Не поле перейти

      

        Димку выгнали из  математической школы за неуспеваемость. В соседней школе, куда перешел, ему подобных называли «отбросами». Он нашел в себе мужество делать вид, что прозвище к нему не имеет никакого отношения  и  стремился верховодить. Переняв у деда  манеру не просить, а поручать, поручал. И выполняли! А постепенно начали подражать.

      Перед окончанием школы он получил удар ниже пояса - умер отец. Димка догадывался, что между родителями нет взаимопонимания. Почитывая тайком стихи  матери, которые та прятала среди книг, понял, что ей не хватает любви.  Любящий человек нашелся, отец уехал на дачу и там отравился. Димка тяжело переживал его потерю и всё вокруг происходящее, когда соседи выворачивали наизнанку жизнь семьи, родители отца в случившемся обвиняли мать,   родители матери держали оборону, делом занималась судебно-медицинская экспертиза. От одноклассников причину смерти отца скрыл,  жил с грузом его противоестественного  ухода.
 
      Поступив в непристижный институт, встретил там бывшую одноклассницу Дашу и влюбился. Любовь была взаимной с пропусками лекций, практических занятий, одновременными двойками на экзаменах, к которым некогда стало готовиться.Был уверен, что подружке в нем нравится все: и умение верховодить, и способность выкручиваться, и пить чай прямо из носика заварочного чайника, и спать, распластавшись на животе.  Она полностью разделяла его установки  по поводу смысла жизни. Они были просты и заключались в том, что нужно построить дом, посадить дерево и вырастить сына.Когда поженились, встал вопрос - где жить? Мать в свою проходную «двушку» не звала, тёща срочно продавала квартиру, собираясь уехать. Да он и не хотел у нее жить, невзлюбив  сразу после знакомства. И за то, что стала свидетелем его ночевок у Даши, и за то, что внушала дочери мысли, противоречившие его взглядам, и за то, что расстроила свадебное торжество, упорно настаивая, купить  пять килограммов огурцов, а не семь, как предлагала его мать.

       Словом, строить дом, точнее покупать квартиру, нужно было самому. И Димка  отправился в Европу, где в то время  пристроился брат матери. Дядя помог и ему с работой, на которую местные не шли. Димка мужественно держался, несмотря на попреки дядиной жены за подкорм и ночлег.   На одежде он   экономил, подбирая недоношенное, а то и новое, на помойке. Носил, заготавливал впрок, чтобы привезти с собой. И копил деньги.
        Вернувшись на родину, о  мытарствах не говорил. Зато, что называется, «распускал хвост», когда описывал как сумел задержаться  в чужой стране,  как  провозил через границу деньги.
        Денег едва хватило на покупку  однокомнатной квартиры в самом   непрестижном  районе. При этом часть «подкинули» мать и дед. Последний переоформил на внука  свой дачный участок, на котором  молодые посадили  три деревца.

          Всё, вроде, шло  как у всех. Деревья посажены, квартира куплена. Вскоре забеременела Даша. Но… Произошёл выкидыш, закончившийся вмешательством врачей, предупредивших о возможном бесплодии. Даша безрезультатно лечилась. А Димка бравировал перед друзьями, уверяя, что всё находится под контролем и зависит только от них с Сашей:  копят средства на воспитание ребенка.

             И, вдруг, мать исчезла. Димка, не дозвонившись, приехал к ней. Дверь была не заперта, а ключи вставлены с внутренней стороны. В квартире -никого.  Кошелек  с деньгами лежал в сумке.  Начал звонить  соседям. Слева с недавних пор  снимали квартиру алкаши, справа жила семейная пара. На звонки не отвечали. Позвал товарища и начали искать  в неподалеку протекавшей речке – не обнаружили. Позвонил в «скорую», получил ответ, что такой гражданки не обслуживали. Позвонил материному любовнику, тот ничего не знал. Из милиции получил ответ, что, если мать не объявится через три дня, возбудят  дело. Так описывал произошедшее Димка. А так это было или не так, знал только он.  Свидетелей не было. В разговорах с друзьями  подозревал соседей по лестничной площадке. Сосед справа отсидел срок за непреднамеренное убийство. Его, по настоянию Димки, неоднократно вызывали в милицию и столько же раз отпускали.  Квартиранты слева внезапно съехали. А через неделю у их двери появился какой-то тип, пытавшийся копаться в замке. Димка скрутил его,  доставил в участок, где тот рассказал, что выносил из соседней квартиры  тяжелые сумки и пришёл за расчетом. Когда разобрались, оказалось не то, хоть и предположил приятель- юрист, что могла быть "расчлененка": изнасиловали, распилили и вынесли в сумках.

          Мать не находилась. Соседи начали перешептываться:  не убил ли сам  Димка?   Даша, услышав, ему рассказала об этом, а он как-то неопределенно хмыкнул. Но с этого момента начал пить и драться, а она бояться его и прятать на ночь нож под подушку для обороны. Пил он всё больше, пытаясь вовлечь друзей, а когда те отказывались, обвинял их в предательстве. 
            Даша долго терпела, но  не выдержала и уехала к матери.
 
          В это время обезумела бабушка. Она все ждала, что пропавшая дочь вот-вот объявится, и в её голове всё перемешалось. Она перестала узнавать людей, начала путать настоящее и прошлое, перестала есть. Димка позвонил Даше, рассказал, и та вернулась ухаживать.

          После  смерти бабули он не пил сорок дней. На сорок первый напился и продолжил бы, но  у деда нашли рак.  Чувствуя, что вновь теряет близкого человека, Димка решил, что не может быть так, чтобы  несчастья следовали беспрерывно одно за другим, что он их остановит. Бегал по врачам, настаивал, чтобы деда прооперировали, хотя у того всё было запущено.   Старик   лежал дома и умирал. Димка вновь  вернулся к водке. После смерти деда пил непрерывно месяц,  Даша вызвала «скорую» и Димку увезли в больницу, после выписки из которой он снова запил.
          
             Димка вызывал  у Даши страх и  отвращение, его высокомерие казалось тупым, его самолюбование раздражало, а когда он лез драться, в ней рождалось чувство ненависти. Не в силах  терпеть,  она снова  уехала,   понимая, что бросает мужа в тяжелом положении, зная, что и ей ничего хорошего не светит: ни семьи, ни детей не будет.
             Когда она уезжала, у  Димки был день рождения. На работе его не поздравили – всем надоел. И он сидел в одной из своих полученных в наследство квартир, тупо уставившись во включенный на полную громкость телевизор, ничего не слыша и не видя. Перед ним стояла бутылка. Он  пил из горлышка.

          Когда через несколько дней дополз до работы,  тут же был вызван к начальнику. Тот вынул из ящика ранее оставленное Димкой заявления об увольнении по собственному желанию, которое обещал подписать при первом же  срыве, и подписал.По пути домой Димка прикупил водки и, встретив незамужнюю соседку, пригласил к себе. Пили вдвоем.
 
          И так день за днем, пока собутыльница не поняла, что в Димкиной голове творится что-то неладное. После этого его увезли в больницу, из которой он всё норовил сбежать. Соседям по палате характеризовал Дашу и друзей как продажных тварей, бывших сослуживцев называл  извергами, соседку - проституткой. Утверждая, что его семья кем-то проклята, утешал других словами, что "жизнь прожить – не поле перейти".  Когда был выписан,  вернулся в одиночество квартиры.
         
          Случайно  услышав кем-то оброненную фразу, что Бог любит  всех, задумался. Он не был крещен, был воспитан в духе атеизма и в существовании Всевышнего сомневался. Но тут собрался и  поехал в церковь на другой конец города. Никогда не бывавший в храме, потоптался  перед оградой и несмело  прошел через калитку. Перекреститься, как это делали другие, не насмелился и прошел сразу за массивную дверь.

        Войдя, растерялся от большого количества людей, от блеска золота на подсвечниках, иконах, одежде священника, кадиле, которым тот взмахивал, распространяя запах ладана.   Пробрался меж плотно стоявших людей к изображению Христа,  и молча смотрел ему в глаза, не обращая внимания на поучения  окружающих старух.   О чём Димка говорил ему, знал только он. Быть может каялся в чём-то,   быть может, просил  наладить  жизнь.
         
         Увидев, как прихожане подходят к священнику, тот кладет им руку на голову и говорит что-то, не понял, зачем это делается и тихо вышел.
         Во дворе повернулся к храму лицом, поднял глаза  к куполам, перекрестился католическим крестом, не зная разницы с православным, потом начал смотреть куда-то  в бесконечность.
         
          О чём думал он и какие чувства испытывал?  Знал только он.