Пушкин Как трех витязей утопили или

Пушкин 
Как трех витязей они с няней  утопили или ...

(1)
Пушкин А.С. Записи сказок

«Некоторый царь задумал жениться, но не нашел по своему нраву никого. Подслушал он однажды разговор трех сестер. Старшая хвалилась, что государство одним зерном накормит, вторая, что одним куском сукна оденет, третья, что с первого года родит 33 сына. Царь женился на меньшой, и с первой ночи она понесла. Царь уехал воевать. Мачиха его, завидуя своей невестке, решилась ее погубить. После девяти месяцев царица благополучно разрешилась 33 мальчиками, а 34-й уродился чудом — ножки по колено серебряные, ручки по локотки золотые, во лбу звезда, в заволоке месяц; послали известить о том царя.

Третий корабль и проч. также. «Что за чудо, а вот чудо: из моря выходит 30 отроков точь-в-точь равны и голосом, и волосом, и лицом, и ростом, а выходят они из моря только на один час»
Тужит царица об остальных своих детях. Царевич с ее благословения берется их отыскать. «Нацеди ты, матушка, своего молока, ты замеси 30 лепешечек».— Он идет к морю, море всколыхалося, и вышли 30 юношей и с ними старик.— И царевич спрятался и оставил одну лепешечку. Один из них и съел ее: «Ах, братцы,— говорит он,— до сих пор не знали мы материнского молока, а теперь узнали».— Старик погнал их в море. На другой день вышли они опять, и все съели по лепешке, и познали брата своего. На третий вышли без старика, и царевич привел всех братьев своих к своей матери.»

Итак, создается впечатление, что  рассказчик (по версии народа – няня Арина  (реально Ириина) каким-то образов препарировала 33 мальчика из 34-х в 30 отроков, ставших 30 юношами.
 
Можно предположить, что  рассказчик страдал потерей и даже провалами ситуационной памяти  и потерял 3-х мальчиков…
Но мнится, что в этом есть смысл: 3 мальца на самом деле погибли при плавании в водах к острову Буяну = они каким-то образом утонули … или их съели собратья … или их отдали в рабство туркам султана Салтан

Но есть у нас версия, что эти трое не сгинули в пучине вод, когда плыли в отдельной от матушки и волшебного братца бадье, а   были отданы в мамлюки, стали затем  наемниками и пришли на службу в Русьскую Землю  Тремя богатырями – Ильей, Альошей и Добрыней:

Трое появились не случайно,
И троица придумана не зря,
Ведь недаром чуть не в каждой чайной
Есть картина «Три богатыря».

Ах, где ж ты, друг, наш третий друг?
Есть картина «Три богатыря».

См. Блатная песня: Сборник. – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002.

Эта версия дает шанс выжить  иной научно-патриотической = 33 богатыря  -это 33 буквы святоотеческого алфавита, из которого скомпонованы три русских титульных (по Пушкину) слова = на П, на Х и на Б.

(2)
Пушкин. Руслан и Людмил

Ваш Весь с 1856 г Пушкин А.С. вначале использовал только 30 мужиков из 33 мальчиков северного народного заговора, очевидно став просто жертвой формул поэтики:

Пушкин. Руслан и Людмила
У лукоморья дуб зеленый,
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Всё ходит по цепи кругом;
Идет направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных;
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;

Тут важно, что 30 братьев Гвидона  и одновременно братья Царь-Лебеди (!), получили в этой ирои-комической поэме статус витязей, что несет мысль о варяго-русах в истории Карамзина, из которой и пришли имена Руслана, Рогдая, Фарлафа и Ратмира
А три брата – Илья, Алеша и Добрыня – получили уже иной статус – богатырей…  хотя никто из них не был русом, а уж, тем более, русским

(3)
Пушкин СКАЗКА О ЦАРЕ САЛТАНЕ

Пушкин проигнорировал детали сказа о Гвидоне и их с мамкой бидоне и вернул в поэзию, верный своей профессии словесника, модератора  и литератора, число 33 богатыря – ибо осознал, что это 33 буквы алфавита Петра Великого: 

Пушкин СКАЗКА О ЦАРЕ САЛТАНЕ,
 СЫНЕ ЕГО СЛАВНОМ И МОГУЧЕМ БОГАТЫРЕ
КНЯЗЕ ГВИДОНЕ САЛТАНОВИЧЕ
И О ПРЕКРАСНОЙ ЦАРЕВНЕ ЛЕБЕДИ
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»

Глядь – поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» –
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает –
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел».
– «А какое ж это диво?»
– «Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор».
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».

Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.


В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге –
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить –
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».


Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
***
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор –
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».


К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.
Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.


(4)
Высоцкий В. Лукоморья больше нет…

Тридцать три богатыря порешили, что зазря
Берегли они царя и моря.
Каждый взял себе надел, кур завел и там сидел
Охраняя свой удел не у дел.
Ободрав зеленый дуб, дядька ихний сделал сруб,
С окружающими туп стал и груб.
И ругался день-деньской бывший дядька их морской,
Хоть имел участок свой под Москвой.

(5)

См. также 49. Пушкин Троится Троица придумана не зря
Поль Чтецкий
И иные посты о бога-тыривших