Солнце и Луна - 3

***

Когда римская дорога сменилась петлистой невнятностью этрусских троп, положение губ и бровей Витуса красноречиво указало Авлу, что его гонористый друг сдерживает желание сыронизировать, но миролюбивый Авл лишь улыбался, не желая сейчас, так близко к любимому дому, вдаваться в объяснения, что дороги его Родины есть свидетельство отсутствия централизованности в государстве. Увы, обширная Этрурия не знала единовластия!
Впрочем, вскоре, по мере приближения к Вульчи, оба молодых человека оказались во власти волнения. Волнение Авла, не видевшего родных три года, было понятно. Витус же не скрывал от себя, что едет в провинцию не за предстоящими радостями, доступными отдыхающим богатым молодым мужчинам – их он мог получить и в Риме – сколько любопытствует увидеть сестру Авла Велию. Он видел ее дважды, когда ей было пять лет и двенадцать, и каждый раз неординарная девочка занимала его настолько, что все последующие годы воспоминания о ней развлекали его.

***

Вспоминать ее Витус любил.
В первый раз он приехал погостить к Авлу во время их отпуска почти десять лет назад, когда им обоим было по девятнадцать, и оказался в родовом поместье Папириев, что у реки Армента, в пяти милях от Вульчи. Тогда привычки и уклад жизни этрусков здорово встряхнули юного римлянина!
Их встретили на дороге два раба, специально посланные, чтобы сопроводить их по проложенному в отсутствие Авла новому подъезду к дому. Новая дорога успела спрятаться за разросшимися кипарисами и олеандрами и сами они ее могли не заметить.
Авл спешился и сердечно поздоровался с рабами, назвав каждого по имени, и весь остаток пути шел пешком, возбужденно срывая, растирая в ладонях и нюхая зелень, а также комья земли. Он с семейной близостью расспрашивал рабов о домашних новостях.
Эта патриархальная непосредственность обдала патриция неким веянием далекой старины. Среди римской знати простота, когда хозяева и рабы обращались друг к другу запросто и ели в одном помещении, давно остались во временах оных. В привычках Витуса с рождения было заложено держать рабов лишь за имущество. У раба могла быть кличка, прозвище, редко имя, которым хозяину было удобно его называть, но это не означало ничего, кроме удобства хозяина. Глядя на счастливо взволнованного Авла, Витус лишь горделивее расправил плечи и пообещал себе что-нибудь придумать, если пребывание в гостях у провинциального друга окажется скучным.
Вилла Папириев предстала перед прибывшими как-то вдруг, из-за деревьев, и в закатных лучах солнца поразила Витуса размером и розовато-золотистым великолепием.
 
 Их не стали задерживать с дороги, наскоро поприветствовали и отправили освежиться да отдохнуть с дороги.
Для них были готовы термы, их славно вымыли и умело промассировали уставшие после долгой скачки члены. Разомлевшие они в полудреме лежали в прохладной воде мелкого бассейна и покинули его, когда им напомнили, что пора одеваться к приветственному пиру. Вытирать и умащивать маслами их тела пришли очень красивые рабыни, Витус сразу взбодрился и с удовольствием стоял с разведенными руками, подставляя мускулистое тело мягким теплым ладоням девушек.
- Любая из них ночью придет в твои покои, - гостеприимно предложил Авл и с улыбкой добавил: - Или обе.
Витус кивнул.