Слабый старик

Кажется, у меня в комнате стоит этот апельсин,
 И при свете утра я переворачиваю его.
 Я не нахожу в нем ни единого изъяна ни с одной стороны.
 Хороший апельсин, спелый, с нежной кожурой
 Того глубокого красновато-желтого цвета, похожего на чистое золото.
 Возможно, дерево обвило своими корнями
 Сундук с сокровищами и втянуло богатство
 В свое сердце, чтобы потратить его на плоды.
 Но пока я медленно переворачиваю апельсин,
 И посмотри внимательнее, вот, малейший порез!--
 Глубокий надрез, сделанный какой-то острой сталью.
 Я осторожно срезаю кожуру, и ни разу
 Разломайте плод на мелкие кусочки
 Или пролейте каплю золотистого сока,
 Найдите ту комнату, через которую прошла сталь.
 Это я препарирую и, проверяя, насколько могу,
 Не обнаруживаю ничего ядовитого.

VIII.

 Я беру свой микроскоп и на зернышке
 Цепляясь за крайний страх, я вижу очертания
 Чьи крылья пропитаны мерзкой слизью, чьи глаза
 Сверкают демоническим блеском, порожденным Болью.
 Его лицо имеет несколько человеческие очертания.,
 Слишком большая нижняя челюсть и длинная борода.;
 Лоб весь в гниющих язвах.
 Такой фасад, возможно, носил Гений Данхаш.
 Возможно, это отвратительное лицо похоже на лицо
 Идола Кришны, с праздников которого уходят,
 Пораженные холерой индуистские приверженцы.
 Тело покрыто отвратительной росой.
 Его голова красная, как будто из нее высосали всю кровь;
 Но все остальное, его сто ног и хвост,
 Спина в кольчуге и широкие перепончатые колючие крылья,
 Зеленые, как эти низменные глаза, полные ревности.
 Которые надеются увидеть тайное убийство.
 Я нахожу самую лучшую иглу в доме.,
 И надавите острием на слизистую шкурку.
 Тупой край сминается, но не прокалывает форму.,
 И образуется неравномерность, которую я с удовольствием наблюдаю.
 Ноги вытягиваются и пытаются убежать.;
 Изо рта высовывается зазубренный язык и двойные клыки, изо рта течет слюна.
 Глаза выпучиваются и сверкают смертельной ненавистью.,
 Пока, наконец, не застывают в каменном спокойствии.

 Я долго размышляю над тем, что это может быть за форма.
 Нет сомнений, что Джанни поместил его сюда.;
 Если да, то где он поймал и запер вещь в клетку.
 Невооруженный глаз не способен увидеть?
 Его использование должно быть смертельным. В отместку,
 Он надеется лишить жизни ту, которую я люблю.
 В то время как яды другого характера
 Могут быть обнаружены, это остается неизвестным.
 То, что я обнаружил - эта мерзкая форма,
 Должно быть, атом какой-то отвратительной болезни!
 И теперь у меня есть секрет. На несколько дней
 Джанни ухаживает за раненым человеком,
 Который умирает, став жертвой холеры.
 Каким-то странным образом он нашел этот микроб,
 И поместил его в апельсин, надеясь таким образом
 Наслать ужасную болезнь на Грейс Бернард.

IX.

 Кажется, я снова с ним, которого ненавижу.,
 И теперь обвиняю его в дьявольском поступке,
 Который я по счастливой случайности предотвратил. Теперь и я тоже
 Приказываю ему вернуться к своей настоящей жене,
 И больше не попадайся мне на пути; если он останется,,
 Он будет только ждать встречи с ней, ибо мои слова
 Уже отправлены, что он здесь.

X.

 Я знаю, что опасно заболею,
 И в некотором роде рукой смуглого Джанни.
 Кажется, я сплю на своей кровати.,
 И Грейс рядом и смотрит на мое спокойное лицо.
 Деревенский врач совершает свой утренний визит.,
 И берет мою вялую руку, чтобы пощупать пульс.
 Пульса нет! Его рука тянется к сердцу.
 Мое сердце перестало биться, и все стихло.
 Рука, которую держал доктор, опускается, как свинцовая.
 Зеркало не пропускает рассеивающийся туман.,
 Прикоснулся к ледяным и неподвижным губам.
 Мои глаза остановились; я пристально смотрю на них всех.
 Грейс обвивает мою шею своими овдовевшими руками.,
 Целует мои желтоватые щеки, заливаясь безнадежными слезами.,
 Зовя меня по имени и умоляя вернуться;
 Поэтому, считая меня мертвым, они закрывают мои вытаращенные глаза,
 И закрывают платком мое белое лицо,
 И бесшумно ходят по комнате.
 Они не знают, что я в трансе.
 Я слышу каждый произносимый шепот и вздохи,
 Которые поднимают опустошенную грудь моей Благодати.

XI.

 Все так темно с тех пор, как они закрыли мне глаза;
 Я думаю, что с их стороны это жестоко--
 Выключить свет и все шансы
 Что я мог когда-либо видеть Грейс.
 Я не могу пошевелить ни одним мускулом, и я стараюсь,
 Так и норовят открыть рот, чтобы сказать какое-то слово;
 Но все напрасно; разум потерял контроль
 Над нулевым механизмом тела.

 Интересно, похоронят ли меня еще,
 Думая, что я мертв? Проснуться в могиле,
 И услышать, как над головой грохочет повозка.,
 Или случайный шаг рядом с этим местом,
 А потом закричать и не получить ответа;
 Но услышать, как шаги затихают вдали,
 И знать, что холодная плесень заглушает все крики,
 И находится надо мной, подо мной и вокруг меня,
 Горькая мысль. Лечь на спину и умереть.,
 Медленно задыхаясь, я рву на себе волосы.,
 Мысль об этом кажется мне самой дикой.

XII.

 Слушай! Сейчас ночь.
 Ветер отчетливо различает этот час.
 Моя Милость сидит рядом со мной; теперь подходит ко мне сбоку,
 И к Тому, чье ухо повсюду,
 Она, преклонив колени, воздевает руки и молится.

 "О Отец всех милостей, будь по-прежнему милосерден,
 И подними меня из бездны этого отчаяния.
 Я не могу ни думать, ни чувствовать, что моя любовь мертва.
 Если он еще жив и пребывает в трансе,
 Дай мне какой-нибудь знак, чтобы я мог узнать правду ".

 Я медленно поднимаю руку и позволяю ей упасть.

 Грейс излучает восторг и приподнимает ткань,
 Целуя меня в губы и умоляя проснуться.
 Я пытаюсь, но снова не могу поднять руку.
 Транс все еще длится. Мои глаза не разомкнутся.;
 Мои губы отказываются выполнять свои функции.

XIII.

 На следующий день состоятся похороны.;
 Но Грейс отложила это еще на неделю.;
 Но все напрасно, я не просыпаюсь и не двигаюсь.

 Я слышу, как люди входят в дом.,
 И прямо в моем гробу я жажду восстать.
 Я слышу молитву пастора, а затем его слова:
 Простые и добрые, полные нежной похвалы.
 Наконец они приходят, чтобы бросить прощальный взгляд,
 Вереница лиц выходит за дверь.
 Я слышу, как они быстро завинчивают крышку.;
 И вот носильщики уносят меня из дома.,
 И заталкивай меня ногами вперед в украшенный черными перьями катафалк.
 Джанни несет мой покров.,
 И Грейс, задыхаясь от рыданий, следует за ним.
 Мы подходим к могиле. Они медленно опускают меня.
 Немного гравия сбоку отваливается и падает.
 Бьюсь об узкую крышку гроба.

 Ужас за ужасом! Не позволяйте мне больше видеть!

ПОСЛЕ ПОХОРОН.

 Таково предчувствие; и сегодня
 Я оглядываюсь назад на слова, записанные здесь.,
 Сравнивая их с тем, что произошло с тех пор,,
 И обнаруживаю, что ни в одной сцене нет изъяна.

 Всегда намереваюсь рассказать Грейс о своих страхах
 Что однажды меня могут похоронить заживо,
 Я всегда терпел неудачу, пока не становилось слишком поздно.
 Но когда дерн падал на крышку гроба,
 Мой транс нарушался, и я звал и кричал,
 Пока они не вытащили меня из могилы.,
 И, взломав мою тюрьму, освободи меня.

 Джанни сбежал, наконец-то испугавшись моего лица.
 Сегодня я получил его письмо из дома.,
 Под далекими небесами Италии,
 Моля о прощении за свои обиды передо мной,;
 Говоря, что он раскаивается во всем своем прошлом.,
 И с помощью Христа будет вести лучшую жизнь.
 Он нашел свою жену и детей вне себя от радости.
 Он снова заключил его в свои объятия.

 Завтра мы с Грейс Бернард поженимся.
 Колокол, отзвонивший мой горький похоронный звон,
 Будет звонить, радуясь моей свадьбе и моей невесте--
 Весело звенеть снова и снова ликующим звоном.

 Сейчас не приходит предчувствие, чтобы показать мне
 Что готовит нам долгое будущее;
 Но из своей двери я смотрю на закатное небо,
 И вижу голубые горы, возвышающиеся над золотыми равнинами,
 Облаченный в чистую красоту, простирающуюся вдаль.
 Таким кажется будущее. Я жду утра.

ВИРА.

Я.

КОРОЛЕВСКАЯ ПЕЧАТЬ.

 Пока наш отец лежал на своем ложе,,
 Смертельно больной, братья мои, мы были едины во мнениях.,
 Я замышлял внезапное разрушение моей жизни.
 Я не сказал королю, потому что боялся
 Чтобы хоть на миг унять биение его сердца.
 Я опустился на колени у его ложа и склонил голову.--
 Я, его первенец, которого любил весь народ.
 Своей горячей, слабой рукой он коснулся моих волос,
 И благословил меня своим благословением, затем сказал дальше:
 "Ты видел весной темно-зеленое лезвие,
 Которое вонзается в неподатливую землю;
 Наконец лето увенчивает его цветком.
 Так что ты, когда Я умру и обращусь в прах,
 Будешь носить корону, но величественнее кустарника--
 Символ королевства на челе твоем.
 Но сейчас прими этот урок близко к сердцу.,
 И у травы научись мудрости; носи свою корону
 Так же кротко и без всякой показухи,
 , Как куст, наполовину скрытый листьями ".
 Тогда он с болью наклонился и поцеловал меня в щеку.,
 Как будто, издав великий закон, он
 Поставил на нем свою печать - королевскую печать.

 Я не заботился о короне, разве что как о средстве
 Дать моей душе более высокую и благородную жизнь.
 Этому научил меня мой старый наставник - странный человек, он,
 С небрежной одежде, и тяжелые мохнатые брови
 Мост над глазами, которые блестели, как огонь в печи.
 Моя воля была потеряна в его. Я вырос похожим на него.
 Я заботился лишь учиться и мечтать.
 И это был он, стоявший ночью
 Между двумя колоннами на крыльце дворца,
 Увидел, как прошли два моих брата, и услышал
 Ненавистный шепот об их черном замысле.

II.

В НОЧЬ ПОБЕГА.

 В ночь перед тем, как должно было произойти убийство,
 Я вытащил свой длинный острый кинжал из ножен,
 И прокрался вниз по мраморной лестнице, мимо
 В тронный зал, к занавешенной арке, где
 Спали мои братья. Никаких сновидений.
 Виновное Мертвое море их покоя. Они лежали,
 Завернувшись в подушки, как два корабля посреди волн.
 Я видел их лица, и одно было светлым.
 Длинные темно-каштановые волосы спадали с его благородного лба.,
 И на шелковистой подушке дивана лежал свернувшийся калачиком
 Как брызги. Другое лицо было холодным и темным
 В моей сердитой груди я не испытывал жалости
 К этому, старшему брату двоих.
 И все же именно он всегда хвалил меня больше всех.
 Похвала - это алмазная крупица, которая, если ее бросить,
 Хорошо бросится в глаза даже благородным людям,
 Ослепит их от множества вопиющих недостатков.
 Луна была полной, и между двумя посеребренными облаками виднелись
 Смотрела вперед, как любая принцесса, из-за
 Украшенных кисточками занавесей своей пуховой кровати.
 Бродячий ветер проникал сквозь открытые шторы,
 И шептал о пустыне; своей рукой
 Раздувая пламя в серебряной урне
 Имитировал звезду. Под лучами я написал:
 _ Я должен был убить вас обоих за ваше намерение
 убить; но я щадю тебя, и я ухожу.
 Итак, забирай королевство и скачи долго и хорошо._
 Там, между ними, я отложил бумагу,
 Затем вонзил свой кинжал по самую золотую рукоять,
 Через него, глубоко в ложе. Итак, проходя дальше,
 Я пришел в ту высокую комнату, где мой отец,
 Король лежал больной и был близок к смерти.
 Мой наставник у его ног и на полу,
 Объятый необходимым сном, лежал, как собака.
 Я пришла, чтобы еще раз увидеть лицо короля,
 Здесь, подобно девушке, которая доверяет своему возлюбленному,
 Я отдала себя, тело и душу,
 великой пустыне и миру за ее пределами.
 Как сладко спал король! Его длинная белая борода,
 И почтенное лицо не были тронуты
 Даже легким дыханием.
 Конечно, подумал я, лихорадка, должно быть, прошла.
 Я нежно наклонился, чтобы поцеловать его в щеку.
 Как холодно! Боже, помоги мне, неужели король мертв?
 Мое сердце сделало один дикий скачок, подняв волну
 Горя, огромного, как гора, по пескам
 Моего мрачного отчаяния. Волна разбилась
 Наконец-то, превратившись в ослепляющий туман слез.
 Я хотела застонать от отчаяния, но остановилась.,
 Сдерживая рыдания, чтобы еще раз поцеловать это лицо.;
 Затем вышла из незнакомой комнаты, осторожно раздвинув массивные шелковые шторы.
 Затем испуганно
 Их шорох мог привлечь чье-нибудь бдительное ухо.
 Я нашел драгоценности короны и вот это.
 Вместе со всеми моими драгоценностями я уложил их в сумку, закрепил,
 И повесил на шею, под мантию.
 Бесшумный, как привидение, я миновал холл.,
 И спустился по лестнице, сделанной из сандалового дерева,
 Сделал легчайшие шаги. Пока я крался
 Вдоль альковов, где спали девушки,
 Передо мной стояла дама. Она протянула руку.
 Ее белые обнаженные руки обвились вокруг моей шеи
 Обвили их. Она была пленницей, Вирой,
 Когда-то ее удерживали ради выкупа у какого-то бедуинского племени;
 Но когда принесли монету, она не захотела уходить.;
 На это царь остался доволен, за что она сделала
 Вечный мир между ним и ее родственников.
 Нет номера в Mesched вверх и вниз, встретился
 Чтобы соперничать с ее красотой. Все ее слова
 Была способной и доброй, и все ее поступки были приятными.
 Я, в ее счастливой тюрьме, зарешеченный слоновой костью
 Ее белыми руками, жаждал освобождения.
 Она не отпускала меня, пока я не рассказал
 О цели моего бдения и не раскрыл
 Место, куда завершится мое путешествие.
 Я не стал ждать, чтобы вернуть ей поцелуй.
 Я поспешил в конюшню, где нашел
 Своего угольно-черного скакуна. Он заржал и ударил копытом по полу.
 Я крепко привязал седло, схватил поводья,
 И через мгновение миновал городские ворота,
 И понесся по пустыне, где ветер
 Соревновался с нами, но в конце концов отстал.

III.

ДВЕ ПРОБЛЕМЫ.

 Вена выиграла, я отдался книгам.
 Я обещал Вире, что буду здесь.
 Передо мной открылись новые пути, и мои дни
 Были потрачены на учебу. Все, что знал мой наставник,
 Казалось ограниченным в этих более широких аспектах
 О мысли и науке. Я сказал, что гораздо лучше,
 Знать, чем быть королем. Нет короны
 Которая так шла бы ко лбу, как знание.

 Решить две проблемы, которые теперь поглотили мою жизнь.
 Мой наставник-бедуин потратил на это все свои дни.
 Но безуспешно. Мне
 Он привил всю цель своей души,
 Определено, хотя он не смог, что я, возможно, еще
 Маюсь о том, когда он был окружен круглой смертью.
 Этими сестринскими проблемами были: _Как добыть чистое золото?_
 И _Как вечно пребывать на земле?_

IV.

ДВЕРЬ.

 Среди книг, которые я купил сам,
 Я нашел Библию. Это для прочтения
 Вскоре я предпринял попытку; но не успел я далеко прочесть,
 Смотрите! Я нашел дверь, за которой лежали
 Ответы на мои проблемы. Запертый и запертый на засов
 Дверь была, но я знал, что это дверь.
 Ибо здесь я читал об Эдеме и о том, что посреди него
 Росло Древо Жизни, а по земле
 Текла река, разделявшаяся на четыре части.;
 И одним из них был Гихон, поток Эфиоп;
 А другим был Пизон, великий хрустальный прилив
 Который наводняет Хавилу, где находят прекрасное золото,
 И редкий бделлий, и камень оникс.
 Итак, как сказал мой наставник, мои проблемы заключались в
 Двойном секрете, и один содержал в себе
 Другой. Всю долгую ночь напролет я размышлял
 Над словами и целовал бессознательную страницу
 Благоговейными губами. Мое сердце было подобно губке
 , Пропитанной водой мистических слов.

V.

КЛЮЧ.

 Как тот, кто ночью, проходя по улице
 Пустынной, находит потерянный ключ, ржавый и старый,
 Но знает, что он подойдет к какой-нибудь огромной железной двери
 За которой скрыты несметные сокровища,
 Так и я, когда впервые познакомился с работами Месмера,
 Знал, что нашел ключ к двери
 Моих проблем-близнецов. Затем, день за днем,
 Я изучал их все. Я сильно оплакивал
 Печальную, унылую жизнь, которую вел Месмер.
 Он никогда не знал, что есть одна хорошая вещь - успех;
 Но все же его сильный, настойчивый гений выстоял до конца
 . И все же таково правило в каждую эпоху.
 Появляется единственный истинный человек и высказывает свою мысль,
 На что весь мир ругается или подло глумится.
 Приходит следующий мужчина и неблагодарно использует
 То, что знал другой, и удостаивается похвалы
 Первый мужчина проиграл, слишком рано созрев.

VI.

НОВОСТИ ИЗ МЕШЕДА.

 Вниз по длинной улице, на моем вороном коне,
 Я ехал и размышлял. Где мне искать
 Милая душа, чистая, как заря, которая по моей воле станет
 Одновременно податливой и пластичной; которая может воспарить
 Над всей землей или вернуться в прошлое?
 Пока я размышлял, о чудо, на дорожке в саду,
 Женщина гналась за птицей. Пустая клетка
 Стояла в окне увитого виноградом коттеджа неподалеку.
 Птица была похожа на какую-то сладкую неуловимую мысль.;
 Дева-Сафо, утомленных погоней.
 Она лишь посмотрел в мою сторону, увидев меня пройти,
 Потом развернулся и побежал ко мне, ее большие глаза
 С радостью scintillant. Это была горничная,
 Вира. Ее рука на моем плече, вверх по дорожке
 Мы пошли, мой конь следовал за ней, в то время как ее птица,
 Устав от свободы, нашла свою клетку.
 Странные новости ждали Виру. Здесь она жила в мире;
 Но по городу она долго искала меня.
 Когда я уехал из Мешеда, и мои братья прочитали
 Написанный мной документ, их гнев усилился
 Против моего наставника, которого они сочли шпионом.
 Его нашли спящим рядом с королем,
 Который лежал мертвым, к его двери привели
 Необоснованное обвинение в убийстве. По улицам
 Они послали своих глашатаев возвестить о содеянном.
 Итак, требуя его жизни, люди пришли
 И вытащили его, и подвели к плахе
 И убили его. Насадили его голову на копье,
 И поместили высоко на башне над
 восточными воротами. Птицы выклевали ему глаза.,
 А из волос сделали удобные гнезда.
 По ним бил дождь, и сильный ветер
 Увенчал их пылью пустыни. Всегда солнце
 Отдал ему честь, смыв его водой
 Пока оно не стало казаться еще более ужасным, чем раньше.
 Но после этого безумного преступления старший брат стал
 Ревновать его, младшего. Одним темным утром
 Последнего из рожденных нашли бездыханным на улице.,
 Его закололи длинным, острым кинжалом в спину.
 Беззаконие следовало за беззаконием, и правосудие ускользало.
 Законы были отменены, и самый непристойный голос удовольствия
 Торговал на рыночной площади и по улицам.
 Закончив рассказ, Вира умоляла меня
 Подставить лицо для встречи с рассветом.
 "Еще нет", - сказал я, - "еще нет". А затем я сделал
 Странные пассы руками и собрал свою волю.,
 Чтобы повлиять на ее волю; затем вопросительным взглядом
 Она погрузилась в спокойный гипнотический сон.
 Итак, я понял, что нашел душу.
 Моя цель была необходимой, и я приказал ей проснуться.

VII.

ПОЛУНОЧНЫЙ ПОСЕТИТЕЛЬ.

 Той ночью я сидел и размышлял в своей комнате
 Пока башни и шпили, близкие и далекие,
 Как небесные часовые, не пробили час
 полуночи. Тогда я сотворил магнетическую силу
 Взмахами рук; и установил свою неукротимую волю
 Чтобы Вира подошла ко мне, и чтобы никто
 Не причинил ей вреда и не увидел ее, когда она будет проходить по улицам.
 Наконец я услышал ее шаги на лестнице.--
 Стук ее ног был тихим, как дождь,
 Затем она повернула петлю и вошла.
 Длинный белый халат из атласа, отороченный
 золотым кружевом и застегнутый у горла
 Пуговицами с бриллиантами, облегал ее фигуру.
 На шее у нее красовалась полоска опалов--
 Сотня маленьких миров с центральными огнями.
 Ее ноги были обнажены, а волосы распущены.
 Ее большие глаза, широко раскрытые и пристально смотрящие, не обращали внимания
 Ни на что перед собой; так она спала.
 Я предложил ей сесть рядом со мной и положил
 Библию ей на колени и положил ее руку
 На стих, в котором упоминается древо жизни.
 "Скажи мне, - попросил я, - где можно найти это дерево".
 "Путь долог", - ответила она мне наконец,
 "И я измучена. Я выследила
 Берег одной длинной реки длиной во много миль.
 Солнце палит, как огонь. Я умираю от жажды.
 Я не могу найти дерево; мои поиски окончены."
 "Загляни в прошлое и узнай, знал ли кто-нибудь
 Где растет это дерево или как его можно найти".
 И снова ее губы произнесли ответ: "Тот, кого я вижу".,
 Давно умерший, склонившийся над написанным свитком.,
 И на нем изображены странные символы, которые содержат в себе
 Какой-то скрытый смысл, относящийся к этому дереву.
 В Милане, в Амброзианской библиотеке там,
 Я вижу этот свиток сегодня вечером; он истерся от времени ".

 "Теперь ищи свой дом снова, - сказал я, - милая душа.
 Ты так же кроток и чист, как тот, чья рука
 Первой написала слова Божьи". Она встала и ушла.
 По темной, пустынной улице, и я
 Внимательно следил за ней, пока не увидел, как она пересекает
 На пороге ее коттеджа; затем я повернулся,
 И нашел свой дом, и спокойно проспал до рассвета.

VIII.

ПАЛИМПСЕСТ.

 В Милане, в тамошней амброзианской библиотеке,
 Среди пинеллианских рукописей, потрескавшихся от времени,
 Я нашел палимпсест пророка - свиток
 Который извлек на свет Анджело Майо.
 И на полях этого свитка я нашел
 Таинственные знаки, которые поначалу сбили меня с толку.
 После недельных поисков я случайно обнаружил
 Полукровный диалект, на котором они были написаны.
 Я перевел так: _Гихон - это Нил.
 Совершенная душа может обрести долгую жизнь и золото._
 Конечно, подумал я, Вира-дева чиста.
 На голубом небе ее жизни нет ни единого греховного облачка.
 Если ее стопы коснутся земли, по которой впервые ступила Ева.,
 Я могу только следовать и достигать. Итак, я
 Вернулся в Вену и нашел Виру.
 Я объяснил ей свою двойную цель.,
 И попросил ее отправиться со мной на поиски.
 Она улыбнулась в знак согласия. Чтобы быть рядом со мной, сказала она.,
 Это привело ее в Вену; это действительно
 Удерживал ее вдали от родичей. Книга ее сердца
 Лежала открытой передо мной, и я прочел ее любовь.
 Итак, мы поженились, и обе жизни слились в одну.

IX.

ГИХОН.

 Теперь мы отправились к Нилу, достигнув сначала
 города Гондокоро, где река
 Из Бахр-эль-Абиада, или Белого Нила, течет река.
 Оттуда мы двинулись дальше и вместе с дикими королями
 Карагве, Уганды и Унгоро остановились,
 Чтобы дать отдых нашим усталым ногам или в их хижинах
 Укрыться от палящего солнца. Наконец мы нашли
 Истоки Нила; два озера, которые сейчас
 Называются Ньянза и Нзиге. Если бы здесь
 Я только остановился и пошел обратно по своим следам,
 Весь мир узнал бы и прославил мое имя,
 Ибо я был первым, кто раскрыл тайну.
 Но потом я перестал обращать на это внимание, продолжая путешествие.
 Через неделю мы наткнулись на землю
 Совершенно пустую, без единого листочка.
 Вира был бледный и изможденный, хотя она родила
 Усталость с великодушным терпением ради меня.
 Ноги распухли, и с горячим песком выжженной,
 Наша одежда была разорвана в клочья, и нам казался
 Как нищие в стране, где некому было дать.
 Ночью мы спали у широкого прохладного ручья.,
 Утолив жажду, мы омыли ноги.
 Моя борода отросла, и все мои волосы свисали на плечи.
 Я был неухоженным. Я был слабым,
 И худым, и у меня была лихорадка, и у Виры тоже,
 Я видел, что был болен и томился час за часом.

X.

ЗОЛОТО!

 В песке, о чудо! что-то для солнца
 Ответил ослепительным блеском; когда я смахнул
 пыль, я увидел, что это золото!--
 Твердый слиток золота - и все же я был так слаб
 , что не мог сдвинуть его с места.
 Я бы отдал тогда слиток золота
 Чтобы купить корочку хлеба, но не смог. Итак, мы прошли мимо,
 И пришли туда, где пять великих рек текли своими путями.
 По какой нам следует следовать? Одну я знал.
 Привели к древу жизни, но все остальные
 Вернулись к смерти. Здесь мы нашли мертвую птицу,
 И, сорвав с нее яркое оперение, съели.
 На редких деревьях росли странные редкие плоды,
 И это поддерживало нас, пока мы блуждали дальше.
 Мы прошли вдоль берегов много миль.
 Вдоль каждой из этих пяти рек, затем вернулись.
 Итак, вся моя надежда умерла, и я долго молился.
 Чтобы я мог дожить до того, чтобы снова увидеть свою землю.

XI.

ПОСЛАНИЕ ТРЕХ МУЖЧИН.

 Наступила ночь, и мы погрузились в сон.
 Наш дух. Когда зародился золотой день.
 Вира проснулась и рассказала мне весь свой сон.;
 "Вот, ночью со мной разговаривали трое мужчин.--
 Трое странных добрых людей, которые сказали самые добрые слова.,
 И сказали, что только те, кто был освобожден
 От греха, могли найти сад Господень.
 И это освобождение было куплено на кресте
 Одним из них, назарянином, с бесценной кровью.
 Если бы Он взял на себя наши грехи, тогда мы могли бы достичь
 сада; но мы не должны прикасаться к нему и есть
 Древо жизни, которое расцвело посреди.
 Тогда я смирил свою душу и снова помолился.,
 И сбросил с себя все бремя своих грехов.,
 Вырвав из своего сердца странное честолюбие.
 И Вира тоже приняла христианскую веру.
 Итак, мы встали и продолжили наш путь.,
 И, продвигаясь на восток, наконец нашли Эдем!

XII.

САД.

 На деревьях были устроены гнезда, и каждое из них
 Походило на город песен. Ручьи тоже
 Были говорливы; они смеялись и журчали там
 Как мужчины, которые на пиру сидят, пьют
 И болтают. Вся трава была как одеяние
 Из бархата, и в дожде не было необходимости.
 В лощинах, покрытых зеленой листвой, раскинулась природа
 Кушетки для сибаритов. Сладкая еда
 Деревья-слуги протягивали нам еду
 В своих длинных ветвистых объятиях. Даже солнце
 Был закален, и небо всегда было голубым.
 Пышный виноград, росший вдоль хрустальных скал,
 Создавал супругов из листьев леди в длинном одеянии.
 Бабочка и пчела, с утра до вечера.,
 Советовался с розами, губы в губы,
 Которые росли в невероятном изобилии. Они временами
 Осмелились вторгнуться в травяную империю,
 И свергли ее облаченных в зеленые одежды вооруженных копьями воинов.
 Лилии тоже были там целой армией,
 И каждую ночь они разбивали свои заснеженные палатки,
 Чтобы угодить их великому командиру, круглой луне--
 Божественная лилия в вечном небе.

XIII.

ИЗГНАННЫЙ.

 Что касается гелиотропа, то он, трепеща, спускается вниз.
 Бабочка-павлин, которая пьет и улетает,
 И каждый радостный день златокрылая прилетала на землю
 И, отпив глоток времени, улетала прочь.
 И вот, в недобрый час я возжелал голода и увидел
 Древо жизни, на котором произрастал запретный плод.
 Какой вред, подумал я, в том, чтобы всегда жить?
 Жить - это счастье; но умирать - это боль.
 Арендная плата, которую требует смерть, наступает слишком рано.
 И я протянул руку, и взял плод, и съел.
 Затем все небо потемнело, и земля затихла.
 Злобные ужасы с криком погнали меня прочь.;
 И когда я бежал, моя молодость покинула меня.;
 Мои волосы поседели, плечи поникли, кровь моя
 Похолодела, и моя совершенная фигура изменилась.
 Слабый старик с морщинистым лицом, я бежал,
 Скитаться по пустошам. Один раз я оглянулся
 На сад; над ним небо
 Было мягким и ясным; и на полпути в воздухе
 Я увидел Виру между двумя ангелами, возносимую
 На небеса. Поэтому я снова повернулся и убежал.

XIV.

"ДА ЗДРАВСТВУЕТ КОРОЛЬ".

 Наконец я добрался до Мешеда. Была ночь.
 Луна, наполовину затененная, волочила свое серебряное одеяние
 Над башней над восточными воротами,
 И там были видны очертания черепа,
 Насаженного на копье. Ворота не были заперты.
 Я миновал арку, но держался в тени,
 Прижимаясь к кремнистой стене, я наточил нож.
 Затем я пополз дальше, пока не добрался до крыльца
 большого дворца. Там я сразил стражу,
 И, войдя внутрь, отыскал спящего короля.
 Глубоко в его сердце я вонзил свой жаждущий нож.
 Весь следующий день я сидел перед воротами.,
 И просил милостыню, и слушал городские слухи.;
 Затем, выйдя вперед, я объявил себя их королем.,
 И рассказал им всю мою историю и до конца.
 Никто не жалел умершего правителя, ибо он знал, что
 Никакой жалости, когда он жил. Так что я был царь, наконец,;
 Но всю жизнь, и вся моя надежда на меня
 - Прах и пепел, зная, что Бог неодобрительно
 Пребывает на мне. Если бы я мог умереть!

 Нет добрее дух не содержание.
 И нет ничего лучше в мире
 Чем творить добро и уповать на Бога за всех.