Жаркий июль на Курской Дуге

               

                Гвардии капитан Митрофан Семёнович Шапошников,
                1918 г.р. В 1945 году начальник разведки 200-го
                Гв.ЛАП, 13-й Армии, 1-го Украинского фронта.
                Участник Великой Отечественной войны с 1941
                года. Воевал под Сталинградом, на Курской Дуге.
                Победу встретил в Берлине. Награждён орденом
                Б.Хмельницкого 3ст, 3 орденами Отечественной
                войны, двумя орденами Красной Звезды и медалями.

                НА КУРСКОЙ ДУГЕ

                В ночь на седьмое июля 1943 года наш полк получил приказ сменить боевые порядки и занять огневые позиции в районе сёл Тёплое и Самодуровка. Это было на Курской Дуге, где мы сражались в составе войск на Центральном фронте. Но авиаразведка противника засекла передвижение и наш полк на марше был подвергнут сильнейшей бомбардировкой.
       Мы понесли значительные потери в технике и в людях. Но каждый из оставшихся в живых знал, что завтра предстоит тяжёлый бой и мы должны были биться с ненавистным врагом удвоив силы. Даже простой солдат понимал, что эта битва решает судьбу всей войны.
       На рассвете мы заняли позиции на танкоопасном направлении и успели замаскировать оставшиеся орудия. Наши предположения об ударе немцев именно в этом месте оправдались: не успели мы отдохнуть, как наши разведчики сообщили о движении танков на наши позиции.
       Всмотревшись внимательно в стереотрубу, я увидел странные силуэты бронемашин. Они были слишком большими и я понял, что на нас вышли тяжёлые танки "Тигры". Мы ещё не встречались с ними в бою, но кое-что о них знали.
       Я доложил по связи о танках командиру полка и сообщил о том, что подготовил данные и готов по ним открыть огонь.
   - Действуйте немедленно, - одобрил моё решение командир.
       Первая очередь тяжёлых снарядов наших орудий попала в самую гущу танков и бронемашин. Фашисты засуетились, влезли в танки и закрыли люки.
       Немцы пустили белую ракету в гашем направлении. Тигры тотчас приняли боевой порядок и двинулись на нас. Они шли в трёх направлениях: около двадцати монстров шли прямо на наш наблюдательный пункт, два десятка в направлении на села Самодуровка. И столько же на село Тёплое.
       Когда танки и автоматчики подошли вплотную к нам, неожиданна прервалась связь с батареей. Что было делать? Оставаться на наблюдательном пункте - самоубийство. Нужно уходить на огневую позицию. Но как туда добраться, если кругом рвутся снаряды, танковые пулемёты стреляют в упор не останавливаясь. Отдаю приказание разведчикам подготовить противотанковые гранаты и приготовиться к бою. Немцы пока нас не обнаружили и мы решили дорого продать свою жизнь, забросав гранатами приблизившиеся танки.
       Неожиданно наш радист сообщил мне, что есть связь и командир полка приказывает всем уходить.
       Находившийся со мной командир четвёртой батареи лейтенант Ткачук приказал своим бойцам покинуть наблюдательный пункт. Один из телефонистов высунулся из траншеи, но тут же был убит пулей в голову.
       Все оцепенели, но Ткачук резко сказал:
   - Чего ещё ждать? Оставаться в траншее - верная смерть.
       Бойцы его взвода управления по одному оставляют окопы. Последним выдвинулся Ткачук.
       Наступила наша очередь. Некоторые бойцы нервничают, но я всех успокоил:
   - Надо с толком выходить. Немцы шквально стреляют по траншеям. Вначале шквал артиллерийского огня, а потом пауза. Ждут, пока пыль и дым улягутся. Так вот, надо этим моментом воспользоваться. Понятно?
   - Так точно, товарищ капитан, - ответили мне мои бойцы.
   - Бежим короткими перебежками . Когда начнут стрелять - падаем и прижимаемся плотно к земле. Лучше в воронке, окопе или низинке. Как затишье - ползком или бежим, низко пригибаясь. Понятно?
   - Понятно.
   - Вперёд!
       Мои разведчики и связисты тотчас же выскочили из траншеи и быстро скрылись в облаке пыли и дыма.
       "Тигры" и немецкая пехота были уже близко, когда мы с моим ординарцем выпрыгнули из траншеи. Прополз я метров пятьдесят и наткнулся на окоп, в котором лежали два убитых бойца. Потом последовал сильный взрыв снаряда и по полю поползло чёрное густое облако. Воспользовавшись этим, я вскочил из окопа и и что есть силы побежал в полный рост в направлении батареи. Сзади резанула пулемётная очередь. Я упал, перевернулся и понял, что бежать дальше я не могу. А в голове тревожная мысль: "Лежать нельзя, иначе смерть. И я должен быть на батарее, чтобы обязательно отбить танковую атаку немцев".
       Собираю последние силы и ползу. Впереди до самого села Тёплое расстилается ровная степь, а у села ржаное поле. Главное добраться до ржи! Над головой шли трассы пуль. Танкисты в свою оптику меня заметили и били прицельно. Но меня спас дым от взрывов снарядов, которые рвались вокруг меня. Я прятался в ложбинках и ямах, менял направление и считаю чудом, что тогда мне удалось остаться живым.
       И вот наконец я на батарее! Все ждали меня с большим волнением. Мои бойцы не досчитались двоих, а из группы Ткачука на позицию  четвёртой батареи вернулся только один разведчик, все остальные погибли.
       Батарея открыла огонь прямой наводкой по наступающим танкам. Командовали расчётами сержанты, так как почти все офицеры погибли. Я срочно взял на себя командование дивизионом.
       Одной батарее я приказал вести огонь по немецкой пехоте и не допустить её в Тёплое и Самодуровку, а двум другим - стрелять по танкам, которые подошли к нам на дистанцию прямого выстрела.
       Пробить лобовую броню вражеских Тигров было задачей не из лёгких. Но мы били и бронемашины остановились, увидев перед собой позиции русских пушек. Начался артиллерийский поединок.
       Мы хорошо видим бронированные чудовища, которые стоят перед нами на ровном поле. Наши орудия замаскированы и ведут огонь беспрерывно. Наконец, загорелся один танк, потом второй, третий. Небольшой огонь над башней быстро превратился в три факела, и это действует на психику немецких танкистов. Они неуверенно маневрируют, не решаясь двинуться на батарею всем скопом.
       Разведка мне срочно докладывает о том, что слева по лощине на нас идут четыре Тигра. В обход, значит. Рассчитывают, что увлечённые боем, мы их не заметим. Я срочно бегу на ближайшую батарею и мы вместе с расчётом разворачиваем одно орудие в направление лощины. Остальные три орудия ведут огонь, выполняя прежнюю задачу.
       Вскоре из лощины показалась башня танка. Как хищник подкрался он к батарее. Я лично наводил прицел и стрелял. В боевом азарте я не мог спокойно смотреть на Тигры и мне не терпелось бить их самому прямой наводкой. Первый выстрел попал в цель, но срикошетировал. Немец попятился назад, но скоро вылез в другом месте. Я его уже ждал и двумя выстрелами поразил стального монстра.
       А батарея в это время вела огонь по вражеской пехоте, прижав её к земле.
       Бой шёл около часа, но немцы вызвали в помощь бомбардировочную авиацию. Вражеские Юнкерсы около часа бомбили наши порядки. Батареи понесли ощутимые потери, но были ещё боеспособными.
       Поступил приказ занять новые позиции. Воспользовавшись дымом от пожарищ, мы стали отходить. Нас прикрывала батарея из двух орудий, разведчики и немногочисленные бойцы из взвода управления. У некоторых были автоматы ППШ и один ручной пулемёт. На них с криками пошли немецкие автоматчики. Их было больше полутора сотен. Атаку удалось отбить. Кончались патроны. Разведчики нашли в старом блиндаже два ящика патронов. Решили дать возможность сохранить орудия.
       Когда орудийные расчёты стали сниматься с позиций, немцы подбросили три бронетранспортёра, набитые пехотой. Они вновь поднялись в атаку.Бой был яростный. Уже скоро стали рваться ручные гранаты. Почти все бойцы группы прикрытия погибли в неравном бою, но свой долг они выполнили до конца - батарея не попала в руки противника.
       Наступили сумерки.Надо было зарываться в землю и маскировать оставшиеся орудия.
       На рассвете над нами вновь появились вражеские самолёты, оглушительные взрывы потрясли воздух.
       В перерывах между бомбёжками, следуют яростные атаки пехоты и танков противника. Идёт гул канонады - наши орудия бьют немцев упор. Слышатся длинные очереди наших пулемётов. И так повторяется каждый день, в течение пяти суток.
       Ежедневно мы отбивали вместе с нашими пехотными ротами по пять - шесть яростных атак. Спали на ходу, урывками, используя редкие минуты тревожного затишья.
       Поле боя перед высотами у села Молотычи было усеяно десятками сгоревших танков и самоходок, тысячами трупов отборных гитлеровских солдат и офицеров.
       Одиннадцатого июля атаки на нашем участке прекратились. Мы не могли поверить, что враг выдохся и мы смогли выстоять. Это было великое счастье!
       Пятнадцатого июля войска нашего фронта перешли в контрнаступление. И мы с уверенностью в свои силы погнали фашистов на запад, к Днепру.