Елена Образцова. Ослепительная Марина

Роль Марины Мнишек - особая роль Елены Образцовой.
Именно в ней она впервые ступила на великую сцену Большого театра, будучи ещё студенткой Ленинградской консерватории, не имея практически никакого театрального опыта и без единой оркестровой репетиции - буквально умирая от страха. Елена Васильевна с улыбкой вспоминала потом, как в последний момент вообще решила, что ни за что не выйдет на сцену, но именно в этот миг её подхватили "под белы рученьки" два польских пана и ей уже ничего другого не оставалось, кроме как выходить и петь.
Дебют был победоносным, а первая роль, став ярким "трамплином", прошла через всю её удивительную творческую жизнь.

Вообще, несмотря на то, что партию Марины Мнишек всегда исполняли самые выдающиеся певицы и в каждой эпохе были свои великолепные Марины, осмелимся утверждать, что вокальное и сценическое воплощение Образцовой этой роли было самым блистательным в исполнительской истории "Бориса Годунова" - оно было, так сказать, "кульминационно-суммирующим". Каждая певица, певшая эту партию, так или иначе приспосабливала её к своим возможностям. У кого-то на первый план выступало декламационное начало, но меньше удавались кантиленные эпизоды, кому-то не хватало лёгкости и блеска вокализации, кому-то артистического шарма...

В Марине Образцовой было всё: шарм, красота, лёгкая поступь и хищная хватка, пластичность внешняя и внутренняя. О ней можно было сказать словами из романса Балакирева: "Ты пленительной неги полна, ты статна, ты роскошна, прекрасна!".
В сцене "у фонтана" каждая фраза, спетая в мазурочном ритме, "отсверкивала" блеском тщеславия и осознания своей красоты и превосходства. Затем наступала резкая перемена вместе с упоительной кантиленой "О, царевич, умоляю..." и вы утопали в волнах этого "коварного блаженства" со множеством тонких красок. Увенчивалось это всё фантастическим "си-бемолем" (чего до Образцовой не делала ни одна меццо-сопрано, только певицы-сопрано), но это не была "верхняя нота", где певица показывает себя. Это был, если можно так выразиться, "победный апофеоз", психологическая кульминация всей сцены, где слова "царь мой!", на самом деле, уже были не обращением к самозванцу, а звучали торжеством победы Марины и уверенности в собственной власти.

Именно эта роль принесла Образцовой международное признание: когда труппа Большого в 1969 году отправилась показывать свои спектакли в Париж, на следующий же день после открывавшего гастроли "Бориса Годунова", в газетах появились портреты Образцовой, которую называли "Еblouissante Marina" ("ослепительная Марина"), певицей экстра-класса, "великим голосом Большого театра".
Известный культурный и музыкальный деятель Франции Жан Руар писал о ней так (это же не рецензия, а стихи в прозе!):
«Со своей красивой стройной фигурой, серыми глазами и странной улыбкой сфинкса Елена Образцова рождена, чтобы иллюстрировать Бодлера. Ее глубокий голос дышит неотразимой свежестью, но он может становиться чувственным и твердым, даже резким. Великолепная щедрость вокальных возможностей позволяет певице ограничиться сдержанной игрой. Ей достаточно легкого жеста, лихорадочного взмаха веером, озаренного взгляда, чтобы все было сказано с безупречным вкусом. Она из тех восприимчивых натур, которых обогащает любой эстетический контакт, но она умеет выбирать влияния».

Такой же триумф ждал певицу во время гастролей Большого в нью-йоркской Метрополитен в 1975 году.
Там её Марина уже обрела полную гармонию в смысле партнёрства, т.к. у неё там был "любимый самозванец" - Владимир Атлантов ( Поневоле вспоминается цветаeвское: "Знаю - один Мне равносилен."). Дуэт Образцовой и Атлантова в этой опере незабываем феерической роскошью звучания и психологической точностью партнёрства. Это было какое-то певческое и артистическое пиршество. В общем-то, сейчас даже понимаешь, что они были, возможно, уж "слишком" хороши - эти Марина и Димитрий - слишком красивы, слишком притягательны, слишком великолепны вокально... И, наверное, это было возможно именно в той грандиозной постановке Баратова и Федоровского, которая больше половины столетия была знаковым спектаклем, украшением и гордостью русского оперного театра, и именно в редакции Римского-Корсакова, в которой шёл тогда спектакль и в которой он всё реже звучит на оперных сценах.

Вероятно, очень многим хотелось бы сесть в "машину времени", перенестись в Париж 1969 года и услышать тогдашнюю Образцову. Увы, тому спектаклю суждено остаться легендой, мифом. Но в 1970 году Большой театр отправился на гастроли в Японию и чудесные, культурные и технически продвинутые японцы не могли оставить без внимания такое событие и показали один из спектаклей в Осаке по телевидению, благодаря чему сохранилась довольно плохого качества запись спектакля с молодой Образцовой-Мариной. Лжедмитрием выступал Евгений Райков, который как партнёр, возможно, не был тем "идеальным вариантом", каким стал Атлантов, но тогда он был молод и находился в прекрасной форме. И именно фрагмент того спектакля мы сегодня хотим предложить тем, кому дорого искусство Елены Образцовой.



- Материал был опубликован в "QUI la VOCE"во ВК
12 янв 2018 с видеофрагментом).