Мемуары Арамиса Часть 364

Глава 364

— Сын мой, что вы скажете насчёт всего произошедшего? — спросил Атос, когда они вышли из кабинета Короля, но ещё не успели покинуть Лувр.
— Для меня, отец, странно, что вы хотите услышать моё мнение, — ответил Рауль. — Я привык выслушивать ваше мнение, и если в нём содержится приказ, повиноваться. Единственный раз, когда я настоял на своём, кажется, доказал мне, что впредь во всём лучше слушать вас. Ведь вы оказались правы в отношении Луизы. Она мне не пара. И мне чрезвычайно стыдно, что в этом вопросе я не поверил вам, но вынужден был поверить Королю. Ведь для меня ваш авторитет намного выше!
— Вы поверили человеку, который лучше знает её сердце, Рауль, и это правильно, — ответил Атос. — Я хотел спросить ваше мнение насчёт наших дальнейших действий?
— Мне кажется, Король дал нам чёткие указания ехать в Блуа, — ответил Рауль. — Но если нам не следует подчиняться его решению, тогда я жду ваше решение, которому подчинюсь с радостью.
— А я желал бы, чтобы вы принимали решения самостоятельно, Рауль, поскольку после того, как мы оба с вами ошиблись, я не хотел бы в дальнейшем принимать важнейшие решения в вашей жизни за вас, — ответил Атос. — Я уже стар и скоро покину этот свет. Вы теперь граф, а после моей смерти станете маркизом де Ла Фер. На войне вы, кажется, весьма легко принимали самые опасные решения самостоятельно, так почему же вы не хотите делать это сейчас?
— Война – это война, я устал от слишком сильных страстей, которые старался заглушать опасностями и ненавистью к врагу, — ответил Рауль. — Но даже там самыми моими сильными страстями были воспоминания о Луизе. Теперь же я осознал, что это были воспоминания о женщине, которую я выдумал, поскольку они совсем не совпадают с чувствами той, которая существует в реальности. По этой же причине я понял, сколь наивными были мои мечты, сначала – составить счастье нам двоим через наш брак, затем – найти утешение в боях, и, наконец, в конце всего у меня осталась единственная мечта – погибнуть, чтобы навсегда заглушить в сердце любовь, которая не причиняла ничего, кроме боли.
— Это было бы крайне жестоко по отношению ко мне, Рауль, — сказал Атос. — Когда я узнал, что вы погибли, а всё говорило мне именно об этом, в ту же минуту я захотел умереть. Лишь счастливая случайность или, вернее, заботы нашего друга отвратили он нас с вами костлявую руку смерти.
— Мне кажется, отец, спрашивая меня о наших будущих действиях, вы уже имели какое-то решение? — спросил Рауль.
— Король не велел нам немедленно отправляться в Блуа, он сказал нам, что мы свободны, — уточнил Атос. — Блуа подождёт. Нам следует кое с кем повидаться здесь, в Париже.
— С господином д’Артаньяном? — спросил Рауль.
— Если бы д’Артаньян был в Париже, он поехал бы в Бастилию за нами, или, во всяком случае, встретил бы нас на выходе, — ответил Атос. — Прежде всего мы навестим госпожу де Шеврёз. Если во Франции происходит что-либо, заслуживающее внимания, она об этом знает. Кроме того, не забывайте, Рауль, что вы должны с почтением относиться к этой женщине, потому что об этом говорю вам я. Но не спрашивайте причин этого.
— Я с радостью подчиняюсь вашему приказу, граф, тем более что я и сам чувствую чрезвычайное расположение к этой почтенной даме, — ответил Рауль.
— Иного я и не ожидал от вас, сын мой. Тем более, что она проживает в Лувре, так что воспользуемся тем, что мы находимся здесь, и навестим её, — заключил Атос.

Когда-то супруга всесильного Шарля д’Альбера, герцога де Люиня теперь носила имя герцогини де Шеврёз. Её первый муж, герцог де Люинь, был человеком, впоследствии представившим и рекомендовавшим Людовику XIII малоизвестного тогда Ришельё, того самого, который стал впоследствии великим кардиналом и первым министром Франции. Герцогиня де Шеврёз, урожденная Мария де Роган, причастная к таким великим событиям, не переставала влиять на судьбу Французского королевства на протяжении всей своей жизни.
Интриговать её научил первый муж, герцог де Люинь, который так понравился Людовику, тогда ещё молодому дофину, что он выбрал его другом и наперсником во всех забавах. Этот красавец немедленно заметил обворожительную представительницу знатного рода де Роганов, которую в возрасте восемнадцати лет привез почти опальный, а некогда весьма влиятельный отец к королевскому двору чтобы она могла составить небольшое общество молодой супруге дофина, Анне Австрийской, отпрыску австрийского и испанского королевских домов. Герцог, в ту пору уже сорокалетний, немедленно сделал ей предложение. Супруги де Люинь сумели стать для царственной четы самыми желанными партнерами по всем затеям, которые предпринимал юный Людовик и его жена. Поговаривали, что вся четверка подчас спала под одним одеялом. После коварного удара Равальяка кинжалом, отнявшего жизнь славного короля Генриха IV, отца Людовика, последний стал называться Людовиком XIII, но долгое время оставался Королем лишь номинально. Фактически страной правила вдовствующая Королева Мария Медичи, её любовник Кончино Кончини, он же маршал д’Анкр и его уродливая супруга Леонора Галигай. Шарль де Люинь уговорил Людовика избавиться от ненавистных супругов Кончини и самому стать полноправным Королем. Юный Людовик распорядился убить фаворита матери маркиза Кончино Кончини на глазах собственной матери, вдовствующей Королевы, а супругу маркиза, Леонору Галигай велел казнить. Сослав собственную мать Королеву Марию Медичи в Блуа, Людовик окончательно утвердился в качестве суверена. После этого на герцога де Люиня как из рога изобилия посыпались милости в виде должностей и званий. И хотя де Люинь был негодным государственным деятелем, он оставался ближайшим другом Людовика XIII, тогда как Мария де Люинь сближалась с Анной Австрийской всё ближе и ближе, поговаривали даже об их любовных отношениях. Поскольку сам я также был долгое время довольно близок с Марией, я, казалось бы, должен был знать о том, правда это, или выдумки, но Мария никогда ничего не рассказывала на этот счёт, из чего я делаю вывод, что это правда, которую она желала сохранить на случай, если ей потребуется шантажировать свою бывшую подругу ещё и этим фактом. Следовательно, у неё были и доказательства этой связи. Впрочем, подчеркну, что это – всего лишь догадки.
Королева-мать, Екатерина Медичи, не смирилась тогда со своим уходом из большой политики и при помощи герцога д’Эпернона, бывшего миньона Генриха III, создателя королевской персональной охраны, состоящей из сорока пяти мушкетеров, собрала ополчение, которое направила против собственного сына, Людовика XIII, однако, единственное, чего ей удалось добиться, это того, что Король уступил под её руку Анже и Шинон, но запретил ей возвращаться в Париж. Тогда Королева-мать затеяла гражданскую войну, чем изрядно подпортила дела Короля. К счастью для Людовика XIII де Люинь представил ему в это время Ришельё, который великолепно разбирался в проблемах внутренней и внешней политики. Ришельё был тогда всего лишь епископом Люсонским, а с де Люинем его познакомил отец Жозеф, серый кардинал. Не без помощи Ришельё при Понт-де-Се Король нанёс своей матушке разгромное поражение, после чего тот же Ришельё послужил посланником мира между матерью и сыном.
Между тем, молодой фаворит Короля, Шарль де Люинь, постепенно стал самым влиятельным человеком во всей Франции, поскольку сам Людовик XIII весьма неохотно занимался государственными делами, фаворит же его придумывал всё новые развлечения для Короля, в которых, разумеется, участвовали не только суверен и его фаворит, но и их жены. Дружба Марии с Королевой окрепла настолько сильно, что даже когда Мария по неосторожности стала причиной выкидыша Королевы, подговорив её кататься с разбегу на скользком полу дворца, то и этот печальный эпизод не привёл к их разрыву, хотя Король был весьма разгневан на Марию де Люинь, так неудачно упавшую на его супругу. Этим сильнейшим влиянием на судьбу Франции Мария не ограничилась. Когда её супруг, герцог де Люинь, впал в немилость вследствие излишней заносчивости, и в скором времени скончался, то ли от болезни, то ли от огорчения, а, возможно, от какой-то третьей причины, его весёлая вдовушка недолго горевала, так что двое её детей, Людовик-Шарль и Анна-Мария, довольно быстро получили отчима в лице ровесника Шарля де Люиня, первого мужа Марии, Клода Лотарингского, герцога де Шевреза, сына того самого Генриха де Гиза, прозванного Меченным, который расправился с адмиралом де Колиньи и вдохновил Карла IX на предательскую расправу над гугенотами в Варфоломеевскую ночь 24 августа 1572 года, когда лишь чудом не погиб Генрих Наваррский, будущий Король Франции Генрих IV, отец Людовика XIII и дед Людовика XIV. С тех пор Мария стала называться герцогиней де Шеврёз, под этим именем она и вошла в историю и под ним же она возникает в моих мемуарах. Умение тонко интриговать, которое Мария приобрела от первого мужа, осталось её любимым и основным занятием, что объясняется её мнением, что вся королевская семья Франции – это лишь средство для того, чтобы составить счастье для Марии, которое она понимала, как власть, богатство и знатность.
Поначалу Мария очень тесно сошлась с Ришельё, ставленником её первого мужа. Она даже подбивала Анну Австрийскую к связи с ним за спиной Короля, однако, Королева испугалась, что Первый министр, и без того уже почти державший в своих руках всю Францию, использует её лишь как средство для ещё большего укрепления своей власти, либо путем усиления влияния через неё на Короля, либо дискредитируя её в глазах Короля с целью завоевания ещё большего доверия, уже не только в вопросах политики, но и в области семейных дел, что для Людовика XIII, было намного более важной сферой.
Когда же Ришельё стал торопить Марию с её посредническими делами, та выдумала опасную шутку, сообщив кардиналу, что Королева жаждет увидеть, как он танцует сарабанду, после чего уже не сможет противиться настойчивости кардинала. Действительно, в молодости Ришельё был отличным танцором, но подобные развлечения не вязались с его кардинальским титулом. Мария придумала для Анны развлечение, которое состояло в том, чтобы уговорить его исполнить горячий танец, отличающийся богатым ритмическим рисунком, что требует от танцора известной ловкости и раскованности. Для пущей эффектности представления Королева уговорила кардинала облачиться в соответствующий костюм танцора. Она сообщила кардиналу, что никто кроме неё его не увидит, а за ширмой прячутся лишь музыканты. Когда же Ришельё уже почти исполнил свой танец и ожидал награды в виде благосклонности Королевы, он услышал женский смех из-за ширмы. Тогда он стремительно подскочил к ширме и отодвинул её, обнаружив за ней не только музыкантов, но и герцогиню де Шеврёз в компании с братом Короля, с которым, между прочим, герцогиня де Шеврёз состояла в слишком уж близкой дружбе, далеко выходящей за рамки учтивой приветливости. С этих пор герцогиня де Шеврёз и кардинал де Ришельё стали заклятыми врагами, что не мешало им время от времени заключать союз для решения дел, в которых они оба были заинтересованы.
Так, например, как-то раз Ришельё узнал, насколько сильно потрясла Королеву выходка Бекингема, явившегося по случаю свадьбы герцога Орлеанского с принцессой Генриеттой, дочерью короля Карла Английского, которого теперь, после его смерти и после воцарения его сына, Карла II, называют Карлом I. Выходка герцога состояла в том, что явившись к Французскому двору в качестве посланника Карла I, с которым он также состоял в отношениях более чем дружеских, подобно тем, в каких состоял де Люинь с Людовиком XIII, герцог как бы невзначай задел нитку, которая удерживала тысячу жемчужин, усыпавших его парадный костюм. Жемчужины покатились по полу, придворные тут же бросились их собирать по всему залу, что создало изрядный переполох. В этот момент никто уже не смотрел ни на герцога, ни на Королеву, но Бекингем сделал вид, что ничего существенного не произошло и продолжал, не отрываясь, любоваться красотой Анны Австрийской, что не осталось незамеченным с её стороны. Когда же ему стали предлагать в горстях собранные с полу драгоценности, он лишь отмахнулся, сказав, что те, кто их собрал, могут оставить их себе. Богатый, красивый, щедрый и влюблённый в неё Бекингем не оставил её равнодушной. Узнав, насколько сильно эта выходка потрясла Анну, а также оценив внешность и блистательную роскошь английского посланника, Ришельё задумал с помощью герцогини дискредитировать Королеву, содействуя укреплению её неравнодушного отношения к Бекингему. Мария пылко принялась содействовать сближению Анны и герцога.

(Продолжение следует)