Дедушка Хемингуэй

У народного писателя Дагестана Ахмедхана Абу-Бакара есть маленький рассказ «Хемингуэй». В нем он говорит о том, что в наших краях слава о Хемингуэе распространилась так широко, что во многих саклях можно было найти не только его книги, но и портреты на стенах. «Своей седой бородкой и многим другим он внешне походит на горца», - пишет Абу-Бакар. (Внизу даю краткое содержание этого рассказа).
Герой рассказа Осман приехал в гости к своему кунаку Мураду и увидел на стене его комнаты портрет старика с седой бородой. Когда он спросил у Мурада, кто это со стены смотрит на него, Мурад в шутку сказал: «Это же мой дедушка Шихша. Неужели ты не помнишь его?». «Как же, как же, помню, такой был человек!» - ответил Осман.  Потом, выпив за здоровье дедушки Шихши несколько чарок кайтагского вина «Мусти», говорит: «При встрече с Шихса я ему всегда говорил, что он вылитый Хемингуэй!».
Почти такой же случай был и в моей жизни. В 70-е годы прошлого столетия мой младший брат  Магомед, студент одного из столичных ВУЗов, зная мою увлеченность творчеством Хемингуэя, привез мне из  Москвы покрытый стеклом большой портрет Хемингуэя в рамке. Я даже удивился, как это он привез его в поезде. Я повесил его на стену нашей с женой комнаты в старом отцовском доме.   
В тот год мои родители работали в колхозной животноводческой ферме и жили на кутане. Я же работал учителем в соседнем селе и вечерами возвращался домой. Как обычно в выходной день поздней осени, рано утром, я пошел на годекан узнавать, что нового в селе и мире.
День был солнечный, но было холодно, и потому на годекане людей почти не было. Только двое пожилых моих родственников тихо разговаривали между собой. Старший из них был двоюродным братом моей бабушки по отцу, второй был двоюродным братом моего отца. Увидев меня, они очень обрадовались и стали расспрашивать, не приезжал ли отец из кутана, как мои учительские дела и прочее. И как бы, между прочим спросили, зачем приезжала Калумшат, наша гостья из Мамедкалы…
И я понял, почему они вдвоем стоят здесь с утра, переминаясь с ноги на ногу.
А дело было в том, что они, конечно же, прослышали о том, что на днях к нам приезжала живущая в винсовхозе Алиева близ Мамедкалы наша каракорейшская гостья Калумшат и привезла бочку молодого  вина. Она каждый год привозила продавать 300-литровую бочку вина и оставляла у нас. Литр вина стоил рубль, и его хорошо покупали.
Я без лишних раздумий пригласил родственников к себе. В темном сарае стояла огромная непочатая деревянная бочка с сухим вином. Двоюродный брат моего отца, участник Великой Отечественной войны, быстро вытащил затычку из верха бочки и повелел мне принести резиновый шланг. Он был шофером и потому очень легко заполнил вином четырехлитровый железный чайник.
Тем временем моя молодая жена приготовила яичницу на сушеном курдюке и поставила на стол три больших граненых стакана. Вино в них пузырилось, как шампанское. Подняв стакан, я не воздержался и прочитал стих из поэмы Твардовского «Василий Теркин»:
Эх, яичница! Закуски
Нет полезней и вкусней.
Полагается по-русски
Выпить чарку перед ней. 
- Что, что? – спросил старший мой родич.
- Да ничего, - ответил я. - Это вместо нашего «Деркаб!».
Как ни странно, старшего моего гостя, как и героя рассказа Абу-Бакара, звали Осман, а со вторым героем его же рассказа мы тезки.
Когда вино в чайнике кончилось, Осман заметил на стене портрет человека с седой бородой и в толстом свитере ручной работы. Это был точно такой же портрет Хемингуэя, как и в рассказе Абу-Бакара.
- Кто это? – спросил, посмотрев в мою сторону, двоюродный брат моей бабушки.
- Как?! Неужели вы его не узнали, дедушка Осман? Это же мой дедушка Шихшаев Амма, муж твоей двоюродной сестры, - сказал я в шутку.
- Как же, как же, конечно, узнал. Как портрет похож на моего зятя! Будто вчера видел. Пусть Аллах простит ему все грехи, - и протянул руку к пустому стакану. – Хороший был человек. Надо бы выпить за его здоровье.
- Надо бы помянуть дедушку Амма, - сказал в свою очередь, смеясь, и двоюродный брат моего отца.
Я сам понимал, что обязательно надо помянуть дедушку, который до моего рождения покинул этот мир и так похож был на моего любимого писателя. Потому я взял чайник и отправился в сарай еще раз наполнить его живительной влагой.