательств в пользу существования письменности у восточных славян в дохристианскую эпоху далеко не полный. Возможно, какие-то из этих доказательств не совсем точны или ошибочны, но в любом случае первые два аргумента (берестяные грамоты и писала)  совершенно однозначно доказывают это.

Конечно, при этом надо понимать, что письменность на обширных территориях восточных славян могла быть разной,  системы письма могли отличаться друг от друга, возможно, в разное время где-то писали буквами, где-то писали слоговым письмом, где-то чертами и резами или рунами. Единого централизованного государства не было и единой письменности при этих условиях не предполагается, в каких-то районах, возможно, и письменности не было. В Новгороде и некоторых других местах благодаря берестяным грамотам мы знаем, что письменность там была, в других местах из-за иных природно-климатических условий берестяные грамоты не сохранились, и мы о письменности там не знаем ничего или знаем очень мало, но это не значит, что там её совсем не было.

И нет ничего удивительного в том, что не найдены монументальные свидетельства письменности типа больших камней или стел с высеченными текстами и письменами.

После принятия христианства приезжие миссионеры упорно уничтожали всё, что напоминает языческую культуру, а потом доморощенные церковнослужители, которые, как водится, были «святее папы римского», фанатично продолжили их дело, в течение девяти веков повсеместно уничтожая любую память народа о его прошлом. В 20 веке уже местные советские и хозяйственные власти энергично разбивали и камни и стелы и сами церкви на стройматериалы и щебёнку. Это разительно отличается от принятия христианства, например, в Скандинавии. Там языческие памятники никому не мешали и остались целы. Теперь некоторые, указывая на них, говорят, какая высокая была культура по сравнению со славянской.

Археологам придётся перекопать всю Восточно-Европейскую равнину, чтобы из найденных мелких осколков собрать хоть что-то из монументальных памятников славянской письменной культуры.
Возможно ли это?  Если памятников было очень много, шанс есть.

Хорошо бы  российское историческое сообщество нашло возможность тщательно рассмотреть все без исключения имеющиеся факты древнерусской письменности, если надо, провело  дополнительные исследования и раскопки и сделало обоснованные выводы о существовании письменности в дохристианской Руси.
А затем отразило бы это в историко-культурном стандарте, чтобы в учебниках истории более точно сообщались исторические реалии и не было разнобоя.

Это серьёзная работа, однако, никто, кроме российских историков, сделать её не сможет и делать этого не будет.