82. Liberte, Egalite, Fraternite. Священная война

 
 Утро на Большой Морской...
 На приёме собралось общество французских дворян-эмигрантов.

 "Демаре" с интересом оглядывался по сторонам, сверкающие люстры старинного зала, столы, накрытые с изяществом, свойственным "старому режиму", белоснежные скатерти, мясные блюда, салаты, графины с вином и бутылки шампанского, молчаливые проворные слуги с подносами, бронза, паркет, зеркала, в которых отражались дамы и кавалеры, одетые подчеркнуто по дореволюционной моде, он чувствовал себя чуждым и даже внутренне враждебным элементом в этом обществе.

  Дельбёф перехватил его взгляд, сразу всё понял и слабо улыбнулся. Но сказать ничего не успел.

- Очень рады видеть вас, сударь! Приглашаем к столу... -  Жан-Пьер обернулся, перед ним стояли молодой маркиз д, Орсанваль и его невеста графиня де Тавернье...

  Демаре едва не протянул маркизу руку по укоренившейся в революционной Франции новой традиции, но вовремя спохватился и лишь церемонно, сдержанно поклонился.

- Я тоже очень рад вам... Никак не ожидал, что Россия столь сочувственно и дружелюбно встретит нас...

- Мы с удовольствием присоединимся к вам, но у меня есть  кое-что важное для месье Демаре... прошу простить... я отвлеку его ненадолго... - любезно улыбаясь обратился Дельбёф к маркизу д,Орсанвалю и отвел Жан-Пьера в сторону. 

- Тебя увидел один интересный тип, долго разглядывал, жутко заинтересовался  и попросил свести вас... зовут Этьен Фурмарье... это имя что-нибудь говорит тебе? И да... он священник... отец Этьен... Раз он здесь, в эмиграции, значит  он из "неприсягнувших"... враг Революции... а вдруг выдаст? И что тогда дальше, Тайная Экспедиция при Сенате, пытки, Сибирь или сразу казнь?! Что думаешь делать?

- Если что... я сделаю вид, что наше с тобой знакомство самое поверхностное... продолжай свою миссию в Петербурге... как "подозрительный" я отстраняюсь... Но... Я хочу поговорить с этим человеком... - твердо ответил Жан-Пьер - если это тот, о ком я думаю... он не выдаст меня на расправу...

  Жан-Пьер чувствовал себя неестественно, вежливо извиняясь на каждом шагу, проходя сквозь толпу нарядных дам и кавалеров, для которых 1789 год явно еще и не наступал...

  Лишь один взгляд, брошенный на священника заставил его вздрогнуть...
- Месье Лафоре... очень рад вам... честное слово я рад, что вы живы... - обратился к нему отец Этьен.

- Вы ошибаетесь, принимаете меня за другого.. ТОТ человек... умер в Париже около года назад... меня зовут Доминик Жан-Пьер Демаре... - он выразительно сузил глаза.

  Священника больно поразил взгляд остановившихся, как будто действительно мёртвых глаз.

- Простите... ошибся... - но было видно, что отец Этьен понял всё правильно - но и к вам месье... Демаре... у меня есть дело... уверен, вам будет интересно узнать, что граф де Карфадек тоже присутствует здесь...

  Жан-Пьер пошатнулся, смуглое лицо приняло болезненный пепельно-серый оттенок, губы дернулись как от боли.
- Он приехал один? А дочь? Где его дочь?! Где Мари?!

 Отец Этьен подошел близко и взглянул ему прямо в глаза:
- Она тоже здесь... Бедная девочка... Она ужасно страдала, считая вас погибшим... ходила все восемь месяцев будто в трауре... за что отец не раз отчитывал её... Вы готовы встретиться с ней? Я отведу вас... Но простите...сначала я немного поговорю с глазу на глаз с графом де Карфадек...

... ... ...
- Так этот человек действительно жив и находится к тому же здесь среди нас?! - граф де Карфадек вытер пот с влажного лба и опустился в глубокое мягкое кресло.

  Отец Этьен выглядел серьезно и торжественно:
- Да, всё так... вам не кажется, граф, что это судьба? Вы как-то сказали, видя страдания дочери, что готовы были бы смириться с их браком, если бы этот человек был жив... Он жив... Что вы думаете теперь, господин граф?

  Карфадек помолчал, подумал:
- Отец Этьен, будьте добры, позовите его... Нам нужно поговорить...

  Отец Этьен деликатно пропустил в комнату Жан-Пьера и вышел...

  Граф де Карфадек резко поднялся из кресла при его появлении и подошел ближе, слегка побледнел и даже пошатнулся, будто увидел призрак. 

- Вы всё-таки живы... Лафоре... Неужели ЕЁ вера в то, что вы живы и вернётесь к ней совершила чудо?!

- Извините, господин граф, что я жив... - в глухом голосе Жан-Пьера прозвучала невольно горькая ирония - думаю, вы очень надеялись на иной исход... Но... прошу внимания... для общества Лафоре больше нет, якобинец-робеспьерист, он умер на эшафоте через месяц после казни Робеспьера... перед вами Доминик Жан-Пьер Демаре... Я теперь тоже эмигрант...В вашей власти выдать меня...

- Я никогда не желал вам смерти... - граф сделал протестующий жест и слегка прикоснулся к плечу Жан-Пьера - я всегда помню, что я и моя дочь живы исключительно благодаря вам...  Другие документы были необходимы для выезда из страны, понимаю... Демаре так Демаре... я не желаю вам зла... Но... думаю, что Мари нужно подготовить к вашей встрече...