Влюбленный Митрич - 9 -

   Даже в самых маленьких деревнях могут случаться большие (в масштабах страны)  события.
 
   Я проснулась от очень громкого разговора и хохота за открытым окном. Не доспала…  С самого детства в такие минуты сердитость просыпалась где-то внутри меня и норовила выскочить наружу. Поначалу у нее это чудесно получалось. Но шло время и  долгие годы духовных практик, наконец, дали  о себе знать. Теперь усмиренная сердитость, только высовывала нос, и тут же снова ныряла обратно туда, откуда появлялась.

   Сняла пижаму, надела футболку и джинсы и пошла за калитку выяснять, что случилось. Метрах в десяти от моего забора на лавочке сидели три старушки, наши местные воробушки, безобидные, не склочные, из  того поколения, которое привыкло терпеть все, что угодно даже тогда, когда и не надо бы. Баба Нюра, баба Зина и баба Шура. Баба Нюра плакала, утирая слезы краешком белого в горошек ситцевого платочка.  А рядом стояла машина, на которой большими буквами было написано Мосэнерго.  Три хлопца, один другого здоровее, стояли перед бабушками и, живописно размахивая руками, говорили что-то  на повышенных тонах. Они пафосно  обличали  их в воровстве у государства электроэнергии, о том,  что на старости лет стыдно так себя вести. Грозили тюрьмой  за задолженность, одним словом, издевались по полной программе.

   Когда обижают меня, я всегда терплю. Как показал опыт  жизни, если дотерпишь до конца, то с обидчиками разберется Господь и так, что им мало не покажется. Кровожадности во мне нет. Никому не желаю зла. Но способ останавливать Каинов у меня единственный: предоставить Господу меня оберегать.
 
   Другое дело, когда при мне начинают обижать людей и, тем более, хрупких и не очень стойких, беззащитных. В этот момент я начинаю «драться». Нет, конечно, не так, как это делают в тренажерных залах или в подворотнях. Я это делаю иначе. И ни разу осечки не было.

   Так вот. Подхожу к трем «бойцам», по которым плачет гауптвахта. Старшему я  сразу не понравилась. Он этого и  не скрывал.  Двое других приготовились смотреть, как их вожак в одну  минуту расправится с  вредной теткой, затесавшейся, куда не приглашали.
 
   А случилось вот что.  Бабушки уже два месяца не получали квитанции на оплату электроэнергии и ТКО. Может быть,  почтальон заболел, может, бот выдал ошибку.  Всякое бывает.  Вот и прислали этих  молодцов отключать их от сети.
 
   - Дочка, - говорит мне баба Шура, - ты пойми, как только счетчики из домов убрали да на столбах установили, так вся путаница и началось. Мы же не можем на столбы залезть, а штучка эта, которая циферки на счетчике  показывает, сломалась чуть не через месяц.  Нам уже как полгода другую исправную не выписывают. Вот собрались  с подружками и, как только снег стаял, поехали в город за правдой.  Нам  пообещали,  что по темноте нашей, как исключение,  сделают  квитанции и каждый месяц станут присылать, чтобы мы в поселке их оплачивали. (Уточняю: ближайший поселок в десяти километрах от деревни. Они туда зимой пешком ходят в любую погоду).

   - Могли бы на телефон снять код, распечатать сами квитанции, не ждать, когда их вам на блюдечке подадут, - сказал старшОй.

   - Пойдемте, - пригласила я его жестом и словом.

   - Куда?

   - А к тому пню в лесу, где телефоны лежат со входом в интернет и принтеры  стоят для распечатки квитанций.

   - Издеваетесь?

   - А вы? Только попробуйте обрезать провода и оставить бабушек без электричества.
 
   - И что будет?

   - Узнаете.

Из узких глаз неопределенного цвета выглянул волк:

   - Не встревайте. Без вас разберемся.
 
   - Милок, - говорит ему наивная баба Шура, - давай мы тебе денег дадим столько, сколько задолжали, а ты оплати в городе, как положено. Нам своим ходом туда уже не добраться.

Я ждала, что будет дальше. И дождалась.

   - Так и быть. Только из жалости сделаю исключение. Оно мне нужно – старух обслуживать?

   - Оно вам не нужно. Никто никаких денег никому давать не будет.

   - Юлишна, так мы же в темноте останемся, а сготовить как? За каждым разом печку топить – это же сколько дров-то нужно. Дрова нынче очень дорогие.

   - Слушай, - волк начал терять терпение и поднимать шерсть на холке, - шла бы ты отсюда, а то нарвешься.
 
Я вынула из кармана телефон. Позвонила.

   - Привет, это я. У нас тут проблема.

Он, мой всесильный брат, выслушал, не перебивая. В конце «доклада» попросил:

   - Трубочку передай старшОму.

   - Ну, - нагло начал тот беседу.
 
Через полминуты  побледнел, потом пролепетал что-то несуразное, вернул телефон, в котором уже дали отбой.

   - По коням, - скомандовал изменившимся голосом.
 
И через пять минут в нашей деревне снова наступила тишина.

   - Милка, ты хоть скажи, нам-то как быть? Ты уедешь, зима начнется. Что тогда?

   - Завтра праздник  Святой Троицы,  воскресение, выходной.  Готовьтесь на понедельник.  Отвезу вас в город. Паспорта приготовьте.  Митрича навестим, а потом в офис Мосэнерго заедем  и там все решим на этот раз окончательно.  Договорились?
 
Бабушки заулыбались, закивали, а  у меня сердце сжалось. Бедные, хорошие, мало им досталось на веку? Всю жизнь в поле, в любую погоду, для города еду растили, для таких вот волчат. И на старости лет получили  благодарность… Ужасно!



Вечером, за ужином, Полина Романовна вдруг завела разговор о том, что случилось.

   - А кто вам рассказал? – Спрашиваю.

   - Так тетя Шура сама и рассказала. Вон, лукошко стоит, а в нем восемь штук яичек из под курочки. Говорит, мол, снеси, как бы от себя, от нас-то не примет. А добрые дела с благодарностью нужно принимать.
 
   И я расплакалась. Уйдет поколение этих бабушек, простых, светлых, добрых. Эстафету примут такие вот сытые и наглые волки. И что со страной будет? Живая жизнь –  не интернет, не телевизор, в ее сценариях  много  нелицеприятных и не срежиссированных  ситуаций.
 
   Я плакала и думала, сколько таких одиноких старых людей разбросано по  нашей огромной, лучшей в мире стране.  Но кто-то не додумал очень важную вещь:  они, одинокие старики из глубинки,  уже во век не разберутся с этой цифровизацией, ИИ, роботами, ботами, сетями.  Почему о них никто не позаботился? В Москве – в каждом офисе Мосэнерго – сотрудники работают, как часы.  Проблемы решают мгновенно, только приди. А от Москвы отъехал на 80 км. и начинается светопреставление. Не дают  спокойно дожить,  одиноким бабушкам и дедушкам, брошенным, для которых оладушки с варением – лучший десерт. Нет у них навороченных телефонов, компьютеров, да и сил уже нет со всем этим новомодным мороком  разбираться.

   - Я, дорогая, думала, что вы у нас самая кроткая женщина в деревне. Оказалось, что хорошо маскируетесь. Можете за себя постоять.

   - За себя? Нет.

   - А вы кому звонили? –  продолжила допрос Полина Романовна.

   - Брату.

   - А кто у нас брат?

Я промолчала, она, мудрая,  больше не спрашивала.

Продолжение следует…

 
Картина художника СВЕТЛАНЫ КРОПАЧЕВОЙ.