Быль, что помню - изложу...

... В то злополучное лето они побывали на огороде всего несколько раз - приезжали за урожаем. Когда же мужа не было в городе, Петровна на огород ходила пешком и оставалась там недолго - часа два, не больше. В маленьком городке лица в автобусах одни и те же. И когда у Маши кто-то из пассажиров спросил о происшествии, Маша на весь автобус рассказывала: - Да, так и было! Если бы я  вовремя не подоспела, мужа бы Князевы убили.

Пассажиры, слушая Машу, стали расспрашивать её, а та, видя неподдельный интерес к себе, с воодушевлением повторяла: - "Я знала, што Князевы готовят убийство, и домой в тот день не поехала. Этим и спасла мужа. По этим бандитам давно тюрьма плачет. Я просто так этого не оставлю!!!"  Маша опять была в зените своей славы и Петровна, чтобы не слышать расспросов, в автобусе ездить перестала. Но добрая слава поспешает медленно, а вот дурная бежит бегом; когда же ей довелось услышать: "дыма без огня не бывает", то поделилась с мужем. Тот сказал: - Ну, что ж, значит, накат с той стороны большой. Терпи!

И всё-таки однажды ей пришлось провести на огороде целый день и приехать домой на автобусе, так как был уже поздний вечер. Петровна собралась на огород часов в 10 утра, рассчитывая, что соберёт ягоды и сразу вернётся. Однако два бутерброда с тушёнкой и свежепросольный огурец в портфель положила.  - Может, чайку на природе попью, а то очень уж тоскливо в четырёх стенах одной, тем более и денёк на славу! - рассуждала она. Спешить не спешила и, тихонько мурлыкая под нос:               
         "От молвы на деревне не спрятаться;               
          Не уйти от придирчивых глаз..."     - расстояние в 3 километра по извилистой дорожке в горку, под горку  прошла легко, даже не запыхалась.

Собирая на участке малину, она увидела молодого мужчину, который пытался открыть запертую изнутри калитку. Этой калиткой они пользовались, когда носили воду. Она и сделана была мужем для этой цели возле оврага, а сами они входили и въезжали с другой стороны.

Петровна насторожилась, а мужчина рукой упорно тянулся через забор к задвижке. Запор оказался крепким, и Петровна подошла к забору. - Вы что-то здесь потеряли? - спросила.   - Нет! Я здесь живу! - не поднимая головы, ответил мужчина. Она не поняла: - Где Вы живёте?  - В этом доме! - мужчина показал на открытую дверь, где у Петровны висела тюлевая занавеска от мух.  Она подумала, что он шутит и сама решила отшутиться: - Слушай, а ты ничё не перепутал? Здесь я живу!  Он поднял на неё глаза и упрямо покачал головой: - Нет, это мой дом! Я живу здесь с мамой!

- Не иначе, пьяный! - подумала Петровна. - И фраза точь в точь из кинофильма "Ирония судьбы". Сначала она струхнула - рядом же никого нет. Но на соседнем участке чем-то колотил Филя, и она успокоилась.   - Ты, наверное, заблудился? - вновь обратилась она к незнакомцу и, махнув в сторону рукой, стала объяснять: - Дорога во-он там, видишь? - но тот, словно робот, машинально дёргал задвижку и повторял: - Это мой дом, я живу здесь с мамой!

Она решила переменить тактику и спросила: - Как тебя зовут, откуда ты?  - Коля! - услышала в ответ. Мужчина вынул из кармана трудовую книжку и протянул ей: - Вот, смотрите!  Она взглянула на год рождения - 1935, имя отчество - Михаил Иванович; и поняла, что книжка у парня не своя. Ему же на вид было чуть больше тридцати. Из книжки выпала фотография. Парень бережно поднял её, прижал к груди и... протянул Петровне. - Мама! - сказал. Действительно, на фотографии была изображена женщина примерно её возраста, или чуть старше. Что-то заставило Петровну взглянуть на него повнимательнее и она поняла, что он не пьян а очень болен!

- Тебя, наверное, ищут! Ты помнишь, где живёшь? - вновь спросила она. Парень смотрел на неё серьёзно, но как бы издалека; словно слышал, и в то же время не слышал. Как будто мозг его поступками не управлял и жил отдельно от тела. Его руки наконец-то оставили задвижку в покое, глаза же были ясные, и в то же время как бы  неживые. Его тайное нездоровье скрывалось за этим взглядом, а тот же ответ: - Я живу здесь с мамой! - убедил Петровну, что она не ошиблась. Парень болен. Он отошёл от калитки и присел за углом, опустив ноги в овраг, а голову прислонил к забору. Взглянув на высокую осину, где чирикала какая-то пичуга, парень засмеялся и поманил её пальцем: - Иди, иди сюда!  - ласково бормотал он.  - Вместе петь будем!

Петровна покачала головой и пошла к соседу: - "Филя, в овраге за нашим забором парень лежит. Похоже, он болен. Давай попробуем вывести его на дорогу. Мне одной с ним не справиться."   Плечистый Филя с уговорами: - Ты чё, мужик? А ну, вставай! - вытащил парня из оврага, и вдвоём с Петровной они повели его к дороге, объясняя: - Вон там город, видишь - дома стоят; а в другой стороне шоссейка. Найдёшь дорогу домой? Парень зашагал к шоссе.

Петровна облегчённо вздохнула и, сказав Филе: - "Спасибо!" - вернулась на огород. Малину она уже собрала и решила на улице попить чайку - погода к этому располагала, а уж после этого пойти домой. Только разложила на столе бутерброды, как увидела, что тот же парень, размахивая руками и говоря сам с собой, возвращается вдоль забора к оврагу. - Коля, ты почему вернулся? - она подошла к калитке. Однако парень, не удостоив её ответом, улёгся на то же самое место. Расчищая площадочку возле себя, он отбрасывал руками веточки, улыбался и говорил, говорил... Она вернулась к столу, нарезанный пластинками огурец уложила на хлеб с тушёнкой, налила в бокал чаю и открыла запор, с каким парню до этого справиться не удалось, и позвала его: - Коля, попей чайку!   

Парень не поднялся, однако сел и предложенный бутерброд взял. Ел аккуратно и неторопливо, но всё также бездумно и отрешённо! Что делать с этим незваным пришельцем, она не знала и, перекусив сама, принялась наводить на грядках порядок, изредка подходя к забору. Солнце светило прямо в овраг. Парень пригрелся и заснул. Она унесла в дом бокал и занялась прополкой, надеясь, что после сна он придёт в себя  и вспомнит, что ему надо домой.  Петровна же всё копошилась на участке. Сорняки, какие вольготно росли на всех грядках, ибо хозяева в это лето всё огородное хозяйство запустили, обрели такую силу, какую ухоженная  прежде земля и отдала пырею, одуванчикам и проч. разнотравью.

А Петровна всё топталась и топталась. Подвязала помидоры в теплице, подкормила цветы. Парень же из оврага так и не вышел. Он уже проснулся. А так как солнце скрылось за лесом, то, видимо, подзамёрз. Она вынула из шкафа два стареньких свитера мужа и принесла ему. Заметила, что холодно ему. Он же просто укрылся ими.

Она же как бы раздвоилась. - Ну, и чего ты ждёшь? - спрашивала её половинка чужая и далёкая. - Так и будешь торчать возле него? Иди домой, на что он тебе сдался?  Однако половинка своя и близкая не соглашалась: - А как же он? И кто его в овраге найдёт?

- Да ты просто дура! - опять корила её далёкая.  -  Если уж не можешь мимо чужой беды пройти, обратись в милицию, или из дома на "Скорую" позвони!     Своя же половинка уговаривала далёкую, ясное дело, с иронией: - Ну да, можно подумать, что в милиции и на "Скорой" только и ждут твоего известия, что на окраине в овраге мужик в беспамятстве лежит. Как бы тебя саму за больную не приняли да на смех не подняли!

Эти две половинки никак не могли договориться, а время шло. Еды больше не было, но Петровна обнаружила в доме сухари и печенье. Вскипятив чайник, снова пошла к оврагу. После чая парень немного согрелся, но уже близился вечер и, поглядывая на часы, она всё ещё бродила по участку. Вероятно, существует на свете Бог, а может - сумма случайностей, когда часов в девять вечера она увидела бегущую к ней по дороге женщину, которая захлёбываясь от волнения, торопливо спросила: - Вы не видели здесь мужчину? Внизу мне сказали, что утром он сюда шёл!

Женщина подошла ближе и стала рассказывать: - "Это мой муж Коля. В позапрошлом году у него умерла мать. Она жила в своём доме, а он - единственный сын. И вскоре после смерти матери, когда он возвращался с вечерней смены, его, уже возле дома, избили. Он до утра лежал без сознания. С тех пор у него провалы в памяти, но фотографию мамы он всегда носит с собой. Ещё случается, что трудовую книжку моего отца, который умер уже давно, тоже в карман засунет."  Женщина, рассказывая всё это, с надеждой смотрела на Петровну и спрашивала: - Вы не видели его? А?

- Да здесь он! Здесь! Пойдёмте, он в овраге лежит! - обрадовалась та.
- Коля, Коленька, ну, что же ты? Пойдём, родимый, домой! Я же обыскалась тебя! Вставай, Коля, вставай!  Однако, вытащить его из оврага у двух женщин никак не получалось. Да и жену свою Коля, похоже, не узнал.

- Што же делать? - вновь заплакала женщина и, умоляюще глядя на Петровну, попросила: - Вы не могли бы ещё побыть здесь? Я съезжу к его другу, и он поможет! Они пришли часа через два, и парня из оврага подняли. Женщина стала снимать с мужа свитера, но Петровна замахала руками: - Нет, нет! Не раздевайте его! Вещи старые, и ему они сейчас нужнее!

- Спасибо вам! Спасибо! - плакала жена Коли. И были в этих слезах горе, что муж её по воле злых людей потерял здоровье; и облегчение, что она, пробегав целый день в поисках, всё же нашла его; и благодарность Петровне за доброе отношение к незнакомым людям.

Попрощавшись с ними, Петровна пошла на остановку. В автобусе знакомых не было, время близилось к ночи; а две её половинки, ещё недавно спорящие одна с другой, вновь решили объединиться, и душевно меж собой шептались: - Как хорошо, что она не оставила того парня в овраге один на один с болезнью. И если бы она ушла,
поди знай - как бы ещё дело обернулось? Она же, хотя за день наработалась и наволновалась, может быть, впервые в это грустное для них с мужем лето испытывала радость. Именно в этот день что-то неведомое заставило её пойти на огород за малиной, равно, как эта же неведомая сила привела к ней жену того парня!

       2007 год. (отрывок из романа)