Весна стратегического значения, исповедь поколения

Предисловие.
Весной 1958 года ( 3 марта ) состоялось решение руководства СССР о создании города-спутника Москвы на территории, ограниченной 37-41 километрами Ленинградского шоссе на севере и Октябрьской железной дорогой на юге, а в 1962 году это решение получило прикладной характер и на этой территории решили создать Центр советской микроэлектроники – Русскую кремниевую долину и уже в 1963 году зарождающийся город обзавелся  замечательным названием – Зеленоград. Руководители новых предприятий электронной промышленности получили право привлекать лучших специалистов со всей страны, обеспечивая их жильём и московской пропиской, поэтому в Зеленоград потянулись все светлые умы нашей Родины в области электроники и в городе начала создаваться уникальная атмосфера творческой мысли, прорывных успехов в микроэлектронике и потрясающая аура интеллектуального человеческого общения. Последующие 25 лет стали годами стремительного прогресса Советской микроэлектроники и зарождения научной элиты Зеленограда. Мы – поколение, родившихся в 50-х в разных концах нашей страны и прибывших в наш город в начальной школе, постигали жизненную науку, бережно ведомые высоким интеллектом наших отцов и матерей, которые лепили из нас научное будущее страны.
Прошло много лет и вот весной 2010 года в год 40-летия окончания школы мы встретились вновь…
Действующие лица (одноклассники):
(Все персонажи абсолютно реальны, однако имена изменены, диалоги основаны только на реальных событиях)
- Вавилин Владимир Юрьевич, инженер электронной техники, кандидат технических наук, предприниматель;
- Вавилина (Михалевич) Марина Викторовна, его жена, инженер электронной техники, культуролог - антиквар (второе высшее образование);
- Баратов Владимир Амирович, инженер электронной техники, кандидат физико-математических наук, гражданин США;
- Зверев Вячеслав Николаевич, инженер электронной техники, предприниматель;
- Долина Зинаида Владимировна, общественный деятель, бывшая староста класса;
- Солдатов Анатолий Александрович, инженер электронной техники, заведующий лабораторией кафедры МИЭТ;
- Писарева Ирина, бывшая первая красавица класса, бухгалтер;
- Ветрова Галина, лучшая певунья класса, работает в сетевом маркетинге;
- Буковский Николай, бывший спортсмен, в юности чемпион Москвы по классической борьбе, владелец небольшой транспортной фирмы;
- Красильникова Галина, человек, который всё и обо всех знает, работает в супермаркете;
- Данилов Юрий, славный парень, предприниматель;
- Азаров Евгений, профессиональный фотограф;
- Таня Горшкова, Люба Овчинникова , одноклассницы.
(Автор читает текст предисловия, открывается занавес, на сцене Вавилин с телефоном, набирает номер, на другом конце сцены Зверев поднимает трубку.)
Вав.- Добрый день, Вячеслава Николаевича можно попросить к телефону?
Зв. – Внимательно слушаю.
Вав.- Слав! Привет! Это Вавилин!
Зв.- Здорово, Вов! Да узнал, узнал, давненько не звонил! Как живёшь, как Марина?
Вав.- Вроде всё в порядке, но вот без тебя никак!
Зв.- Да брось ты, пару лет как-то обходился, а тут никак, что опять у Илюхи проблемы?
Вав.- Да ты знаешь, у него проблемы постоянно, мы уже научились сами справляться, хотя сейчас, грех жаловаться. Тут другое. Ты знаешь, какой день приближается?
Зв.- Ну как же … Новый день всегда праздник…
Вав.- Да погоди ты. Праздник то он праздник, но вот какой? Этим летом 40 лет как мы простились со школой и со всеми, с кем нам не по пути!
Зв. – Ты знаешь, этот факт скорее прискорбный, чем праздничный, а ты что так напрягся?
Вав.- Тут Вовка Баратов из Америки приехал. Мы связь держим. Приехал не надолго. Ну я и подумал – давай встретимся. Хоть посмотрим друг на друга. Ты знаешь, что из нашего класса уже пятерых нет. Вот я хочу согласовать твои планы, хотя уверен ты «за». Я берусь всё организовать.
Зв. – Слушай, конечно, я не против, но когда, летом плохо, отпуск, дети, внуки…
Вав.- Я думаю конец мая самое то. Давай так. Я сейчас обзвоню кого достану, всё узнаю, за тобой Толик Солдатов.
Зв. – Ты знаешь, я только сейчас понял, что Баратова не видел с института, всё рядом, а вот контактов не было. Как он там?
Вав.- Вот надеюсь увидимся, всё расскажет…что захочет. Ну давай, пока. Если будут идеи, звони, не стесняйся.
Зв. – (в раздумьи) Да, это будет встреча, только бы состоялось всё, ну ладно, пока.
(На сцене появляется новый персонаж. Вместо Зверева  - Зинаида Долина, у неё звонит телефон)
Вав.- Здравствуйте, Зина!
Дол.- Вавилин, кончай придуриваться, узнала я тебя. Три года не звонил, а тут такое счастье.
Вав.- Ну вот, я хотел интеллигентно, по-человечески, а ты «не придуривайся». Ну как общественная жизнь в Зеленограде? Всё ли в порядке?
Дол.- Да Бог с ней, с этой общественной жизнью. Я тут Юрку Данилова встретила. Не видела его лет 20. Он так похудел, о себе ни слова. Перебросились двумя фразами и в разные стороны. Даже расстроилась. Правда, потом перезвонил, извинился. Хоть поговорили. Ну да ладно.
Вав.- Ну кто-то худеет, а я наоборот всё вес набираю. Это нормально. А я хотел с тобой другое обсудить. Сейчас май месяц, а 40 лет назад мы готовились к последним экзаменам в школе. Как тебе дата?
Дол.- Ну, как тебе сказать. Я уже пенсию оформила, так, что всё идёт своим чередом. Хотя конечно грустно всё это, да и Юрка из головы не выходит.
Вав.- Погоди горевать подруга. Есть идея. Тут Володя Баратов приехал из Америки. Мы созвонились, хотели встретиться и я подумал о нашем классе. Ведь всё было очень неплохо. Как староста?
Дол.- Ну ты вспомнил! А вот с Володей очень хотелось увидеться. Я ведь его с тех пор и не видела. Наверное и не узнаю уже.
Вав.- Ты не узнаешь, он узнает, да и люди добрые помогут, я, например. Короче, я берусь всё организовать, но надо со всеми созвониться. Как у тебя с контактами?
Дол.- У меня конечно есть кое-что, но главный организатор у нас теперь Галя Красильникова, помнишь её? Она мне уже несколько говорила о встрече, да всё как-то не складывалось. Так вот, у неё есть всё!
Вав.- Ну здорово! Я то уж всех наверное и не помню. Знаю только, что уже пятерых наших нет.
Дол.- Пятерых ли? Ты помнишь Надю Клочкову?
Вав.- По-моему, да. Была такая, «серая мышка».
Дол.- Ну ты же циник, Вавилин! Какая «серая мышка», у неё 2 высших образования, двое детей.
Вав.- Ну извини, извини, вот увидимся всё узнаю.
Дол.- Да не узнаешь уже. Её год как нет. Ушла за каких-то полгода, просто сгорела.
Вав.- Да, очень жаль. Тем более нужно всех собрать. Кто только остался. Давай так. Созвонись с Галей и сама включайся. Потом дай мне знать, сколько нас и когда самое удобное время. Я думаю, оптимально – конец мая.
Дол.- Ладно-ладно, раскомандовался. Я всё узнаю и позвоню. Кстати, а где соберемся?
Вав.- Я приглядел ресторанчик один. Очень уютный. Есть отдельный зал, человек на 20. Мы уже там были. Может ты знаешь, ресторан «Раздолье». Рядом с 15-м микрорайоном, напротив заправки. Кухня неплохая и не дорого. То, что надо, по-моему. А ты знаешь, в своё время мне его Славка Зверев порекомендовал.
Дол.- Нет, не знаю. Но я привыкла тебе доверять, опытный ты наш. Молодец, что за это взялся. Классно будет увидеться… Всё, позвоню!
( Время бежит быстро и незаметно, но строго и с последствиями. Как говорил Жванецкий: «Жизнь человеческая просто миг, а сколько неприятностей!» Прошла неделя. На сцене та же обстановка, но теперь Долина звонит Вавилину.)
Дол. – Володь, привет, это Зина. Слушай, ну машина раскрутилась. Будут даже те, кого ты точно не вспомнишь.
Вав.- Зинуля, молодец! Ты можешь назвать количество, хотя бы предварительно?
Дол.- Какое там предварительно, даже не зная даты, народ спрашивает по сколько сбрасываемся? А всего будет 15-16 человек. Кстати, к слову пришлось, Юрка мне звонит чуть ли не каждый день.
Вав.- Слушай, а ты от меня ему приветы передаёшь или как? Если нет, передай обязательно. Отлично. Завтра я иду в ресторан, определим день, время. Я согласую меню, разберемся с выпивкой и я оплачиваю аванс! Всю информацию завтра вечером сообщаю тебе. Кстати, а хочешь с нами в ресторан?
Дол.- Да нет, ну ты всё сам знаешь!
Вав.- Тогда мы с Мариной всё сделаем. Пока!
(На следующий день)
Вав.- Зин, ну всё, обратного пути нет! В пятницу, вечером, стол будет готов в 17.00. Надо назначать с 17.00 до 18.00 прилёт всех страждущих. Договорились о своём шампанском, ну и водочке, конечно, единственно что просили, экзотику не приносить, чтобы у официантов не было проблем.
Дол.- Ты чего, Вов? Много выпивки не надо.  Люди хотят увидеться, поговорить, посмотреть друг на друга. Сколько лет не виделись!
Вав.- Слушай, ты права, командир! Что-то меня занесло, хотя имей ввиду, в заказе уже будут и водочка, и коньячок, всё как надо, но без особых претензий. Ну выпить то надо, хотя бы за встречу.
Дол.- Подожди, а во сколько всё выйдет то?
Вав.- Я думаю по-божески, 1500 с дамы и 2000 с джентльмена!
Дол.-  Не знаю, что ты заказал, но по-моему, очень хорошо!
Вав.- Вот видишь, с тобой оказывается можно договориться. Так, я беру на себя Вовку Баратова, Славика, Толю, а ты давай всех остальных.
Дол.- Что и Марину тоже?
Вав.- Обижаешь, она у меня народный контроль в действии. Именно она внесла свою лепту по поводу коньяка. Если честно, жду встречи с нетерпением, даже не могу объяснить почему, но ужасно хочется видеть всех, кстати и тебя тоже.
Дол.- Да, ладно тебе. Гитару возьми обязательно. Давно тебя не слышала. Ну пока, у меня еще куча дел!
(Конец мая, пятница…Уютный, почти летний вечер. Молодая душистая листва, роскошное буйство сирени. Ароматное предчувствие долгожданной встречи. Ресторан расположен за городом в лесной зоне, как и весь Зеленоград. Отдельный зал ресторана на 20 мест напоминает деревянную избушку на опушке леса. Стол сервирован. Официанты согласовывают последние изменения в меню, у стола Вавилины - Владимир и Марина, как настоящая хозяйка торжества. В углу на подставке стоит гитара.)
Вав.- Знаешь Марин, давно так не волновался. Хочется всех узнать, но вот совсем не уверен.
Мар.- А ты Володю то видел?
Вав.- Да видел, конечно. Правда мельком. Но не волнуйся, он то как раз вполне узнаваем.
(Марина поправляет приборы и тихо беседует с официантом. Владимир выходит встречать одноклассников.)
Вав.- Мариша! Я пошёл встречать гостей! Будут вопросы – я рядом!
( На стоянке у ресторана Вавилин гуляет у входа. Подъезжает такси.)
Вав.- Зинуля! Как я рад тебя видеть. Классно выглядишь, подруга! Как доехала?
Дол.- Привет, привет! Как-же сюда добраться в такую даль, только на такси. А где Марина?
Вав.- Командует за столом. У неё не забалуешь.
Дол.- Как она сама? Целый век не видела.
Вав.- Ну как тебе сказать. Упрямая, вредная, остра на язычок, но … любимая! Даже ссориться не хочется.
Дол.- Что и не ругаетесь?
Вав.- Ну как без этого. Редко, но регулярно, иначе идеального состояния не получится. Всегда надо ставить на место и того, и другого. Зиночка, погоди- ка. А это наш друг Владимир Баратов. Прошу любить и жаловать. Вовка, привет! How are You doing?
Бар.- Ну здорово, дружище! И, пожалуйста, кончай с этим английским, меня от него уже тошнит! Зина, здравствуй, командир!
Дол.- Здравствуй, Володя! Вавилин смотри, у человека даже прическа сохранилась, не то, что у тебя!
Вав.- Так без подковырок не может, но это исключительно от большой любви. Вов, давай я тебя к Марине провожу, а потом вернусь к Зинаиде. Надо остальных встречать.
(Постепенно собирается весь класс, точнее те, кто захотел встретиться. Слава Зверев подъехал на своём джипе, он привёз Толю Солдатова, а также двух подружек: Иру Писареву и Галю Ветрову. Как оказалось, главным организатором вечера была Галя Красильникова (все звонки были через неё) и её привез верный оруженосец – Витя Пономарев, как впрочем, и остальных одноклассниц.)
Крас.- Вавилин, принимай гостей, ну что, не узнаёшь? Это Таня Горшкова, это Люба Овчинникова.
Вав.- Простите, девочки, если бы не ты Галя, не узнал бы. А почему гостей. Мы здесь все хозяева. Прошу в наш скромный кабинет.
Ира- Вавилин, а ты почему нас не встречаешь?
Вав.- Ирочка, от тебя всегда жду самых каверзных вопросов. Лучше давай поздороваемся. Старые симпатии никуда не скроешь (улыбаясь, целуются в щечку).
Дол.- Сейчас тебе Маринка покажет симпатии. Вавилин, ты что это так распоясался. Держи себя в руках.
Вав.- Понял, больше не повторится. Готов искупить, чем смогу.
Дол.- Ну то-то.
(Все входят в кабинет, шумно здороваются друг с другом. Особенно достается Баратову, а сам он млеет от такого внимания. Рассаживаются по своему желанию, так Баратов – между Ирой Писаревой и Галей Ветровой, Слава Зверев, между Мариной и Зинаидой. Вавилина усадили во главе стола, справа Марина, слева Ирина, а напротив Галя Красильникова, которая уже начала распределять, принесенное одноклассниками)
Крас.- Слушай Володя (Вавилину), ещё должен Юра Данилов прийти, но он опоздает, и сказал, что придёт не один. У нас здесь мест-то хватит?
Вав.- Не переживай, Галь, на всех хватит, если что, официанты в курсе, добавят стульев. Ну, что братья мои. Разобрались кто да что. Я думаю надо начинать. Без лишних слов наливаем бокалы, все бутылки открыты, кто, что предпочитает. Мне кажется каждый из вас, готовясь к сегодняшнему вечеру что-то придумал и обязательно скажет, но для начала я хочу прочесть вам несколько строк, который я написал к нашей встрече ( читает стихи:
Вы были первыми – о ком теплело сердце,
От любви восторженно ликуя,
Теми – кто давал душе согреться,
Обжигаясь в первом поцелуе.

С годами забывается плохое,
А память – это мудрости предтече,
Мы вспоминаем с трепетом былое
И с нетерпением ждем новой встречи.
Жизнь кромсает судьбы по живому,
Так, что растерялись бы и классики,
Вы же остаётесь по любому
Одноклассницы мои, одноклассники!

В конце голос прерывается и после небольшой паузы продолжает. Шумные аплодисменты.)
Вав.- Знаете ребята, в конце едва мог говорить, ком в горле. Вот уж не ожидал, что могу так растрогаться, но по-моему – это нормально. Ну ваше здоровье, мои дорогие!
Зв.- Вов, мощно выступил! Будем стараться соответствовать, но я бы передал слово нашему американскому гостю. Мы все его очень давно не видели, встретили с радостью и хотелось бы узнать, как он до жизни такой дошёл?
Бар.- Ребята, дорогие, я даже не подозревал о таком отношении ко мне. Спасибо вам. Если честно, просто до слёз. Тебе Володь, спасибо за стихи. Это супер. А по жизни, всё хорошо. В стране уже адоптировался. Семья в порядке. Сын закончил колледж. Быт налажен, но знаете чего не хватает. Во времена нашего детства, когда мы в 4-ом классе приехали в Зеленоград в конце 1963 года, я был поражён той атмосферой, которая сложилась у моих родителей с их коллегами. Ну, конечно, я много позже это понял. Все жили по соседству, тогда, как я помню были только два микрорайона. У меня в памяти врезалось, я бы сказал «кухонное братство», когда за рюмочкой чая, по вечерам на кухнях у наших родителей были настоящие «мозговые штурмы». Я помню, как отец после этих сборищ восторженно заявлял: «Ты знаешь, сын. Сегодня за два часа мы сделали столько, сколько моя лаборатория может сделать за неделю». Там, конечно, всё иначе! Дома или в компании ни слова про бизнес, проблемы, только хобби, спорт, кино и прочая дребедень. Но у меня, одно из самых ярких воспоминаний школьной поры. Небогатый стол, скудные закуски, а у людей за столом вместо вилок логарифмические линейки (хохот, возгласы «мы тоже помним»). Так, давайте поднимем бокалы за наших родителей, некоторые уже ушли, светлая им память и за здоровье живых. Будем жить! (аплодисменты).
Тол.- Володь, ну расскажи, как ты там оказался, где сейчас обитаешь?
Бар.- У нас на кафедре я вёл тему совместную с университетом в Талсе, это столица штата Оклахома. С нашим институтом у них договор. Побывал там в командировке и мне предложили прочитать лекцию по физике твердого тела в рамках  нашей темы. Поскольку у Лиды* классный английский, она очень хорошо отредактировала текст и лекция имела успех. Предложили преподавать по обмену с их специалистами. Потом познакомились с ребятами из Кремниевой долины, поехали туда посмотреть, понравилось, предложили сотрудничать с фирмой по разработке интегральных схем в Пассадене, а сейчас занимаюсь разработкой дизайна микросхем и живём в окрестностях Лос-Анджелеса, недалеко от океана. В общем всё сложилось. Есть у нас русская диаспора, так, что английский не достаёт.
( Но, как всегда, были некоторые нюансы, о которых Баратов вспоминать совершенно не хотел. Против его отъезда в Штаты категорически возражал его отец – Амир Баратов. Он был по национальности аварец и как любой выходец с Кавказа считал себя вправе решать все семейные вопросы, включая жизнь уже взрослого сына. Человек он был очень непростой – фронтовик, потерявший пальцы на левой кисти под Сталинградом, да к тому же Председатель Совета ветеранов Зеленограда. Он никак не мог понять, как его сын может связать свою судьбу со страной, с которой они упорно боролись всю свою жизнь, цель которой – превратить нас в ничто. Он старался объяснить сыну, что именно здесь, в Зеленограде проходит теперь линия фронта за лучшую жизнь и если мы не сумеем разработать и сделать умные микросхемы, то наши «изделия» (так в Зеленограде называли ракеты) не полетят, а значит мы будем беззащитны от их угроз. Тут я вспомнил, как именно он, этот грозный мужчина, объяснял нам ещё в седьмом классе, на колпачках, что такое «электронная и дырочная проводимость». Но когда Володя уехал в первый свой вояж, всё-таки контракт есть контракт, он скоропостижно умер, так и не дав своего благословения на отъезд. Володя даже не был на похоронах, но потом немного отошёл от горестных мыслей , а под влиянием своей супруги, Лиды, которая работала в МИЭТ преподавателем английского языка и боготворила англосаксов, состоялось уже окончательное решение. И они уехали, фактически по-английски. Никто, даже мы, его самые близкие друзья, ничего не знали.) 
Тол.- Ну классно всё получилось, давай только связи не терять.
Дол.- Ребята, ну как всегда мы упустили такой важный момент. У нас за период после выпуска ушли из жизни шестеро наших друзей. Первый – Марат Гизатуллин, потом Ленька Филиппов, Сережа Емельянов, Володька Николаев, Юра Семёнов, и вот весной прошлого года Надя Клочкова. Давайте помянем их всех, светлая память.
(Небольшая пауза)
Вав.- Да, Зина, ты права. Я вдруг понял, что сейчас мы в таком возрасте, что можно буквально всё, объясниться в любви, простить всё, что было до этого или послать кого далеко и надолго. В общем, возраст свободы, может и за тех, кого нет сегодня с нами. Понять, простить или проститься…
Мар.- Друзья, но надо жить, Володя прав. Я сейчас вспомнила фильм, любимый многими из нас, где все мы увидели себя на экране. Это «Доживём до понедельника». Помните, там один персонаж на сочинении написал одну фразу «Счастье – это, когда тебя понимают». Я очень долго считала, что эта мысль принадлежит авторам фильма и только недавно узнала, что это – цитата из Конфуция…
Ира- Слушай Вавилина, ты не на научном симпозиуме…
Вет.- Ирка, прекрати, дай договорить.
Мар.- Так вот, это не всё, а полная цитата звучит так: «Счастье – это, когда тебя понимают, большое счастье - это, когда тебя любят и настоящее счастье - когда любишь ты» и я хочу выпить за любовь.
*Лида – супруга Баратова
Бар.- Классный тост. Вавилины, вы оказывается семья интеллектуалов. Вова - мой респект.
Вав.- Так она у меня дипломированный культуролог-антиквар. Прошу любить и жаловать.
Ира- Ну ты Вавилина зациклилась на этой любви…
Дол.- А она как раз имеет полное право. Ведь Вавилины единственная пара у нас в классе. (К Марине) Сколько у вас уже натикало?
Вав.- В этом сентябре уже 35 лет.
Дол.- Молодцы! А ты Писарева не хочешь что-нибудь хорошее сказать, не перебивая других.
Ира- Я …ну как же. Я очень рада всех вас видеть…
(Открывается дверь и появляется Николай Буковский – самый высокий в классе, настоящий атлет… был. Первым сорвался с места Баратов, они обнялись, но было видно, что Николай сразу не понял, кто это. Как выяснилось уже после школы, у них были конкретные договорённости, Вовка маленький и щуплый, но отличник, давал списывать Коле всё, что тому было нужно, а Николай добросовестно опекал Баратова, оберегая от всяческих проблем. Коля скромно поздоровался со всеми спокойно уселся рядом с Галей Красильниковой и принялся за еду, а кстати кухня действительно оказалась очень достойной.
Ира сначала застыла с бокалом в руке, а потом молча села на место, нервно улыбнувшись коллегам.
Из всех, подтвердивших своё участие не было только Юры Данилова, а его оказывается ждали… Юрка Данилов – классный парень с нелегкой судьбой. Вавилин знал его очень хорошо, ведь в своё время, а точнее, в восьмом классе, они вместе ездили на смотрины в хоккейный клуб «Динамо», где их в итоге не приняли, но несколько тренировок и игр было, так что связаны они были и потом, и кровью, ведь хоккея без крови не бывает. Однако уже после школы, на танцплощадке у летнего кинотеатра случилась большая драка и Юрка здорово отлупил одного нахального парня, который оказался командиром студенческого оперотряда и «за злостное хулиганство с нанесением вреда здоровью находившемуся при исполнении служебных обязанностей сотруднику оперотряда» получил Юрка один год колонии и вернулся оттуда другим человеком. Мрачным неразговорчивым с постоянной ухмылкой на лице и отошёл от этого очень не скоро. Однако он всё-таки пришёл, а по тому, как его встретила Зина, всем стало ясно, что здесь Юра скучать не будет. Он так и не женился, но в новой России нашёл себя и занимал хороший пост на одном из предприятий Зеленограда, о чем стало известно несколько позже. Но сюрпризы на этом не кончились, Юра, как и обещал Зине пришел не один. С ним был очень забавный и интересный человечек – Женя Азаров, самый маленький в классе, который стал профессиональным фотографом. Все в классе имели на Женьку «большой зуб», поскольку он обещал сделать фото на выпускном вечере, но что-то пошло не так, и фото не получилось. Женя пришёл весь увешанный специальной аппаратурой для фотосъёмки и тут же приступил к делу. Юрка притащил дорогой коньяк, пошептался с Галей Красильниковой, сунул ей какой-то конверт и с довольной физиономией обошёл всех присутствующих. Уже было довольно шумно, каждый старался сказать что-то заветное, кто-то объяснялся в любви, а кто-то угрюмо напивался, но, слава Богу, не было конфликтов. Николай хоть и пришёл поздно, но так быстро захмелел, что пришлось его очень рано отправить домой на такси. Но дискуссии были классные. Вовка Баратов давно уже заметил гитару и пытался всех убедить, что именно он первый в классе научился играть, но когда выяснилось, что овладел он семиструнной гитарой под влиянием Окуджавы, а присутствовал 12-струнный инструмент, к гитаре он охладел, но перешёл на восхваление Владимира Высоцкого, настоящим фанатом которого, как оказалось, он был.)
Бар.- Мужики! Высоцкий – это такое явление в нашей стране, что после него всё мельчает. Я собираю его записи уже много лет. У меня даже есть его пластинка, записанная в Лос-Анжелесе в 1977 году, а вот в России его не печатали и пластинки не выпускали.
Вав.- Вов, если хочешь я тебе подарю пару пластинок Высоцкого, выпущенных ещё в СССР, правда этот материал был издан уже после его смерти, кстати через месяц будет 30 лет его памяти.
Бар.- Вовка, я тебе буду очень признателен, за мной не заржавеет!
Вав.- Да брось ты, я к Высоцкому отношусь очень прохладно. Вот скажи, ты его стихи читал?
Бар.- Стихи не читал, ведь их не издавали, а вот его песни просто великолепны, рвут душу. Ты знаешь, мы когда у себя компанией собираемся без Высоцкого не обходимся.
Вав.- Так вот, знаешь почему его не издавали в СССР? Наверное, скажешь, что цензура, давили свободолюбивого человека. Так нет, его стихи невозможно читать, настолько они корявые, и цензура касалась не его личности, а культуры стиха. И ещё ты знаешь, что Высоцкий был самым выездным из артистов в СССР, больше него никто столько по миру не болтался, а ты говоришь, что его тут гнобили. Но продолжу по стихам. Он и сам всё это прекрасно понимал, поэтому всегда говорил, что его стихам нужна ритмическая основа и в песнях в его исполнении стихи зазвучали!
Бар.- Вован, да ты что лепишь?
Вав.- Да не я, послушай, Веня Смехов, его ближайший друг, как-то сказал: «Высоцкий, великий поэт? – Нет! Великий музыкант? – Нет! Великий актёр? – Нет! А кто же он? – Гений!» И ты знаешь, я, по большому счёту, с ним согласен!
Бар.- Подожди, с песнями понятно! Но его Гамлет?
Вав.- Одно время я очень увлекся английским языком, когда учился на 2-х летних курсах в Мориса Тореза, я даже читал Шекспира в оригинале, то ещё удовольствие, а также разные переводы его пьес и сонетов и предпочитаю переводы Пастернака. Почему это важно. Дело в том, что Шекспир относится к драматургам, пьесы которых надо ставить дословно по тексту, не как у Чехова, где мыслям тесно, а словам свободно. Так вот, ты, наверное, помнишь центральный монолог Гамлета «Быть или не быть?!»
Бар.- Конечно, его чаще всего показывают по TV .
Вав.- Гамлет в тексте пьесы даёт подробные инструкции приглашенным им актерам, как играть их роли в его постановке и особо указывает на сдержанность жестов, без размахивания руками, осмысленность передвижений по сцене. Высоцкий в своей роли нарушил все эти инструкции, то есть, без подчеркнутой экспрессии он текст донести до зрителя не может. Ну, какой это Гамлет. Вот в есенинском «Пугачеве» Хлопуша – это для него. А настоящий Гамлет у нас – это Смоктуновский! Впрочем, я увлекся. Прости, это всё моё частное мнение и если он тебе нравится, я рад за тебя. Давай выпьем за память Высоцкого!
Бар.- Ну, ты даёшь! Не ожидал такой профессиональной оценки, но про пластики, всё-таки, не забудь. Светлая память!
( Народ внимательно слушавший дискуссию немного прибалдел, только Юрка Данилов крикнул: «Баратов, не сдавайся, я с тобой за Высоцкого!»)
Зв. – Ребята, мне кажется, вы увлеклись и отвлеклись! Я думаю, тем, что мы здесь сидим, беседуем мы обязаны Зеленограду! Помните, какой он был, когда мы сюда приехали. Без сапог метр не пройдёшь, а сейчас… А ведь он вырос вместе с нами. Давайте лишний раз чокнемся за этот замечательный город. Хотя ещё несколько слов. Помню, когда мы уже заканчивали школу, Зеленоград отстроился, умылся, похорошел. Отец в это время рассказал про свою бытность в Новосибирском Академгородке. Вот два города, один в тайге, другой в двух шагах от Москвы, а природа почти такая же, и самое главное – творческий дух избранных элитных специалистов. Я бы назвал Зеленоград – Микроэлектронный Академгородок!
Вав.- Славка, ты абсолютно прав! А помнишь их глаза, когда они нам рассказывали, что сделали, что построили, что наметили на будущее. Ведь в наше время был вопрос, как «быть или не быть», «физики и лирики». Куда устремить свои силы, знания, душу, в конце концов. Так вот эти ребята, наши отцы, нам выбора не оставили и мы, конечно, дружно двинулись по проторенной ими дороге, прокладывая свои колеи. А что ими двигало? Давайте вспомним. Все наши семьи, почти поголовно, жили в коммуналках, фактически на головах друг у друга. А здесь! Мы выезжали из Москвы, из комнаты в коммунальной квартире, правда на Большой Полянке, а в Зеленограде получили отдельную трёхкомнатную квартиру, пускай черти где, но в Москве, но свою отдельную жилплощадь. А на работе? Твори, не хочу! Правда развлечений практически не было, до Москвы далеко, транспорт из рук вон плох, ну и что, а здесь мало дел было. Да не продохнуть. У нас в школе был такой предмет «ритмика». В Москве такое было только в Домах пионеров. Сразу город строили по современному. Давай за Зеленоград и за наших родителей, учителей, наших пастырей!
(Вообще-то, надо заметить, что в течение 5-6 лет после института, практически у всех из нас складывались очень непростые отношения с нашими родителями. И это уже не просто проблема «отцов и детей», а скорее столкновение интеллектов, тех, кто на зубах постигал тайны электроники из  специальной литературы, в основном зарубежной, из бесед с коллегами, из своего собственного опыта, ценой вполне ожидаемых ошибок, и поколения, которое готовили талантливые педагоги первого электронного вуза страны, у которого базовые знания были заложены с «младых ногтей». Конечно, усвоив суровую правду жизни в строящейся отрасли, руководители наших судеб, принимали решения опираясь, иногда, исключительно на свою интуицию, и надо отдать им должное, почти всегда были правы. Но, несколько ироничное отношение к молодым талантам, очень здорово гасило наш энтузиазм. Так, Вавилин честно отпахав 3 года по одной специальности, после поступления в аспирантуру кардинально поменял тему своей диссертации. Наверное, это нормально! И наше поколение через ушибы и ссадины, через падения и ошибки строило особый механизм своей исторической миссии.)
Дол.- Молодцы, а вот у наших коллег из «А» класса, всегда первый тост за Дину Андреевну.
Вав.- Зин, как у тебя классно получается, всегда опустить людей с небес на землю и пригвоздить их пламенным словом.
Тол.- Дорогие мои, а знаете у нас уже не вечер встречи выпускников, а гимн ушедшей эпохе. Послушайте, ведь всё, о чем вы сегодня говорите перемолото в прах и похоронено в реке забвения…
Вав.- Ну тогда уж не гимн,  а реквием. И мне кажется очень справедливым, что слова об этом сказал именно Славик, который один из немногих, кто старается держаться за нашу Alma Mater, за наш background и двигать вперёд то, чему нас учили. А я вот чувствую себя этаким предателем, извините за излишний пафос, но как говорится, что у трезвого на уме, у пьяного на языке. Да нет, конечно, всё можно объяснить, оправдать, а в итоге грустно всё это.
Зв.- Нет, Володь. Все просто стараются использовать те возможности, которые перед ними открываются. Вот я, прежде всего ориентировался на тот коллектив, который сложился у нас на курсе. Смотри, мы до сих пор все вместе, пятеро коллег из группы в связке ищут новые пути развития. Но, послушай, ты же сам у нас был, когда мы попросили тебя провести семинар по «фулеренам», ты знаешь, сколько времени мы сэкономили, когда отказались от этих «бредовых идей». Звучит красиво, но на самом деле, эта тема для изучения наноструктур, а нам нужны макрохарактеристики объекта. Ты то сам помнишь этот момент своей биографии?
Вав.- Конечно помню, я же готовился. Когда уже через много лет, я рассказал сыну про «фулерены», он тут же объяснил влияние золы клетчатки на рост растений исключительно действием наноструктур, образующихся при горении, на усвоение растениями питательных веществ. Даже статью предлагал написать. В то время все увлекались нанотехнологиями, даже Чубайс!
Тол.- Хватит патетики, Вов, что было, то было. Ты то сам, как оказался в МИЭТе?
Вав.- Вроде всё понятно. Мама – доцент кафедры политэкономии в МИЭТе, отец – зам генерального на «Элме». Куда ещё, тем более, что рядом с домом. Но ведь недаром наш райком комсомола нас так сватал на курсы японского языка и поступление в МГИМО по райкомовской квоте. Понимали - это будущая элита. Но батя придумал классный ход. Когда на Элме смонтировали «чистые комнаты» и открыли гермозону, нас лопоухих идеалистов, организовали и провели экскурсию в гермозону в комбинезонах для чистых комнат, с предварительной очисткой при входе! Из наших там были я, Славка Зверев, Вовка Степченков, вот Володю Баратова не помню, ну не важно. Показали зонную очистку кристалла в кварцевых ампулах, рост монокристалла кремния по Чохральскому и сами кристаллы. Мы, конечно, прибалдели, особенно самый из нас продвинутый по химии, Степченков, кстати, монокремний стал смыслом всей его жизни, да и причиной смерти. Светлая ему память. Ну, а чем ещё можно было говорить, мы уже видели себя в этих сверкающих цехах и поняли – это приговор. Кстати, знаете какой дополнительный вопрос на вступительном экзамене по химии мне задал экзаменатор, Игорь Николаевич Сорокин, впоследствии один из наших любимых лекторов: «Знаешь формулу бертолетовой соли?» Я написал. «Взрывали?» «Конечно!» «Отлично! Ждём первого сентября».
Тол.- А я Степченкова не знаю.
Зв.- Ну мы с 4-ого класса вместе. В седьмом классе, по-моему, он перешёл в школу в 3-ем микрорайоне. Они переехали. Ты пришёл в класс позднее.
Бар.- Вавилин, кончай волынить, бери гитару. Давай немного расслабимся.
Вав.- ( Берет гитару, первые аккорды и останавливается) А между прочим Сергей Никитин был у нас в НИИМВ, у него друг Генка Иванов, начальник лаборатории в отделе Марина. Так здесь в Зеленограде родился «Зимний вальс» («Диалог у новогодней ёлки») на посиделках у Гены, он потом рассказывал. Поёт «Что происходит на свете? – Да, просто зима. Просто зима, полагаете Вы? -  Полагаю, я ведь и сам, как умею следы пролагаю в ваши уснувшие ранней порою дома!...» ( Все дружно подпевали, а потом дружно хлопали сами себе.) Так, что Зеленоград того розлива был притяжением всего светлого, творческого, неординарного. (Баратову) Вов, а помнишь электрическую железную дорогу. Ему родители на день рождения подарили. И мы здоровые лбы ползали под стульями, гоняли вагончики…
Мар.- Слушайте, орлы! Там музыка живая. Пойдем потанцуем. Кстати, Зинка с Юркой уже там!
Вав.- Правильно, Марина! Пойдём проветримся! Ир, ты Вовку то пригласи, он бедный на американский манер уже забыл, как это делается!
Ира- Вавилин, ты в лаборатории командовал, вот хватит. Мы уж как-нибудь сами. Пойдём, Вов!
(Уходят из кабинета, слышится заводная мелодия, народ танцует.)
Зв.- (Толику) Ты знаешь, буквально вчера, был я в поликлинике у врача на консультации, гляжу сидит у кабинета мужик. Я то его сразу признал, а он башкой вертит, никак не поймёт, что я в него уперся. Слушай, говорю, тебя зовут Валерий, фамилия  - Ильгасов, ты работал раньше в НИИМВ, в лаборатории Антонова. У него глаза квадратные. А ты, говорит, кто? Откуда меня знаешь? Я, говорю, помнишь тридцать лет назад, был у тебя инженер, Слава Зверев, и вы с ним дружно работали почти 8 лет. Он, слушай, Николаич, ты что ли. Не признал. Так я и сейчас там работаю. Валера, говорю, а помнишь мы с тобой с самого начала, можно сказать с нуля, установку собрали. Он, так она до сих пор работает, температуру держит. Ну движок, конечно, я поменял, а автоматика прежняя стоит. Слушай, это с 1976 года. Я в дипломе сделал расчёт теплового узла, мы собрали макет и к диплому на нем я делал образцы эпитаксиальных плёнок на подложках гадолиний-галлиевого граната. Кстати, в 1982 году Вавилин на исследовании роста монокристаллов гадолиний-галлиевого граната большого диаметра диссертацию защитил, но не об этом сейчас. Я говорю, Валера, дорогой, ведь после диплома мы по схеме макета сделали установку по получению эпитаксиальных плёнок граната из жидкой фазы для исследования цилиндрических магнитных доменов для докторской Антонова, но при мне он ещё не защитился. Да, знаешь, говорит, через лет пять, как ты ушёл, тему закрыли, финансирование сняли. Антонов сорвался, стал пить, ещё пару лет держался, а потом умер, он же блокадник был, сердечко и не выдержало. У нас лаборатория было 25 специалистов, но только Антонов был кандидатом физмат наук, остальные бредили своими диссертациями, тема была перспективнейшая, а после ухода Антонова только Валька Жилин защитился. Сейчас лаборатория – 6 человек, а начальником твой дипломник Петя Строев, тот ещё персонаж. Его пригласили к врачу, а я сидел и приходил в себя, конечно Антонова жаль, но больше всего зацепило, что моя первая установка ещё пашет. Ты только представь, мой расчёт теплового узла, где так важно было определить и установить нужный градиент температуры для оптимальной формы фронта кристаллизации при эпитаксии выдержал столько процессов!
Тол.- Слав, ну это же говорит о том, что не только наши отцы, но и мы сами что-то можем, мы их сменили, я считаю, с честью. Ну не выдержали этот удар под дых в девяностых, так вся страна едва устояла. Знаешь, мне отец как-то рассказывал, если помнишь, он был в парткоме Министерства электронной промышленности, что, однажды, в пору крутых восьмидесятых, когда мы, фактически, разорвали их КОКОМ, одна дама на партсобрании задала Министру вопрос, тогда у нас Колесников был Министром: «Владислав Григорьевич, когда же мы всё-таки догоним США в микроэлектронике?» Он так смущённо улыбнулся и сказал: «Я не знаю когда мы их догоним, но сегодня стоит задача, хотя бы из вида их не потерять!» Так вот, сегодня мы их точно потеряли и, надо признаться, по своей собственной глупости.
(Музыка закончилась и выпускники стали медленно возвращаться к столу. Улыбаясь и шумно беседуя о чем-то, все рассаживались на прежние места в приподнятом настроении.)
Бар.- Вавилин, а что ж ты мне не рассказал, так оказывается Ирина работала у тебя в лаборатории научно-технического сотрудничества. Утаил, так сказать, международный  деятель?
Вав.- Ну да, был такой эпизод, но очень краткий. Ты знаешь, после диссертации я отчитался перед мамой дипломом кандидата технических наук и серьёзно задумался о нашем «беспросветном» будущем. Да мне давали лабораторию плюс надбавка за степень, получалось очень неплохо, но это проторенный путь лет на 10, затем докторская, наверное свой отдел и … Всё слишком определенно. К тому же, за это время я уже насмотрелся на современные научные исследования, где наукой и не пахло, а все решали нужные связи и твой авторитет. Надо сказать, что параллельно с аспирантурой, я прошёл повышение квалификации для специалистов, выезжающих за рубеж в Академии внешней торговли и появились новые свежие контакты. Им нужны были специалисты узкого профиля и я решил попробовать этот путь, но он оказался излишне тернистым. Специалисты то им были нужны, но с допуском, как с нашем Научном Центре поездки за рубеж откладывались года на три и то потом вспомнят ли о тебе, ведь свою квалификацию ты теряешь. Но как всегда умные люди мне предложили место в «Электронзагранпоставке» - это внешнеторговое предприятие нашего Министерства, правда с потерей в деньгах в полтора раза, но с поездками за рубеж сразу, правда только в соцстраны. Ну подумав, я согласился, тем более, что меня оформили ещё консультантом при Председателе Межправительственной Комиссии по вычислительной техники. Так, что дело пошло. Кстати дядька этот был классный мужик, я тебе о нём как-нибудь расскажу подробнее. Были годы, когда приходилось выезжать по 6 раз в год, начал плотно общаться с руководителями предприятий Зеленограда, ведь в таких командировках для них это время передышки от постоянного напряжения на рабочем месте, ну и не заставило себя ждать предложение  стать начальником лаборатории научно-технического сотрудничества с зарубежными странами в Научном Центре. Так в моей лаборатории оказалась и Ирина, правда затем ей предложили стать главным бухгалтером совместного предприятия с Венгрией и она ушла на Ангстрем. Но видишь ей наше сотрудничество запомнилось!
Бар.- Ничего себе головоломка. Так ты у нас спец по зарубежными связям?
Вав.- Да, что ты, Вов, это было только начало. Ведь всё происходило в разгар перестройки, хотя этот бардак ты должен помнить, ты же ещё не уехал. Даже, наверное, решение уехать родилось именно в это время, но впрочем, закончу обо мне. У нас с Председателем Комиссии сложились неплохие отношения, когда я пару раз выступил на заседании Комиссии как научный эксперт, а им был никто иной, как Юрий Дмитриевич Маслюков, который с 1985 года являлся Заместителем Председателя Совета Министров СССР. Даже был такой случай в 1987 году на совещании Правительств СССР и Чехословакии понадобился экспертный совет по сотрудничеству наших стран в области микроэлектроники. Меня взяли, что называется тепленького, поскольку была оформлена многократная виза и диппаспорт, посадили в самолёт, встретили в Праге, на правительственной «Татре» доставили в Пардубице, дали слово об участии стран в многостороннем сотрудничестве, сказали «спасибо» и тут же отправили домой, правда Юрий Дмитриевич поблагодарил отдельно и потом на встрече уже в Москве предложил место в его секретариате при Госплане СССР  (в то время он являлся ещё и председателем Госплана). А эта поездка закончилась двумя строчками в межправительственно соглашении СССР и ЧССР. И ещё, когда Масляков как-то посетил Научный Центр, на прощании он пожал руку Генеральному директору Научного центра, им был тогда  Эдуард Евгеньевич Иванов, и мне. Видел бы ты эти рожи всего руководства Научного Центра. Конечно, это кончилось ничем. Страна пошла в разнос. Юрий Дмитриевич ушёл из Госплана. Межправительственная комиссия по вычислительной техники тихо умерла, когда немцы сообщили, что сами разработали и выпустили свою мегабиту памяти для собственного персонального компьютера по аналогу IBM не без помощи ФРГ, конечно, наши обиделись и прекратили поставки наших схем в ГДР. Поездки потихоньку сошли на нет и надо было искать новое применение своих могучих сил. Начались новые времена!
Бар.- Володь, я и не предполагал, что такая бурная жизнь возможна в Зеленограде.
Вав.- Вова, дорогой, да грех было не задействовать свои новые связи, в тогда ещё совсем не ведомым нам понятии «бизнес». В 1989 году по связям из «Электронзагранпоставки»  вышел на австралийскую компьютерную фирму, провели несколько сделок, появились первые приличные деньги, состоялся визит всей семьи в Австралию на месяц. Вернулся с деньгами и огромным оптимизмом, а также с верой в собственные силы и знания. Сделал первую семейную фирму, кстати одну из первых в Зеленограде. Когда в России, прости ещё в СССР,  появилась мода на совместные предприятия (joint venture) , тут же сделали такой проект с американской фирмой из Сиэттла. Естественно скатались с партнером в Америку на 3 недели, я был там первый раз.
Бар.- Знакомое местечко, я был в Сиэттле несколько раз, в командировках, самый северо-запад штатов. Там потрясающий рынок морепродуктов, даже во Фриско (Сан-Франциско) такого нет. Кстати, там заводы Боинга, мы для них делали заказ  и я первый раз видел эти гиганты некрашеные. Представляешь их гонят в Ирландию, нет вру, в Северную Ирландию, краситься.
Вав.- Подожди, ведь ты сейчас живёшь, где-то рядом с Голливудом, может быть знаешь, что первую серию Рэмбо «Первая кровь», снимали именно в окрестностях Сиэттла и я гулял по этому мосту, где Сталлоне первый раз входил в городишко, где у него начался конфликт с полицией, кстати, у меня тоже с ними был инцидент по поводу банки пива, но я продолжу. Конечно, что-то заработали, но главное приобрели связи с бизнесом в США и появилась иллюзия, что по силам всё. Собралась неплохая команда и решили сделать свой банк в Зеленограде. Без нужного образования, без серьёзных средств, но с неуёмным желанием покорить мир. Поскольку тогда связи в бизнес-сообществе решали всё, оказался на стажировке в КИБ НТП «Менатеп» ( Коммерческом Инновационном банке Научно-технического прогресса «Менатеп») у Ходорковского. Честно отпахал там полгода и летом 1990 года в Зеленограде был зарегистрирован Инновационный банк «Технополис», где я фигурировал в качестве заместителя Председателя Правления. Тогда в руководстве московских банков были сплошь физики, экономисты, программисты и почти никогда выходцы из государственных банков. Мы их ненавидели. Вроде бы дико, время дилетантов, но только благодаря этим дилетантам, у нас хоть что-то осталось. Девяностые – жуткое время для России, в целом, и для Зеленограда, в частности. На микроэлектронике поставили крест. Вот такие идиоты попали во власть. Всё на запад. Представляешь, наш Министр иностранных дел Козырев, кстати, ныне гражданин США, будь он проклят, так и заявил, что у России не может быть своих интересов и предложил Штатам сформулировать, что же нам надо. Государственное финансирование предприятий микроэлектроники прекратилось. Мы в банке как никто видели все финансовые потоки вновь зарождающегося бизнеса. Знаешь, ты будешь долго смеяться, какая самая выгодная сделка была у Ходорковского в начале 90-х – поставка в Штаты резиновых галош, выгода 300 %, он был конечно, гений, но чёрный. Давай вернемся к нашим баранам, почему «Технополис»? Администрация города при участии нашего депутата Митиной, бывшей одной из ближайших соратников Ельцина, разработала план создания свободной экономической зоны в Зеленограде под названием, правильно, «Технополис» и мы подсуетились имея инсайдерскую информацию, создали банк под эту зону. Правда, кончилось это ничем, я имею ввиду зону. Денег в Зеленограде не было, а зона могла дать только скидка по налогам и аренде земли, а с кредитами тогда было туго. Мы сами крутились на «комсомольских» деньгах, как и Ходорковский, впрочем. Кому-то даже помогли кредитами. Вот пример, завод «Компонент», именно наши деньги помогли Серёгину, это директор «Компонента», встать на ноги, приватизировать завод.
Дан.- Слушай, Вавилин, ты Серёгина только не тронь! То на Высоцкого наехал, теперь на «Компонент».
Вав.- Юра, да я знаю про ваши тесные отношения с Владимиром Степановичем. Так я только хорошее. Мы к друг другу отлично относимся, с большой симпатией, да и сыном его дружим!.
Дан.- Какие теплые отношения! Да он меня из дерьма вытащил. По гроб жизни ему благодарен. Какой мужик и завод он поднял!
Вав.- Это точно! Пожалуй, только он, да Гена Красников в Зеленограде поднялись. Ну может ещё Дшхунян на Ангстреме. А так оторопь берет, как элитный цех инструментальной обработки с робототехнической доставкой деталей к станкам с ЧПУ разнесли по винтикам. Вот тогда я пожалуй понял, наконец, что возврата к прежней профессии уже не будет, что все замыслы наших отцов-основателей потерпели полный крах, и надо что-то придумывать, чтобы жить, содержать семью, ставить детей на ноги. Выкинуть из головы все иллюзии о разработке новых технологий, новых материалов, новых изделий. Ринуться с головой в бизнес, искать новые пути, новые связи.
Зв. – В девяностые мы все были поставлены перед фактом: быть или не быть, а может проще, продолжать заниматься тем, чему тебя учили и потихоньку угасать в безденежье и одиночестве или выбрать что-то ещё неведомое, незнаемое, но щедро вознаграждаемое без унижения собственного достоинства. И весь наш столь трепетно создаваемый мир разделился на «до» и «после». Кто-то не вынес унижений и встретился со всепоглощающем Бахусом, кто-то извел себя на нескольких работах, загоняя в тупик стремление к познанию, кто-то от всех переживаний и стресса неизлечимо заболел, а кто-то силой, хитростью, наглостью, а иногда и умом всё-таки повернул эту капризную Фортуну лицом к себе, правда чего им это стоило знают только они сами, иногда даже боясь признаться себе самому, как на исповеди.
Ира – Ребята, вы так много говорите о наших проблемах, об упадке, о хаосе, а мне кажется, что многие неурядицы сидят глубоко в нас самих. Помните, если стакан заполнен на половину, то у пессимиста стакан наполовину пуст, а у оптимиста он наполовину полон. Вот чего нам не хватает. Оптимизма. И знаете, как я сама определила, родник оптимизма заложен в сайентологии!
Бар.- Ир, послушай, игры с сайентологией опасная штука. У нас, в Штатах она под запретом. Уж больно влияет на психику.
Ира – С нашим образованием, жизненным опытом за психику можно не волноваться, а вот обрести духовное здоровье – это крайне важно, особенно в бизнесе. Я в сайентологии уже давно. В нашей стране критики этого учения во многом перегибают палку. Наверное, это действительно рискованно для юных, неокрепших душ. А что плохого осознать – в этом мире ты всё! Ты всё можешь, тебе всё доступно. Я думаю, что Достоевский был близок к понятию дианетики как таковой. «Кто я, тварь дрожащая или право имею…» В Раскольникове он многое предсказал. Развитие духа – вот что важно! Не завтра, не после ухода из этого мира, а здесь и сейчас. У Пушкина тоже: «Ты царь! Живи один …» Да что там, у всех великих мыслителей можно натолкнуться на те же истины, что у Рона Хаббарда…
Бар.- Ира, дорогая, так можно очень далеко зайти и, как я понимаю, обратного хода нет.
Вав.- Я никогда не отвергал с порога что-то неясное, неизвестное, неизученное, но здесь… Насколько я знаю, они предлагают уничтожить в мозгу всё, что тебе по каким-то причинам не нравится, не подходит, пренебрегают ценностями общества себе подобных, если это противоречит твоему пониманию сущности вещей. Но живём мы не на облаке. Нам нужно общение, как глоток воды…
Ира – Да ни черта вы не понимаете. Свобода духа – вот главное. И в этой жизни, и в прошлых воплощениях.
Вав.- Ир, слушай, ты же разумный человек, должна же понимать, что это учение создано для манипуляции людьми. Проповедники Хаббарда всем гарантируют материальные блага и полный жизненный успех, правда за их семинары надо заплатить очень немалые деньги. Они уверенно предсказывают решение всех проблем, а если ничего не происходит, то объясняют это недостаточным усердием жаждущих побед и предлагают новые, продвинутые курсы, считая себя обладателями истины в последней инстанции.
Ира- Ерунда всё это, надо мыслить шире. Космос нас ведёт к истине, а если кто-то вольно или невольно нарушает законы дианетики, так это объяснимо и поправимо…
Зв.- А мне кажется, что сообщество сайентологов – это элементарная секта. Недаром же Хаббард объявил о создании своей церкви.
Бар.- Да, круто нас занесло. Насколько я понимаю, сколько людей, столько и мнений. Я думаю, в нашем возрасте дискуссии об этом не принесут успеха никому. Каждый останется при своём. Но вот молодежь от этой заразы лучше поберечь.
Ира - Ну, что ты Володя, у меня дочка активно включилась в этот процесс и успехи налицо в общении, в бизнесе, правда с мужем развелась, но это жизнь!
Вав.- Но кажется, мужики, мы увлеклись. Народ загрустил. Надо поднимать тонус. У кого следующий тост?
Дол.- Правильно, ребята! Давайте выпьем за тех, кто нас сегодня собрал. За Галю Красильникову, Володю Вавилина, ну и за меня в конце концов. Всем нам здоровья! Будем жить! Вавилин, гитару!
(Вавилин поёт песню Олега Митяева «Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались…», причем все в зале с энтузиазмом поддерживают исполнение, особенно Галя Ветрова, ну а припев - все хором! Ну и, конечно, аплодисменты! А ведь действительно, здорово получилось!)
Вав.- (Баратову) Вов, а ты надолго на Родину?
Бар.- Да, собственно, мне ремонт в квартире родителей надо закончить, там буквально на несколько дней работы. Давай у меня на следующей неделе, также в пятницу. Лида у меня дома осталась, так что я один. Ты не представляешь какой я кулинар!
Вав.- Классно, всё отменяю и в пятницу я у тебя, но я не один буду, мы со Славкой к тебе заявимся, кстати, и пластинки прихвачу. Будет, что обсудить!
Зв.- Точно, давай как в детстве, три здоровых дурака, но тогда-то проблем не было, а сейчас, только они и есть. Всё замётано. Заодно и новоселье отметим!
Вав.- Ребята, а народ пошёл вразнос. (Жене) Жень, а ты фиксируешь нашу публику?
Азар.- Володь, ну конечно! Но надо подумать, как снимки людям передать. Нужны или флэшки, или диски лазерные.
Вав.- Слушай, как у тебя всё серьёзно. Ну, ладно, придумаем. А мы с Мариной часто вспоминаем, как ты нам фотосессию устроил. Просто фантастика! Одну из твоих фото, я на обложку своей книги взял. Очень эффектно. Я знаю, ты у нас любитель поэзии, помню даже, что твой любимый поэт Андрей Вознесенский. Я тут немного позволил себе резко высказаться о Высоцком. Может я не прав?
Азар.- У каждого свой взгляд на поэзию. Мне тоже Высоцкий не близок, но от критики воздержусь, всё-таки великий человек.
Вав.- Ты расскажи, как у тебя дела?
Азар.- Главное событие состоялось в прошлом году. В нашем ДК устроили выставку моих работ. Приезжала даже Ольга Свиблова, однако до телевидения дело не дошло, но отзывы хорошие!
Вав.- Всё-таки как редко мы видимся, я бы с удовольствием сходил на твою выставку. Ну ладно, такова жизнь! (Берёт гитару) Я сейчас именно об этом хочу спеть! (Вавилин поёт песню Олега Митяева «Праздник» «А вчера приглашали попеть, люди милые, но не знакомые…» Народ стремился подпевать, но мало кто знал слова.)
Вет.- Володь, а в школе я даже не думала, что ты поёшь, играешь. Может, что вместе споём?
Вав.- Ну, конечно, споём! Галь, я зациклился на бардовской песне. Сейчас для меня главный автор Олег Митяев, вот его «Праздник» спел, а раньше «Как здорово…», но самый глубокий, конечно, Юрий Визбор, а начал то я по-настоящему в 1974 году, как раз в том году, когда Визбор написал «Милая моя…».
Вет.- Ну, давай, она мне тоже очень нравится.
(Поют вместе «Милая моя, солнышко лесное …» Очень тепло и складно.)
Зв.- Классный концерт, ребята, вам нужно на сцену…
Вав.- Славка, а я сейчас, вспомнил, как мы с тобой, ещё ничего не умею, вышли таки на сцену ДК МИЭТ, помнишь английский вечер, тоже, по-моему в 1974 году.
Зв.- А чего, мы неплохо смотрелись, особенно, на фото. Тогда весь фак гудел.
Вав.- Да, было времечко!
Крас.- Володя, тут официант подходил, они тебя ждут, расплатиться.
Вав.- Вот она - проза жизни. Ну, пойдём Галь вместе, как я понял ребята все тебе несли.
Крас.- Нет уж, давай сам. Вот тебе конверт.
Вав.- Сколько там?  (Берёт конверт, пересчитывает.) Слушай, здесь много чего-то.
Крас.- Да, Юрка Данилов пять тысяч положил и сдачи не берёт.
Вав.- Ладно, пойду рассчитаюсь, а потом разберемся.
(Вавилин уходит и через некоторое время возвращается с оплаченным чеком.)
Братцы, у меня излишки образовались, даже после чаевых официанту. Юр, ты ничего не хочешь сказать, а то только на меня наезжаешь?
Дан.- Да чего говорить! Хорошо посидели, хорошо закусили. Друг на друга посмотрели, пора разъезжаться!
Вав.- Точно, ребята, а давайте я всем такси оплачу и ещё, Жень, что ты там про флэшки и диски говорил, давай-ка мы всё это дело профинансируем.
Азар.- Володь, давай я всё сделаю, а потом…
Вав.- Никаких потом. Бери сколько надо, у меня всё это вылетит мгновенно. ( Передаёт конверт Азарову ) А вот с Юрием мы так и не побеседовали, а вспомнить то есть что!
Дан.- Да мы столько не виделись, всё уж забылось.
Вав.- Ну вот этого, не надо! Ты, может единственный из класса, за исключением Славки, Толика, Зины, Иры и Марины, с кем я виделся иногда.
Дан.- Это когда же?
Вав.- Вспомни, вспомни! Кто меня учил на горных лыжах кататься? На Клушинской горке. Ботинки, лыжи. Правда, я там грохнулся здорово, но факт!
Дан.- Ну ты вспомнил. Да, транспорта не было. Всё перли на автобус в Менделеево. Но ведь хорошо было!
Вав.- Хорошо, то, хорошо, а ушибленная попа сразу заныла. Да, шучу!
(Официант: «Дорогие друзья! Там, ко входу подъехали несколько такси, говорят, заказали!» Все шумно и суматошно стали прощаться, обмениваться телефонами, обнимания, поцелуи, похлопывание по плечам, обещание не пропадать)
Пошли к машинам. Будем отправляться. Марина, ты подожди меня здесь, я пойду расплачусь за ребят.
(Кабинет опустел. Остались только Слава, Толя, Ира, Галя и Марина. Пришёл разгоряченный Вавилин)
Я им деньги, таксерам, а они ещё торгуются. Ну вроде всех отправили. Нас, Мариша, тоже машина ждёт. (Упаковывает гитару.)
Вет.- Жалко, Володя, мало попели, ну может в другой раз…
Ира- Которого и не будет уже. Посмотрели друг на друга и расстались…
Вав.- Ну на такой ноте прощаться не стоит, хотя ты в чём-то права! Как всегда! Всё, поехали!
(Через неделю, городская квартира Баратова. Только, что закончился ремонт. Сцена поделена на две половины: в одной, кухня и гостиная, включая большой стол, в другой, кабинет Баратова. Компания в составе Вавилина, Зверева и Солдатова заваливается в старую квартиру Баратова, где уже много лет назад у этой компании был настоящий штаб, что очень поддерживали родители Баратова. Ребята принесли немного легкого вина, пластинки Высоцкого и несколько подарков на новоселье: Вавилин – набор японских ножей, Зверев – дизайнерский светильник в кабинет, Солдатов – набор английского фарфора «тет-а-тет». Появились они в районе 19.00 после работы, а Баратов решил показать друзьям свои кулинарные способности.)
Бар.- Здорово! Как вы меня нашли, братцы?
Вав.- Вова, одно время, если ты не забыл, эта квартира была нашим штабом, а маршрут мы не забыли! Более того, я помню здесь все вещи, несмотря на ремонт. Вот смотри, эти этюды твоей бабушки. Две замечательных акварели!
Бар.- Молодец, Вов, не забыл. А что это вы без дам? (Внимательно осматривает подарки и особенно, рад набору ножей.)
Зв.- Ты знаешь, мы решили, что им от нас надо отдохнуть, всё тихо, мирно, а главное можно не стесняться некоторых оговорок.
Бар.- Ну, ну…
Вав.- Помимо обязательных, полезных вещей, как и обещал, это тебе для души! Две пластинки Высоцкого. Они выпущены в 1991-1992 годах, вообще то, вся коллекция включает, по-моему, 25 дисков. Эти два, как пример, особенно интересен второй, под номером 21, там на обложке указаны все предыдущие 20 дисков, а ты думал его песни не выпускали!
Тол.- Ребята, а какой чудесный аромат на кухне. Баратов, колись, чего ты приготовил.
Бар.- Я уже не помню ваши вкусы и выбрал форель по-польски в белом вине, а к ней тушёные овощи, благо в магазинах все это есть. Но сначала, салат из кальмаров с оливками, ещё мой фирменный жюльен с шампиньонами. Ну и конечно сырная тарелка с виноградом и бананами на десерт.
Зв.- Вов, я как знал, взял классное белое французское вино к рыбе и сыру в самый раз.
(Вдруг  звонок в дверь. Баратов пошёл открывать. На пороге Ира Писарева и Галя Ветрова с бутылкой шампанского).
Бар.- Мужики, я решил пригласить дам, не выдержал «долгой» разлуки!
(Конечно, взаимные приветствия, но всё достаточно сдержано. Ребята, конечно, не ожидали такого подвоха, хотя может быть всё к лучшему! Но судя по хитрой физиономия Баратова сюрпризы ещё будут.)
Вав.- Баратов, ну ты интриган! Но я, действительно, рад вас снова видеть, уже в неформальной обстановке. Кстати, я только сейчас понял, что у нас те самые «кухонные посиделки», как много лет назад у наших родителей, только меню несколько иное! Что обсудим, господа?
(Звонок в дверь).
Бар.- (Вавилину) Володь, не сочти за труд, ты все замки знаешь, открой пожалуйста, а я у плиты.
Вав.- Вовочка, родной, для тебя всегда!
(Вавилин открывает дверь, а на пороге Зина Долина и Марина Вавилина.)
Мар.- Вавилин, куда хозяина дел, всё в порядке? (Радостно здороваются!)
Вав.- Господи, ну почему я не постиг его задумку сразу? Ну, Баратов, погоди!
(Шумно входят в гостиную, приветствия, хохот. Девчонки притащили какую-то коробку и Баратов видно уже обо всём знал, потащил её в ванную. Довольный возвращается к столу. Все уже расселись. Никаких церемоний.)
Вав.- Господин Баратов! Вы изощрённый интриган, я Вами восхищаюсь!
Бар.- Да, брось ты. Смотри, как хорошо! Все в сборе. Не боюсь этого слова – элита класса! Когда за столом двадцать человек и не знаешь, как кто отреагирует на твои слова. Немного не уютно. А тут все свои!
Вав.- У меня, естественно первый тост! Чем отличается ученый от мудреца? Учёный много знает, а мудрец объясняет, что учёный знает! Так выпьем за нашего Вову мудрого! Твоё здоровье, Володь! (Все с удовольствием чокаются.)
Зв.- Слушай, Вавилин, спиши слова, ты у нас оказывается кладезь заумных тостов!
Вав.- Между прочим, тебе, как заядлому последователю Райкина из Факира надо знать, что это Миша Задорнов придумал.
Ира- Ребята, вы чего опять пикировку затеяли. Володя (Баратову), расскажи, где ты всему этому научился  (показывает на стол). Это лучше, чем в ресторане. Так  вкусно!
( Марина тихо рассказала Вавилину, что всё придумал Баратов, они лишь точно выполняли инструкции, но зато сами с Зиной выбрали какую-то полку в ванную, всё-таки, почти новоселье! Баратов измусолил обе пластинки и был жутко удивлен, сколько пластинок Высоцкого присутствует на рынке. В общем остался доволен.)
Бар.- (Вавилину) Пойдём, я тебе покажу, то, чего ты здесь ещё не видел.
(Все потянулись за ними в кабинет, а там, одну стену занимал открытый стеллаж, уставленный копиями различных автомашин, их тут было больше сотни.)
Помнишь, тебе отец из Англии привёз несколько копий автомашин, даже машину Джеймса Бонда с пулеметами, тогда я и решил собирать эти копии, уж больно они хороши.
( Все начали выбирать машинки по своему вкусу, кто-то открывал дверки, кто-то крутил колеса, в общем, все были при деле!)
Вет.- (Вавилину) Володя, а гитары здесь нет?
Вав.- Если честно, Галь, я даже не думал, что так получится. Мы просто хотели тихо, уютно посидеть, поговорить о жизни, ведь на следующей неделе Володя улетает домой, а о гитаре я даже не думал…
Бар.- А ты, Вова, всегда недооценивал своего друга. (Уходит в спальню и выносит оттуда гитару) Ну, конечно, это не твоя «Ямаха», но на шесть струн, говорят неплохой аппарат!
Слав.- Ну-ка, я сейчас что-нибудь сбацаю! (Берёт гитару немного настраивает) Кое-что из Городницкого (поёт «…И жена французского посла…» (Галя ждала чего-то другого, только молча посмотрела на Вавилина)
Вав.- Славка, ты эту дурь из головы выкини «… Ох не слабо, братцы, ох не слабо…» Давай-ка я что-нибудь посерьёзнее. У Визбора эта песня для меня главная. (Поёт « О, моя дорогая, моя несравненная леди…», песня захватила всех, её молча слушают. После песни Галя благодарно улыбнулась Вавилину.) Гитара звучит глуховато, но вполне достойно.
(Баратов пригласил всех за стол, поскольку блюда начали остывать. Стол был роскошный и после обильной трапезы потянуло на философские размышления. Зина начала рассказывать о проблемах школьного образования в конце учебного года.)
Дол.- Вы понимаете, поменялся принцип обучения. Например, нас учили, так, чтобы мы знали предмет, могли решать, отвечать, поддержать разговор, высказать собственные мысли, а сейчас всё заполонили тесты и учат, тому, где и как быстро найти в интернете ответ на поставленный вопрос или проще выбрать что-то их предложенного.
Тол.- Зин, пока мы не перестанем смотреть на Запад с его издевательствами над человеческим сознанием, под прикрытием их выдуманных ценностей, пока не начнём уважать себя и свои достижения, даже в образовании, пока не перестанем пресмыкаться перед «сильными мира сего», мы будет людьми второго сорта, без образования, без свободы, без судьбы. Они прикрываются понятиями «демократия, свобода слова, права человека», но всё это пустой звук. У меня сложился некий афоризм: «Демократия – это диктатура посредственности!» Посмотрите ка, кто там у власти на Западе, одни «троечники», говорящие головы, несущие несусветную чушь.
Вав.- Я думал, после работы, отдохнём, хорошо покушаем, расслабимся, с людьми, которых давно не видел и с которыми уютно и радостно провести время, но тут опять эти проблемы. Толь, ты знаешь, что они думают о нас, ну наши оппоненты, ты знаешь, что мы думаем о них, и что, что-нибудь изменится? Ничего! Один вариант, кто кого сметёт с нашей Земли. Я всегда считал, что Зеленоград – это та ступенька, которая позволит нам заглянуть в будущее, но и здесь нас опустили. Наш Зеленоград ушёл в прошлое. Поднимется он или нет. Будет он просто спутник Москвы, как и задумывался изначально или сохранит статус города науки. Это, к сожалению, уже не наш вопрос. Обратите внимание, мы уже мало кому нужны, как не грустно осознавать, но мы – уходящее поколение. Чтобы никого не обижать, возьму себя. Я набит знаниями под завязку, чего во мне только нет. Но по сравнению с компьютером почти ничего. И достать эти знания оттуда проще и распечатать легко. Так незатейливо, Зиночка, ты открыла такую тему и наше непонимание с новым поколением происходит именно из-за этого. Да нет, мы ещё на многое способны, но кому это нужно, кроме нас самих. Но всё-таки, давайте выпьем за будущее Зеленограда ведь это город нашего детства, юности, молодости, первых успехов и побед. За Зеленоград!
(Получился достаточно тяжелый разговор и все потихоньку размышляли о своём. Но выпили дружно, и уже начали благодарить Баратова за чудесный приём, желали удачного полёта и выражали надежду на новую встречу.)
Вав.- Ребята! Давайте я в конце спою, что-нибудь своё. Поскольку все говорят, что запоминается последнее. Вот, послушайте!
(Вавилин берет гитару и поёт свою песню «Позавидуйте мне люди…». Все собрались в задумчивости за столом.)
Вав.-
Позавидуйте мне люди,
Позавидуйте чуть-чуть,
Не деньгам в бездонной груде
И не орденам на грудь,

А смешному поцелую
Нежному как шелест трав,
Я любимую целую,
Не имея на то прав.

Просто так вдруг захотелось
Губы теплые найти
И в душе от счастья пелось
Жаль не помню тот мотив.

Без подробных объяснений
И без сплетен, то да сё,
Без каких-то там сомнений
Позавидуйте и всё!

Бар.- Володь, я никогда не слышал твоих песен, ты знаешь впечатляет, а вот почему ты не читаешь своих стихов, ведь насколько я знаю, у тебя уже вышло три книжки?
Вав.- Не знаю, это моя беда или счастье, но когда я пытаюсь их читать у меня буквально перехватывает дыханье, ком в горле. Один мой приятель сказал как-то увидев мои проблемы: «Ты знаешь, Володь, они тебе слишком нравятся и тут ничего не поделаешь!». Хотя я прекрасно отдаю себе отчёт, что они далеко не совершенны. Но, в то же время, всегда вспоминаешь обстоятельства их создания, ведь причины, почему они появились на свет, конечно существуют. Вот так.
Бар.- Тогда, у меня для тебя сюрприз. Мы все прекрасно понимаем, что только тебе обязаны факту нашей встречи. Я думаю, не будь твоей активности, желания, ничего бы не состоялось. Я очень благодарен тебе, что так случилось и внимательно проанализировав все три твои книжки, выбрал самые, на мой взгляд, значимые стихи. Ты их сейчас услышишь, Слава давай!
Зв.-
Мы все уйдём под грузом обстоятельств,
Уйдём негромко, без обид и гнева,
Без шумных и скандальных разбирательств
С достоинством у родового древа.

Всю нашу жизнь мы гоним время вскачь,
Скорей, ловя мгновенья на излёте,
Имея поровну побед и неудач
И некогда задуматься в полёте.

«Что наша жизнь? Игра?» Нет не игра!
А Божий промысел, ведомый жесткой дланью.
Нам только кажется, когда пришла пора
Принять решение по своему желанью!

И как же хочется мне связь времён порвать,
Замедлить бег, нетерпеливость усмирить
Не слепо верить и гадать, а твёрдо знать –
Что можно, что нельзя и как же дальше жить?

Вопрос не праздный, но, увы, банальный
Как, впрочем, и банально мы живём
И изменить что-либо не реально,
Как жили, так банально и уйдём.

И всё же нам не стоит торопиться,
Наступит время и прорвётся свет
И пусть мы нашим внукам будем сниться,
Как их основа будущих побед!

Вав.- Ребята! Просто до слёз…
Бар.- Подожди! Ира, твоя очередь!
Ира:

 Озаренье словно лучик света
Пролагает в памяти свой путь,
Как из тайных сейфов раритеты
Извлекает нашей жизни суть.

Время собирает, время лечит,
А плотиной пламенной реки
Память как скала встаёт навстречу
Времени теченья вопреки.

Память – это кладбище желаний,
Завершенье замыслов лихих,
Плод надежд, сомнений и исканий,
Память – это плата за грехи.

Бар.- Зина, вперёд…
Дол.-
Уходят все – никто не застрахован
От кажущейся смены декораций,
Но каждый здесь поименован
Без славословий и пустых оваций.

Но каждому уже вердикт готов -
Уйти в небытие иль в памяти восстать
Тех, кто без праздных лишних слов
Увековечит вашу суть и стать.

Под неподъёмным грузом лет,
Под завесью словесной пыли
Не говори с тоской: «Их нет»,
Но с благодарностию: «Были!» 

Бар.- Толик!
Тол.-
Наша жизнь случайна и напрасна,
В ней нет смысла, как в бесплодных снах
Всё, что кажется простым и ясным
Через миг внушает стыд и страх.

Радость бытия коварна и мгновенна,
Как ненавязчивый причудливый каприз,
Судьба непредсказуема и переменна,
А ветрена как своенравный бриз.

Наша жизнь сурова и прекрасна,
Чей-то частный опыт краткий и простой –
Шаг в забвение, цинично, безучастно
Поражает безнадёжной пустотой.

Всё сиюминутно, быстротечно,
Память как заложница судьбы
Ненадёжна и весьма беспечна -
Вопрос? Ответ? Так быть или не быть?

Бар.- Галя, ждем тебя…
Вет.-
Память поневоле чуть трагична,
Память – это траур по мечте.
Буднично и как-то безразлично
Растворяется в душевной пустоте.

Памятно всё то, что нелогично,
Что выходит за известные границы,
Неудобно или непривычно,
Как неведомые раньше лица.

Но однако, как настанет срок
Всё сжигает очищающее пламя,
Из всего того, что было впрок
Нам же остаётся только память.

Бар.- Марина, твоё слово для мужа!
Мар.-

Вся жизнь была как чёрно-белое кино,
А мы гордились выбранным контрастом,
Когда полутона, оттенки – как вино,
Хорошее – немногим, остальное – в массы.

Здесь цвет отнюдь не каждому положен
Его найти - удача и беда,
Как идол, что когда-то был низложен,
Следы в душе оставив навсегда.

Нельзя ждать умиротворённо –
Как важно «в цвет» попасть, а может – «в масть»,
Хотя судьбою предопределённо:
Каким же цветом вспыхнет ваша страсть.

Ну, а вокруг всё буднично и серо,
Вот год прошёл без признаков весны,
Оставив только горечь полной мерой,
А в голове ещё кружат цветные сны.

Бар.- Ну  и позвольте мне заключить этот маленький экспромт:

Я очень долго думал, что же будет,
Когда вообще не будет ничего,
Когда давно знакомые мне люди
И имени не вспомнят моего.

Не может быть, чтобы такое чудо
Как наша жизнь, исчезла без следа,
Как будто появилась ниоткуда
И вдруг опять пропала в никуда.

Я не поверю, что вселенский разум,
Создав шедевр, как хрупкое стекло,
Вдруг уничтожит созданное сразу,
Как только время жизни истекло.

Нет, я уверен, продолжение грядёт,
Но как и с кем уже не нам решать
И в тот момент, когда решение придёт,
Достойным будет право выбирать!

Мы будем вечно, только вот зачем?
Нас слишком много, праведных и грешных,
Когда земных исчерпан список тем,
Лихих деяний некогда успешных.

Совсем не просто разумом постичь
Всё то, что предстоит ещё пройти
Важней отдать, чем что-то получить
На том нездешнем, не земном пути.

Всё, что успел осталось между дел
И жизнь прошла, наверно, где-то рядом,
А то, что знал, хотел, но не успел,
То, по большому счёту, и не надо!

Нелепы все пустые обещанья,
Ведь к шагу в вечность не уместна грусть
И пусть в момент последнего прощанья
Я будущему тихо улыбнусь!

А теперь, возможны авации!
Вав.- Вовка, ты настоящий друг! Не ожидал! Спасибо!
(Вавилин со слезами на глазах подошёл к Баратову, обнял его и стыдясь слёз, тихо бормотал слова благодарности. Все счастливо улыбались. Их сюрприз попал в точку. Каждый хотел прикоснуться к Вавилину и выразить ему свой восторг.)
Вав.- Ребята! Давно у меня не было таких потрясений! Благодарю вас, друзья мои!
(Эти слова были произнесены скорее к залу.)
(Занавес.)