Неваляшка

Рассказ
 
«НЕВАЛЯШКА»



 
Автор:
 
Валерий Шевченко






 
Блокадный Ленинград... Зима... Лютая зима.....
    Лиза выбежала с проходной завода чтобы накормить девчонок: Машу и старшую Катю. …Скорее, скорее… «Накормить», конечно это сильно сказано, сегодня выдали продовольственный паёк и надо срочно домой…там девчонки одни… просто уже... им тяжело... другого слова нет.
“Бежала” - тоже сказано сильно, Лиза  волочилась, хватаясь то за фонарные столбы, то за прутья заборов и раненые стены, всё плыло вокруг, но  держал животный материнский инстинкт; накормить своих детенышей. Мысленно  она  уже дома.   Мужа Василия не было, может он где-то был, но писем с фронта давно не получала... очень давно, целую вечность... только кругом похоронки, похоронки, похоронки…воткнутые в почтовые ящики как неразорвавшиеся снаряды в опустевших  домах.
    Сжимая небольшой свёрток Лиза остановилась передохнуть, переложила паек в хозяйственную сумку. Сейчас сумка казалась большой, раньше в ней она приносила домой и картошку  и морковку,  ароматные яблоки и настоящее молоко, девчонки  любят молоко,  но это было очень давно...
    Мороз сковал город и людей, Лиза сжалась в фуфайке, поправила старенький зимний платок, руки коченели в варежках, оттолкнувшись от стены осторожно шоркая валенками брела по заснеженной тропинке. “Господи, помоги, дай сил! Дай матери накормить своих детей”...она закашлялась, прижала сумку к себе, шум в голове усилился, тело не слушалось, только где-то в глубине её карих глаз вспыхнул огонек надежды. Навстречу Лизе шли, бежали, ползли люди, тени, силуэты, стоны, плач, крики, холод. Холод убивал всё. Лиза  не понимала какой месяц, какое число, просто как только получила паек, отпросилась с работы, благо  подруга  начальник заводской бригады, она знает ситуацию  Лизы с девчонками, сказала: “беги, беги, покорми и возвращайся”. “Надо просто успеть. Так… дома вода есть - это хорошо, вода это кипяток, не будет воды-тогда всё, тогда катастрофа, дров нет, ладно что-нибудь придумаю”.   Повернув в переулок,   а потом в арку, Лизу встретил сильный ветер со снегом, он буквально сносил истощенное тело, Лизе казалось, что это вход в бездну, вокруг кружились  снежные воронки, снег, снег, вьюга, всё серое, серое, стены, стены, окна куда не глянь зачеркнутые в крест, “Боже, дай сил!”  Невозможно, невозможно, невозможно, те, кто смог уехать -уехали, те, кого надо было вывезти-вывезли, остались те, кто остался по разным причинам, Лиза ждала Василия, но ни ответа, ни извещений, ни похоронки ничего не было.    Проходя мимо подъезда навстречу выбежали две женщины, вдруг неожиданно схватили Лизу и поволокли в подъезд, темно, сыро, сквозь мешки с песком кой-как пробивался тусклый свет, ничего не видно, смрад, гниль, в углу под лестницей стояло «нечто ссохшееся» мужского пола, женщины швырнули Лизу и стали бить, одна била, другая вырывала сумку, "ссохшийся" держал Лизу сзади, ужас охватил ее, били и кричали, вырывали и опять били, руки так вцепилась в сумку, что обе женщины не могли разжать ей пальцы, боли не чувствовала, только отчаяние, от холода, от ужаса, от ненависти что не накормит детей, волчицей  сопротивлялась, казалось, что сходит с ума. "Ссохшаяся особь вытащила нож и... вспорола сумку, женщины схватили сверток, швырнули Лизу под лестницу и выскочили с упырём  из подъезда.
“Господи...Господи.. только дай сил!”- шептала Лиза поднимаясь с пола.
Мысли путались...
“Господи, что делать, куда бежать?”
Лиза выползла из подъезда, вдалеке слышна была возня, драка, крысиный  писк, две женщины и "ссохшийся" что-то яростно вырывали друг у друга, чмокая запихивали что-то в рот, жуя и крича матом, не человеческая биомасса из которой вырывались руки, ноги, крики, Лиза смотрела как чавкая проглатывается ее хлеб и только думала об одном, как там Маша и Катя?
 Наступила тишина. Глаза медленно, тяжело закрывались. Лиза то ли засыпала, то ли умирала. Она не помнит, как "бежала" к своему дому, падая, поднимаясь, через какое-то время сознание вернулось, промелькнула Машенька идущая навстречу, в ручонках лист бумаги, рисунка не было, только по-детски, красным карандашом написано: «Мама, мы тебя очень любим»,
 “Нет, лежать нельзя, надо бежать, обнять их и сказать правду: «Кушать сегодня
нечего девчонки,..  может завтра…”
“Найди силы, силы, силы.”
Лиза шевельнула пальцами, сжалась, согнула колени, перевалилась на бок,
схватившись за трещину стены пыталась встать, долго стояла и оттолкнувшись поволокла свое тело, опустив голову, не чувствуя боли, только стон, внутри тела, только стон... вдоль стен, вдоль стен, мысленно она  дома... в глазах снова появился рисунок Маши: «Мама, мы тебя очень любим»,  там в глубине квартиры мечется Катя, взрослая уже всё понимает, эх, понимай не понимай!  Катюха вся в папу, вся такая же жесткая,  вредная, настырная, обязательно своего добьется, очень вспыльчивая, это она спрятала фотографии, тетрадки с сочинениями, книжки, все рисунки Маши, потому что надо было топить буржуйку, а топить уже нечем. Спали вместе, не раздеваясь, Маша всегда  в центре.  Лиза знала где Катя прячет самое дорогое, знала и молчала, понимала Катю. А у Машки глазки горят, карие  как две вишенки, как у мамы,   Лиза остановилась, мысль поразила своей простотой: “А зачем бежать пустой домой?!», сейчас девчонки бросятся к ней заглядывая в сумку, зная, что мама принесет что-то вкусненькое, но у Лизы ничего не было, только ручки от сумки. По улице медленно брела женщина в выцветшей фуфайке замотанная в платок, в ватных военных штанах, в серых валенках, в руках ручки от хозяйственной сумки, лохмотьями тащившиеся по снегу.
  Ввалившись в пустой подъезд, простонав мимо почтовых ящиков, Лиза стала вытаскивать из них воткнутые,  замершие похоронки, очутилась на втором этаже,  открыла ключом дверь. Послышался родной скрип ржавых петель, эта дверь видела и радость  и горе, она пела и  скрипела, когда Лиза приехала с Василием из роддома с родившейся Катюшей, потом с Машей, тогда дверь всегда была приоткрыта. Сегодня  в морозном инее, скрип был тяжелым, долгим, больным, дверь  понимала, что Лиза заходит ни с чем. Девчонки не выбежали, они стояли в глубине, в торце двери пустой спальни, Катя сразу всё поняла,  Маша подошла, разжала руки мамы, вытащила всё что осталось от хозяйственной сумки, пошла в детскую. Дверь сама захлопнулась.
Лиза тихо сказала: “Простите девочки, простите меня..”
Повалилась на табурет.
Найдя тряпку, смочив её, Катя подошла к маме, молча стала вытирать избитое, окровавленное лицо. Открываясь заскрипела дверь детской, Маша бегала по- кругу обняв неваляшку, что-то ей говорила, успокаивала, что надо подождать, потерпеть, что мамочка делает всё, чтобы нам всем помочь, что просто ручки оторвались, просто ручки оторвались...
- Маша, перестань -крикнула Катя.
Маша продолжала  повторять.
-Просто, есть плохие дядьки и тётьки! Они плохие и всё,..
Лиза поплелась в спальню, села на лежанку с кучей одежды, опустила голову, вытащила из карманов фуфайки помятые похоронки, еще... еще.... много.
- От папы ничего нет?- спросила Катя.
Лиза только покачала головой, сжала в комок бумагу.
-На Катя, растопи печь..
Катя пошла к буржуйке, засунула бумагу в печь, поглядывая на Машу.
- Мама, это же грех...
- Это просто бумага, пускай наши солдатики еще поживут, некому уже читать эти похоронки, дом пустой, а нам хоть тепла... тепла...
Лиза медленно поднимала голову, выше, выше, запрокинула и повалилась на спину. Потолок в старинной  лепнине из которой торчал электрический провод с лампочкой,  Лиза долго рассматривала узоры, было красиво, она  не видела  грязи, копоти, куда-то всё ушло, были только узоры. Катя растопила печь, поставила чайник, смотрела на огонь, внутри сгорали извещения о смерти, тепло которое шло от бумаг, как души погибших, согревали ручонки Кати, а  Маша всё бегала в детской,  бегала по- кругу  держа неваляшку. Катя вздохнула.
- Маша! Машка, прекрати, я сказала!- повторила Катя.
- Нет,-сказала Маша.
Маша её не слушала, продолжала бормотать своей кукле.  Вдруг Катя влетела в детскую, выхватила неваляшку и швырнула об стену.
-Нет, нет, не надо! - в истерике закричала Маша. Неваляшка разлетелась вдребезги,  что-то высыпалось похожее на мелкие камешки. Катя заплакала, Маша заплакала. От шума Лиза поднялась, заглянула в детскую, в пустой комнате в углу лежала разбитая неваляшка, вокруг рассыпавшиеся камешки. «Странные, подумала Лиза,- не серые а зеленоватые, желтые, как будто высохший горох...»
Лиза остолбенела, “Господи, помоги, Господи, помоги”, подошла к разбитой кукле, взяла камешек, внимательно рассмотрела, попробовала.
-Катя, это горох! Маша, это горох! - не веря своим глазам, сказала Лиза, стала собирать горошинки, набралась целая ладошка .
- Как горох?!- спросила Катя,  кинулась помогать.
 Маша подняла разбитую куклу, обняла ее и стала  качать приговаривая: ”Спасибо, Маше, за горох.”
Лиза и Катя побежали на кухню.
                Спасибо, Господи!



2024