Штрихи к биографиям потомков художника - 3

Фото Карла Буллы. Январь 1912 года. "Возложение венка на памятник «славному лицеисту» А. С. Пушкину в Царском Селе перед зданием лицея. У памятника: 1) попечитель лицея, бывший министр А. С. Ермолов, 2) директор лицея генерал-лейт. В. А. Шильдер, 3) инспектор лицея генерал-майор А. И. Варнек, 4) министр торговли и промышленности С. И. Тимашев и др."

Приведенная выше фотография предваряет дальнейший рассказ о жизни полярного исследователя Александра Ивановича Варнека после того, как он завершил свои плавания в северных морях и стал в 1904 году инспектором Императорского Александровского лицея. При этом датируется она самым последним годом его пребывания в лицее. Слева от него на фото запечатлен директор лицея генерал-лейтенант и последний директор лицея В.А. Шильдер, который и подписал в конце 1912 года заявление об увольнении своего помощника.

Настоящую и последующие миниатюры, посвященные работе Александра Ивановича Варнека в Александровском лицее (период с 1904 по 1912 гг.) буду насыщать информацией постепенно, по мере подборки материалов. Здесь лишь замечу, что важная роль в появлении у меня в 2012 году некоторых материалов по этой теме принадлежит заведующей музеем при Линнамяэском Русском лицее "Александр Сергеевич Пушкин. Век ХХ", находящимся  в Эстонии, Алле Ильиничне Беленковой, издавшей в 2011 году книгу "Святому братству верен я...". 

В то время мы познакомились с ней по переписке, и она прислала мне ряд фотографий с изображениями Александра Ивановича и его коллег, а также воспоминания двух выпускников Лицея о нем. Одну из фотографий прилагаю к настоящей миниатюре. На ней под номером 3 запечатлен инспектор лицея, генерал-майор Александр Иванович Варнек, которому и посвящена миниатюра.  В конце 1912 года он станет генерал-лейтенантом и покинет лицей, проработав в нем восемь лет. 

О том, как бывший полярный исследователь после ухода в отставку
 стал инспектором Александровского музея,  и как к нему относились лицеисты, увлекательно рассказывает один из лицеистов тех лет, Александр Александрович Повержо (1870—1946). 

Автор воспоминаний, окончил Императорский Лицей с серебряной медалью в 1891 году. С 1896 года и до закрытия Лицея в 1918 году он был репетитором и курсовым воспитателем. После ухода А.И. Варнека в 1912 году был назначен на его место и стал инспектором воспитанников и классов.   

 Из воспоминаний А.А. Повержо

«Директор Лицея Александр Петрович Саломон (1853—1908), бывший лицеист, вспомнил, что в его время инспектором в Лицее был моряк Паукер и поэтому тоже решил взять в 1904 году на службу моряка. Говоря со мной об этом, он подчёркивал особые качества моряка — железную дисциплину, широкий кругозор, решительность…

Директор Морского корпуса адмирал Воеводский Степан Аркадьевич (1859—1937) рекомендовал на эту должность своего товарища, капитана 2-го ранга Александра Ивановича Варнека. Наш директор, занимавший свой пост с 1900 по 1908 гг., вскоре свиделся с Александром Ивановичем и остался в восторге от его скромности, несмотря на то, что был он академиком и имел за собой арктические путешествия.
   
 В одно из моих дежурств ко мне вошёл директор в сопровождении высокого, плотного моряка. Проведя свою молодость в Ораниенбурге, по соседству с Кронштадтом, я хорошо знал этот тип людей: старый парусник с особой, вразвалку, походкой. Директор, по-видимому, предупредил моряка, что нас надо подтянуть. Поэтому поначалу был он очень сух и держал себя, как капитан на шканцах своего корабля. Однако впоследствии Александр Иванович оказался добрейшим и милейшим морячком. Но был он с ленцой, а главное – до конца своего инспекторства, пробыв в Лицее восемь лет и пережив трёх директоров, – никогда не мог себе представить, что такое Лицей.
   
 Воспитанники уважали и любили его, но особого влияния на них он не имел. Прозвище он получил «Кашалот». Про него нам рассказывали, как однажды на своём клипере на всех парусах, в сильный ветер, он через ворота Кронштадтской стенки влетел на Гельсингфорский рейд, вызвав восторг команд стоявших на нем судов. Не хочу быть злым, но думаю, что Александр Иванович забыл убрать все паруса и летел на верную гибель, и только Никола Морской его спас. Он спасал его часто и впоследствии.
   
 Несколько лет спустя Лицей посетил японский принц (не помню, как его звали: не то Зузияма, не то Малакуча) в сопровождении адъютанта и секретаря. Последний обратился ко мне с вопросом, что Его Высочество интересуется, почему в гражданском заведении один из главных начальников – моряк. Дёрнуло меня ответить: «Это у нас бывало и прежде, почему мы отчасти и проиграли Цусиму, теперь этого избегают».

 Александр Иванович отомстил коварному японцу, угостив его за завтраком большим куском кулебяки с капустой и дав запить лицейским квасом. У нас были прекрасные карикатуристы, и не помню уже кто, быть может, Ржевуский, нарисовал летающего по воздуху раздутого принца с надписью: «Месть за Цусиму».
   
 Для нас не было секретом, что отношения между нашим новым директором генерал-лейтенантом Владимиром Александровичем Шильдером (1855—1925), назначенным на эту должность в сентябре 1910 года, и инспектором начинают портиться. Оба они были достойными людьми. Об А.И. Варнеке я уже говорил. Со временем он ещё больше отяжелел и, правду сказать, обленился. Мне говорить о нём, как о моём предшественнике, трудно, но всё же, не могу не сказать несколько слов, чтобы было ясно, что привело к разрыву. За всю свою продолжительную службу Александр Иванович Лицей не изучил, не понимал его и не интересовался им, но был он добродушным, симпатичным и честным. Молодёжь его любила, однако он не имел на неё никакого влияния, равно как и на педагогический персонал. Вместе с тем, инспектор умел держать свой престиж, чему во многом способствовала его внешность, а равно и генеральский мундир.

Окончательный разрыв произошёл по какому-то чуть ли не пустячному поводу, имевшему даже немного юмористический характер. Начиналось солнечное затмение – не помню уже, в каком месяце. Было облачное небо, ни один луч солнца не проникал, словом, затмение не удалось. Воспитанники устроили из-за этого порядочный балаган: лазили с закопчёнными стёклами и биноклями на крышу, на деревья и заборы. Директор был нездоров и телефонировал инспектору, чтобы тот прекратил астрономические наблюдения воспитанников. Но это как-то не удавалось сделать генералу Варнеку.

После этого у инспектора с директором был разговор, в результате которого вопрос ухода Александра Ивановича стал фактом решённым. Мы только ломали голову, кто же займёт его место? Место инспектора Лицея было исключительным и единственным, в своём роде. Получить его – означало большое доверие…». 

Поместив в миниатюре воспоминания А.А. Повержо, замечу, что некоторые его слова и фразы в них мне не понравились. И поначалу я намеревался подредактировать их, но не стал этого делать. Думаю, что некоторые фрагменты текста имели для Повержо определенный смысл. Дело в том, что после увольнения А.И. Варнека он сам занял место инспектора, и ему хотелось, скорее всего, покритиковать своего предшественника. Иначе трудно было бы понять, а за какие огрехи он был уволен.

Думаю, что главной оценкой работы А.И. Варнека в лицее является то, что воспитанники его любили.

Что касается А.А. Повержо, то информация о нем имеется на сайте Geni. Родился он в семье доктора медицины, тайного советника Александра Антоновича Повержо в 1869
году, а умер в 1946 году в возрасте 76 лет в Варшаве.