Ты мне должен наглость отца

— Я тебя породил, и теперь ты мне денег должен за то, что живёшь на свете, — требовал внезапно появившийся биологический отец у мужчины, который вырос в приёмной семье.

— Сынок… Не уходи! — казалось, ещё чуть-чуть, и Пётр Петрович встанет на колени и заплачет.
— Простите, но я больше ничем не могу вам помочь, — холодно ответил Олег и уверенно закрыл дверь квартиры.
Выйдя на улицу, он вздохнул полной грудью, улыбнулся и достал телефон:
— Папа, здравствуй. Я скоро приеду. Что-нибудь купить по дороге? Может, печенья какого-нибудь к чаю?
— Ничего не надо. Приезжай просто так. Ты же знаешь, мы с мамой всегда тебя ждём, — услышал он голос отца.
— Как здорово, что вы у меня есть!
— Я очень тебя люблю, помни это, сын. И… Я очень рад, что я для тебя снова «папа».
Олег завёл машину, а пока она прогревалась, закурил и задумался, как вообще получилось, что он сидит сейчас в этом занесённом снегом люберецком дворике. И о том, как долгие годы искал биологического отца.

О том, что он на самом деле не родной сын Василия Ивановича и Лилии Петровны, Олег узнал довольно рано. Ему тогда было всего пять лет.

Этот день он помнил очень хорошо, до самых мельчайших подробностей, как будто всё случилось вчера. К ним должна была приехать в гости его бабушка, мать Василия Ивановича. Олег никогда не видел её и с самого утра был в радостном возбуждении.

Родители готовились к её приезду. Отец особенно усердно пылесосил и мыл полы в квартире, мама затеяла какой-то пир горой и заперлась на кухне.

Олег очень хотел порадовать эту незнакомую бабушку. Когда раздался звонок в дверь, он как раз дорисовал для неё красивую открытку блестящими гелевыми ручками. На открытке стояла красивая улыбающаяся женщина, которой дарил сердечко маленький рыжеволосый ребёнок, а вокруг пели птички и росли цветочки.

— Бабушка! Бабушка Нина приехала! — радостно закричал мальчик и побежал в прихожую.

На пороге стояла очень худая высокая женщина в коричневой дублёнке и меховой шапке. Увидев его, она поморщилась и ничего не ответила на приветствие, а на открытку даже не взглянула. Родители тревожно переглянулись.

Когда все сели за стол, взрослые завели какой-то очень скучный разговор. Олег такие не любил. Как у кого дела, какая погода, чем болеет бабушка, как сильно ей необходимо внимание сына и невестки.

Мальчик тихонько вылез из-за стола и попросил маму включить ему телевизор. И тогда речь пошла о нём… Олег был бы рад никогда не узнать об этом разговоре, но случайно подслушал кое-что, не предназначенное для его ушей.

— Но, мама, я ведь никогда не отказываю тебе в помощи и делаю всё, что могу. И единственное, о чём прошу взамен — принять моего сына. Принять, что у тебя есть внук, Олег, — говорил отец взволнованно.

— Вася, но у меня нет ни-ка-ко-го внука, — медленно сказала бабушка. — Это чужой ребёнок неизвестно с какой наследственностью. Его родители наверняка наркоманы. Может, он вообще умственно отсталый. Он вам ещё покажет кузькину мать, когда вырастет, и гены возьмут своё.

— Нина Кирилловна, но вы же знаете, что после той аварии я не могу иметь детей, — тихо сказала мама.

— Значит, могла бы проявить хоть какое-то уважение к моему сыну и развестись с ним, как я тебя просила. Чтобы он женился на той, кто сможет родить ему ребёнка.

— Опять ты за своё, мама? — разозлился не на шутку отец. — А ты ко мне можешь проявить хоть какое-то уважение? Я люблю Лилю! Люблю Олега. И я не бык-производитель, чтобы «вязать» меня с кем попало ради потомства!

Дальше взрослые говорили о чём-то ещё, но Олег уже не слушал… Его мучали три вопроса: «кто такие наркоманы», «что значит вязать» и «если мама не может иметь детей, то как появился я».

— Как были хамами, так и остались. Что сыночек мой, что жёнушка, — мрачно констатировала бабушка Нина, засовывая руки в рукава дублёнки, которую придерживал сын.

— Мам, я не изменюсь. Я тебя люблю и всегда рад помочь, ты же знаешь. Но запомни уже, пожалуйста, что Лилю и сына я тоже люблю. И могу сам решать, как будет жить моя семья.

— А пацаненок этот ваш даже проводить меня не пришёл, — продолжала бабушка, совершенно не слушая Василия.

— Помяните моё слово, он вам ещё покажет. И ко мне жаловаться не приходите тогда. И на квартиру мою, когда умру, не рассчитывайте. Не хочу, чтобы сынок ваш её пропил или сжёг, когда вырастет.

— Мама, а кто такие наркоманы? — спросил у Лили Олег, когда та читала ему книжку перед сном.

— Это грубое слово, не повторяй его, пожалуйста. И не обращай внимания, милый. Это бабушка так… шутит неудачно.

— Мама, а наркоманы — это те, кого к чему-то манит? А почему ты бабушке сказала, что не можешь иметь детей? Я же есть, значит, ты меня родила, и при чем тут быки?

— Ох, милый… Ты всё слышал, да? И теперь переживаешь?

— Ну… Не всё, наверное, слышал… Вы извините, пожалуйста, я не хотел подслушивать.

И тогда мама рассказала, что аисты, которые приносят деток людям, иногда ошибаются адресом. В тот день, когда мама с папой ждали Олега, случилась ужасная гроза, и у аиста, который нёс им малыша, промокли все пёрышки. Он сбился с дороги, очень устал и совершенно случайно принёс мальчика другим людям.

Когда мама и папа Олега так и не дождались аиста, они очень расстроились и отправились его искать. Люди, к которым попал малыш, очень полюбили его, и с трудом согласились с ним расстаться. Но так он попал наконец домой.

В тот вечер маленький Олег принял эту сказку на веру. Но с возрастом всё чаще и чаще возвращался к ней в мыслях.

У него были замечательные папа и мама, лучшие, каких только можно пожелать. Добрые и понимающие. И очень любимые. Но где-то ведь жили его настоящие родители.

Узнать, где они живут и кто они такие, мальчику очень хотелось. Постепенно это стало навязчивой мыслью. А потом, когда Олег стал строптивым подростком, — поводом для скандалов.

— И вообще, я вам не родной, нечего мне указывать! — частенько кричал он родителям в качестве последнего аргумента в споре и запирался в своей комнате. Как же он теперь жалел об этом!

Годы шли, а информации не появлялось. Лилия Петровна и Василий Иванович тоже искали. Им очень хотелось помочь сыну. Что будет дальше, когда в их жизни появятся биологические родители Олега, думать не хотелось.

— Когда упрёмся, тогда и разберёмся, — приговаривал Василий Иванович.

Выяснилось, что матери Олега не стало ещё до того, как мальчик попал в детский дом. Она оставила двухмесячного ребёнка дома одного и ушла, пьяная, «за добавкой», а по пути уснула в сугробе.

Голодный ребёнок плакал два дня, прежде чем соседи вызвали полицию. И только тогда его, уже совершенно обессиленного и измученного, забрали в детский дом. Про отца не было известно почти ничего. Усыновили Олега почти сразу, ему и года не исполнилось.

День, когда он увидел настоящего отца, молодой человек тоже запомнил очень хорошо. Это случилось полгода назад. Он уже давно окончил институт, работал программистом в банке, купил в ипотеку небольшую студию рядом с работой.

В тот вечер молодой человек, как всегда, пришёл домой и проверил сообщения в соцсетях. И увидел, что одно новое в «Одноклассниках». Аккаунт там он завёл несколько лет назад, чтобы искать биологического отца.

«Сынок, вот я и нашёл тебя!» — прочитал Олег с волнением сообщение от некоего Петра Петровича.

«Тебя отобрали, когда ты был совсем крошкой, но я уверен, что это именно ты. Так мне подсказывает сердце».

Пару недель они переписывались, а потом договорились о встрече.

Отца молодой человек узнал сразу. Он был точно таким, как на фотографии в профиле. И Олег был очень на него похож.

— Сыночек, вот и ты. Теперь и умереть не страшно.

— Ну, что ты папа. Не надо умирать. Нам с тобой жить надо.

— А вот жить-то мне как раз негде.

— Почему? Что случилось? Расскажи, я помогу!

— Я расскажу… Но я боюсь сделать тебе больно. Это очень неприятная правда. Когда умерла твоя мать, я хотел взять тебя под опеку. Но мне тебя не отдали. Видимо, твои опекуны «купили» себе ребёночка. Лишили меня сына. Какое счастье, что я тебя всё-таки нашёл.



— А как ты меня нашёл? Расскажи! Я столько лет пытался, и никак… Тайна усыновления.

— Повезло, Олеж. Ты к соседям мамки твоей покойной ходил?

— Ходил…

— Контакты свои оставлял?

— Ну да.

— Так они ж товарищи мои давние, — рассмеялся он. — Они мне про тебя и рассказали.

— Но это ж сколько лет назад было! Почему же ты только сейчас…

— А об этом, родной, я расскажу тебе позже.

— Поехали ко мне, пап. У меня своя квартира. Не очень большая, правда, но как-нибудь уместимся. Нам с тобой так много нужно обсудить!

— Давай за знакомство выпьем? Это ж радость-то какая!

— Я обычно не пью… Но… По пиву?

— Купи мне водки. Немножко. Повод-то есть!

Они разговаривали до трёх ночи. Пётр Петрович рассказывал сыну всю историю своей несчастной жизни.

Выходило, что как минимум в половине его несчастий были виноваты приёмные родители Олега. Это они не давали ему видеться с сыном и строили козни. Только о том, почему ему негде жить, говорить мужчина наотрез отказывался.

Сидели бы и дольше, но Олег решительно уложил родителя на кровать, постелил себе на полу и забылся тревожным сном.

На следующий день молодой оставил отца дома и с больной головой поехал на работу. Звонок от Василия Ивановича сбросил. Лилии Петровне написал, что он всё знает и не ожидал от них такой подлости.

Выключил телефон.

Вернувшись, он был неприятно удивлён. В квартире сильно пахло водкой и перегаром. Отец сидел в одних семейных трусах и мутным взглядом смотрел в телевизор. Две бутылки валялись на полу, ещё одна, ополовиненная, стояла на столе.

— Сыночек! Вернулся, хороший мой, — расплылся в улыбке Пётр Петрович.

— Папа, что это значит?

— Ну… Ты ушёл, а я, значит, остался. Смотрю, за зеркало в прихожей у тебя тысяча заткнута. Ну, и подумал, что это ты мне на опохмел оставил. Ну и вот. Опохмелился. Сижу, тебя жду. А перекусить есть чего?

Сжав зубы, Олег пошёл варить макароны с сосисками.

Примерно так прошло три дня. Потом Олег притащил родителя в лабораторию, чтобы сделать тест ДНК.

— Папа, нам нужно быть до конца уверенными, что мы действительно нашли друг друга, — объяснил он Петру Петровичу.

Потянулись томительные дни ожидания. Василий Иванович и Лилия Петровна неоднократно пытались поговорить с приёмным сыном, но он упорно отказывался.

— Олег, мы тебя вырастили. Ладно еще я. Но ты делаешь больно матери. У неё слабое сердце, будь человеком!

— Василий Иванович, понимаете, я нашёл настоящего отца. И он рассказал мне про вас много плохого. Мне нужно всё это переварить, прежде чем я снова к вам приеду.

— Я не очень понимаю, о чём ты. Могу я с ним тоже встретиться?

— Пока не стоит.

Тест ДНК показал, что Пётр Петрович — действительно родной отец Олега.

— Я так и знал! — говорил Пётр Петрович, глядя на сына умиленным взглядом. — А ты, я смотрю, неплохо зарабатываешь. Ты можешь мне помочь? Купи мне квартиру, как у тебя, тут рядышком где-нибудь.

— Папа, я не могу. У меня большая зарплата, это правда. Но эту квартиру я купил в ипотеку, и каждый месяц выплачиваю больше трети зарплаты, чтобы поскорее её закрыть. Я не потяну две ипотеки сразу. Но я могу квартиру тебе снять. При одном условии — никакой водки.

Но снять квартиру Олег не успел. Ночью Петру Петровичу стало плохо. Чтобы назвать оператору скорой дату рождения отца, он схватил его паспорт, из которого вывалилась сложенная бумажка.

Олег машинально развернул ее и с удивлением прочитал слова «Справка об освобождении».

Врачи скорой забрали Петра Петровича в больницу, а Олег наконец-то остался один. У него появилось время хорошенько подумать и покопаться в Интернете.

Судя по всему, его биологический отец недавно вышел из тюрьмы, где сидел за убийство по неосторожности. Прописан, судя по паспорту, он был в Люберцах. И, судя по всему, в квартире не нуждался.

Навещать Петра Петровича в больницу Олег поехал вместе с Василием Ивановичем, где его биологический отец рассказал приёмному сыну всю правду.

В тюрьме он сидел дважды. Незадолго до рождения Олега — за то, что избил подростка и отобрал у него телефон. А потом за то, что, пьяный, так сильно толкнул собутыльника, что тот ударился виском о батарею и умер. Это выяснилось только на следующее утро, когда все участники попойки протрезвели.

Справедливости ради, про Олега он знал и действительно пытался его найти, пока был на свободе. Историю про козни и «купленного» в детском доме младенца выдумал. Работать не планировал и очень надеялся, что теперь-то его будет содержать богатенький сын, которого он так удачно нашел.

— А что? Имею право. Я тебя породил. Я о тебе мечтал. Я тебя должен был воспитать. Я, а не эти люди. И ты мне теперь денег шибко должен. За то, что я с мамкой твоей… хе-хе, того самого. За жизнь твою, Олежка.

Совсем бросить спившегося старика Олег не мог. Когда Петра Петровича выписывали, он взял отгул и приехал за ним на машине. Довёз до Люберец, где тот жил, согласно прописке. Купил круп и тушёнки на месяц вперёд. И уехал.

— Дальше сам, папа. Ты можешь встать на учёт по безработице. И пойти делать хоть что-нибудь, чтобы заработать себе на жизнь.

Пётр Петрович ещё несколько раз писал Олегу в Одноклассниках. Сначала просил о встрече и давил на жалость. Родной отец нагло требовал денег. Потом проклинал.

Но Олег уже сделал выводы о том, кто такой «настоящий отец» и кого он отныне и навсегда будет снова так называть.