Солнце и Луна - 9

***

Верс вырос на идеалах пайдейи*, так замечательно сформулированных некогда Платоном и Аристотелем. Понимая, что обучение девочки начнется и закончится только его стараниями, он решил стать для нее и грамматиком, и кифаристом, и педотрибом**, передать ей все свои знания, максимально развить все ее способности и личность, без оглядки на то, что ей это не потребуется.
Весьма скоро игры и бесконечные расспросы малышки превратились в занятия гимнастикой, верховой ездой и языками. Еще через короткое время добавилось письмо, счет, чтение.
Зерна учености и педагогических усилий Верса падали в благодатную почву, девочка была чутка, памятлива и понятлива. Увиденное, услышанное, прочитанное впитывалось ею, как морской губкой, и не терялось. Она проводила мгновенный анализ нового, сравнивала с пройденным, легко вычленяла или обобщала, делала выводы, проявляла радующую учителя способность мыслить широко и сложно.
Год от года успехи ученицы росли, ею было освоено гораздо больше, чем обычно детьми в ее возрасте. Видя столь щедрые плоды своих трудов Верс почувствовал, что обучение – его призвание. Он усиливал свои старания, увлекаясь ее интересом, бывало, увлекался сам и рассуждал перед ней с азартом знатока, забывая заботиться о том, способна ли она его понять, потом спохватывался, осекался. Но наступил момент, когда он заметил, что ей доступны абстрактные понятия и пространные рассуждения, многое она понимала не на примерах, а вообще. Ее сознание легко отрывалось от предметности мира и воспринимало явления жизни в виде законов или обобщающих выводов. Сам Верс только в Александрийском мусейоне, то есть будучи взрослым, с трудом избавился от свойственной его натуре привычки возводить все и вся в абсолютные категории: все эти такие-то, все те другие-то и т.д. Девочке же от природы было дано чувствование, что абсолюта в природе нет, наитием она судила трезво и верно. Бывало, она поправляла его категоричность и приходилось принимать эти поправки.
Велия увлеченно разбирала мифы всех стран и народов, стараниями Верса больше остальных любила легенды его Родины и быстро перешла от сказочной составляющей к пониманию символов. В десятилетнем возрасте его ученица легко украшала свою речь метафорами и аллюзиями, аллегории были ее коньком.
К двенадцати годам Велия достигла такого уровня знаний, который заставил Верса сожалеть, что нет возможности демонстрировать это публично. Именно в этот период в ней появилось непонятное ему небрежение к знаниям.
- Даже не знаю, зачем мне все это? Науки делают меня грустнее. Почему ты от наук вдохновеннее, а я грустнее?
- Не знаю почему, но точно знаю, что не стоит отказываться от дара богов, ведь ты щедро одарена.
- Наверное, боги ошиблись.
В глубине души Верс тоже задавался вопросом, зачем боги одарили девочку? Что делать с подобным даром той, чей удел предопределен?
Немного позднее он понял, что ее небрежение имеет другую подоплеку. Как-то после особо увлеченного разбора какого-то вопроса она вдруг сникла и огорченно сказала:
- Говорить об этом радостно, пока говоришь! Вне обсуждения это утрачивает смысл! Забава ума, ублажение тщеславия, отвлечение от будней – вот что такое наши любимые науки!  Они даруют обманное утешение, забвение смущенному душевному покою, но не сам покой. Ни на один из моих вопросов они не дали ответа!
- Разве? Что же значительнее наук? Что несет в себе покой, от чего твой ум перестанет нуждаться в забаве, а тщеславие в ублажении?
Велия задумалась и призналась, прижимая руки к груди:
- Трудно понять, но внутри меня такое чувство, что все пустяки, а главное в чем-то другом, что внутри нас, и на что мы не обращаем внимания. И ни разу еще ни у одного философа я не узнала что-то такое, от чего я бы сказала: да, это оно, теперь я знаю!
Он вскинул бровь:
- Внутри меня жажда познания, и я всегда нахожу наслаждение в учении.
- Но что дают знания? Науки хороши ради самой науки. Ну и успешности войны и цивилизованности жизни, конечно. Науки имеют значение для постижения процессов жизни, а для постижения смысла жизни, по-моему, нет.
- Обоснуй.
- Чем заняты боги? Неужели наукой?
- Боги? Наукой? Разве они должны?
- В том и дело! Что больше богов? Но они науками не занимаются. Чем же они увлечены? Попробуй отдели человеческое от божественного!
- Они покровительствуют наукам.
- Именно. Покровительствуют точно так же, как любым другим деяниям людей. Им без разницы, есть у нас ученье или нет, они дарят его для облегчения и украшения жизни, как искусство и ремесла, и только. Но неизменно, до и после знаний было и будет другое – страсти. Вот ними боги очень даже занимаются! Вот здесь попробуй не смешай божественное с человеческим!
- Ты возвеличиваешь глупости.
- Возвеличиваю? Сколь угодно возвеличивай риторику и логику, но боги ими не заняты! Для чего они одержимы страстями? Ты не придаешь значения тому, что не занимает тебя, однако от этого эти явления не становятся менее значительными.
- Боги - не люди. Они управляют нами. – Сказал Верс и сам почувствовал, что это трудно назвать ответом на вопрос девочки.
Он был недоволен и странными вопросами ученицы и тем, что делает неуклюжие замечания. Да и есть ли ответы у подобных вопросов? Лично его всегда интересовало что-то вполне определенное, конкретное, прикладное, а тут все из области такого, чему можно вообще не придавать никакого значения.
 - Хорошо, - согласилась Велия. – Тогда у меня к тебе другие вопросы, из наблюдений.  Доротея соображает гораздо быстрее меня и тебя, но кому это надо? Только лишний раз получает плетью от управляющего, который глуп, как полевая мышь, и свиреп, как дикий кабан. У матери память лучше всех в доме, но это нужно только чтобы она сказала, где что лежит и когда кем туда положено. И ей же еще отец пеняет из-за своей забывчивости. Моя старшая сестра, которая давно замужем, когда приезжает в гости, часто вздыхает, что предпочла бы быть очень глупой, а ведь она перечитала всю нашу библиотеку и слагала стихи. Отчего возникают ситуации, что ум мешает жить, хотя ты утверждаешь, что ум всегда во благо? Или другой вопрос, почему, по-твоему, мужчины и женщины не выносят друг друга? Почему они словно враги и терпят друг друга? Даже если сначала любят, то потом все равно терпят или становятся врагами?
- Не знаю, - честно ответил Верс. – Никогда не думал ни о чем подобном. Такими людей устроили боги.
- Но зачем?
- Никто этого не знает.
- Теперь ты понял, что я бы хотела знать? Хочу понять это зачем. Если у богов все разумно сотворено, то для чего именно так? В чем замысел вражды мужей и жен, почему им не дано жить в гармонии?
Верс недовольно глянул на нее.
- Да, про звезды и рифмы говорить приятнее, - согласилась Велия. – Но я все больше прихожу к убеждению, что науки сродни забаве, отвлечение. По-моему, есть наука или нет, жизнь все равно будет, наука не обязательна, а вот страсти неотъемлемая часть человека и такая важная, что дается независимо от его воли. Зачем? За-чем?
Научить ее этому учитель был не в силах.
- Ты так любишь думать, что познаешь мир, но ведь ты познаешь только нечто абстрактное, отстраненное, существующее вне человека. Суть человека ты игнорируешь, - она мягко улыбнулась, - а меня отстраненное оставляет равнодушной, словно игра без смысла. Смысл скрыт внутри нас. Наука как одежда, ее можно надеть или снять, это повлияет лишь на комфорт. А вот это, - она стукнула себя кулачком в грудь, - есть смысл всему. Я так чувствую. – Она снова стукнула себя в грудь. – Это мне интересно. Когда-нибудь я пойму, зачем это все. – Она обхватила себя руками. – Ответ внутри нас. Не снаружи, нет.
- Вы будете хорошей супругой, госпожа. У Вас не будет тех неприятностей, какие Вы подметили у других жен.
- У меня будут другие, - рассмеялась Велия. - Как бы много ты не знал, у меня такое чувство, что я от природы знаю больше твоего. Это не сведения науки, что-то другое, что делает меня грустнее. И ты этого никогда не постигнешь. Что это? Почему-то мне хочется всех жалеть, не знаю за что. Я бы хотела быть как ты, знать только то, что прочитал, выучил, услышал, как-то постиг, от этого весело и собой доволен. Не хочу того, что есть во мне, это печалит.


*Пайде;йя (др.-греч. ;;;;;;; «воспитание детей» от ;;;;;; «мальчик, подросток») - определённая модель воспитания, ставящая цель развить в человеке разумную способность суждений и эстетическое чувство прекрасного, что позволяло ему обрести чувство меры и справедливости в делах гражданских и частных.
**У грамматика ребенок обучался чтению и письму, знакомился с греческой литературой. Преподавание музыки кифаристом дополняло школу грамматика, так как многие стихи декламировались под музыку. С 12 лет мальчики посещали палестру, занимались гимнастикой у преподавателя гимнастики педотриба.