Золотая рыбка 7. Королева на подиуме

          Воскресный день выдался солнечным, и Вадим с утра отправился на пляж. Так совпало, что загорал он неподалеку от волейбольной площадки, где вскоре образовались две команды — «мальчиков» и «девочек». Рассеянно поглядывая на их азартную игру, он невольно возвращался мыслями к патовой ситуации в семейной жизни Максима и Аннушки.

          Заигрывать откровенно с другом «любимого мужа», глупо бахвалиться, что массажист испытывает наслаждение от нее, необыкновенной красотки-куколки, и так цинично рассуждать о рождении детей, — это не укладывалось в голове. Да и надо ли ему идти на эту вечернику в ресторан?

            После короткого раздумья решил, что надо. Ему было жаль друга, хотя в таких случаях часто говорят, что сам виноват. И с этим утверждением не поспоришь — слепо и безоглядно соблазнился удивительной девичьей красотой, но только ее одной оказалось мало для счастливой любви и полноценного семейного счастья. Он логично предположил, что Максим на дне рождения супруги будет чувствовать себя чужим.

             Аннушка заранее составила список гостей, не забыв упрекнуть Максима, что у него нет друзей. Она была не права. Были друзья и есть немало среди тех же чоповцев, но приглашать их в свой дом и знакомить с Аннушкой — это все равно что расставлять управляемые ею взрывные устройства по периметру квартиры. Лишняя боль на его голову. 

            Вкусы и предпочтения участников предстоящего застолья Аннушка знала как свои пять пальцев и поэтому после воскресного завтрака распорядилась:

           — Слушай сюда, Максим. Поезжай в ресторан, как договорено с администрацией, и закажи на 18 гостей шампанское, коньяк, вино, основные закуски и горячие блюда. Шпаргалку я тебе набросала, не забудь взять её с собой. И проверь, не перепутала ли администрация уютный зальчик с каким-нибудь другим. Ты же помнишь: наш — в самом конце основного зала. Специально — в конце. Представляешь, милый мой, я войду через парадный вход в длинном, почти в пол, облегающем платье персикового цвета  с интригующим вырезом на декольте и соблазнительным разрезом на загорелой ножке, в бежевых босоножках на каблучке и, как королева, проcледую через весь зал вдоль танцпола к нашей секции. И все вокруг ахнут: ах, королева на подиуме... Как я счастлива, Максим! Мне давно пора участвовать в конкурсах красоты! Восхищенные взгляды и оглушительные  аплодисменты. Я так и сяк на обложках модных журналов. Безумные гонорары — не надо работать в дурацком строительном тресте! Ах, я — королева... Ты чувствуешь, милый, как мое счастье переполняет и твое сердце?! Чувствуешь, да?!

           — Хорошо чувствую, Аннушка. Очень хорошо. Ты — королева.

           — Закажи на девятнадцать! Про твоего друга Вадима забыла. Признайся честно: ты доверяешь ему? По моему, он еще тот ловелас. Вчера плотоядно глазел на меня.   
 
            — Вполне доверяю. Он — мой давний друг.

            — Но ты за ужином ревновал. Ай, ревновал. Признавайся — ревновал?

            — Наверное, самую малость. Ты была чересчур откровенной в том сарафане.

            — И все же я опасалась бы остаться с твоим другом наедине. Говорю же: нагло пялился на меня во все глаза. Может изнасиловать. Ужас какой.

            Максим деликатно промолчал в ответ на её словесный бред и с огорчением подумал: «А с массажистом ты, пустышка в красивой обертке, не боишься оставаться наедине?!»

            Под вечер, в точно установленное Аннушкой время, гости прибыли к популярному ресторану на набережной. В 90-е годы его клиентами были развеселые бандюганы разных мастей, как правило, с профессиональными подружками, но затем здание закрыли на масштабную реконструкцию, в классическом стиле обновили внутри и снаружи. Количество посадочных мест, в том числе, и за счет небольших банкетных залов, увеличилось до трехсот, а у парадной двери рядом с массивным колоннами возникли строгие швейцары. Нежелательной публике вход был строго запрещен.

           В просторном аванзале ресторана спонтанно образовались две группы посетителей, но Вадим не знал, с какой из них предстояло провести вечер и благоразумно стоял в стороне у стены, рассматривая картины неизвестного ему художника. Максим и Аннушка опаздывали — сомневаться не приходилось. Как позже выяснилось, к их дому прибыло видавшие виды такси, и Аннушка мгновенно встала на уши, потребовала взамен новое, на котором «комфортно и не стыдно» приехать к ресторану. Конфликт был все же улажен.

           Максим чувствовал себя скованным в строгом классическом костюме, хотя и сам костюм, и рубашка с галстуком, и модельные туфли смотрелись на нем идеально. Причиной его скованности была Аннушка. Дурное предчувствие, что она, как не раз случалось, найдет повод публично унизить его, не исчезало. Нарочито или в силу своего  «глубокомыслия» — значения не имело, но так обыкновенно случалось на торжествах в домашней обстановке.

           Он поспешно выбрался из такси, распахнул перед Аннушкой дверцу кабины и галантно подал ей руку.

           — Спасибо, милый мой! — поблагодарила она и вполголоса на ходу заметила: — Ты чересчур серьезный. Выпрями спину и улыбайся. Нас встречает швейцар, а у входа в зал ждет услужливый метрдотель. И народу там, народу...

          В главном зале внушительные хрустальные люстры тепло освещали пышную лепнину на многоярусном потолке. Впечатляли дубовые столы и кожаные кресла, симметрично расположенные по периметру необъятного пространства. Эффектно смотрелись сводчатые арки и массивные колонны, стены, стилизованные под кирпичную кладку и обшитые внизу деревянными панелями. На стенах — огромные полотна известных художников в объемных рамах. Аннушке не было времени глядеть на это классическое и торжественное великолепие. От счастья ног под собой не чуя, она шла по натуральному паркету из дуба за метрдотелем и безоглядно верила, что она больше не будет, как прочие, отмечать дни рождения дома, в квартире, и в поте лица готовить, а потом за всеми — убирать, убирать, убирать... (Тут она, как водится, солгала сама себе. Готовил угощения, поддерживал порядок в квартире, мыл посуду, естественно, только Максим — даже в свой день рождения...)

         В банкетном зале — тоже лепота. Точечные светильники с рассеянным мягким светом и торшеры в антикварном стиле, удобные ниши для  подарков и личных вещей. На изящной тумбе в хрустальной вазе пламенел букет из пышных роз, заказанный Максимом заблаговременно. Услужливый метрдотель перепоручил группу во главе с сияющей Аннушкой официантам, вежливым и расторопным. Ни она, ни гости не намерены были ударить в грязь лицом. Кавалеры ухаживали за дамами, а Вадим терпеливо ждал, где останется  свободным какое-либо кресло, но Аннушка шустро пригласила его сесть справа от нее:

          — Не стесняйтесь, милый Вадим! Кстати, не пора ли нам  общаться на «ты» после вчерашнего чудного вечера?

          — Не возражаю, Аннушка.

          Перед участниками вечеринки в изобилии прохладное шампанское в бокалах-тюльпанах или по желанию сухое легкое вино. В прекрасном ассортименте холодные закуски. Ешь и пей — не хочу!

           Аннушка окинула взглядом приглашенных на торжество и поднялась с кресла:

           — Я рада вместе с вами, мои дорогие, отметить свой день рождения в этом уютном зале. И я уверена, что никто из вас сильно не огорчился, что мы с Максимом опоздали к назначенному времени на полчаса. Ах, эти таксисты... и эти такси... К моему глубокому сожалению, Максим (тут Аннушка покровительственно взглянула на «любимого мужа») не догадался заранее обговорить с фирмой, для кого и для чего заказывает машину, а я не проконтролировала. И вот неизбежный результат — в таком шикарном платье я должна была ехать сюда на какой-то развалюхе. Уму непостижимо. Но я так благодарна тебе, Максим, так благодарна, что ты к дню рождения щедро одарил меня обновками. Да, друзья, и это изумительное платье, и босоножки на каблучке, и это восхитительное колье — подарены моим бесценным мужем. Спасибо тебе, мой милый, за драгоценные подарки! Еще бы в придачу новый автомобиль вместо старой автовазовской «десятки», но этот подарок я получу, пожалуй, только на следующий день рождения. Если Максим обещал, то так оно и будет.

            Аннушка лучезарно улыбнулась, взглянув на Максима, и тот согласно кивнул головой, мол, нет проблем, подарю. «Вот же глупая и злая оса!» — подумал о ней Вадим. — «За пару минут успела не раз ужалить моего друга...»

            — Как виновница торжества, я приглашаю вас праздновать мой день рождения, веселиться, радоваться и обязательно танцевать! — Аннушка излучала чрезвычайную доброжелательность и гостеприимное радушие. — Я всех обожаю, всех люблю!

          Пригубив шампанское, она и участники вечеринки сосредоточили внимание на щедрых закусках.

          — Аннушка... Моя любимая Аннушка... Накануне дня рождения ты предложила отметить этот радостный праздник в одном из лучших ресторанов нашего большого города, — Максим стоял вполоборота к ней с бокалом в руке, в котором заманчиво искрилось шампанское. — Твой выбор, как всегда, был безупречен. Здесь уютно и торжественно, и мне приятно вспоминается, как мы с тобою познакомилась. Это была веселая игра в пляжный волейбол, где ты была ослепительно красивой, счастливой и сказочной. Затем наше неожиданное знакомство, романтические свидания, восхитительные прогулки по городу, незабываемые вечера в кафе и ресторанах, завораживающие танцы на дискотеках, чудесная свадьба — от счастья чувствовал себя на седьмом небе. Люблю тебя и поднимаю тост за тебя, милая Аннушка, за твою совершенную красоту и сказочное очарование!

        — Спасибо, мой милый! — воскликнула Аннушка. — Дорогие гости, пьем до дна, я прослежу.

        Она поцеловала Максима в щеку, все одобрительно заулыбались, и лишь Вадим с едкой иронией подумал, что, по словам одного известного литературного критика и публициста, «за всяким очарованием неизбежно следует разочарование...», но у Максима пока хватало сил умело и терпеливо скрывать свое горькое отчаяние.

         В предвкушении горячих закусок — салата из рукколы, помидоров и моцареллы, а также запеченного с грибами куриного филе под хрустящей и румяной корочкой — было не до разговоров и все ещё раз энергично подналегли на холодные закуски. Уместно зазвучала тихая инструментальная музыка. Восхищаясь собой, Аннушка посматривала на приглашенных, привычно скрывая свои скабрезные мысли о них.

          За правым столом, ближе к «президиуму», — Роза, одна из лучших подруг. Корчит из себя красавицу  а мужа не смогла найти себе приличного. Лысоватый, щеки, как у бурундука, глаза лисьи.

          А эта... Илонка глупая...

          И эта тоже...

          Под горячие закуски — очередной тост. Аннушка еле заметным наклоном головы подала сигнал Розе: как условились, надо вспомнить о родителях. Верная подруга не подвела:

           — Выпьем за родителей моей лучшей подруги! Они воспитывали Анечку хорошей девочкой, а я приходила к ним в гости, поскольку мы в те годы жили в одном доме и даже в одном подъезде. Добрые и отзывчивые люди, они баловали нас изумительной выпечкой — вкусными пирожками с творогом, пончиками, сдобными булочками, кексами с изюмом, яблочными пирогами, оладушками, ватрушками. Всячески заботились о нас, прощали нам все проказы и капризы. Очень жаль, что сегодня они не смогли быть вместе с нами за щедрым праздничным столом, поскольку шалит давление и силы не те для веселья в ресторане. Пожелаем замечательным родителям Аннушки крепкого здоровья и благополучия, они воспитали прекрасную дочь!

            С подачи Аннушки верная подруга солгала без тени смущения. У родителей со здоровьем, считай, полный порядок, но «прекрасная дочь» категорически не пожелала видеть их в ресторане, дескать, они на вечеринке явно лишние да и могут опозорить дочь несуразным поведением.

           Официанты знали свое дело — на столах вовремя возникли хрустальные бокалы с золотистым марочным коньяком, и Аннушка без промедления произнесла тост:

           — Дорогой Максим! Дорогая Роза, мои дорогие! Приятно, очень приятно слышать прекрасные слова, в первую очередь, о моей совершенной красоте. В том, что я так ошеломляюще прелестна, есть не только моя личная заслуга. Я благодарна тебе, Максим, за постоянную и трогательную заботу, ты так беззаветно влюблен в меня, что исполняешь виртуозно все мои желания и ни в чем не отказываешь. Я также благодарна тебе, милая Роза, вот уже несколько лет ты — мой личный косметолог: всегда безупречный макияж — твоя несомненная  заслуга. И, слов нет, великолепной фигурой и цветущим здоровьем я обязана во многом тебе, дорогой Станислав, мой искусный и нежный массажист!

            Тут Аннушка сделала короткую паузу, взглянула с благодарностью на массажиста, сидевшего ладно за левым столом со своей молоденькой подружкой, и вдохновенно завершила тост:

            — Как приятно каждым нервом чувствовать себя в объятиях расслабляющего или иного массажа! А вслед — естественная забота о новой прическе, приличном макияже, встречи с подругами в кафе. Глянь, и день прошел, но ты, милый Максим, никогда не сетовал и не сетуешь на свое временное вынужденное одиночество и с удовольствием проводишь выходной день на успешной рыбалке, зная, что только я — твоя волшебная золотая рыбка, единственная, неповторимая и никакая другая. Преданно, честно и послушно я служу тебе днем и ночью и сейчас с удовольствием поднимаю тост за тебя, мой любимый!

            Она приобняла мужа, а через мгновение взгляды Максима и Станислава случайно встретились. Максим легко прочитал во взгляде массажиста плохо скрываемую язвительную усмешку. Вадим же не промедлил вновь мысленно вступиться за друга: «насчет «искусного и нежного массажиста» ты, красотка, явно перестаралась, лишнее сболтнула...»

            Тост был для Максима крайне неприятен, огорчил его до глубины души, но ни один мускул на его лице не дрогнул и тогда, когда несколько минут спустя Аннушка как ни в чем не бывало негромко сказала ему:

           — На танцполе в разгаре веселье, и диджей объявил дамский танец. Я приглашаю тебя.

          Танцевать Максиму не хотелось, но не огорчать же Аннушку!

           К его счастью, танец был медленным, и можно было восхитительно топтаться почти на одном месте среди множества неторопливо танцующих пар. Аннушка не сводила с него безмятежно сияющих глаз:

          — Я сегодня необыкновенно счастливая, милый мой. И в следующем году мы отпразднуем мой день рождения обязательно в ресторане. Ты купишь и новую машину, и обязательно новые дивные наряды, правда?

          — Да, Аннушка. Пусть будет так, как ты того желаешь.

          — А ты заметил, что мои подруги не умеют модно одеваться? 
   
          — Я не присматривался. По-моему выглядят нормально.

          — Да ты что?! Кто в лес, кто по дрова. Роза напялила на себя платье в обтяжку — это с ее широкими бедрами?! А Людмила? Вырядилась в платье мини с ее-то животом и боками?! Не раз ей советовала носить платья на запах и с декольте — не слушается. А Клавка?! Обрати внимание: широкие плечи, а она понавесила на грудь оборки да рюши. Про макияж я просто молчу. Зато я у тебя красивая!

             — Аннушка, ты прекраснее всех.

             — Приятно слышать. Кстати, мы тут весело танцуем, а твой друг скучает за праздничным столом. Мне его немножко жаль. Пригласили на торжество и забыли о нем. Я могла бы потанцевать с ним. Как ты считаешь?

              — Никаких возражений с моей стороны.

              — Тогда незаметно подскажи ему, чтобы галантно пригласил.

             Вскоре расчетливая плутовка ловко увлекла Вадима на половину танцпола, противоположную их банкетному залу, и вкрадчиво спросила:

             — Скажи честно, я тебе нравлюсь?

             — Такая очаровательная женщина, как ты, может понравиться любому мужчине. Я — не исключение. Ты вчера была в шальном сарафане, и я подумал, что это не случайно. Заигрывала со мной.

              — Ну, насчет «любому мужчине» ты загнул, конечно. Перед всякими замухрышками и бритыми качками я не намерена щеголять своей фигурой. А в остальном ты прав. С порога квартиры мне приглянулся, и я мгновенно решила заняться флиртом с тобой. Ты мне глазами поедал, и я испытывала странное наслаждение, что нравлюсь тебе и в то же время заставляю Максима ревновать, хотя изменять я ему не намерена.

              — Не хочу тебя этим замечанием обидеть, но ты поступаешь опрометчиво и жестоко по отношению к Максиму. Так недалеко и до прямой измены.
 
             Она в ответ улыбнулась и на мгновение бесстыдно прижалась к нему:

             — Вадим, ты сморозил глупость, но ты мне нравишься. Я бы не прочь провести с тобой для начала несколько часов на пляже, например, во вторник. С работы отпрашиваться не надо — два дня отдыха выпросила в связи днем рождения. О нашей встрече Максим знать не будет, ты ему тоже не проболтаешься. Согласен?

             — Не могу отказаться.

             — Тогда встретимся возле ближней к ресторану волейбольной площадки. Около десяти утра, когда еще не так жарко.

             — Договорились.

             — У меня есть к тебе просьба, ее выполнить легко. Сейчас официанты подадут горячее блюдо, поднимем тост, закусим, а потом ты пригласишь танцевать подружку Станислава. Не забудь спросить у него разрешения.

             — Станислав — это твой массажист, как я запомнил. Ты и с ним решила пофлиртовать?

             — Да нет... Хотя... Одно дело лежать во всей красе перед ним в массажном салоне, и совсем другое в ресторане потанцевать.

             — Замысел очевиден, Аннушка. Я приглашаю подружку, а Станислав, вынужденно оставшись один, приглашает тебя.

             — Совершенно верно.

             — Поскольку мы с тобой говорим откровенно, а Максим — мой друг, то скажу прямо: тебя, красавица, потянуло налево. Делай выводы, пока не поздно.

             — Я же сказала, что мужу я изменять не намерена. Так, простое баловство. Вот сказала, что ты мне нравишься, но я же не обязуюсь прыгнуть в постель. Привлекать к себе внимание мужчин — естественное стремление каждой красивой замужней женщины.

            Аннушка не сказала все правды о том, что творится в её вздорной и разнесчастной головушке. С каждым днем она все сильней и сильней отдалялась от Максима. Почти все выходные они проводили врозь, а в будние дни несколько вечерних часов не доставляли былой взаимной радости. Любые предложения мужа отдохнуть вместе в кафе, погулять в лесопарке, посетить выставку, позагорать на речном пляже она принимала в штыки, ссылаясь на то, что и без того забот у нее выше крыши. Зато с растущим нетерпением она ждала субботних встреч с импозантным Станиславом. Еще с первых массажных процедур он стал ее внимательным собеседником, а сейчас она доверяла ему все свои сокровенные мысли, постыдно умолкая и сладостно замирая, когда Станислав вместо массажной процедуры настойчиво и нежно  поглаживал ее. Возбужденное сознание, отзывчивое на мужскую ласку, мечтательно затуманивалось блудными мыслями, отказываясь напоминать ей о том, что она замужем.   
            
            Вадим сдержал слово, и без промедления Станислав пригласил Аннушку на танцпол. Она нарочито увлекла его, как недавно Вадима, подальше от взглядов подруг. С явным укором она взглянула на массажиста:

            — Ты же утверждал, что будешь на вечеринке не с этой смазливой девицей, а с каким-то другом. B таком случае ты бы мог, как я рассчитывала, расположиться за праздничным столом рядом со мной. Пришлось пригласить Вадима, которого я презираю всеми фибрами души.

             — Интересно, а почему?

             — Сама не знаю. Поучать меня вздумал. Но ты не увиливай и признавайся, что за краля с тобой?!

           — Не бери в голову. К другу приехала невеста, а мне ничего не оставалось, как пригласить эту симпатичную девушку. Кстати, ее зовут Кирой.

           — Мне все равно, как ее зовут. Она — твоя клиентка?

           — Пока несколько сеансов. Ей понравилось. Не могу отказать.

           — Из числа фитоняшек, наверное. Сразу видно по ее попе. А ноги короткие, ужас какой-то.

           — А мне все равно. Спать я с ней не собираюсь.

           — Со мной, если я без недостатков, значит, можно?

           — Это ты сказала, Аннушка. Кроме того, я не женат. Могу увлечься такой очаровательной женщиной, как ты.

           — Стас, я тебя ревную. Не знаю, что со мной, но это истинная правда.

           — Признайся, что решила изменить мужу. Именно со мной. Отсюда и ревность.

           — Стас, да ты в своем уме?! Я никогда не стану изменщицей. Я люблю своего мужа.

           — Ты ею давно стала на эмоциональном уровне и мечтаешь не первый день о запретном в дружбе со мной. На массажном столе особенно. Я не слепой.

           — Это все из-за тебя. Вечно соблазняешь меня, а я ведь не железная. Смотри, какая-то влюбленная пара целуется. А нам разве нельзя?

           Она тут же бесцеремонно и пылко обвила его руками за шею.

            Роза и ее муж Николай, со жгучим любопытством наблюдавшие издали за Аннушкой и Стасом, от изумления приостановились в танце. Бдительная подруга распорядилась:
            — За ними надо проследить. Кажется, наша красотка вляпалась в грязь. Ха-ха! «У тебя, Роза, чересчур широкие бедра. С этим что-то надо срочно делать...» Посмотрим теперь, кто будет ходить с гордо поднятой головой. Давай, милый, пошпионь за этой сладкой парочкой неделю, а то и две. Только так, чтобы тебя не оштрафовали на крупную сумму и не посадили за вторжение в частную жизнь.
          — Будет сделано, — ответил Коля, успешно подрабатывающий частным сыском легально и нелегально.

         ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://proza.ru/2024/06/24/873