Отчего бы...

   Жизнь играет нами. Пользуется, а после бросает поломанными, ненужными никому игрушками. Тела слабеют и забывают слушаться, некогда блестящие, скользкие локоны становятся похожими на паклю,- вычески льна, - глаза мутнеют и блекнут, всматриваясь в извечное «никогда». Кому, зачем нужны такие игрушки, коли можно наделать других, - с резиновой упругой кожей да белоснежными каплями молочных зубов во рту.

   Младенцы-пупсы, которыми дорожит поначалу жизнь и пестуя, прячет в обитых фланелью карманах от сквозняков вкупе с дурным глазом, - они неизбежно взрослеют. Утратив свежесть наивности, попутно обретают собственное уразумение плохого, из-за чего задают неудобные вопросы, и само собой не получив понятных от и до ответов, доискиваются их сами. Эдак кому ж понравится, когда чужая мать оказывается добрее и ласковее своей, гороховый суп вовсе не таков, которым кормили тебя с рождения, да и сам горох, в самом-то деле, - не косят, не жнут, а крючат.

- И что с того, что тебе этим некогда заниматься? Неужели сложно сказать честно - «не знаю»?!
- Это портит родительский авторитет!
- Ложь испортит его куда вернее...

   Раздражаясь тому, что у игрушек есть собственное понимание того, какова она должна быть по их разумению, и чужому, но не чуждому им опыту, жизнь принимается одёргивать своё детище: за руку, за рубашонку или за что попало, обрывая, подчас, то пуговку, то воротник, то кармашек. Так неумно жизнь тщится вернуть себе прежнее неразумное и послушное её воле дитя, чтобы всё, - как она скажет, -  отгоняя притом, ровно мошек, любое «Я сам!», «Нет!» , «Почему?!»
   И спустя время, жизнь понимает - вот оно, снова, это не её продолжение, не улучшенное, переработанное издание, не возвращение к истокам, но нечто, обладающее собственной душою, у которого всё своё: желания, взгляд на мир, понимание о главном, и о том, на что не стоит тратиться понапрасну.

   И, кстати... Те, кто пригубил уже от бытности, отведал малую или немалую ея толику, попробовал, какова она на вкус... Сумеют ли они простить жизнь за то, что утаила от них многое в самом начале? За заблуждения и отстранённость, за то, что по всё время чувствовали себя неродными, ненужными, неинтересными... даже самим себе.
- Впрочем, находим же мы слова, дабы оправдать матерей?
- Да, полно - пытаемся ли отыскать их?! 
- Наверняка! И до последнего ищем, ждём возврата в них тех, которыми они казалась в раннем детстве.
- И любим?..
- Наверное. Когда как. Но лучшее из того, что можем сделать -  взять и повиниться, ибо знаем про себя всегда - когда и кому.

   Жизнь играет нами, так отчего бы и нам, в таком разе, не поиграть однажды в неё...