Солнце и Луна - 19

***

После прощания с Витусом, господином Лартом и Аристидом, Авл принял на себя управление поместьем и скоро чета Папириев с дочерью отправилась в Александрию.
Прибыли задолго до навигации, зимой, чтобы успеть обзавестись жильем, обустроиться и как следует подготовить первый рейс. Господин Ларт заранее присмотрел для них прекрасный дом в Царском квартале, близко к порту, как того желал беспокойный господин Тит.
Проживших всю жизнь в тихом Вульчи Папириев Александрия сразила масштабом и величием. В Большой гавани утопал в зелени садов роскошный дворцовый комплекс Птолемеев и Македонский акрополь. Окружавшие их храм Исиды и арсенал с македонскими казармами усиливали впечатление славы и могущества. Главные улицы были необычайно широки*, обрамлены колоннадой и пересекались возле Мавзолея Александра Македонского.
Искусственный мол Хепстадион**, которым остров Фарос соединили с городом, впечатлил Папириев как замыслом, так и воплощением. Этот мол был не просто пешеходным мостом, он был так велик и высок, что под ним проходили суда. А поражающий воображение маяк на Фаросе, увенчанный семиметровой статуей Посейдона, и храмовые комплексы Исиды и Посейдона?
Велия была так возбуждена, что с утра до ночи пропадала в городе в сопровождении Аргоса, Доротеи и Верса. Верс чуть не плакал от нахлынувших воспоминаний своей счастливой юности, когда он, будучи свободным и богатым греком, благородным Актеоном, жил здесь два года, обучаясь наукам в Мусейоне и Библиотеке.
Уставшая госпожа Арунтия жаловалась, что дочь не помогает ей с обустройством дома, что муж вечно пропадает в порту, что она должна сама решать тысячу вопросов в незнакомом месте, в котором не знает даже, что где находится и куда в каких случаях идти. Велия в ответ лишь одаривала ее градом поцелуев и восторженными описаниями всего, что видела в городе.
Тем не менее наступил день, когда первые страсти улеглись, и дочь вдруг явила обескураженной матери вереницу новых знакомых дам, с коими, оказывается, успела познакомиться как самостоятельно, так и через господина Ларта. Все они были из хороших семей и готовые к услужениям новых соседей. Так к концу второго месяца пребывания стараниями дочери госпожа Арунтия была вовлечена в местную жизнь и забыла о жалобах.
Господин Тит пропадал по делам с утра до ночи, звенел от вдохновения и деловитости.
Велия с Версом и Доротеей по обыкновению были в собственной власти и теперь пустились в изучение Ракотиса, египетского квартала, именуемого по названию той самой египетской деревни, на месте которой и возник как часть города. Ракотис больше всего интересовал девушку. Несколько раз сопровождающим вызывался Мхотеп, тогда счастливый Верс отпускался в свою alma mater *** и возвращался окрыленным.
Мхотеп свел Велию со многими людьми, окунул ее в местный колорит. Больше всего она хотела познакомиться с женщинами, занимающимися собственным делом – это была диковинка, о которой она слышала, но представить которую до конца не могла. Собственно говоря, она и хотела оказаться в Египте, чтобы увидеть эту вольность воочию, иначе бы поддалась на уговоры брата и осталась с ним в поместье, ведь у нее там Grаnary!
Оказалось, что у египтян испокон веков недвижимое имущество и земля передавались по наследству исключительно по женской линии. Велию рассмешила простота логики, из-за которой возникла эта традиция: потому что всегда известно, кто мать и обмана в наследнике быть не может! По этой же причине в стране не было понятия незаконнорожденных детей, ведь мать у ребенка была всегда. Велия даже попросила ущипнуть ее, чтобы убедиться, что она слышит то, что слышит. Мхотеп, посмеиваясь, лишь разводил руками:
- Мать – святое, наше начало!
Оказалось, что еще и развод египтянка могла получить без проблем, если указывала понятные всем обоснования, а за побои и неверность супруга получала компенсацию. Но самое главное, что вызывало душевное ликование у Велии, египтянки могли заниматься любым делом, каким хотели, и получали за это вознаграждение. Только в Египте была школа врачей для девочек! Еще они трудились писцами, жрицами, вели собственное дело, производство – и все это по своему почину, без разрешения мужчин.
- Уму непостижимо! – восклицала Велия на слова Мхотепа, беспрестанно озираясь по сторонам, убеждаясь, что женщин на улицах, в лавках, в мастерских, в конторах так же много, как и мужчин.
Не зря знатнейшие дамы из Царского квартала, кои сплошь были греческого происхождения и жили по греческому праву, то есть в основном сиднем сидели дома, могли лишь завидовать египтянкам. Об этом ей уже удалось пару раз посудачить с новыми знакомыми и понять, что те даже не надеялись на свободу. Но Велия не была ни гречанкой, ни римлянкой, ей повезло родиться в Этрурии, также повезло появиться на свет поздним ребенком, т;к обожаемым отцом и братом, что пока ей беспрепятственно удавалось получать от них свое. Тем не менее она хотела иметь возможность вообще никогда ни у кого, ни на что не спрашивать разрешения, самой распоряжаться собой. День ото дня она все больше грезила независимостью и раздумывала, как бы ее заполучить.

*Ширина главных улиц равнялась 60 м.
**Искусственный мол был 1260 м в длину и 200 м в ширину.
***Буквально «кормящая, благодетельная мать» или «мать-кормилица» — неформальное название учебных заведений, которые изначально давали в основном теологическое и философское образование, как организаций, питающих духовно.