Трое в одном теле

                Сегодня начнем разговор с высказывания Юнга Карла Густава – швейцарского психолога, психиатра и основоположника аналитической психологии: «Я всегда был убежден, что нахожусь под влиянием событий или вопросов, которые были не до конца разрешены или на которые не до конца ответили мои родители, бабушки и дедушки и даже более далекие предки. Часто кажется, что в семье существует некая безличная карма, которая передается от родителей к детям. Мне всегда казалось, что я должен был . . . завершить, а может, и продолжить то, что они оставили незавершенным в свое время».
                Как вы, несомненно, поняли: речь пойдет о наследственной семейной травме. Мы уже начали это чрезвычайно важное обсуждение в прошлой публикации – «Чужое наследство». Теперь рассмотрим механизм передачи из поколения в поколение негативных паттернов. История, которую каждый человек, уже по факту рождения, разделяет со своей семьей, начинается еще до его зачатия. На самой ранней стадии биологического существования, будучи всего лишь неоплодотворенной яйцеклеткой, уже имеет общую клеточную среду с матерью и бабушкой (яйцеклетка формируется у плода в чреве матери на пятом месяце его существования).
                Таким образом, независимо от половой принадлежности, еще до того, как мать конкретного человека была рождена, бабушка и самые ранние зачатки его самого находились в одном теле, то есть три поколения изначально существовали в единой биологической среде. Зарождение этого индивида можно отследить и по отцовской линии. Клетка – предшественница спермы, из которой человек развился, уже присутствовала в теле отца, когда тот был всего лишь утробным плодом в лоне своей матери.
                Опираясь на исследования ученых о том как наследуется стресс, мы можем понять каким образом биологические следы травмирующих событий, которые, в свою очередь, переживала бабушка, могут передаваться последующим поколениям. Однако стоит сразу оговориться: существует огромная биологическая разница между эволюцией яйцеклетки и эволюцией спермы. Сперматозоиды отца продолжают делиться по достижении пубертатного возраста, а мать уже родилась с конечным набором яйцеклеток на всю жизнь.
                Как только ее яйцеклетки сформировались в утробе бабушки, деление этой клеточной линии прекратилось. И одна из этих яйцеклеток оплодотворенная сперматозоидом, в конце концов, развилась в конкретного человека. На яйцеклетке могут отпечатываться события, которые способны повлиять на бабушкины поколения. Поскольку сперматозоиды отца продолжают развиваться на протяжении подросткового и взрослого возрастов, они остаются все время восприимчивыми к травмирующим воздействиям. К сожалению это достаточно частое явление.
                Один из ведущих мировых клеточных биологов Брюс Липтон продемонстрировал как на ДНК человека могут влиять негативные и позитивные мысли, убеждения и эмоции. Он доказал, что сигналы из окружающей среды способны проникать сквозь клеточную мембрану, контролируя физиологию и поведение клетки. А это может активировать тот или иной ген, также отключить его. Сейчас человечество уже имеет серьезный прорыв в понимании того, как клеточная память передается в утробе матери от нее к ее не рожденному ребенку.
                Согласно Липтону: «эмоции матери такие как страх, гнев, любовь, надежда . . . способны биохимически изменить наследование генов ее самой и ее ребенка». Во время беременности питательные элементы в крови матери передаются плоду через стенки плаценты. В ее организме гормоны и информационные сигналы активируют в клетках особый белок запускающий каскад физиологических изменений, как в теле матери, так и у плода. Повторяющиеся эмоции оставляют свой след на ребенке, подготавливая или программируя на то, как он будет адаптироваться в окружающей среде. Итак, очень важный вывод: с момента зачатия, здоровье ребенка во многом зависит от мыслей, отношений и поведения родителей.
                Психиатр Дэвид Сак: «Травмирующий опыт способен протягиваться из прошлого и требовать себе новых жертв . . . Травма родителя становится собственной травмой ребенка, и тогда его поведение и эмоциональные проблемы оказываются отражением поведения и эмоциональных проблем родителя». Дети отцов имевших посттравматический синдром более подвержены депрессии или впоследствии разовьют хронический стресс. Преступление, самоубийство, ранняя смерть, внезапная и неожиданная потеря – все это может приводить к симптоматике вновь переживаемой психологической травмы. Сак пишет: «Травма может путешествовать сквозь все общество, а также сквозь поколения».