Глава 2. Причины власти Перикла

ГЛАВА 2.

Причины власти Перикла.--Судебные инстанции зависимых государств
Союзники переведены в Афины.--Схема доходов Афин.--
Общественные здания - дело рук народа, а не Перикла.--
Пороки и Величие Афин имели одни и те же источники.--Принцип
Оплаты характеризует Политику того периода.--Это Политика
Цивилизации.--Колонизация, Клерухия.


I. В эпоху Перикла (444 г. до н.э.) есть то, что, кажется,
возбуждает любопытство, чтобы разочаровать. Мы полностью впечатлены
блестящим разнообразием его дарований - влиянием, которое он
оказывал в свое время. Он стоит посреди великих и
бессмертных имен, на пороге героического и все же внезапного
расцвета цивилизованной эпохи. И едва ли он отступает от наших
взгляни, прежде чем все зло, которое только его гений мог оставить в стороне, соберется и сомкнется вокруг города, который он был целью своей жизни не в меньшей степени украшать, как для праздника, чем короновать, как для командования. Это почти так же, как если бы вместе с Периклом сама ее юность покинула Афины. И все же наши сведения и исторические материалы настолько
скудны, что жизнь этого удивительного человека скорее иллюстрируется общим светом времени, чем блеском его собственного гения. Его военные достижения
не ослепительны. От него не осталось никаких реликвий, за исключением нескольких смелых выражений-красноречие которые пугали или успокаивали, будоражили или сдержанный, самый сложной аудитории в мире. Частично анализируя работы его современников, частично отмечая подъем всего народа,
а частично объединяя и формируя в единое целое
разрозненные массы его амбициозной и продуманной политики, мы единственные
может оценить пропорции главного духа того времени
. Эпоха Перикла - единственный историк Перикла.

Этот государственный деятель находился в том периоде жизни, когда общественные деятели
как правило, наиболее уважаемые-когда, еще в силу мужественности, у них
приобрел достоинство и опыт лет, пережил ранее
предрассудки и зависть, они возбуждены, и видят себя в окружении
новое поколение, среди которых соперники должны быть реже, чем
ученики и почитатели. Шаг за шагом, на протяжении долгой и последовательной карьеры он поднялся до своего нынешнего положения, так что его возвышение
не было неожиданным; в то время как его рождение, его заслуги и
его гений представлял собой комбинацию притязаний на власть , которые его враги не мог презирать, и это оправдывало энтузиазм его друзей.
Его общественная репутация была незапятнанной; о всеобщей вере в его
честность имеются неопровержимые доказательства [263]; и даже несколько
клевет, впоследствии выдвинутых против него, - например, о вступлении в
одна война, чтобы удовлетворить негодование Аспазии, и другая, чтобы
отвлечь внимание от его финансовых счетов, являются настолько клеветой, что
не подкреплены никакими заслуживающими доверия авторитетами и настолько абсурдны сами по себе, что они являются лишь доказательством того, как мало было пунктов, по которым клевета могла обрушиться на него.

2. Очевидный способ оценить моральную силу человека в любое
конкретное время - рассмотреть его собственный характер и установить
насколько он подходит для управления эпохой, в которой он жил, и
люди, которыми он правил. Пожалуй, ни один афинянин никогда не обладал таким количеством
качеств, как Перикл, позволяющих добиться широкого и длительного влияния на
различные классы своих соотечественников. По его внимание к морской
дел он выиграл моряков, теперь самая сложная часть
население юмора или контроля; поощрение его торговли, обеспеченных
торговцы и примирили инопланетных поселенцев; в то время как колоссальные
произведения искусства, повсеместно производимые, неизбежно пользовались благосклонностью
могучей толпы ремесленников и механиков, которым они служили для
найма. И дело было не только в практических интересах, но и во всех
более утонченных, но едва ли менее сильных симпатиях его соотечественников,
его характер взывал к поддержке. Философия для всех
партий, всех фракций становилась аппетитом и страстью. Перикл
был скорее другом, чем покровителем философов. Растущий
уточнение афинян--значительному притоку богатства, которое переливается
в казну с трофеями из Персии и дань
зависит городов, пробудил стремление искусства; и изящный интеллект
Перикла сразу баловались и направлено желание, путем продвижения
каждый вид искусства, к совершенству. Свобода демократии -
культивирование драмы (которая является ораторским искусством поэзии) - расцвет
прозаической литературы - создали необходимость в популярном красноречии - и с
Так родилось афинское красноречие Перикла. Так проистекала его власть
из сотен источников: исходят ли из более грубых интересов - ментальных
симпатий- тщеславия- амбиций-разума - или воображения
людей. Изучая характер Перикла и отмечая его
гармонию с его эпохой, восхищение, которое мы выражаем им самим, должны разделять
его соотечественники. Он приобрел большее влияние, чем
Писистрат, но оно основывалось исключительно на свободной воле афинян -
оно не было подкреплено вооруженной силой - оно подчинялось законам - оно
может быть распущен в любой день; и влияние этого описания всего лишь
приобретается в свободных штатах людьми, которые сами по себе являются подобием
и представляют подавляющее большинство демократии, которой они владеют.
Даже аристократическая партия, которая так долго противостояла ему, похоже, с
падением Фукидида ослабила свою враждебность. В самом деле,
они меньше возмущаться в Перикла, чем в любой предыдущий лидер
демократия. Он не был, подобно Фемистоклу, дерзким выскочкой, соперничающим
с их притязаниями и затмевающим их. Он принадлежал к их собственному ордену.
Его имя не стало для них одиозным из-за партийных запретов или
память о реальных страданиях. Он сам вспоминал их кумира
Кимон - и в тех мерах, которые смирили Ареопаг, настолько
осмотрительно он сыграл свою роль, или настолько, к счастью, подчиненный
благодаря его содействию гнев аристократов пал
только на Эфиальта. После остракизма Фукидида "он стал",
говорит Плутарх [264], "новым человеком, уже не столь подвластным
множество - и правительство приняло аристократическую, или, скорее,
монархическую, форму". Но эти выражения у Плутарха не должны быть
буквально принят. Законы оставались такими же демократическими - агора
такими же сильными - Перикл в равной степени подвергался народному контролю;
но теперь, завоевав доверие народа, он получил возможность
легче руководить им, или, как блестяще замечает Фукидид,
"Не получив своей власти недостойным образом, он не был вынужден
льстить или смягчать народное настроение, но, когда требовал случай,
он мог даже отважиться яростно противоречить им". [265] Причина
то, что историк относит к этому эффекту, заслуживает того, чтобы быть
тщательно подмеченный амбициозными государственными деятелями - поскольку власть
Перикла была приобретена достойно, народ часто терпел, чтобы ею пользовались
даже непопулярно. С другой стороны, это дальновидные и
здравомыслящий государственный деятель был, без сомнения, достаточно известны опасности
чего Речь Посполитая была разоблачена, если недовольство великого
аристократические фракции не были в какой-то степени согласовано, чтобы побудить
своим мудрым и трезвым патриотизма, если не искать пользу
его оппоненты, не менее осторожно, обходить все ожидания попытки
отомстить за прошлую вражду или подпитывать источники будущего раздражения. Он
обязано единственном числе умеренность и ровность его характера; и
его долг Анаксагора, должно быть, действительно здорово, если уроки
этот проповедник из этих добродетелей разума, спокойствия и
того, была оказана помощь в виде редчайшей из всех союзов--гением
наиболее пылкие, со страстями лучшей регулируется.

Раздел III. Примерно в это же время, тоже, по всей вероятности, что Перикл
был включен, чтобы довести до политики он был всегда принят с
что касается притока союзников. Мы видели, что в казне не было
был перенесен с Делоса в Афины; теперь было решено сделать Афины
также резиденцией и центром судебной власти. Субъект
союзники были вынуждены, если не по второстепенным, то по крайней мере по всем важным
делам, обращаться за правосудием в афинские суды [266]. И
таким образом, Афины стали, так сказать, столицей союзников. Более
глубокие и прозорливые режим быстрого установления ее империи было
невозможно изобретательность, чтобы зачать; но так как он был основан на
притеснения, которые должны были ежедневно и нестерпимо чувствовал, что каждый
дело жизни должно быть призванный к раздражающим действиям, таким образом, с
созданием империи одновременно была заложена неизбежная
причина ее упадка. Ибо, хотя власть редко достигается без
несправедливости, несправедливость, если она продолжается, является неизменным принципом
ее разложения. И, чтобы выстоять, власть должна поспешить
избавиться от всех наиболее одиозных атрибутов завоевания.

IV. Как практический государственный деятель, одна принципиальная точка зрения, с которой мы
должны рассматривать Перикла, заключается в его качестве финансиста. Английскими
историками его политика и притязания в этой области не были
достаточно считать; но, несомненно, они сделали один из самых
характерные особенности его общественного характера в глазах его
земляки. Он-первый министр в Афинах, которые взяла на себя
научное руководство национального дохода, а отчасти от его
порядочного и неподкупного, частично из-за его мудрости, и отчасти от
удачное стечение обстоятельств, Афинская доходы, даже
когда дань была увеличена вдвое, никогда не были более зажиточно
вводят. Первым крупным источником дохода были сборы
дани городов конфедерации [267]. Они оцениваются в четыре
сто шестьдесят талантов во времена Аристида возросли до
шестисот во времена Перикла; но нет никаких свидетельств, подтверждающих
что увеличенная сумма была увеличена несправедливо или что новые поборы
взимались, за исключением редких случаев [268], с первоначальных подписчиков на
the league. Увеличение на сто сорок талантов должно быть
частично объяснено квотой, полученной различными конфедерациями
со времен Аристида, частично освобождением от военной или
морская служба, приобретенная добровольно, если неразумно, в течение
администрирование Cimon осуществляется самими штатами. Поскольку дань
была признаком зависимости и неполноценности, самозванство было затруднением;
но за это следует винить скорее тех, кто ее платил, чем тех, кто
получал. Практической нагрузки на каждое государство, в этот период,
оказывается, в большинстве случаев, чтобы быть невероятно легким; и очень
плевое степень исследования доказывают, насколько абсурдно преувеличенными есть
были выпады невежественные или невнимательные люди, будь то в
древние или в новые времена, о поборах афинян, и
обнищание их союзников. Аристофан [269] приписывает
Афинской империи тысячу городов-данников: это число, несомненно, является
поэтической вольностью; однако, когда мы вспоминаем о масштабах территории
который лига понимала, и насколько перенаселены были все города
побережья и острова Греции, мы, вероятно, не дотянули бы до
количество городов-данников, если бы оценили его в шестьсот; так что
во времена Перикла средняя сумма дани не превышала бы таланта,
или 241 фунт. 13 шилл. 4д. [270] английских денег для каждого города! Даже когда в
во время острой потребности в ресурсах государства [271] Китера
попала в руки афинян [272], дань с этого острова
оценивалась всего в четыре таланта. И мы находим, по надписям, которые все еще
сохранились, что некоторые места оценивались всего в две тысячи и даже в одну
тысячу драхм. [273]

Наконец, если оценка Аристида в четыреста шестьдесят
талантов была такова, что давала всеобщее удовлетворение ее справедливостью
и умеренностью, то дополнительные сто сорок талантов в то время
влияние Перикла не могло быть чрезмерным, когда мы
подумайте, насколько расширился союз, сколько государств
обменяли службу на дань и насколько значительным было
широкое распространение богатства по большей части Греции,
продолжающийся приток золота [274] и, как следствие, падение стоимости
драгоценных металлов.

V. Таким образом, дело было не в размере дани, которая создавала его
трудности, и нельзя винить афинское правительство в том, что оно
продолжало добровольно уступать им претензии. Первоначальной целью
сбора дани было поддержание союза против варваров
--афиняне составляли руководители лиги и
стражи дань; некоторые штаты отказали в обслуживании и предложил
деньги-их собственные предложения были приняты; другие государства отказали оба--это
не больше интереса, чем долг Афин в обслуживании, даже
руки, состояние лиге, пока ее обоснованной политики.
Но она ошиблась, когда превратила союзников в иждивенцев - она ошиблась, когда
она перевела казну из центрального Делоса в свое собственное государство -
она ошиблась еще больше, когда присвоила часть этих сокровищ
для ее собственных целей. Но эти пороки Афины являются пороками всех
именитые Штаты, монархическая или республиканская-за их пороки
мощный. "Он был", - говорят афинских послов в Фукидид, с
честная искренность и глубокую истину, - "он был от природы
само собой, что мы были вынуждены заранее империи
что это такое-в основном через страх-в следующий за честь ... и, наконец, для
интерес; и тогда казалось уже не безопасно для нас, чтобы рисковать, чтобы позволить
перейти бразды правления, ибо Отступники бы перешли на
ты" (а именно, к спартанцам) [275]. Таким образом, универсальный урок
история учит нас, что власть, в каких бы руках
она ни находилась, стремится расширять свои пределы, увеличивать свою мощь, в
пропорционально тому, как противодействующие силы отказываются от обеспечения своей
администрации или средства правовой защиты от злоупотреблений.

Ви. Перикл не сомневаемся, со дня передачи
казны в Афины, чтобы посвятить значительную часть общей
дань общественных зданий и Священный выставки--цели чисто
Афинского. Но он делал это открыто - он не искал никаких уверток или маскировки - он
утверждал перед лицом Греции, что афиняне не были
ответственны перед союзниками за эти взносы; что это был
Афиняне, которые сопротивлялись и защищали варваров, в то время как многие из
конфедеративных штатов не предоставили ни кораблей, ни солдат; это
Афины уже был главой могущественной лиги, и, чтобы увеличить ее
Слава, чтобы укрепить свои силы, был долг она задолжала не менее союзникам
чем к себе. Аргументы, к которым армий, а не ораторов, мог
один ответ. [276]

Основные другие источники, из которых поступали доходы Афин,
это может быть желательным здесь изложить максимально кратко и четко, как в
природа предмета позволит. Те, кто хотел более искать
глубоко, долго и изощренно статистика Boeckh должны быть тщательно
изучены. Эти источники доходов находились--

1-й. Арендная плата с корпоративных владений, таких как пастбища, леса, реки,
солеварни, жилые дома, театры и т.д., а также шахты, сдаваемые в аренду на определенный срок,
или на правах наследуемой аренды.

2dly. Пошлины, экспортные и импортные пошлины, возможно, оплачивается только
незнакомцы, и в размере двух процентов., рынок акциза, и
двадцатая часть всего экспорта и импорта, взимаемая в зависимых городах
союзные города - последняя значительная статья.


, принадлежащих храмам.

в-четвертых. Налог на защиту [277], уплачиваемый поселенцами, или Metoeci,
общий для большинства греческих государств, но особенно продуктивный в
Афины от числа чужеземцев, которых привлекали ее торговля, ее празднества и
ее известность. Политика Перикла не могла не способствовать
увеличению этого источника доходов.

в-пятых. Налог на рабов в размере трех оболов с головы. [278]

Большая часть этих налогов, по-видимому, была передана по наследству.

в-шестых. Судебные издержки и штрафы. Поскольку мы видели, что союзники в
наиболее важных судебных процессах были вынуждены добиваться правосудия в Афинах, это,
во времена Перикла, было выгодным источником дохода. Но это
был один, протяженность которого обязательно зависит от мира.

Штрафы были из многих классов, но не так, по крайней мере в этот период, весьма
большую ценность для государства. Иногда (как и во всех частных обвинениях)
штраф ложился на истца, иногда значительная часть
обогащала казну богини-покровительницы. Задача оценки
штрафы были отвратительными и небрежно применялись властями,
в то время как заинтересованным лицам было легко представить ложный отчет о
своей собственности.

Наконец. Государство получало помощь в виде ежегодных взносов, или того, что
называлось литургиями, от частных лиц за определенные услуги.

Обычные литургии были, во-первых. Хорегия, или обязанность обеспечивать
хор для пьес - трагических, комических и сатирических - о
вознаграждении лидера певцов и музыкантов - о поддержании
последнее, пока обучалось - снабжению платьями, золотыми коронками
и маски, и, по сути, в общий декор и оборудование
театр. Он на кого этот обременительную честь выпала назывался Choregus;
его имя и имя его племени было записано на треножнике, который
ознаменовал победу успешного поэта, чьи выступления
были представлены. [279]

2дли. Гимнасиархия, или обязанность обеспечивать расходы на проведение
забега с факелами, проводимого в честь богов огня, и некоторых других
священных игр. В более поздние времена гимнасиархия включала в себя
руководство учебными заведениями и расходы на украшение
арены.

3. Архитеория, или задача поддержания посольства к священному.
игры и фестивали.

И, в-четвертых, гестиасис, или пиршество племен, дорогостоящее мероприятие.
некоторые богатые члены каждого племени берут на себя обязательство по
развлечению всего племени на публичных, но не очень роскошных,
банкетах. Эти последние расходы происходили не часто. Гестиасис был
предназначен для священных предметов, связанных с обрядами гостеприимства,
и служил подтверждением дружеских отношений между членами
племени.

Все эти три обычные литургии носили религиозный характер; они
были обязательны для тех, кто обладал имуществом не менее трех талантов.
они выплачивались по очереди племенами, за исключением случаев, когда
добровольно вызывались отдельные лица.

VII. Расходы, понесенные на оборону или нужды государства, были
не регулярными, а чрезвычайными богослужениями - такими, как ТРИЕРАРХИЯ, или
оснащение кораблей, что влекло за собой также обязательство личного
обслуживание тех, кто снаряжал триеры. Личное
служение действительно было характерной чертой всех литургий, за исключением
налога на имущество, который еще не был изобретен; и это,
несмотря на название, оно не имеет черт литургии. Из
экстраординарных литургий триерархия была самой важной. Она
имела очень раннее происхождение. Бокх отмечает [280], что это упоминалось
во времена Гиппия. В период, о котором мы говорим, на каждом судне
был один триерарх. Судно было уделено trierarch, иногда
готовая кухня; он также получил государственные деньги для определенных
расходы; другие упали на себя [281]. Иногда, но редко,
амбициозный или патриотически настроенный триерарх покрывал все расходы; но в любом
в каждом случае он давал строгий отчет о понесенных расходах. Стоимость
целой триерархии составляла не менее сорока мин и не более
таланта.

VIII. Две литургии не может быть одновременно потребовал от любого
индивидуальный, и он не был привлечен к ответственности ни один более часто, чем любой другой
год. Тот, кто служил trierarchies был освобожден от всех других
взносов. Сироты были освобождены, пока не пройдет год после того, как они
получили большинство, и подобная льгота, в очень немногих
случаях вознаграждения видных государственных услуг. Девять архонтов
также были освобождены от триерархий.

IX. Моральные недостатки литургий были недостатками благородства
теория, которая почти всегда заканчивается практическими злоупотреблениями. Их
принцип заключался в том, что вносить свой вклад в общественное благо считалось честью
великолепие или национальные нужды. Отсюда, в прежние времена,
соревнование среди богатых, чтобы купить благосклонность либерала, но часто
расчетливое и заинтересованное хвастовство; отсюда, среди бедных,
движимый равными амбициями, возникла столь острая потребность в
богатстве как средстве достижения власти [282], что способ, которым они были
то, что было приобретено, часто упускалось из виду. То, что теория называла
щедростью патриотизма, на практике превратилось всего лишь в эффектный двигатель
коррупции; и люди соперничали друг с другом в хорегии или
триерархия, не столько ради служения государству, сколько
в надежде приобрести влияние на людей. Я могу также
заметить, что с чисто фискальной точки зрения принцип
литургий был в корне неправильным; этот принцип облагал налогом немногих
вместо многих; следовательно, его действие не было более неравным в
его оценки, чем это было непродуктивно государства пропорционально
его бремя на физических лиц.

Х. различными обязанностями были выращиваемых--пагубная план финансов
общий для большинства греческих государств. Фермеры давали поручительства, и
от них строго требовали пунктуальности под страхом
тюремного заключения, удвоения долга, конфискации их
собственности, принудительного удержания их поручительств.

XI. Таковы были основные источники доходов афин.
Появятся возможности дополнить краткий обзор и дополнить каждый
подробно. Этот очерк теперь представлен читателю как содержащий в себе а
знания, необходимые для четкого понимания политики Перикла.
Беглого взгляда на предыдущие страницы будет достаточно, чтобы показать, что доходы Афин основывались на
строгом избегании любых ненужных войн - прежде всего, отдаленных и
опасных предприятий. Ее
торговые пошлины - ее налог на поселенцев - сбор судебных издержек,
получаемый от зависимых союзников - основная прибыль от рудников -
все основывалось на поддержании мира: даже иностранная дань,
самый продуктивный из ресурсов Афин может сразу же выйти из строя, если
афинское оружие потерпит хоть одно поражение, как это действительно произошло
после роковой битвы при Эгоспотамосе [283]. Это было то, что могло бы
показать великому министру финансов, что мир с
Пелопоннесом вряд ли можно было купить слишком дорогой ценой [284].
Сдача нескольких городов и крепостей была ничем по сравнению с
арестом и параличом всех источников ее богатства, что было бы
необходимым результатом длительной войны на ее собственной земле. Для этого
причина Перикл усиленно проверяли все дикие схемы
Афиняне течение длительного империи. И все же, ослепленные славой Кимона,
одни лелеяли надежду вернуть Египет, другие агитировали за
вторжение на персидское побережье; прекрасная и роковая Сицилия уже
пробудил алчность и амбиции других; и тщеславные энтузиасты
Агора даже мечтала сделать этот остров базой и центром
новое и обширное владычество, включающее Карфаген с одной стороны и Этрурию с другой
[285]. Такие планы были главной целью Перикла.
противостоять. Он был не менее честолюбив в отношении величия Афин, чем
самый смелый из этих провидцев; но он лучше понимал, на каком
фундаменте это должно быть построено. Его целями были укрепление уже приобретенных
владений, ограничение афинской энергии в пределах
границ Греции и обуздание, что лучше было бы сделать миром
чем война, пелопоннесцы оттесняются к своим собственным скалистым барьерам.
средствами, с помощью которых он стремился достичь этих целей, были, во-первых,
морские силы; во-вторых, та инертная и безмолвная сила, которая возникает как
это было связано с моральным достоинством и известностью нации; все, что в
этом последнем отношении могло сделать Афины прославленными, сделало Афины
грозными.

XII. Затем быстро развивались те великолепные ткани, которые казались, как изящно выражается
Плутарх, одаренными расцветом
вечной молодости. Дома частных лиц по-прежнему оставались простыми
и без украшений; улицы по-прежнему были узкими и неправильной формы; и даже
столетия спустя незнакомец, попавший в Афины, поначалу не
признали притязания мастера греческого искусства. Но к тому
домашний уют своего общих магистралей и частных особняков
великолепие ее общественных зданиях сейчас сделал ослепительный контраст.
Акрополь, возвышавшийся над домами и улицами людей -
место, слишком священное для человеческого жилья, - стал, если использовать вошедшую в поговорку
фразу, "городом богов". Гражданин был везде быть
напомнил о величии государства-его патриотизм был быть
увеличен гордость за ее красоту-его вкус должен быть возведен
зрелище ее великолепии. Таким образом, в Афины стекались все, кто на протяжении
Греция была выдающимся государством в области искусства. Скульпторы и архитекторы соперничали друг с другом
в украшении юной царицы морей [286]; затем появились
шедевры Фидия, Калликрата, Мнесикла [287], которые
даже в их разбитых останках или в слабых копиях
подражатели, менее вдохновленные, все еще вызывают столь сильное удивление и
создают такие бессмертные модели. И если, так сказать, их кости и
реликвии вызывают у нас благоговейный трепет и зависть, как свидетельство более прекрасной и
величественной расы, которую смел потоп времени, что в этом
день, должно быть, произвел на них блестящий эффект - безупречный в своих прекрасных пропорциях
свежий во всех своих линиях и оттенках? Их красота
не ограничивалась симметрией арки и колонны, а их материалы
не ограничивались мрамором Пентелика и Пароса. Даже
внешний вид храмов сиял богатейшей гармонией цветов,
и был украшен чистейшим золотом; атмосфера, особенно
благоприятная как для показа, так и для сохранения произведений искусства, позволяла
на внешних фронтонах и фризах вся мельчайшая декоративность - все
яркость красок, как, например, в интерьерах итальянских церквей,
еще можно увидеть - в последнем случае искаженную безвкусным и варварским
вкусом. Не афиняне жалел никаких издержек на строительство, что было,
как гробниц и штативы своих героев, чтобы стать памятников
народ в далекие века, и передавать самые исчерпывающие доказательства
"что сила Древней Греции был не праздный легенда". [288] в
вся демократия были анимированы с увлечение Перикла; а когда
Фидий рекомендовал мрамор как более дешевый материал, чем слоновая кость, для
великая статуя Минервы, именно по этой причине слоновая кость была выбрана
единогласным решением ассамблеи. Таким образом, было ли это
экстравагантностью или великолепием, вина в одном случае и
восхищение в другом лежат не больше на министре, чем на народе
. Действительно, отличительной чертой этих работ было то,
что они были полностью творениями народа: без людей
Перикл не смог бы построить храм или нанять скульптора.
Чудеса того дня были результатом энтузиазма населения.
еще молодое, полное первого стремления к прекрасному, посвящающее себя
государство, как любовница, трофеи, завоеванные с честью, или
сокровища, незаконно вымогаемые - и объединяющие ресурсы нации
с энергией индивидуума, потому что тяжелый труд, издержки были
понесены теми, кто преуспел в удовольствии и присвоил себе славу.

XIII. Афины черпали свои главные политические
пороки из двух источников; 1-й - это их морская империя и ее поборы со своих союзников;
2действительно, неконтролируемое, абсолютное демократическое действие, лишенное двух
отдушин, известных во всех современных государствах - прессы и
представительное, а не народное собрание. Но из этих
источников она теперь черпала и все свое величие, моральное и интеллектуальное.
До персидской войны и даже немногим ранее времен Кимона
Нельзя сказать, что Афины затмили своих соседей в искусстве и
науках. Она стала центром и столицей самых утонченных
сообществ Греции, и она привлекла к себе внимание всего греческого
интеллекта; она получила от своих иждивенцев богатство для управления
искусствам, которым ее научила всеобщая торговля и общение
оцените; и так возникли Одеон, и Парфенон, и Пропилеи
! При том же правлении были завершены укрепления
и возведена третья стена, параллельная [289] и близкая к той, объединяющей
Пирей с Афинами завершили работы Фемистокла и Кимона,
и сохранили сообщение между двумя городами, даже если
внешние стены попадут в руки врага.

Но одних почестей и богатства было бы недостаточно для всеобщего
соперничества, всеобщей преданности всему, что могло украсить или возвысить нацию
. Именно нововведения Аристида и Эфиальта
вдохнул в эту абстрактную и холодную формальность ГОСУДАРСТВО дыхание
и энергию всепроникающего народа, и заставил самого подлого гражданина
бороться за Афины с тем рвением, с которым амбициозный государственный деятель
борется за себя [290]. Эти две причины в совокупности раскрывают нам
истинный секрет, почему Афины добились превосходства в интеллектуальном плане
величие над остальной Грецией. Если бы Коринф получил контроль над
морями и казной Делоса - установил бы Коринф за границей
власть, столь же произвольную и обширную, а дома такую же демократию
широкий и чистый - в Коринфе могли быть свои Перикл и Демосфен,
свой Фидий, свой Софокл, свой Аристофан, свой Платон - и потомки
возможно, Афины не допустили бы притязаний на то, чтобы быть Элладой Элладос,
"Грецией Греции".

ХIV. Но рост богатства ограничен не его последствий этих
великолепные произведения искусства-они разливают и пронизывала весь
внутренняя политика Афин. Мы должны помнить, что как величие
государства было величием демократии, так и его сокровища были
собственностью свободного населения. Именно люди были богаты; и
согласно всем представлениям политической экономии того времени,
люди хотели практически наслаждаться своим собственным богатством. Так была
введена основная сумма оплаты за услугу, и, таким образом, было
санкционировано и легализовано право общего посещения
зрелищ, основная стоимость которых покрывалась за счет общего
имущества. То, что подобные нововведения были бы необходимым и
неизбежным результатом переполнения казны в таком
демократическом государстве, настолько очевидно, что нет ничего более абсурдного, чем возлагать
вину за перемены на Перикла. Он только поддался, и
регулировал непреодолимый поток общего желания. И мы можем
также заметить, что большинство этих нововведений, которые в конечном итоге были
вредными для Афин, основывались на признанных принципах современной
цивилизации; некоторые были скорее ошибочными в деталях, чем в принципах;
другие - из-за отсутствия гармонии между новыми принципами и
старой конституцией, к которой тогда применялись. Каждый из элементов
мог быть целебным - в сочетании они производили яд.

XV. Это, например, аксиома современной политики, согласно которой судит
должен получать жалованье [291]. Во время правления Перикла
этот принцип применялся к дикастам в народных судах
судебной системы. Представляется вероятным, что причиной этого постановления стало широкое распространение юридического бизнеса
, которое последовало за передачей судов союзных государств
Афинскому трибуналу. Судебные иски
стали настолько обычным явлением, что без заработной платы было невозможно, чтобы
граждане могли отказаться от своего собственного бизнеса ради бизнеса других. Оплата
была, следовательно, справедливой и неизбежной, и, несомненно, это
казалось бы афиняне, как сейчас для нас самым лучшим средством, не
только мобилизации внимания, но укрепления целостности, в
судьи или присяжных. Следовательно, принцип заработной платы был
правильным, но его результаты были пагубными, когда он применялся к своеобразному
устройству судов. Жалованье было небольшим - судьи
многочисленные, и в основном из самого скромного сословия - последствия, о которых я рассказывал
ранее [292]. Было зарплаты были высокие и номер
судей малых, средств хороший судоустройство бы невозможен.
Но, то, по понятиям, не только афинян, но
все эллинской демократии, самой демократии, о которой
народные суды были признаны конституционным оплот и жизненно
суть, был бы конец. Следовательно, в этой ошибке, какой бы
фатальной она ни была, следует винить не Перикла и не афинян, а
теории того времени [293]. Это также максима
, которой раньше придерживались в Англии, к которой теперь склоняются многие политические философы
, и которая все еще принята в практике большого и
просвещенная часть мира считала, что члены законодательного собрания
собрания должны получать заработную плату. Этот принцип теперь применялся в
Афинах [294]. Но там законодательным органом были сами люди
собрание, и, таким образом, принцип, возможно, здравый сам по себе, стал
искаженным до абсурда: народ как суверен платит народу
как законодательный орган. Тем не менее, даже этого было необходимо, чтобы в
сохранение Конституции, как встречи стали многочисленными и
бизнес сложный, так как, если человек не был искушен и даже
вынужденные собираться большими массами, государственные дела были бы
забраны активными меньшинствами, и жизнь в условиях
демократии была бы утрачена [295]. Оплата сначала составляла один обол -
впоследствии увеличена до трех. Мы также не должны предполагать, как странно утверждают невежество
или наглость некоторых современных историков,
что в новой системе платежей люди были щедры только по отношению к
самим себе. Сенату платили - общественным защитникам и ораторам
платили - так же как и послам, инспекторам молодежи в
торговых школах, номотетам, или уполномоченным по закону,
врачи, певцы, даже поэты; вся прислуга
разные офицеры получали жалованье. И теперь, как неизбежное
следствие этой цивилизации в коммерческом обществе, которое
множит и четко разграничивает разделение труда, безопасность
государства больше не зависела исключительно от не закупаемого оружия и
сердца своих граждан - но платили не только самим афинянам, которые
служили солдатами, но и привлекали иностранных наемников -
мера, созвучная характерной политике Перикла,
что было особенно бережливо по отношению к жизни горожан. Но
особенностью афинян всех греческих государств было гуманное и
прекрасное обеспечение бедных, начатое при Солоне или
Писистрате. В этот счастливый и яркий период мало нуждались в
это-войны и катастрофы, а они выросли номер
обездоленный, расширял благотворительность государства.

XVI. Таким образом, общая платежная система, сложившаяся при
Перикле и породившая множество злоупотреблений при его преемниках, была, в конце концов,
всего лишь необходимым результатом возросшей цивилизации и
богатства того периода. Мы также не можем удивляться тому, что более скромный или
средний заказы, которые, с их обыкновенных акций, щедростью расточал по
гений [296], и единственный из всех современных государств, дали послабление
хочу ... которые поддерживали детей всем, кто погиб на войне ... кто наградил
вознаграждения за каждый вид услуг, должны считаться его нет схватив
побор требует для своей посещаемости по отделениям вынуждены на них
Конституцией компенсации за дезертирство их частная
дел, чуть превосходящие то, что было возложено на самого
нищие государства. [297]

XVII. Но было и другое злоупотребление, проистекавшее из богатства
люди и та любовь к зрелищам и выставкам, которая была
естественной для живого воображения ионийцев и не могла не увеличиваться по мере того, как
досуг и утонченность становились благами, распространявшимися на большую часть населения
население - злоупотребление, незначительное само по себе - фатальное в созданном им прецеденте
. В то время как театр был деревянным, было обнаружено, что бесплатный вход приводит к
слишком большому скоплению зрителей для устойчивости здания; и
однажды, действительно, сиденья подломились. Он был, следовательно, задолго до
настоящее время сочтено целесообразным ограничить число зрителей
небольшой оплатой в два обола за каждое место; и это продолжалось
после того, как величественное каменное здание заменило деревянный храм эпохи
более ранней драмы.

Но по мере того, как богатство текло в казну, и по мере того, как драма становилась все более и более
самой великолепной и популярной из национальных выставок, это
казалось всего лишь возвращением к древнему способу бесплатного посещения
. Однако это было сочтено удобным, отчасти, возможно, для
большего порядка и лучшего распределения мест, отчасти также для
оплаты некоторых расходов, которые ложились не на государство, а
отдельные лица - и частично, без сомнения, для сохранения различий
между гражданами и иностранцами, для поддержания цен, но для того, чтобы
допустить к тем, чьи имена были занесены в книгу учета граждан
вступительные деньги из государственной казны. Этот фонд назывался
THEORICON. Но однажды поданный пример, Theorica был распространен на
другие фестивали, помимо фестивалей драмы [298], и, наконец, под
правдоподобным и популярным предлогом допуска беднейших классов к
те национальные или религиозные праздники, из которых, как из составляющих основную массу
нации, это противоречило теории конституции
их исключение проложило путь к щедрому распределению государственных денег
, что сразу привело к истощению богатства государства и к
сделайте дух народа женственным и легкомысленным. Но эти
злоупотребления еще не были заметны: напротив, при Перикле
результаты Теории были в высшей степени благоприятны для нравов и
гениальности народа. Искусство, таким образом, стало всеобщим правом, и
в то время как утонченность вкуса получила распространение, патриотизм
граждан увеличивало сознание того, что они были общими
и законными арбитрами всего, что увеличивало великолепие и
известность Афин.

Таким образом, фактически, последующие бедствия, ставшие результатом более популярной
части внутренней политики Перикла, невозможно было предвидеть;
они возникли не из какого-то отдельного утверждения, а из самой природы
цивилизации. И как при деспотизме грубая и чувственная роскошь, однажды установившись
, разрушает силу и мужественность народа-завоевателя,
так и в этой интеллектуальной республике это была роскошь интеллекта
который постепенно ослабил великий дух победоносной расы
Марафона и Саламина и призвал поколения красноречивых ораторов
и философствующих мечтателей из более ранней эпохи активных свободных людей,
неугомонные искатели приключений и отважные воины. Дух поэзии, или
избалованный потакание некоторых факультетов в ущерб
другие, произведенных в целый народ, что он никогда не сумеет произвести в
личности: ее населявшие их просто, как они росли в мужественность
подвергается суровой борьбы, чем их молодость прошла ... для
суровые и практичные требования жизни; и страдал от любви к
прекрасному, чтобы подчинить себе или смягчить общеизвестное знание о
полезном. Гениальность сама по себе стала болезнью, и поэзия способствовала
эвтаназии афинян.

XVIII. Как все меры Перикла была направлена на
укрепление Афинской империи, так что под его управлением не был
пропущен политической целесообразности колонизации. В последние годы государства
утвердились, а племена расселились, греческие миграции
были гораздо менее частыми, чем раньше; и одна из основных причин
колонизация, сопровождавшаяся жестокой враждой партий и изгнанием
значительного числа граждан, возникла в результате бедствий младенческих
общин и больше не действовала при свободном, но сильном
правительстве Афин. Как вместе со свободами пришла в упадок торговля
Милета и Ионии, так и другой главный источник старой
колонизации стал сравнительно вялым и инертным. Но теперь, под
именем Клеручи [299], возникло новое описание колонистов -
колонисты, с помощью которых метрополия не только заимствовала
избыточное население, или избавиться от неугомонных авантюристов, но
поразила корни своей империи в различных местах, оказавшихся под ее контролем.
 В классическую эпоху, как и в эпоху феодализма, завоевание давало
право на земли завоеванной страны. Так возникло и
так до сих пор существует на разграбленных землях Лаконии,
содружество Спарты - так поддерживались богатые и роскошные
знать Фессалии - и таким образом, в конечном счете, были созданы все древние
Дорийские олигархии. После возвращения Гераклидов этот способ
завершающего завоевания вышел из употребления не по каким-либо моральным убеждениям
из-за его несправедливости, а потому, что войны между различными государствами
редко заканчивались настолько полными победами, чтобы позволить захватить
землю и подчинить жителей. И нужно всегда
помнить, что древние греческие племена вели войны, чтобы обеспечить себе
поселение, а не для увеличения владычества. Малочисленность их населения
делала человеческую жизнь слишком ценной, чтобы рисковать ее потерей в
экспедициях, которые характеризовали амбиции вождей восточных
орд. Но до персидских войн плодородные луга
Эвбея представляла для афинян искушение, которого едва ли можно было ожидать
ожидалось, что победоносные соседи проявят воздержание, чтобы
отказаться; и мы видели, что они даровали земли
Гиппоботы об афинских поселенцах. Эти колонисты эвакуировали свои владения
во время персидской войны: гиппоботы вернулись и, похоже,
сохраняли тихое, но, вероятно, подчиненное владение своими
древние поместья, существовавшие до недавнего отступления пелопоннесцев.
Перикл победил и вытеснил их; их земли снова перешли к
Афинским колонистам; север Эвбеи был защищен и
гарнизон возведение Oreus, новый город, который вытеснил
старый Histiaea. Территории на Скиросе, Лемносе и Имбросе также были
дарованы афинским поселенцам во время предыдущих успехов
Афинское оружие - и созданный таким образом прецедент, примеров стало больше
благодаря глубокой и систематической политике Перикла, их стало больше. Этот
способ колонизации, помимо обычных преимуществ всякой
колонизации, предлагал два присущих ему самому преимущества. Во-первых,
он восполнял недостаток земли, который был одним из основных
неудобства Аттики и вознаграждал достойных или умиротворял
алчных граждан поместьями, предоставление которых не обедняло
метрополию. 2дли. Он закрепил завоевания государства
разместив гарнизоны, содержание которых не стоило больших затрат [300]. Таким образом,
Перикл отправил тысячу человек к ценным владениям
в Херсонесе, двести пятьдесят на Андрос, пятьсот на
Наксос, тысячу во Фракию. В другой период, дата которого неизвестна
, но, вероятно, вскоре после заключения перемирия с
Пелопоннесцев, большой флот, которым командовал Перикл, прокатилась
Эвксинский, для того, чтобы трепет и произвести впечатление на различных государств и народов
вдоль смежными побережьями, будь то греческие или варварские, с
дисплей Афинской державы; и городе Синопе, будучи на тот
время делится с конфликтами и против его Timesilaus тиран,
Республиканской партии обратились к президенту греческой демократии для
помощь. Ламах, воин, чье доблестное имя впоследствии
отличилось в Пелопоннесской войне, Аристофан удостоил
равной чести его высмеивания и восхваления, был удостоен
тринадцать галер и компетентные силы для изгнания тирана
и его сторонников. Цель достигнута, новое правительство Синопы
наградило шестьсот афинян свободой города и
поместьями побежденной группировки.

В то время как Афины фиксируется ее положение на отдаленных землях, постепенно ее
понять ее можно расширить еще рядом и необходимо уделов Эвбея,
до землях более двух третей этого острова были в
владение афинян [301]. В более поздний период новые возможности
привели к появлению новых клерухий. [302]

XIX. Помимо этих клерухий, на втором году верховного правления
Перикла была основана колония, названная так по-настоящему,
в Западной Италии - интересная, судя по великим именам
о его первых авантюристах, красоте его места и из
обстоятельств его существования, помимо того, что в Амфиполе, единственный чистый
и законная колония [303], в отличие от клерухий,
основанная Афинами со времен их древних миграций в Ионию и на
Киклады. Два века раньше, некоторые ахейцев, смешавшись с
Troezenians, было установлено, что при плодоносящий сад Великой Греции,
государство Сибарис. Расположенная между двумя реками, Кратисом и Сибарисом
Обладая исключительными преимуществами местности и климата, эта
знаменитая колония с беспрецедентной быстротой достигла высот в войне
и роскоши в мирное время. Так велики были его население и ресурсы, которые
это говорит Диодор, принесла за один раз триста
тысячи людей в сфере-целая армия вдвое которой все
Греция может собрать при Платеях! Преувеличение очевидно; но оно
все же свидетельствует о вере в многочисленность и власть, которые должны иметь
не опирался ни на какой сказочный фундамент. Состояние Сибарис был
процветали некоторое время, приняв принцип, который когда-либо склонны
в силу цивилизации к преждевременному развитию, и не редко
в итоге к разрушению национального характера и внутреннего
стабильность-именно., она раскрыла свои объятия незнакомых людей из всякого колена и
класс. Толпа товарной авантюристы, его отрасли, как
Agrigentum, несомненно производным свои источники из масла и вина, которое
он налил в портах Африки и Галлии. Как и в случае с отдельными людьми,
так и с государствами, богатство, легко получаемое, расточительно расходуется, и
женственная и сладострастная показуха Сибарис вошла в пословицу
более долговечна, чем ее процветание. Ее величие, приобретенных
закаленный и активный демократии, получил смертельный удар по
узурпации тирана по имени Telys, который в 510 г. до н. э., изгнанный пять
сто основного граждан. Кротон принял изгнанников, разразилась война
, и в том же году или вскоре после этого
Кротониаты под предводительством Милона нанесли сибаритам сокрушительное поражение.
резня, и город был брошен на разграбление, и остался опустошен
и разрушен. Те, кто выжил, бежали в Лаос и Скидрус. Пятьдесят восемь
после этого, опираясь на некоторые фессалийцев, изгнанный сибариты снова
искать во владение свои прежние поселения, но были быстро
исключен Crotoniates. Именно теперь они обратились за помощью к Спарте
и Афинам. У прежнего государства не было ни населения, которое нужно было бы
экономить, ни торговли, которую нужно было укреплять, ни амбиций, которые нужно было удовлетворять, и
оно отвергло предложения сибаритских посланцев. Но другой
успех ждал изгнания в Афинах. Их предложение рассчитано
период, когда это было приемлемо для афинской политики (443 г. до н.э.), был
навязан Периклом. Искатели приключений со всех концов Греции, но
особенно приглашенные с Пелопоннеса, пополнили разнообразную группу
выдающимся среди остальных был Лисий, впоследствии прославившийся как
ритор [304] и Геродот, историк.

Как в политическом кодексе Греции религиозный характер народа
стал преобладающим принципом, так и при колонизации божество
материнского государства распространило свое поклонение среди своих приверженцев, и
связь между новой и старой страной была выражена и
увековеченный трогательным символом взятия огня из Пританеума
родного города. Известный прорицатель по имени Лампон [305], чьи
священные притязания не спасли его от насмешек комикса
поэты [306], сопровождавшие эмигрантов (440 г. до н.э.), и оракул
продиктовали место новой колонии недалеко от древнего города и у
фонтана Турия. Сибариты, с обычным человеческим тщеславием,
чьи предки были выше их самих, увеличивали свои
притязания пропорционально тому, как они теряли свою власть; они влияли
превосходство над своими товарищами, благодаря одним только мечам которых они снова
существовали как народ; претендовали на исключительную монополию на главные
правительственные должности и первый выбор земель; и, наконец, были
отрезаны теми самыми союзниками, чьей помощи они искали и чье
негодование они спровоцировали. На смену сибаритам пришли новые авантюристы из Греции
и колонисты Турия, разделенные на десять племен
(четыре, представители объединенных ионийцев, эвбейцы, островитяне,
и афиняне; трое пелопоннесцев; и трое поселенцев
из Северной Греции) - сохранили мирное владение своей
восхитительной территорией и согласовали свою пеструю численность благодаря
принятию просвещенных законов и спокойных институтов
Харондаса. Таким был дом Геродота, историка.