Тайна старого моря. Часть IV. Искания. Глава 4

Глава 4
«ВЕЧЕР В РЕСТОРАНЕ КАЖЕТСЯ ПЕЧАЛЬНЫМ...»
– Мужики, конечно, не ахти – сразу видно, что без денег, судя по «запорожцу», но за амаретто потерпеть согласна. Мои-то мани уже закончились, а праздника хочется, – задумчиво констатировала Лариса, когда троица убежала в магазин.
– Да, хочется, – вздохнула я.
– Так давай устроим! – предложила Лариска.
– Как это?
– Ну что тебе больше всего в жизни нравится?
– Что-то необычное, – подумав, ответила я.
– А что именно?
– Интеллектуальная деятельность, творчество, люди необычные.
– Вот и займись! Сидишь тут как курица мокрая в грусти и печали. А сегодня предлагаю хотя бы напиться! – в голосе подруги появились оптимистические нотки.
Но не успела я ответить ей, что «напиться» – это так себе удовольствие и я не поклонница ложных энергетиков, как вернулись с полными сумками «серотонина» наши знакомые.
Златогоров, взяв на себя роль «бутылочного гуру», выставил на стол набор   пустившегося во все тяжкие «обладателя запорожца»: четыре двухлитровые бутыли пива; застенчивый, укладывающийся буквально в ладонь шкалик водки, «Ессентуки» в зеленом стекле и плечистую, стройную, как итальянский мачо, бутылку амаретто, наполненную темной, сулящей неведомые грезы, жидкостью. При открытии такой напиток, который был весьма популярен в девяностых, источал с ног сшибающий синтетический аромат вишневых косточек и ценился не только слабым полом, но даже некоторые мужчины любили побаловаться «заморской» роскошью. За напитками последовала баночка шпрот, поджаристые картофельные чипсы и подозрительного вида жестяная банка с надписью «Дары моря» – мечта гурмана.
– Как в ресторане! – похвалил себя Златогоров.
Постояв в нерешительности, Богданович вытащил из кармана брюк растаявшую шоколадку – карьера астролога требовала ежедневной экономии, и присовокупил ее к спонтанно образовавшемуся «шведскому столу».  Потом поискал еще и вынул из «широких штанин» маленький коробок с леденцами, похожими на яйца какого-то крупного насекомого.
– Для свежих поцелуев! С ментолом! – подкинул он в общую кучу конфетки, вызвав недоуменный взгляд Никитиной.
– Лучше бы презервативы с ментолом купил! – блеснул остроумием Златогоров.
– Не знаю, что у вас там с ментолом, но сразу предупреждаю, что это дружеская вечеринка, – строго заявила Лариска.
– Конечно-конечно! – пошловато хихикнул Эдик. – Мы с Наташенькой всегда были вечными друзьями.
Коля Викинг открыл шпроты, распечатал напитки, даже помыл стаканы, если бы была печь, он и ее затопил бы, и дрова бы наколол перед этим – но, увы, негде было разгуляться его молодецкой силушке.
– Какой симпатичный молодой человек! – по достоинству оценила Викинга Никитина. – Всё сам, ничего и заставлять не надо.
– Может, за шоколадкой сбегать? – по-детски улыбнулся польщенный Коля.
– Не надо, садимся уже! – нетерпеливо пригласила всех за стол Лариска, взяв на себя роль домоуправительницы.
– Щас! – Коля быстро достал из рюкзака блестящую банку тушенки с изображением говяжьей головы, бородинский хлеб, рыбные консервы «Килька в томатном соусе» и целых два даже ничуть не подтаявших шоколадных батончика фабрики «Красные зори».
– А презер... – разочарованно развел руками Богданович.
– Эдуард Казимирович, заткнитесь уже! На грубость нарываетесь! – стукнула я кулаком по столу, применив тяжелую артиллерию.
Разложив на двух сдвинутых журнальных столиках яства, мы приступили к трапезе. Рядом со мной примостился Златогоров, и я наконец-то поняла, откуда это так навязчиво пахнет весь вечер. От Витька исходил какой-то кисловато-въедливый запах, как будто его обгадило сразу несколько кошек.
– Чем это воняет? – бесцеремонно скривила физиономию устроившаяся на диване, подложив под себя все подушки, Лариска. – Не от тебя ли?
Последний вопрос был адресован Витьку. Опрокинув первым делом стакан и нюхнув себе под мышками, Златогоров озадачился, словно что-то припоминая.
– Так от него и воняет! – дерзко разоблачил товарища Коля. – Ферхад!
– Что? – чуть не подавилась я – бутерброд с бородинским хлебом и шпротой камнем застрял в моем горле.
– Ферхад, – отчетливо повторил Викинг.
– А, точно! – еще раз прошелся носом по одежде Витек. – Мумижон пустил его к себе в дворницкую, так тот у него там сразу пометил. Забери, говорит, его к себе обратно.
– Что за бред такой? Какой Ферхад? – заволновалась Лариска, на минуту потеряв интерес к застолью.
– Это кот. Я кота нашел у своего подъезда. Хотел Наталье Юрьевне отвезти, но у нее своих хватает. Предложил сразу дворнику – вижу, человек он неплохой.
– А почему Ферхад? – недоумевала я.
– Хотел сначала Худойдот назвать, но я сказал, что Ферхад звучит приличнее, – Златогоров засадил в банку с тушенкой столовую ложку и начал увлеченно смешивать застывшие на дне куски жира со скудными мясными волокнами и янтарно трепыхающимся желе.
– Так это дворник под моими окнами две ночи подряд кота звал?! Фу ты ну ты! – выдохнула я с облегчением.
– А я почем знаю – видать, покормить приходил, – набил полный рот оголодавший Златогоров.
– А ты как провонялся? – продолжала я допрос.
– Ага, и правда, может, помоешься или одежду хотя бы сменишь? – предложила ему Лариска.
– Ну я ж в дворницкой был – вот и ступил, наверное, в лужу ненароком – штанину-то и замочил, – поведал о своих приключениях Витек.
– Снимайте штаны, доктор Златогоров! – потребовал с блуждающей улыбкой Богданович.
– Только после вас! – обрадованно поддержал инициативу Витек.
– Кто быстрее! – участливо прокомментировал Викинг, чинно сдувая пивную пену.
– Ладно, хватит вам тут шоу устраивать – «Поле чудес» нашли, – недовольно выпрямилась Лариска.
– И правда, вы не будете против, если я немного помоюсь? – с готовностью поднялся Златогоров. – Все-таки неудобственно так среди дам сидеть.
– Что ж делать, иди! – согласилась я. – Но сменной одежды нет. Только тети Нюрин «халат» в стиле ретро в ванной на вешалке. Я им мыть полы хотела, но еще не разорвала.
– Что за халат такой? – между делом поинтересовалась Лариска, снова сблизившись с «итальянским» напитком.
– Махровый.
– Унисекс? – уточнила она.
– О! Секс! – довольно пробормотал Богданович. – Виктор Аркадьевич,  последний раз вы были внутри женщины, наверное, когда посещали статую Свободы?
– Какой вы остроумный, Эдуард Казимирович! Не был я ни в какой статУе, – отозвался Витек.
– Это не я остроумный, это Вуди Аллен, но вам все равно не понять, – подчеркнул свою образованность Богданович.
– Так прямо цитатами и сыплешь. Где учился? – попыталась завязать светскую беседу Лариска.
– На психиатра в Санкт-Петербурге! – с надменной улыбкой соврал Богданович.
– О... Хороший город. Осенью хотела бы туда съездить, сейчас пока некогда, – мечтательно произнесла Никитина и равнодушно добавила: – Психиатр – интересная профессия.
– За нею будущее. Скоро это будет одна из самых высокооплачиваемых профессий – наше общество неизменно катится к массовому сумасшествию! – глубокомысленно изрек Богданович.
– Эдуард Казимирович, давайте выпьем, чтобы приближение конца света не так пугало нас, – предложил, щеголяя волосатыми икрами, облачившийся в полосатый халат Златогоров.
– Какой экстравагантный образ, доктор Златогоров! – по-мышиному захихикал Богданович, оценив преображение Витька.
– Спасибо за комплимент! Вы мне льстите, Эдуард Казимирович! Но скорее в этом халате я напоминаю больного! – резюмировал Витек.
– Что за парфюм?.. – дрогнула ноздрями Никитина.
– Да нашел что-то у Натальи Юрьевны на зеркале – «Пуазон», кажется, вроде ничего так. Как по-вашему? Надо же было убрать следы Ферхада, – ответствовал Златогоров.
– Это мой «Пуазон»! Я его у Наташки на всякий случай оставила! – взвыла Лариска, будто ей после тяжелого дня наступили на многолетнюю мозоль от тесных «лодочек». – Ты что, им брызгался? Это же «Диор»!!!
– Ваш гнев так сексуален, Ларис-с-са! – задохнулся от восторга Эдик.
– Если сейчас кто-то еще скажет про секс или прикоснется к моему «Диору»... я вылью ему на башку амаретто! – кипела от ярости, словно скороварка, Лариска.
– Градус падает, давайте выпьем, – очнулся, не заметивший страстей, Викинг.
– Это у нее-то градус падает? – прерывисто всхлипывал от смеха Богданович. – Эта женщина – просто мечта-а-а-а!!! Лариса... как вас по батюшке? – Эдик наконец перевел дух.
– Михална, – чопорно представилась Лариска.
– Лариса Михайловна, будьте моей женой! – брякнулся на костлявое колено Эдуард Казимирович: – Я всю жизнь мечтал о такой... О-о-о...
Эдик простонал, словно раненый джейран, откинул назад голову, обнажив заострившийся небритый кадык, и прочел из старого, немного заменив слова:
Вечер в ресторане кажется печальным,
Красная брюнетка у окна сидит.
Я сажусь с ней рядом, к танцу приглашаю.
Нас соединил здесь тайно общепит...
– А почему красная? – навязчиво переспросил Златогоров.
– Потому что волосы Ларисы – словно закат моей молодости, – произвел хитросплетенное сравнение Богданович.
– А причем здесь общепит? – пытливо интересовался Витек.
– Давайте не будем педалировать эту тему! – осушил стакан Эдик.
– Сейчас начнется, – сурово предупредил Коля. – Если он стакан пива без закуси выпивает, его сразу заносит.
– Куда заносит? – спросила Лариска.
– В кювет, – со знанием дела ответил Викинг.
– Нет уж бу-у-у-удем педалировать, – ловко притянул к груди полную флягу Златогоров, явно задумав какую-то пакость.
Но в это время раздался протяжный звонок в дверь, будто кто-то специально прилег на него.
– У меня аж оборвалось все внутри от неожиданности... Кто это?! – напряглась Никитина.
– Для Ферхада еще рановато, – проговорила я, скрываясь в прихожей.
– Здравствуйте! Лариса у вас? – раздалось из темноты подъезда, когда я осторожно, на цепочке, приоткрыла входную дверь.
Приглядевшись, я заметила невысокого роста худощавого, жилистого брюнета, с тщательно выбритой бородкой и чем-то отдаленно напоминающего Николая Второго.
– Лев?! – выбежала почуявшая неладное Никитина.
– Проходите, – пригласила я нежданного гостя, и «император» уверенно шагнул в дом.
– Левчик! – бросилась ему на шею, благоухая вишневыми косточками, Лариска. – Ты как здесь? Я тебя не ждала...
– Златогоров! – бесстрашно направился навстречу Льву, придерживая халат, Витек и, оглянувшись на притихших товарищей, по-гусарски развязно представил их: – А это мои собратья по оружию – Эдуард Казимирович и Николай Владимирович.
Господи, ну причем здесь оружие, подумала я, уже готовая к любой развязке событий.
– Коля, – протянул тяжелую пятерню вошедшему Викинг. – У меня нет оружия.
Эдуард Казимирович же отошел в дальний угол комнаты и тихо дрожал.
– Лев Андреевич, – сдержанно ответил на рукопожатие гость.
– Коля воспринимает все буквально! – лебезил перед «императором» Богданович, тоже не на шутку смутившись перед столь неожиданным визитом.
– Да? А я вот не шучу, – серьезно ответил Лев.
– Может, пройдешь все-таки, Левчик? Я тебя давно ведь хотела с Наташкой познакомить! – лебезила вокруг своего суженого Никитина.
– Приятно познакомиться, – сдержанно кивнул «император», и его тонкие губы дрогнули в подобии улыбки. 
Так вот он какой, исподтишка разглядывала я Льва: ведь совсем другим представлялся – большим и грузным, каких как раз любит Никитина, а оказался щуплый и невысокий.
– Лариса, собирайся, мы едем домой, – отрезвляющим голосом проговорил Лев, и я заметила, как в его темно-серых глазах блеснула дамасская сталь такой силы, какую вряд ли можно было заметить когда-либо у Николая Второго.
Покорившись своему благодетелю, Никитина жадно опрокинула бокал и полезла со стоном в «лодочки».
– Ну вот вечно, Левчик, ты меня куда-то тащишь – то домой, то на работу... Мне так грустно от этого... – причитала она и, оглянувшись на меня, с застывшей в глазах печалью произнесла: – Пока, Наташка! Не знаю, когда теперь увидимся...

Удивительно гармоничная парочка скрылась в неизвестном направлении, и мне оставалось только ждать, когда Лариска снова спонтанно позвонит.
Парни просидели до полуночи: Эдик, впавший в депрессию от очередной неудачи на любовном фронте, уснул прямо на диване, скорчившись в позе эмбриона; Златогоров рассказал дежурные анекдоты и, не найдя поддержки, допил все из бутылок и со словами «вечер в ресторане кажется печальным» отправился для надежности ночевать в «запорожец», чтобы машину ночью никто не угнал. Коля же, не желая стеснять меня, отнес Богдановича в соседнюю комнату, а сам устроился в прихожей на коврике – объясняя столь нелепый выбор «приятным сквознячком».
Какой джентльмен, подумала я и тоже начала готовиться ко сну.
– Телефон звонит! – оповестил меня, высунувшись из-за обуви, Викинг.
И действительно – долго молчавший «красненький» наконец замурлыкал.
Я подошла к аппарату – это оказался Эмир.
– Наташка! – раздалось в трубке. – Я в ментовке. У тебя есть какие-нибудь Морозовские вещи? Улики нашли.
– Какие улики?! – закричала я.
– Вещи есть какие-нибудь?
– Да вроде нет, – поразмыслила я.
– Ладно, тогда жене его звонить буду. Завтра когда на работу?
– В десять! – быстро проговорила я. – Могу в восемь.
– Не надо, рано очень. Приходи в пол-одиннадцатого, если сможешь. До скорого! – Алимов повесил трубку.
Вот какого черта звонить ночью и сообщать про улики, осерчала я на Эмира.
– Все в порядке? – снова приподнялся Коля.
– Да, в порядке, спи, – ответила я и с тяжелым сердцем пошла в комнату, где на окне поджидал меня кот.
– Да, Бывалый, не получилось у нас нынче праздника, – потрепала я его за ухом.
Продолжение следует.