Небесное покрывало

Сапожник Федот Данилыч редко бывал доволен или весел. Чаще это случалось ближе к вечеру. А вот добрым он вообще не делался никогда. Но особенно злым Федот Данилыч бывал спросонок. Макар  тогда поневоле думал, что, наверное, его наставнику снятся сплошь хмурые и безобразные сны. Потому он и просыпается такой сердитый. Вот и сегодня…
-- Макарка! Ты ещё здесь, щенок? Кому было сказано, ступай с утра на базар. Марш отсюда немедленно!
Макар увидел, сапожник уже потянулся к ремню. И он, в чём был, выскочил за дверь. Босиком, в порванной рубашке. Хорошо, что корзинка была приготовлена с вечера и хозяйские монетки тоже уже побрякивали в кармане. Ох уж эти монетки! Одна другой мельче. Федот Данилыч был привередлив и очень скуп. За те гроши, что он выдавал мальчику, тому приходилось долго торговаться, клянчить и умолять торговок продать ему хлеб или рыбу подешевле.

Иногда это и правда получалось, кто-нибудь принимал его за сироту. Но ни в коем случае нельзя было говорить, что он – ученик сапожника. Федота Данилыча, к несчастью, знал весь базар.
Путь к базару шёл вокруг бани и пожарной каланчи. Но сегодня Макар решил пробежать напрямки, через заросший пустырь. Очень уж был с утра сердит хозяин. Проходишь долго, всю шкуру спустит.
Но, как будто нарочно, именно сегодня на этом пустыре крутился седой старичок.
-- Мальчик! – обрадовано закричал он, увидев Макара. – Помоги мне, помоги ради всего, что тебе дорого.
-- Я спешу, - на ходу ответил Макар.
-- Нет-нет! Не убегай. Если ты меня выручишь, ты прямо вернёшь мне жизнь.
Странные слова удивили мальчика.
--Это надолго? – на всякий случай спросил Макар.
-- Думаю, что нет. Просто самому мне такое не осилить. Вот, видишь, торчит из земли большой камень. А под ним – узкая щёлка. Ты как раз в неё пролезешь. Проползи там еще немного дальше, вот до сюда.
Старик слегка топнул ногой.
-- Здесь в земле дырка. И я нечаянно уронил в неё очень ценную вещь. Там, под землёй когда-то был подвал. Потом дом развалился. Но доползти ещё можно, я уверен. Главное, пролезть под камень. Я очень тебя прошу.

Старик сморщился и прижал руки к груди. Макар вдруг вспомнил, как он всегда умолял горластых тёток на базаре, и как они от него отмахивались. А ведь старик действительно не пролезет в этот подвал, как бы ему этого не хотелось.
Извиваясь, словно ящерица, Макар  протиснулся в щель. Потом пополз дальше, по подвалу. Встать там даже на четвереньки было нельзя. Но куда ползти, Макар  уже видел. В этом месте сверху пробивался лучик света.
-- Дополз? – послышался сверху голос старика. – Поищи, там должна где-то лежать монета.
-- Золотая? – догадался Макарка.
-- Нет, что ты, - ответил старик уже довольно весело. – Просто маленький грошик.
-- Нашёл, - сердито ответил Макар.
Скоро, весь перемазанный, он выбрался наружу и протянул старику его жалкую монетку. Тот схватил, слегка на неё дунул и сразу сунул в рот, за щеку.

«Похоже, он и правда беднее меня», - не мог не подумать Макар. Сам он ни за что не стал бы пихать в рот этот жалкий грош из грязного подвала.
-- Значит, ты не жалеешь, что помог мне? – спросил старик, не спускавший глаз с мальчика. Получив свою денежку, он как-то весь встряхнулся и распрямился. Голос тоже теперь звучал бодро.
-- Не жалею, - успокоил его Макар, стараясь не смотреть на свой рукав, который почти оторвался.
-- Я видел, что тебе не хочется туда лезть, и что ты и вправду очень торопился, - сказал вдруг старик очень важно. – Говори теперь, мальчик, чего бы тебе хотелось больше всего именно сейчас!
Макарка только вздохнул.
-- Я жду!
-- Ну, чтобы хозяин не стал сильно ругаться. Нет, тогда уж, чтобы он вообще не ругался никогда!
-- Это сделать совсем не трудно, - старичок даже хохотнул, но сразу насупился. – Только станет ли тебе легче, если он онемеет?
-- Онемеет? – испугался Макар.
-- Конечно! Ведь никогда не ругаются только немые. Ты напрасно спешишь с ответом, дорогой Макарушка. Поверь, я на самом деле сумею исполнить твоё желание.

Макар  сразу опешил и растерялся.
-- Да, - пробормотал он. – Вот если бы Федот Данилыч всегда видел по ночам весёлые, счастливые сны…
-- А ты сам видишь такие сны?
-- Конечно, - сразу обрадовался Макар. – Даже хочется порой попасть туда и пожить там.
-- Как любопытно! – сразу воодушевился старик. – Думаю, как раз в этом я смогу тебе помочь.
-- Вы шутите?
-- Я никогда так не шучу. Знай, Макар, с тобой говорит сам могучий волшебник Чурила!
--Это правда? Я что-то никогда не встречал волшебников…
-- Успокойся. Ты помог мне вернуть не что-нибудь, а волшебную монету! И теперь знай, Чурила  никому не даст тебя в обиду.

Странный старик не шутил. Это Макар уже понял. Но какая от него может быть помощь. Макару давно уже пора вернуться с покупками, а он всё топчется на этом пустыре. А ведь хозяин ждёт!  Ждёт с ремнём.
-- Да, - пробормотал тем временем старый Чурила. – Солнце-то как палит сегодня. Во всю силушку! Но ничего, поправим и это.
Старик вдруг испустил жуткий крик, похожий на вой и вскинул кверху руки.
-- Чур, это получится только у меня! Чур! Чур! Чур!
И черная, словно грозовая, туча поползла прямо на солнце. Миг, и солнце скрылось за тучей, вокруг потемнело, как в сумерки. Кажется, померкло и само небо, даже там, где его не закрывала туча, будто на нём вот-вот должны были появиться первые вечерние звёзды.

Пронёсся бешеный ветер, так что у Макара  сами собой закрылись глаза,  но продолжалось это мгновение. Снова стало тихо. А старик сдёрнул со своих плеч неизвестно откуда взявшуюся пёструю накидку. Туча исчезла, на небе вновь светило утреннее солнце.
-- Возьми! – протянул волшебник накидку в руки Макару. – Это – небесное покрывало. Накроешься им на ночь вместо одеяла, и ты сможешь сам проникнуть в любой свой сон.
Макар, еще не веря, свернул мягкую, очень лёгкую, прохладную ткань и уложил ее в корзинку.
-- На базар лучше не ходи. И домой не торопись возвращаться. Уж насмелься, милок, проброди где-нибудь до самого вечера. А там всё образуется, я тебе верно это обещаю…
-- И хватит на сегодня, - выдохнул Чурила. Он провёл пальцем по губам, повертел перед глазами свою волшебную монетку, и она куда-то исчезла в его совсем не стариковских,  подвижных пальцах.
-- Ступай, мальчик! Главное, не горюй ни о чём раньше времени.
Кто может сказать, стоит ли слушать советы волшебника,  даже если этот волшебник – настоящий? Ведь волшебники – люди особенные, для них всё легко и просто. Хотя, если уж этот Чурила сумел нагнать тучу на чистое небо, гнев Федота Данилыча он как-нибудь сумеет отвести. Если, конечно захочет и не забудет.

Медленно шагая в сторону базара, Макарка только вздыхал, еще не веря, что жизнь его сегодня враз переменилась. Но, решившись, наконец, довериться чуду, он обогнул базар стороной и пошёл дальше, к другой окраине городка. Хозяйские деньги он пока трогать не смел, а ведь голод, конечно же, хоть чем-то надо было утихомирить. Пусть даже это будет противная мучнистая осока, кислый щавель и дикие яблоки. Впрочем, Макару было не привыкать голодать до вечера.
Кое-как прошёл тревожный день. Восвояси Макар возвратился, только когда уже совсем стемнело.  Дом хозяина был заперт, через приоткрытое окошко доносился храп Федота Данилыча.  Макар, как шкодливый котёнок, тихонько пролез в окошко, нырнул в свой чуланчик и усталый, голодный завалился спать, уютно прикрывшись принесённой пёстрой накидкой. Она пришлась кстати, ведь одеяла, как и подушки, у него не было вовсе.
Ночь  была спокойной, хозяин, как видно, спал крепко.

А под утро Макар почувствовал, как кто-то легонько толкает его в спину. Что было очень странно. Обычно Федот Данилыч так не осторожничал, он просто сталкивал его одним резким тычком. И Макар сразу сваливался на пол с крышки ларя, на которой спал вместо кровати. А сегодня лёгонькие, мягкие толчки в спину что-то совсем не походили на суровые замашки хозяина.
Но сейчас, даже при самом ласковом понукании, Макарке никак не хотелось прерывать свой сон, такой забавный и занимательный. Снился ему диковинный лес, весь в раскидистых деревьях и пышных кустах, осыпанных белыми и розовыми цветочками, вперемешку с сочными ягодами. Над головой повсюду летали какие-то яркие разноцветные птицы. А вокруг бродили пушистые звери и тихонько переговаривались между собой.

Ярко сияло солнце, на листьях поблёскивала роса, а высокая трава под ногами оставалась сухой и мягкой. Её слегка пошевеливал тёплый ветерок…
Похоже, будившему надоело Макарово  упрямство, он что-то забормотал и качнул мальчика, тихо ухватившись за его плечо. Да и схватил-то какими-то маленькими ручками с цепкими пальцами. Макар не выдержал, приподнялся и сел, всё ещё не раскрывая зажмуренных глаз. Ему опять показалось странным, что тело его почувствовало под собой что-то мягкое, не похожее на твёрдую деревянную крышку. А на веки закрытых глаз упал как будто солнечный свет, чего никогда не случалось по утрам в тёмном чулане.
-- Ну, поднялся наконец! – сказал прямо над ухом чужой тонкий голосок. Он скорее принадлежал ребёнку, но звучал строго, по-взрослому. Макар испуганно открыл глаза и ахнул. Кажется,  сон продолжался.

Тот же прозрачный солнечный день окружал его со всех сторон. Сидел он прямо на траве, но мягкой здесь, похоже, была не только трава, но и сама земля.
Забавный енот, разбудивший Макара, был теперь ему хорошо знаком. Звали его Фок, и помнится, он действительно говорил таким тоненьким голоском, а когда надо, легко становился на задние лапки. Сам енот предпочитал называть мальчика просто Мака. Они вдвоем уже ловили с ним вместе рыбу в речке, а потом бегали наперегонки.
Но бегали – это что! Какая же в той речке была замечательная рыба. Без потрохов, без косточек! Её можно было есть прямо так, не варить и не жарить. По вкусу эта рыба напоминала куриные котлетки, которые Макару изредка случалось уплетать только в доме папы и мамы. Он и сейчас чувствовал во рту вкус этой чудесной рыбы. И самое удивительное, есть сегодня Макар совершенно не хотел.  Как будто он и вправду наелся вчера до отвалу.
--Сколько можно валяться? На речку пора, - сердито, хоть и ласково, заверещал енотик. – Тебя что же, не приучали умываться и разминаться с утра?
-- С утра меня приучали сучить дратву, - ответил Макар, но прозвучало это весело. Мальчик понял, небесное покрывало, которым он и сейчас был накрыт, для начала подарило ему это замечательное утро. И до самого вечера он останется здесь, среди добрых разговорчивых зверьков и щедро-обильных кустов и деревьев. Это вам не кислые яблочки! По крайней мере, сегодня Макар снова наестся досыта. И вдоволь повеселится, да ещё на пару с таким весёлым приятелем. А что будет дальше, узнаем потом. По крайней мере, волшебник Чурила обещал, что всё окончится хорошо.
Макар вскочил на ноги и вдруг обнаружил, что обут в легкие остроносые туфли и светлые носки! В таких туфлях прохаживаются по главной улице только некоторые из жителей их городка.
Мальчик тут же оглядел всего себя. Не охнул он только потому, что начал понемногу привыкать к чудесам. Штаны на нём были вроде бы и те же, но только, как новые. Нигде не потрёпанные и не истёртые. А вот рубашка вместо серой стал яркой, жёлто-зелёной, в замысловатых узорных завитушках. Никаких надорванных рукавов, всё крепко, прочно и на своём месте. Сидела эта рубашка на Макаре, как своя вторая кожа, не резала, не тёрла, только мягко скользила по телу.
А у ног сбилось в мягкий комок, свалившись с плеч, то самое пёстрое покрывало волшебника Чурилы. Макар быстро наклонился, эта чудесная вещь не должна валяться! Куда бы его деть? Корзинка, наверное, пропала вместе с рваной рубашкой и старыми штанами? Нет, восхитился Макар, оказывается, не пропала! Вон, выглядывает из травы чуть в сторонке. Ну что ж, теперь он совсем готов. Можно бежать вместе с Фоком к берегу речки.

И начались весёлые, беззаботные дни. Фок не отходил от Макара, играть он был готов с утра до вечера. Правда, говорить с ним было почти не о чем. Енот понятия не имел, что находится на той стороне луга, за дальней рощей или за речкой. Он удивлялся вместе с Макаром, если они снова попадали в незнакомое место, которое оказывалось краше прежних. Енотик прыгал от восторга и тонко попискивал, забыв человеческие слова.
Каждый вечер они устраивались ночевать на новом месте. Казалось, чудесной стране нет ни конца, ни краю. И везде она была всё так же прекрасна. Ни хищных зверей, ни пустынных мест, ни дождливых, холодных или ветреных дней. Бывает ли в этих местах осень или зима, Фока можно было не спрашивать. Он впервые слышал такие слова.

С ночлегом, как и с пищей, у новых приятелей никогда не возникало забот. Спать можно было где угодно, всё в той же мягкой траве. А ночи были такими же тёплыми, как и дни.
Беспокоился Макар только об одном: понадёжнее пристроить на ночь своё небесное покрывало. Ведь  просто накрыться им, как в первую ночь, было никак нельзя. Кто знает, где ты тогда проснёшься. Снилось-то Макару ночами всякое. Иной раз мог привидеться и сам Федот Данилыч, возвращаться к которому Макару пока совсем не хотелось.
Но деревьев вокруг было много, попадались на них и гибкие стебли тонких лиан. Было, где отыскать надежную ветку над головой, было, чем покрепче примотать корзинку. Тут же, под таким деревом, Фок с Макаром и укладывались спать.

Но однажды енот разбудил приятеля, лишь только-только посветлело небо:
-- Вот она, вот она, Мака! Гони её, это наша корзинка!
-- Не болтай! – грубо отозвался чуть скрипучий голос, и Макар сразу подскочил на месте. На ветке сидела довольно большая обезьяна. Умелыми  движениями она распутывала узлы на корзинке.
-- Кы-ыш! – крикнул, было, по привычке Макар.
-- Нет его, - рассмеялась обезьяна. – Кыш сейчас на озере. Лилии жуёт. Да и зачем он тебе?
-- Я думал, что тебя зовут - Кыш, - спохватившись, поправился Макар. Здесь приходилось действовать иначе.
-- Нет, я Кука, - спокойно подтвердила обезьяна. – А тебя как звать?
-- Погоди, Кука. Зачем ты отвязываешь корзинку?
-- А-а! – поддразнила Кука. – Хорошая штучка? Я буду класть в неё орешки.
-- Уходи сейчас же! – присоединился к Макару Фок. – Это мы её привязали.
Обезьяна расхохоталась.
-- Какой глупый, а? Сейчас скажет, что он и листья на ветки прилепил. Эти еноты учудят и не такое.
-- Что же она!? Сама выросла? – уже вопил Фок.
-- А ты не знаешь? Раз на ветке, значит выросла.
-- Это нехорошо, Кука, - вмешался Макар. – Видишь, мы специально заночевали под этим деревом. А утром я сам собирался отвязать себе эту корзинку.
-- Значит, опоздал! – заключила обезьяна и снова принялась за узлы.
-- Вот как? – опешил Макар.
-- Да что ты переживаешь! Этих корзинок на каждом дереве по три штуки. В другом месте найдёшь. А эта…
--Я тебе сейчас! – крикнул Фок, выхватил из травы какую-то палку и кинул её. Но так неудачно, что она улетела куда-то вбок.
-- Енот и есть енот, - снисходительно объявила Кука, сложила на груди руки и уселась на ветке рядом с корзинкой. – Иди, поищи свою палку! Найдёшь, еще раз кинешь. А я подожду.
-- Точно! Не докинет, - по-свойски сказал Макар обезьяне. – Только вижу, это надолго. Посмотрим, кто из вас ловчее. А я пока накроюсь, что-то замёрз.

И Макар стал осторожно вытягивать покрывало из подвешенной корзинки. Кука только покосилась, она не спускала глаз с вертящегося на месте енота. Макар благополучно вытянул драгоценное покрывало, аккуратно накинул его себе на плечи. Вот теперь можно просто стоять на месте и ни о чём не беспокоиться!
Фок нашёл какой-то другой сучок, размахнулся, метнул. Новый снаряд понёсся прямо в сторону сидящей обезьяны. Шлёп! Прямо в лоб.
-- Ну, удивил! – как ни в чём не бывало воскликнула Кука. – Молодец! Твоя взяла.
Енотик от радости запрыгал на задних лапках, а обезьяна снова занялась узлами. Макар поманил дружка рукой, и они пошли прочь, даже не попрощавшись с Кукой. Про оставленную на дереве корзинку енот больше никогда не вспоминал. Зато  о побеждённой обезьяне любил поговорить частенько. Ведь это была настоящая, заслуженная победа.

Казалось бы, велик ли прок в самой обыкновенной плетёной корзинке. Стоило ли печалиться, потеряв её? Но с этого самого дня Макар уже не мог бегать, купаться и кувыркаться также беспечно, как это было прежде. В корзинке  волшебное покрывало всегда, как казалось, лежало на своём месте, и мальчику даже не приходило в голову о нём беспокоиться. Теперь же он почему-то боялся и на минуту выпустить его из рук. Мало ли здесь удальцов с ловкими лапами, вроде той запасливой обезьяны. По полянам и перелескам весь день не смолкают выкрики всевозможных голосов и голосков, от тоненьких до самых грубых. Зато на деревьях, конечно же, так и не встретилось пока ни одной корзинки. Или хотя бы ручки от корзинки. Одна пустая обезьянья болтовня!
Но чтобы взять и самому сплести корзинку – этого  Макарка тоже даже не попытался. Хоть прутьев вокруг было сколько угодно, но попробуй для начала найти хоть плохонький  нож. То есть – как раз то, чего в этой счастливой стране никак не могло быть. Даже сделать его, и то не из чего.

Опять же, на всё на свете требуется умение. Ведь совсем  не тому ремеслу учился Макарка у сапожника. Вот если бы башмаки…  Нет. И про башмаки лучше не вспоминать. Можно было, конечно, постараться и соорудить сумку с ручкой, или даже с завязкой. Пусть не сразу, пусть корявую, хуже столетнего валенка. Зато из тех же лиан, только выбрать, какие потоньше. Лианы не прутья, а сумка или мешок – не корзинка. Что-нибудь, да выйдет!
Но и такую мысль Макар недолго вертел в голове. Он вдруг понял, что возиться с сумкой или мешком ему, прежде всего, просто не хочется.

Если говорить прямо, не век же он собирается жить в этом краю беззаботных зверюшек. Вот перед глазами одна из них – енот Фок. Он всем хорош – весёлый, добрый, верный, но сам по себе годится только для простеньких потешек. А случись, надоест Макару скакать и плескаться, так с ним не сыграешь даже в прятки.
Енотик постепенно тоже стал не тот, что прежде, словно и он заметил перемены в своём приятеле. Фок всё меньше бегал и верещал, а усаживался иногда и тихо разглядывал Макара. Но спрашивать его, почему он вдруг затих, конечно же, тоже было бесполезно.
Вот и получалось, что последние два дня Макар с Фоком, нигде не останавливаясь, всё больше брели и брели вдаль. Ночевали, как и прежде, среди зарослей той же уютной травки. Только теперь Макар скатывал своё покрывало в узкую трубочку и обвязывал её, как верёвку, вокруг какого-нибудь тоненького деревца. По ночам он уже не мог не просыпаться от любого шороха или шума. Рядом посапывал Фок, с неба светили звёзды, покрывало было на месте.
Но потом, где-то среди дня, мальчик поневоле укладывался часок подремать к полному неудовольствию непоседливого енота.

К исходу третьего  дня друзья вышли к бескрайнему синему озеру. Берег его чисто устилал сплошной жёлтый песочек. Енот удивлённо пошевелил песок задней лапой. Макар тоже опешил. В первый раз в этой стране у него под ногами не было густого зелёного ковра. Песок оказался тёплым, но от воды явно тянуло прохладой.
-- А это не море? – оживлённо спросил мальчик у енота. Сам он моря никогда не видел, но представлял его примерно так.
-- Море? – удивился Фок, схватил пригоршню песка и захихикал. Еноту понравилось, как тот сыпется между пальцами, он нагрёб ещё одну пригоршню, сразу в обе лапки.
-- Как вода! – умилился он. – Я раньше не видел море, а оно – как вода. Смотри, Мака!
Но Макар не слушал. Он оставил своего мохнатого дружка одного забавляться с песком и осторожно подошёл к воде. Нет, вода оказалась совсем не солёной, она была такой же, приятной на вкус, как и во всех ручейках и речках, которые друзья уже повидали. Вот только заметно холодновата.
-- Кажется, мы дошли до края, - сказал Макар очень тихо, только самому себе. Енотику такую новость было знать не обязательно. – И что теперь? Пойдём вокруг озера или вернёмся назад? Не знаю. Но купаться сегодня мы не будем.

Фок расслышал его последние слова.
-- Не будем? – пискнул он. – А я буду! В море!
И закувыркался, разбрасывая песок во все стороны.  Макар смахнул с плеча на землю свёрнутое покрывало, бросил быстрый взгляд вправо-влево. Берег удивительно пуст, на всей песчаной полоске только они двое. Да и дальше, на прилегающей к песку луговине, никого не видно до самых деревьев. Криков, и тех не слыхать, поразительная тишина. За покрывало, выходит, можно не беспокоиться. И можно было бы порезвиться вместе с Фоком, если бы этого очень хотелось.
Но пока лучше просто присесть. Мальчик наклонился, встряхнул покрывало, оно развернулось и легло пёстрым ковриком прямо на песок. А уже на него плюхнулся Макар. Песок оказался ещё мягче, чем любая здешняя трава. Прекрасно, значит, здесь неплохо будет и переночевать!
Действительно. Что если не накрываться этой волшебной тканью, а просто лечь на неё сверху. Про такое старый волшебник Чурила ничего не говорил. Лечь, развалиться, спокойно выспаться. Попробуй-ка, вытяни незаметно покрывало из-под спящего. Наверное, так оно и будет, а пока еще не вечер.

Макар повернул голову и тихо засмеялся. На ужимки разгулявшегося от восторга енота нельзя было смотреть без смеха. Он уже скакал и крутился в приличной ямочке, которую вырыл сам. А вокруг – покатая горка из песка. Прямо какой-то медведь в цирке. Цирк Макар видел только раз в жизни, но хорошо запомнил, какой замечательный там был медведь. Ничуть не хуже весельчака Фока.
Почему бы, и правда, не представить себя в цирке? Макар поёрзал, уселся удобнее. Вот, теперь так. Смотрите, дорогие зрители, весёлое представление енота-акробата. Мальчик даже развеселился, как бывало только в первые дни. Цирк здесь, в сонной стране – это что-то новенькое.

Спешить было некуда, есть Макару тоже не хотелось. Не так давно вон в той крайней рощице они от души наелись груш с абрикосами. Да ещё закусили сочными помидорами, оборвав половину деревца. Изумительно, но в этой стране помидоры росли прямо на деревьях!

Внезапно Фок вывернулся на месте и вскочил на задние лапки. Даже не отряхнувшись от песка, он испуганно замер, словно окаменел. Макар быстро повернул голову в ту же сторону, и ему тоже стало не по себе.
Прямо над озером небо из голубого стало синим. И эта синева быстро приближалась.
-- Будет дождь, – пробормотал Макар. – Вот это да?! Теперь понятно, почему к этому озеру не любят подходить местные жители. Настоящее дождливое озеро!
-- Дождь? – робко переспросил енот.
-- Да, дождь! Ты хотел купаться? Вот сейчас мы и искупаемся с ног до головы.
Фок растерянно покивал мордочкой. Слова о купании его не испугали, в купании он не видел ничего страшного. Даже наоборот. Но кажется, Мака хотел сказать что-то другое…
-- А почему там небо, как вода? – робко спросил он.
-- Потому что там и есть не небо, а вода, - с издёвкой ответил Макар. – Сейчас сам увидишь.
-- Мы утонем? – жалобно пискнул енот.
-- Нет, не утонем, - торопливо, через плечо бросил Макар. Он вертел головой во все стороны, от дождя нужно было куда-то спрятаться. Но вокруг только песок под ногами, травянистый луг и кучки деревьев за ним. От деревьев, и тех не будет никакого проку. Но всё равно, надо убираться назад. В ту сторону, откуда они пришли. В той стороне, похоже, дождей не бывает.  Может быть, и этот не дотянется?

Мальчик быстро сдёрнул на себя расстеленное покрывало, сложил вдвое, вчетверо. И тут хлынул дождь, да не просто дождь, а целый водопад. Макар поневоле съёжился, и накинул себе на голову, на плечи то, что держал в руках, то есть – волшебное  покрывало. А ему под бок, проворный, как все звери, сразу нырнул енот.
Потоки воды шлёпали мальчика по спине и по макушке, как тяжёлые, но мягкие ладони. Но удивительное дело. Вся  эта вода сбегала по покрывалу, а оно само внутри оставалось сухим. Действительно волшебство.
Сообразив в чём дело, Макар шагнул вбок и очутился в той самой ямке, которую недавно выкопал енот. Песок в ямке, конечно, был мокрым, но и только. А вот остальная дождевая вода в ней совсем не задерживалась, а вся уходило между песчинками. И теперь достаточно было слегка присесть, чтобы одеяло превратилось в крышу. Вода с него уже стекала бы не под ноги, а в разные стороны по песчаным валикам-отвалам.
-- Ну-ка Фок! Покопайся еще немножко. Ямка у нас маловата.
-- Вот так? – спросил енот, выкинув наружу щепоть песка.
--Так-так! Углуби ямку, и будем мы, как в домике.
Фок усердно принялся за дело. Но лапки его были слишком слабенькими для такой работы, да и песок всё время сползал вниз. Наконец его дружок выдохся и затих, а Макар так и продолжал стоять, слегка подогнув колени. Другой подпорки, кроме самого Макара, для их уютного шатра не было.

Дождь стал мельче, спокойнее, только небо быстро темнело, теперь уже по-ночному. Макар решил держаться, пока есть силы. И пришла ночь - темная, беззвёздная. А неторопливый дождь всё не прекращался.
Довольно скоро Макар опустился на корточки, потом смирился и просто сел на мокрое дно ямки, притянув к подбородку колени. Фок приткнулся сбоку и сразу засопел. Мальчик же крепился, как мог. Он надеялся, что дождь всё-таки скоро закончится, и они, пусть даже ночью, но сразу уйдут в сторону леса. Уйдут, чтобы больше никогда не возвращаться к этому дождливому озеру.

Под накидкой было не холодно, но всё-таки слегка зябко. Только  подниматься и куда-то идти под дождём совсем не хотелось. А дождь всё лил и лил, понемногу, но упорно. И постепенно Макар задремал.
Сквозь дрёму ему казалось, что на берегу озера стало совсем холодно, очень неуютно. Так, словно вокруг не песок, трава и деревья, а камни и голые скалы. Озеро забурлило, и всё сильнее и сильнее, словно настоящее море. С него вдруг подул противный резкий ветер.

Мальчик пытался вырваться из такого неприятного сновидения, но уже не смог.
И море в его сне продолжало бить в берега. Лежать прямо на камнях было еще жёстче, чем на деревянном ларе. Над головой слышались резкие крики, это, конечно, кричали птицы. Кричали и хлопали крыльями, пролетая иногда почти у самой земли.
«Да что же это за сон такой!» - возмутился Макар, пытаясь поплотнее натянуть на себя покрывало, и открыл глаза. Прямо над собой он увидел хмурое небо в клочковатых серых облаках. Море, взлохмаченное белыми гребешками, казалось буро-зелёным. А по берегу, чуть дальше кромки прибоя, уже поднимались в небо темные скалы. Кругом вода и камень, ни деревца, ни травинки. И птицы - это взаправду - оглушительно кричат, носясь прямо над головой. Ну, спасибо тебе за твой подарок, добрый дедушка Чурила!

Впрочем, откинув коварное покрывало, Макар понял, что он тепло одет и ёжится скорее не от холода, а от слишком уж твёрдой лежанки. Спать на россыпи камней-окатышей ему ещё не приходилось. А вдалеке, в море, он вдруг увидел большую лодку. Несколько человек в ней дружно взмахивали вёслами.
Значит, здесь есть люди. Макару не придётся бродить одному среди стай птиц и разных северных тюленей. Мальчик вскочил, замахал руками, крикнул. Хоть и далеко до лодки, но может быть услышат или увидят.

Тут ветер хлестанул по лицу Макара, подхватил из-под ног его чудесное покрывало и понёс прочь. Хорошо еще, что не в море, а вдоль берега. Макар что есть силы помчался вдогонку. Покрывало, к счастью, ему скоро удалось догнать, но лодка тем временем благополучно скрылась с глаз.
Неужели так будет всегда, возмутился Макар, раздумывая заодно, куда бы припрятать до поры своё небесное покрывало. Вместо исполнения желаний – одни горькие насмешки. А покрывало – что ж. Имея на плечах такую меховую тужурку, для него нетрудно найти место.

Макар расстегнул меховой полушубок, доходящий до колен, и пристроил тонкую подушечку из сложенного покрывала за пазухой. Шапка на Макаре тоже была меховая, штаны кожаные. Но больше всего мальчику понравились мягкие полусапожки. Как ученик сапожных дел мастера, он не мог не заметить, сколь искусно они сработаны из кожи какого-то тюленя.
С этим пока всё обстояло благополучно.

И бежал за покрывалом, как раз до этого места, Макар тоже не напрасно. Именно здесь прибрежные скалы слегка понижались и расступались. Можно было, перебираясь с глыбы на глыбу, уйти подальше от холодного моря вглубь берега. Кто знает не найдёт ли там Макар что-нибудь полезное или интересное. Голый каменистый берег – не самая большая потеря. Если уж о чём и жалеть, то о весёлом дружке енотике. Впрочем, Фоку бы здесь не понравилось.

Путь с глыбы на глыбу был нелегким. Но мальчика подгоняло ощущение, что он выбрал верную дорогу. Еще один прыжок, еще один огромный камень, и перед его глазами что-то откроется.
Спрыгнув с очередного камня, размером в добрую лошадь, Макар повернул голову и глянул на него снизу. А ведь этот камень, и правда, чем-то похож на лошадь, серую в пятнах.  Но тогда другой… Мальчик быстро оглянулся. Да, так и есть. Этот камень напоминал громадный кожаный ботинок.
И Макар понял: он уже видел эти два камня, а теперь они ему только припомнились. Но где же он мог их видеть? Ну и недотёпа ты, Макар! Во сне ты их видел, вот где. И сразу в его голове всплыло, что будет дальше.
За этим каменным «ботинком» проходит глинистая утоптанная тропинка. А по этой тропинке нужно пойти вправо. Обогнёшь кучу каменных глыб и выйдешь как бы на полянку. Конечно, это не та полянка, что бывает в лесу, а небольшое ровное место. Под ногами там не камни, а просто земля, пополам с мусором. Но самое главное, стоит там смешной кособокий домик, в котором живёт закутанная в яркие толстые тряпки старушка.

К радости Макара, он сразу отыскал эту тропинку и вышел по ней к тому самому домику. Точка в точку! Возле домика в самом деле возилась седоволосая старая бабка. Одно плохо, она была совсем не похожа на ту, которая припоминалась Макару. Что делать дальше, мальчик сообразить не успел. Старуха обернулась и выпрямилась во весь рост, уперев руки в бока.
-- Ещё один утопленник! – выпалила она и засмеялась. Но засмеялась совсем не зло, а почти по-домашнему. Как будто Макар был для неё просто внуком, которого и следовало наказать, но не очень.
-- Я не утопленник, - позволил себе сердито ответить Макар. – Я сапожник. Ученик у сапожника.
Старуха хмыкнула.
-- Сапожник! По шубёнке не видать что ли, какой ты сапожник. У нас так только воевода одевается. Ты один выплыл, или с кем?
-- Один, - решил не спорить Макар.
-- Есть-то хочешь, поди?
-- Да, - осторожно согласился мальчик.
-- Вот и хорошо! Печку я ещё не топила, дровами заняться некому. Держи топорик! Как нарубишь, так и покушаешь. И пойдём, переоденешься. В такой знатной шубке дрова не рубят.
На дрова пришлось пустить всё подряд, прямо из кучи деревянного хлама. Чего только не было в этой куче, от прутиков до пней – прямо с корнями, и обломков толстых брёвен.

«Наверное,  я свернул не туда, - думал мальчик, - надо было налево. Та старушка маленькая да болтливая, а эта – высоченная, тощая и жадная».
Впрочем, миску жирной похлёбки, кусок рыбы и сушеный пучок какой-то травы Макар всё-таки получил. Но было это ближе к вечеру. Нашлось в уголке домишка и место для ночлега, до которого мальчик добрался уже через силу и сам не помнил, как свалился, едва переведя дух.

А утром старуха сразу показала ему другую дорогу всё к тому же морю. Там в берег вдавался полукруглый клочок мелкой воды. И торчала из этой воды всякая всячина.
-- Вот, милок, - сказала старуха, - отсюда и собираю дровишки. А теперь ты старайся. По-другому никак. У нас остров, куда тут денешься. Живи, выходит, у меня. Мне не жалко.
Макар ничего не ответил. Старуха стояла спокойно, видимо не ожидая его ответа, но не уходила. Пришлось ухватить руками какую-то кривую палку, выкинуть ее на камни.
-- Вот, верёвочку возьми. Потом всё обвяжешь, да так и волоки. А иначе много не притащишь.
-- Хорошо, я всё сделаю, - ответил Макар.
-- А вот это я за постой возьму, - хозяйка домишки показала мальчику свёрток пёстрой ткани, который вытянула через отворот своей одёжи прямо от подмышки.
Когда Макар сообразил, что это такое, было поздно. Старуха уже важно удалялась. Догнать ее было нетрудно. А вот отнять покрывало? Старуха ведь совсем не слаба. Вчера она прекрасно управлялась с топориком и легко ворочала большой чугунный горшок. Что же теперь делать?

Конечно, надо было думать еще вчера, когда Макар переодевался в это драньё. Свою хорошую одёжку он, с согласия старухи, сложил прямо в том углу, где потом спал ночью. А вот спрятать получше волшебное покрывало он почему-то не догадался.
А если эта старая скряга сама укроется ночью заветным макаровым покрывалом? Мальчику поневоле сделалось смешно. Но ненадолго. Нет, конечно. Жадная старуха спрячет свою находку подальше. Похоже, она ей очень приглянулась.
«Эх Чурила вы, Чурила! – думал Макар каждый раз, когда тянул по тропинке очередную связку своей добычи. – Как я теперь буду отсюда выбираться? От этой нудной Замши.»
Замша, так он теперь называл про себя тощую старуху, за странный цвет её щёк и лба. Были они тусклые, желто-коричневые. Поневоле станешь выдумывать прозвища, если жадная бабка и не собиралась себя никак называть. Впрочем, и именем Макара она тоже не интересовалась, был он для неё просто «милок» и «утопленник».
Старая хозяйка, к которой мальчик поневоле попал в услужение, день ото дня становилась всё несноснее. Дров Макар заготавливает мало, рубить их для очага толком не умеет, а ест не меньше взрослого. Скоро наступят холода и длинные ночи, чем тогда топить дом. Опять идти побираться к зверобоям?
Мальчик догадывался, что таинственные зверобои – это те, кого он видел плывущими в лодке. Выходит, где-то на этом острове было их поселение. Не сбежать ли ему самому к ним? Кто сказал, что у них будет хуже, чем у этой Замши. Вот только выведать, далека ли до них дорога.

Где припрятано его покрывало, Макар уже знал. Не слишком хитра эта сварливая бабка. Жаль, спит она слишком сторожко, то и дело просыпается среди ночи. А ведь покрывало мало забрать, им надо накрыться и успеть заснуть. И как раз у зверобоев, да еще в самый первый день, такое вполне может получиться!
Куча дровяного хлама стала уже втрое выше и шире.  Макар, недолго думая, пристроил очередную связку почти у дверей домика. Развязал и выдернул верёвку.
Из-за двери выглянула хозяйка. Сверкнув глазами, молча погрозила пальцем, потом указала вбок. Дескать, сгружай туда. Макар кивнул – понятно, и со вздохом снова побрёл к берегу. Моток верёвки неловко лежал у него на плече и вдруг пополз на спину. Мальчик остановился поправить, а то и заново свернуть, эту противную верёвку.

И замер на месте. Новая мысль была так проста, что Макару даже захотелось побить самого себя за недогадливость. Ну, зачем нужно вызнавать дорогу? Мимо домика проходит единственная тропинка, он сейчас идёт по ней за дровами к той солёной луже. По ней же Макар пришёл к домику, только с другой стороны. Когда-то у груды камней он свернул направо. Но тропинка шла и налево. И если он решил убежать от Замши, кроме этой тропинки другого пути просто нет.
Макар глянул на небо – стемнеет уже скоро. Он сунул верёвочный пучок под первый же подходящий камень и побежал назад. Можно будет сказать, что верёвку утащили птицы, они уже пробовали это сделать. А вторая, такая же верёвка, наверху, под большой балкой.
Хозяйка, хоть и разозлится, как зверь, но от лишней порции дров всё равно не откажется. За верёвкой, конечно, после нагоняя и подзатыльников, полезет Макар. А там, рядышком и спрятано покрывало…

Но возле домика мальчик пошёл тише. Чей-то незнакомый, пронзительный голос доносился из-за полуприкрытой двери. Вернее, почти незнакомый. В тогдашнем сне Макара так разговаривала маленькая старушка. Та самая, что была одета в какой-то халат из ярких лоскутов.
-- Не спорь, не спорь, сестрица! Лучше договоримся по-хорошему.
Голос Замши что-то шуршал в ответ, но слов было не разобрать.
-- Я ведь тебя не тороплю.  На сколько там еще дров? Дня на три-четыре? Вот и пусть перетаскает.  Мальчонка, видать, сноровистый.
Опять что-то в ответ.
-- Говорю тебе, парни скоро воротятся, да ещё все разом!
До чего же противно отвечает хозяйка, взвизгивает, как сапожная дратва.
-- Нет! Нет! Вот с твоим утопленником и будет в самый раз.  Как это, что тебе? Рыбы, жира получишь. Да и дров, вон сколько даром взяла!
Хозяйка рявкнула: «Я сама… », и дальше снова  «хыр-хыр-хыр».
-- Ладно, так и быть! Получишь в придачу собачонку. Хватит и ее с тебя. В самый раз! Ладно, ладно, завтра приведу.
Дверь качнулась, Макар попятился. Но говорливая старушка, видно, задержалась на самом пороге и снова начала стыдить за неуступчивость Макарову хозяйку. Мальчик отошёл дальше, скрылся за валунами.

Ему очень хотелось посмотреть, в самом ли деле это та самая старушка, которую он видел во сне. Но она всё не выходила. Значит, фокус с верёвкой придётся оставить на завтра. Значит, вздохнул Макар, значит, сейчас опять поневоле придётся идти за дровами. Впрочем, кажется, его скучная жизнь через день-другой переменится.

Вчерашняя говорунья заявилась чуть свет. Ее пронзительный голосок разбудил Макара раньше, чем поднялась хозяйка.
-- Эй, мальчик, поднимайся! – кричала она уже издалека. – Помоги бедной рыбачке, умаялась она спозаранку!
-- Что лежишь?! – буркнула Замша из-под шкур, которыми с головой укрывалась на ночь. – Ступай, забери собаку, оттащи в погреб. Да смотри у меня!
Макар уже понимал, это значит, не смей там ничего трогать. Не удивительно. В погреб ему разрешалось опускаться только в крайнем случае.
Снаружи было уже светло, но холодновато, ветрено. Низенькая старушка – действительно та самая – стояла не у домика, а еще на тропинке. Возле неё Макар увидел узкие санки, на санках – ящик.
-- Вот! Забери собачку, милок. Я там и корму ей насыпала. На три дня вперёд - со вздохом облегчения похвалилась  старушка. – И как ты там не хочешь, а поедешь сейчас со мной.
-- Это еще зачем? – раздался от двери голос хозяйки.
-- А кто рыбу попрёт для тебя, сестрица, - уже затараторила гостья. – По глине, дорогая, не по снежку! Или хочешь подождать, пока снег выпадет?
-- Всё бы тебе на чужой шее ездить!
-- На тебе поездишь, сестрица, - не уступила гостья. – Погоди ворчать-то. Пусти в дом, дорогая! Упарилась – передохну. Да и доскажу тебе о том, о сём.

Макар тем временем подобрался к ящику. Может быть специально, а может быть - просто так повезло, но ящик этот был дважды опоясан крепкой верёвкой. За неё можно было ухватиться, как за ручки.
Ноша оказалась нетяжёлой. Одна беда, лезть с ящиком пришлось по камням, некоторые из которых были размером со среднюю тыкву. Но короткая тропинка к погребу, что вокруг домика, уже вся завалена дровами, в чём была немалая заслуга и самого Макара. Видимо потому его и заставили оттащить в погреб старушкин дар.
Ящик сильно пах рыбой, а внутри него действительно кто-то шевелился. Но почему-то не лаял. Устала, наверное, лаять бедная собака, подумал Макар, уже откидывая крышку погреба. Что за дикий остров, на котором даже собак запирают в ящики.

Видно маленькая старушка ничем не лучше Замши. Разве, что побойчей и больно смешно одевается. Сегодня Макар сумел разглядеть, на ней, поверх шубёнки зачем-то надет разноцветный халат. Халат явно не свой, уж больно огромный. И старушка для большего удобства почти обмотала его вокруг себя. Не халат, а онуча! Да, именно Онуча.
Ящик легко съехал вниз по специальным полозьям. Макар спрыгнул следом, на всякий случай поглядеть, что и как.
-- Мака, открой меня, - вдруг раздалось из ящика.
-- Фок? – громким шепотом отозвался Макар. – Ты как попал в ящик?
-- Мака!  Мне нужно молчать, - жалобно пискнул енотий голосок.
-- Почему?
-- Не знаю…
-- А кто велел тебе молчать?
-- Инькит!
-- Инькит? Никита что ли? Это та бабка?
-- Нет, это Инькит.
-- Хорошо, помолчи.
Макар быстро сдернул верёвки. Ящик был ими только обвязан, не перетянут. Приподнялась крышка. Съёжившийся Фок выбрался, но не запрыгал, как того ждал Макар. Он опустился на четыре лапки, уткнулся носом в передние и чуть заметно вздрагивал. Дно ящика было всё усыпано разной трухой, очистками, рыбьей чешуёй и костями.

-- Знаешь что, - задумчиво проговорил мальчик, - полезай пока назад. На тебе!
Он распахнул драную шубейку, сдёрнул у себя с пояса и из подмышек кусок толстого полотна и обернул им енота.
-- Вот еще! – сгрёб с одного из ларей  в углу охапку травы пополам со мхом, запихал в ящик и накрыл крышку. – А я за тобой приду. Потом. Только сиди тихо. Вот, возьми.
Макар сунул еще под крышку большую сушёную рыбину и снова натянул на ящик кольца верёвок. Прикрыл погреб, а потом снова обошёл домик и деревянную кучу.

-- Что ты там возишься?! Ступай, вези санки. И смотри, возвращайся быстро!
Санки были хорошие, на железных полозьях, и теперь, без груза, легко скользили по тропинке. А бабка Онуча, шедшая следом, видимо не выносила молчания. Скоро мальчик узнал, что остров этот заброшен на самый край земли, вернее – моря. Сюда никогда не приплывают корабли. На острове ничего нет кроме тюленей, рыбы, птиц и нескольких полянок с густым мхом. Море тоже выкидывает иногда разные водоросли.
Но море приносит не только водоросли. Обломки лодок, кораблей, разных ящиков и бочек. В большие штормы к острову много чего пригоняется, даже полузатонувшие корабли. Каждый такой корабль – праздник.

А всех, случайно спасшихся в море и выбравшихся на остров, здешние жители называют «утопленниками». Почему? Потому что почти никому из них не удалось вернуться домой. Но и из островитян никто не бывал нигде, кроме моря и острова.
Тропинка внезапно закончилась. Перед Макаром раскинулась такая же вытоптанная площадка, только заметно больше. И замыкала её вдали, словно стенка, длинная покатая крыша. А весь дом под этой крышей видимо уходил под землю.

В одном месте длинной крыши столбиком поднимался к небу лёгкий дымок.
-- Вон туда иди, - ткнула маленькая старушка в сторону этого дыма. – Милашка печь топит. Глядишь, чего и сварила.
«Милашка» - такое прозвище насторожило  Макара. Это не «милок», как он сам. Может быть, это и есть загадочная Инькита?
Милашка действительно оказалась девочкой, одетой в пухлую меховую одёжку, явно не по росту. Зато на ногах у неё были лёгкие, затейливые сапожки. И не меховые, а кожаные.

Болтливая Онуча отстала, свернув куда-то в сторону. Мальчик вошёл на кухню один, втащил за собой санки и остановился. Сапожки на девочке были явно не здешние.
-- Дверь закрывай, - бросила девочка через плечо. – Это ты – утопленник?
-- Я Макар, - ответил Макар, сдвинув на всякий случай брови.
-- Макар! – как будто обрадовалась девчонка. – Мака, что ли?
-- Понятно, - кивнул головой мальчик, - А ты тогда, получается, Инькита?
-- Я Ингрид, - строго поправила девочка.
-- Ах, Ингрит! Тогда, и правда, лучше тебя называть просто … Рита.
-- Что еще за Рита? Сочинил! Сразу видно, вы были с Фоком большие приятели. Только  я никак не поняла, на чём вы плыли. Хотя, теперь уже всё равно. Ведь Фок, кажется… - она вдруг шмыгнула носом, потупилась и умолкла.
-- Это что же такое, голубок?! – кажется, голос раздался прежде, чем открылась дверь. Говорливая старуха бочком юркнула в чуть приоткрытый проём и тут же его прихлопнула.
-- Нет бы, дошёл до кухоньки, поставил саночки к стенке и жди! А ты их вон куда впёр, да и самому тебе, что здесь надо? Только зря тёплый дом студишь!
Макар не успел ничего ответить, а Онуча уже задвигала руками. Дескать, иди-иди, да побыстрее.

Они вышли наружу, под низкий навес. Старушка откинула тяжелую холстину и за ней открылась ещё одна дверь.
-- Стой тут!
Строгая управительница этого большого хозяйства сама выволокла из-за второй двери четыре мешка. Мешки были попарно связаны верёвками.
-- Забирай! Это ваше.
-- Я только за санками… - начал, было, Макар.
-- Какие еще санки? Так дотащишь.
-- Как?
-- Хошь – на горбу, хошь – волоком. Как дрова таскал.
Старуха опустила холстину, а затем нырнула, словно толстая разукрашенная  мышь, в кухонную дверь. Макар не стал напрасно спорить, впрягся и поволок мешки вдоль тропинки. Честно говоря, дрова таскать было куда тяжелее, но мальчика больше грызла обида. Что бы с ними сделалось, с этими санками? А тут тащи на себе всё сразу, да еще в насквозь дырявой шубёнке. Живут же здесь старухи, одна противней другой!
За поворотом, у первой же подходящей щели между глыбами, Макар развязал мешок. В нём оказались куски тюленьего жира. Жир заполнил всю дыру доверху, да ещё поверх него мальчик пристроил два плоских камня. Полежат его ноша до другого раза, не испортится.  А пустым мешком он плотно обмотал самого себя под своей драной шубейкой. Макара давно уже зябко пробирал ветерок.
Тощая хозяйка приказала положить мешки к кладовке, а не к погребу. И когда увидела, что их только три, завопила в голос. Но разбираться сама не побежала, как очень надеялся Макар, а только пригрозила «сестрице» небесными карами и хорошей взбучкой.

И вот Макар снова на берегу, день-то еще не закончился! Только теперь ему повеселее, рядом вертится довольный Фок. Много ли енотику нужно? Согрелся, сглодал рыбину, и готов был броситься на шею Макару, когда тот подобрался к погребу кружной дорогой и выпустил дружка из ужасного ящика. Тем же кружным путём они уже вдвоём снова обошли домик старухи Замши…

Всё, что енот сумел рассказать о своих похождениях, а вернее, что сумел у него понять Макар, уложилось бы в коротенький стишок. Фок, похоже сам не разобрал, где он вдруг оказался. Дул ветер, плескали волны, а они сидели на пучке деревянных обломков вместе с Ингрид. ни он, ни она не понимали, как туда попали. Подошла лодка, те, кто на ней, размахивали палками и хохотали. Ингрид вдруг приказала Фоку молчать и сказала, что он – ее собачка.
Лодка притянула их к острову и снова ушла в море. Так они попались в лапы вредной Онучи. И теперь Фок просит, чтобы Мака взял его с собой, опять в тёплые леса. Кажется, он уверен, что они там, по ту сторону моря, которое легко переплыть на каком-нибудь бревне.
-- Ничего! – выдохнул Макар. – Так и сделаем. А пока слушайся меня, как слушал Ингрид. Сейчас я оттащу эти деревяшки, а ты посидишь в камнях до темноты. Это уже недолго.  А  потом… Старуха очень скоро погасит фитилёк, и я потихоньку впущу тебя в дом.
-- И мы в нём будем с тобой жить! – закончил довольный Фок.
-- Нет, не будем! – ещё бодрее возразил Макар. – Как только я скажу, ты в темноте без шума залезешь под самый потолок. Сумеешь?
-- Я енот! – гордо ответил Фок.
-- Вот-вот! Видел, как ты лазаешь по деревьям. Помнишь наше покрывало? Найдёшь его там. Оно рядом с мотком верёвок.
-- Найду! – перебил енот. – Оно пахнет, как…  такой жёлтый цветок.
-- Ещё лучше! И тогда, может быть, уже завтра будем мы в нашем лесу.
-- Ура! – чуть не закричал Фок, но Макар быстро схватил его за нос:
-- Тихо!
Енот обиженно повертел мордочкой, но быстро успокоился.
-- И Инькит тоже будет в нашем лесу?
-- Зачем? – пожал плечами Макар. - Ей, кажется, здесь понравилось.
-- Не-ет! – воскликнул Фок, испуганно вытаращив глазёнки. – Она плачет, плачет, плачет. Меня прогонит и плачет. И глаза закрывает руками!
-- Плачет? – переспросил мальчик. – Ну тогда… Не знаю. Главное – сегодня же ночью достать покрывало!
Рано утром Макар, как всегда, собрался на берег за дровами. Енот, уже понявший, что к чему, сам забился до поры в дальний тёмный уголок. Но еще ночью он сумел шепнуть мальчику, что высоко, под крышей, есть лазейка наружу. Это было хорошо, но что ему делать дальше, Макар пока  не придумал.
Послать Фока к девчонке? Или самому идти туда? А что дальше?
В дверь заглянула Замша:
--Не ходи, слышь, пока никуда. Будешь мне помогать.
Старуха прихватила с полки топорик и скрылась. Макар пожал плечами. Сегодня ему было всё равно, главное, что чудесное покрывало снова у него за пазухой. И больше он не выпустит его из рук до самой ночи.

Где-то за стенкой пронеслись приглушенные крики. Разобрать слова было трудно, но понятно одно: хозяйка вопила не от страха или от боли, она была в ярости. Наверное спохватилась, заглянула наконец в погреб, догадался Макар. И в подтверждение его догадки по двери домика заскрипел засов.
-- Фок! – кинулся мальчик к еноту. – Взберись, выгляни, куда она пошла.
Фок ловко вскарабкался под крышу по корявым сучкам, тут и там торчащим по всей стенке.
-- Туда! Где Инькит, - через минуту пискнул он.
-- Быстро! Вылезай наружу! Открой мне дверь. Там засов опущен, его нужно только подтолкнуть вверх.
Потянулись долгие минуты, наконец дверь шевельнулась и чуть отползла. Тем временем мальчик натянул добротную рубаху, не всё ходить, обернувшись мешком из-под жира. Надел снова те хорошие кожаные штаны и полусапожки, вместо разбитых башмаков. Но драную шубенку  он на всякий случай так и оставил на себе.
И вот Макар выскочил из домика, усмехнулся, потом снова тщательно закрыл дверь на засов. Пусть старуха думает, что угодно.

По уже знакомой тропинке, следом за возмущенной Замшей, Макар шёл осторожно. Ему приходилось ещё то и дело придерживать Фока. Впрочем, предосторожности оказались лишними. Скоро до них стали снова доноситься крики, но уже голосом другой бабки - Онучи. Она, как всегда, вопила, не щадя глотки.
-- Смотри, что он наделал, твой поганец! Сколько добра погубил. А я никак не пойму, к чему здесь птицы раскричались. Да не чайки дурные, а самые бакланы!
Мальчик прихватил енота, прижал к себе, а потом осторожно выглянул из-за камня. Обе старухи стояли над ямкой, Замша смотрела прямо перед собой, Онуча чем-то размахивала. Наверное, кусками жира.
-- Фок, нам в обход! – тихо сказал Макар. – Только где тут пройдёшь?
-- Я знаю, - быстро ответил енот и шмыгнул за круглую глыбу. Проход был узкий, Макар едва в него протиснулся. Дальше пошло проще, енотик уверенно сворачивал то вправо, то влево.

«Сейчас эти злые бабки обязательно пойдут к нам, чтобы вздуть меня от души, - соображал на ходу Макар. – А потом, если всё будет, как надо, еще и на берег сходят. Хорошо бы так! А если…»
Додумать он не успел, Фок вывел его прямо к длинному дому.
-- На кухню? – спросил Макар. Фок замотал головой и отворил какую-то другую дверь, в очень большую, но тёмную, закопченную  комнату. По стенам этой комнаты расположилось пять или шесть дверей, одна из них была заложена на засов. Фок уверенно показал на неё пальцем, но промолчал. Видимо, он снова решил разыгрывать бессловесную собачку. Макар отпер дверь и вошёл в маленький чуланчик с узким окошком-щелью.
-- Привет, Рита! За что тебя заперли?
-- А где бабушка? – спросила девочка, не отвечая на вопрос Макара.
-- Далеко твоя бабушка. Скажи мне лучше, Фок не врал, что ты здесь всё время плачешь?
-- Фок? – как-то испуганно переспросила Ингрид.
Енот быстро всунул в дверь свою мордочку, радостно закивал головой.
--Ой! – выдохнула девочка и вдруг заулыбалась. – Значит, тебя не съели, миленький?
-- Как не съели? – изумился Макар.
-- Очень просто, - снова погрустнела Ингрид. – Как съедят и тебя, и меня.
-- Болтаешь!!
--Я не болтаю. Спроси у Фока, что он здесь слышал. Правда, он, кажется, ничего не понял. Счастливчик!
Енот протиснулся в чулан, положил голову на колени сидящей девочки, и она ласково его погладила.
-- Так вот в чём дело! – как будто сразу успокоился Макар. – А эти зверобои? Они разве не рыбаки? Не охотники?
-- И рыбака, и охотники, и разбойники, и людоеды. Ты их не видел? Жаль.
-- Так что же ты сидишь, Рита! – разозлился Макар. – Что вы тут со всякой нежностью. Бежать надо!
--Куда? В море? На острове не спрячешься. И не проживёшь, -  добавила девочка, но всё-таки отодвинулась от Фока.
-- Не проживёшь! – передразнил ее Макар. – Нам нужно-то – до вечера. А может быть и раньше! Постой! – он замолчал, соображая. – Да, правильно! Ты так здесь и оставайся. И смотри, не проговорись этой самой бабушке, что мы здесь были. А ночью мы вернёмся.
-- Для чего это? – сморщила лобик девочка.
-- Ладно, скажу! Тем более – такое дело. Людоеды, разбойники…  Хочешь не хочешь, придётся взять тебя с собой.
-- Куда это?
-- Подожди, не перебивай. Есть у меня волшебное покрывало. Не веришь? Вот, Фок его видел. Если им накрыться и заснуть, проснёшься совсем в другом месте. Поняла?
-- Ничего не поняла. Ты что, спать здесь собираешься?
-- Ну да.
Ингрид распрямила плечи. Строго свела брови:
-- Не выдумывай. Мальчики и девочки не должны спать в одной комнате!
-- Ерунда какая! У нас в деревне спали все подряд на полатях. Только дед на печке.
-- Это у вас в деревне!
Тут Фок вдруг задвигал ушами, подскочил к Макару. Тот понял, старуха близко. А может быть и обе.
-- Ну, как знаешь, Рита! Одному мне ещё легче. Пошли. Фок.
-- Нет, туда! – пискнул енот, указывая лапой. Похоже, он уже знал здесь все ходы-выходы. Макар прихлопнул дверь, задвинул засов и побежал следом за Фоком через две тёмные узкие комнаты к выходной двери.

Это была уже четвёртая дверь в самом дальнем конце длинного дома. Вот так дом! Дверей больше, чем окон. Обогнав енота, Макар выскочил на еще одну ровную площадку, окруженную каменным забором. Она была меньше, чем та, что перед домом, но такая же утоптанная.
Мальчик сразу догадался: на этой круглой площадке собираются люди, чтобы сидеть вокруг костра. В самом центре её – большое кострище, и его окружают какие-то кочки или бугорки. Может быть, здесь пируют после удачной охоты, наверное, поют громкие песни или же просто сидят и смотрят на огонь.

Фок уже дёргал Макара за рукав: пошли дальше, но тот задержался ещё немного.  Разговоры  о людоедах невольно вызывали перед глазами и более мрачные картины.
В каменном заборе нашёлся проход, который был тоже известен еноту. Но дальше пошло мучение: ни дорожки, ни следа. Камни, глыбы, обломки… Правда Фок знал, куда ведёт своего Маку: к двум сомкнутым камням, под которыми получилось что-то вроде шалаша. А в нём – каменное корытце, полное прозрачной, холодной воды.

Воде Макар обрадовался больше, чем «шалашу», пить ему, среди такой беготни, давно уже хотелось. Не то, что предусмотрительному Фоку, тот успел полакать водицы где-то по дороге. И теперь наконец, можно было присесть вдвоём, помолчать и подумать, что делать дальше. Глупая история! Девчонка упрямая, но оставлять ее здесь всё равно нельзя. И уговорить, похоже, тоже нельзя.
Впрочем, на долгие раздумья нет времени. Эти зверобои могут приехать завтра, или даже сегодня вечером. Старухи не зря суетятся, ждут – не дождутся добычи, улова, подарочков.
-- Фок, ты сможешь ночью провести меня назад?
-- Я всегда хожу здесь ночью.
-- А Рита? Она так и живёт в том чулане?
-- Рита? А – Рита! И живёт, и дверь закрыта. Всё бабка! А я вниз, под дверью, когда станет совсем темно.
-- Ишь, как вы! Значит, вас запирали вместе, день ты сидел потихоньку, а по ночам ходил, куда хочешь. Почему же ты и ее не выпустил?
-- Инькит? У-у-у… Риту? Я хотел, она не шла. Инькит не любит гулять.
-- Ладно! Значит, и мы не будем спрашивать, что она любит, и чего не любит. Сделаем сами.

Вечер наступил быстро. Зверобои, по счастью, не слыхать было, что приехали. Видимо где-то застряли. Но всё равно, может быть у мальчика и енота осталась в запасе только эта последняя ночь.
Фок, действительно, прекрасно усвоил дорогу по камням. Круглая площадка, за ней дверь, которую никто никогда не запирал изнутри. Сплошная темень внутри дома. Макар хотел, было, спросить, а где ночует сама Онуча. Но передумал – не всё ли равно. И вот – чулан Ингрид.

Крошечный лучик света от звёзд и луны помог разглядеть: девчонка свернулась в своей шубейке-мешке прямо на полу. Сказать по правде, всё сложилось – лучше не придумаешь.
Макар вытянул из-под полы покрывало, развернул и устроился тут же, на полу, спиной  к спине с неуживчивой Ритой. Фок почему-то сразу догадался, поправил покрывало, чтобы под ним уместились и девочка, и Макар. А потом и сам забился под бок к Макару.

Под плотным покрывалом, да еще в такой тесной компании, Макар быстро согрелся. Кажется, ему даже стало жарко. По крайней мере, в таком теплом уголке он уже давно не ночевал. Было тихо. Чуть слышно посапывала Ингрид, дёргался во сне Фок. Мальчик догадывался, пока не заснёт он сам, ничего не случится. Но беспокойство разгоняло сон. Сколько же теперь ждать? Впрочем, до утра далеко. А на этом острове длинных ночей, кажется, никто не любит вставать слишком рано…
Первое, что подумалось Макару, когда он изо всех сил потянулся, предчувствуя пробуждение: на деревянном полу всё-таки спать жёстко. У скупердяйки, тётушки Замши, все полы в доме были просто земляные. А в том углу, где мальчик ночевал на куче всякого хлама, казалось даже мягко. Правда, дуло там из всех щелей, а здесь, хоть и под тонким покрывалом, и в одной рубахе не холодно.

Почему в одной рубахе, спохватился Макар, и быстро приподнял голову. Да, он по-прежнему в чулане и в нём разве что чуть-чуть посветлее. Похоже, утро только начинается, но солнечные лучики из щелей такие весёлые, что сразу понятно, день будет тёплым, а то и жарким. Жарким?!

Глаза Макара привыкали к полумраку, он начинал узнавать этот Ритин чулан, но что-то в нём было не так. Больше всего разного понавешено на стенках, да и сам Макар лежит на каком-то сундуке. Нет, не сундук это, а ларь.

Ой – ё - ёй! Как же он сразу не понял? Чулан потому и знаком Макару, что он промытарился в нём ни одну ночь! Мальчик содрогнулся, поняв наконец, что он снова попал в дом Федота Данилыча. Это что же сейчас будет!?
Макар, еще не веря, прошёлся руками по собственному телу. Драная шубёнка от старой Замши пропала, жёсткие сапоги из шкур – тоже. Нет на нём и мешка из-под тюленьего жира, зато появилась мягкая рубашка. Но опять какая-то не та, с чужого плеча. И штаны странные, широкие не в меру. Хорошо, хоть покрывало Чурилы цело, можно пока накинуть вместо плаща.

Макар медленно сполз с ларя, прислушался. Вокруг тишина раннего утра, но какая-то не такая. Вроде бы ветерок задувает, а снаружи по стенке ветки не постукивают. Лишь слышится странный сухой шелест.
И куда подевались его спутники? Где Фок, где Рита? Уж не остались ли на том холодном острове с проклятыми людоедами? Эх, Чурила! Объяснил бы сразу, волшебник-неумеха, как нужно по-хорошему пользоваться твоим покрывалом. Что оно может, а что – и не надейся.

Одно несомненно, Фок всё-таки в прошлый раз попал на остров среди моря вместе с Макаром. Правда не одной и той же дорогой! Может быть и сейчас за этой дверью дрыхнет не грозный Федот Данилович, а всё тот же милый, забавный енот. Или даже Рита. Хоть она капризная, привередливая девчонка, но будет страшно думать, что Макар не сумел ее выручить. Что она так и осталась на съедение людоедам.
Придётся глянуть! И если там даже всё тот же прежний грубиян-хозяин, не беда. Попадало уж Макару от него не раз, ещё один подзатыльник мало что изменит. И мальчик решительно распахнул дверь. Но теперь, наоборот, не смог не разинуть рта от удивления.
Не было не только драчуна сапожника. Весь его дом тоже исчез куда-то. Макар оказался в большом шатре с чуть обвисшей крышей и стенками. Прямо посередине шатра стояла на узких ножках жаровня, с красными раскалёнными углями. Полотняные стенки слегка колыхались от ветра, по ним бегали такие же красные отблески. Пол, помимо центральной, голой части, покрывали пестрые разноцветные ковры.
И самое главное, в шатре этом было пусто. Не только енота, Риты или Федота Данилыча, а вообще никого в нём не было. Так где же они?

Выходов из шатра – два, один напротив другого, а вернее того, в который упирается дверь чулана. Мальчик осторожно подкрался к противоположному выходу. Это было нетрудно, босые ноги ступали по мягким коврам, словно чуткие звериные лапки.
Слегка отодвинув полотно, Макар одним глазом выглянул наружу. Небо действительно совсем посветлело, но только слева, справа ещё темновато. Утренний полумрак скрывал всё, что располагалось вдалеке, зато большая лужайка перед шатром развернулась во всей красе.

На мгновение мальчику почудилось, что остров людоедов никуда не делся, так пронзила его невольным воспоминанием эта картинка. Догоревший костёр, лёгкий дымок от углей, а вокруг, большим тесным кольцом сидят мужчины. Да, только мужчины. Одни бородаты, другие не слишком, но всё-таки тоже – с узкими бородками.
Сидят эти полусонные собеседники, конечно, не на камнях, а прямо на траве, подобрав под себя ноги. На всех полосатые халаты разных цветов от бледно-желтого до малинового. При каждом – кувшин да одна-две глубокие миски. Говорят не все, кто-то просто дремлет, и бормочут так тихо, что не разобрать о чём.
Может быть, это и не людоеды, решил Макар, но долго разглядывать их незачем. Тем более, что не видать что-то подле этого костра ни енотика, ни Риты. А значит, и ему здесь нечего делать.
Макар не стал медлить. Его опыт уже подсказывал: пока не узнаешь, куда ты попал, держись дальше от всего непонятного. Мальчик вернулся к двери чулана и попробовал прямо тут приподнять край полотняной стенки. Это получилось, и Макар, как ящерица, нырнул в открывшийся лаз. Кто знает, кого встретишь, если попробуешь выбраться через вход! А так, он уже снаружи, и кажется всё благополучно.

 Чулан Данилыча, попавший сюда по прихоти Макарова сна, отсюда совсем не тот, больше похож на сарай. Шатёр закрывает собой всё остальное, главное же, пиршество его хозяев. А в двух шагах дальше – прекрасные заросли.  Кустарник незнакомый низкорослый, но самое главное, эти кусты без шипов. Макар уже решил здесь не задерживаться, и сразу нырнул в заросли. Неловко идти босиком, но что делать? Как-нибудь удастся выбраться и на протоптанную дорогу.
Солнце быстро поднималось, грело, но пока не жгло. Зелёные кусты тоже радовали  - страна оказалась тёплой и совсем не пустынной. Словно в подтверждение этих слов, Макар увидел ручеёк, протекающий прямо под кустами. Кусты еще теснились вокруг Макара, но поверх них уже стало просматриваться что-то тёмное, каменное.
Внезапно мальчик одним махом выскочил на открытое место. И была это не дорога, а подножие каменной стены. Стена уходила вправо и влево, наверное опоясывала крепость или даже город. По крайней мере из-за неё, чуть сбоку, доносился приглушенный разноголосый гул.

Макар пошёл на эти голоса и скоро оказался у распахнутых ворот. Здесь было шумно и людно, местные городские жители мельтешили туда-сюда. Совсем немного среди них было женщин в сетчатых платках и длинных платьях. Мужчины были одеты проще. Изредка в толпе мелькали уже знакомые полосатые халаты, но в основном на людях была примерно та же легкая одёжка, что и на Макаре: светлая рубаха и тёмные широкие шаровары. На головах – пестрые круглые шапочки, словно блюдца, а  у некоторых бесформенные шапки из меха. Но ни у кого из местных жителей не было на плечах и голове такой яркой пёстрой накидки, какую сделал себе Макар из своего чудесного покрывала.

Неудивительно, что незамеченным мальчик не остался. Стоило ему приблизиться к ближайшим из здешних жителей, как те разом повернулись к нему.  Но Макар решил заранее: он просто пройдёт через эту толкучку у ворот, а уже там, в городе, найдёт, с кем ему для начала поговорить. Но не тут-то было!
-- Ай да халат! Что за диво! Эй, малый, хочешь за свою шкурёнку две монетки? Иди-ка ты со своими монетками, я три даю! Кыш отсюда, оборванцы!!!
Дорогу Макару перегородил рыжебородый бородач, ростом не намного выше него, но гораздо толще. На голове его непостижимым образом держалась высокая матерчатая шапка в крапинку, а зелёный полосатый халат стягивал широкий пояс. Пояс поблёскивал, словно был выткан из серебра.
-- Остановись, чужеземец. Разве не видишь, кто перед тобой? Если не хочешь обмана, торгуйся со мной! У меня ты не найдёшь ни худых монет, ни гнилого товару. Всё наилучшее, всё великолепно!
-- Позвольте мне пройти, - еле-еле выдавил из себя Макар, он совсем не ожидал такой встречи.
-- Только ко мне! Только со мной!
-- Я спешу… Я занят. И ничего не буду продавать! – уже выкрикнул Макарка. Но больше от испуга. Смешно было бы поверить, что его крик кого-то здесь остановит. И вдруг…
-- Расступись, обормоты. Дорогу нашему дорогому господину!

Полосатые халаты шарахнулись в сторону. Мимо Макара уверенным шагом протопали две чёрные лошади с очень сердитыми всадниками. Ещё один, третий, неторопливо приближался. Но толстый рыжебородый купец не потерял своего важного вида. Он только пожал плечами и быстро схватил Макара за руку. Макар поморщился, так его хватал, бывало, Федот Данилыч. Но вырывать руку на виду у всех он не посмел. Слишком предано, в испуге затаив дыхание, все смотрели на подъезжающего всадника в расшитом золотом камзоле. Важный всадник остановил лошадь. В полной тишине прозвучал его гулкий голос:
-- Диляс! Ты когда-нибудь дождёшься плетей! Отпусти чужеземца. Эй, сюда! Доставить мальчишку быстро. И без обиды.
Один из вернувшихся конников, как видно стражников, осторожно, под мышки, подхватил Макара, и тот оказался перед всадником, на холке лошади.

-- Ваше высокородие! – завопил купец  Диляс. (Прямо, как у нас, промелькнуло в голове у Макара). – Ваше высокородие! Я бы сам, клянусь всей своей жизнью, доставил бы прямо к вам вашего дорогого чужестранца.
Важный господин чуть качнул головой. Второй стражник взмахнул рукой, его плеть со свистом опустилась на спину Диляса. Купец повалился на колени.
-- Пошёл! – гаркнул звучный голос. Конь стражника рванул с места и уже через несколько минут Макар очутился на крыльце большого каменного дома. Двое слуг, как будто его дожидались. Мальчика подхватили мягко, но крепко и почти понесли куда-то через коридоры и двери.

В самой большой комнате его опустили на пол. Опустили так умело, что Макар встал на колени, и крепкая рука пригнула его голову почти до пола.
-- Оставьте его! – ровно сказал звонкий девчоночий голос. – И выйдите оба вон.
Не веря своим ушам, Макар поднял голову. Он не ошибся. За тяжелым бархатным занавесом, который кто-то уже успел отдёрнуть, стоял короткий диванчик с очень высокой спинкой и толстыми валиками по бокам. А на нём его недавняя, и как будто уже давнишняя знакомая.

Но одета она теперь была так, что никто бы не поверил, что ещё позавчера эта девчонка стряпала похлёбку на грязной, закопчённой кухне.
-- Рита? – всё-таки не удержался Макар.
-- Царевна Ингрид, - спокойно, негромко ответила девочка в шелках и, не поднимая руки, медленно погрозила пальчиком. Макар насторожился, опять что-то не так. Видимо и с колен ему тоже не велено подниматься.
-- Это что, царский дворец?
-- Здесь не царь, здесь султан, - еще тише ответила Ингрид. и добавила в полный голос:
-- До дворца султана еще надо доехать. А это – дом градоправителя.
-- Я что, тоже поеду до дворца султана? – хмыкнул Макар. – И зачем? Я-то уж – точно не царевич.
-- Не говори лишнего! – быстро, но тихо перебила Ингрид, сверкнув глазами. – Ты не понимаешь. Ведь если я прикажу, тебя отпустят хоть сейчас. И даже с подарками. А мне грозит настоящая опасность. Ещё хуже, чем было там! Как я рада, что ты жив и нашёлся.
-- Да? – даже улыбнулся Макар. – Любопытно почему?
-- Потому что только ты, Макар, можешь спасти меня.
-- Спасти? Из такого почёта? Зачем?
-- Не спрашивай! Объяснять долго. Но очень прошу, - Ингрид даже сложила руки перед собой, - отдай мне своё покрывало.

Макар ничего не успел ответить. Он только-только набрал воздуха, как за его спиной разнёсся металлический звон. Дверь распахнулась. В комнату вошёл тот, кто, как знал уже мальчик, был здешним градоправителем. Его высокородие слегка поклонился царевне:
-- Чем прикажете одарить вашего уцелевшего подданного?
-- Откуда у меня такие подданные? Он только напросился следовать с нашим караваном. У бедняги не было даже, чем прикрыть голову. Пришлось дать ему до поры мою любимую накидку.
-- Какой еще караван?! – вскочил на ноги Макар. Но царевна тут же слегка махнула рукой. Вошли двое давешних слуг и встали с двух сторон от Макара.
-- Обед, как я слышал, готов, ваше высочество, - немедленно объявил хозяин дома. Ингрид молча кивнула.
-- Ваша воля понята, ваше высочество. Всё будет исполнено! У нас не принято отпускать голодными даже случайных гостей…

И снова Макар очутился на улице города, только у дома градоправителя теперь стояла стража. В руках у мальчик был увесистый дорожный мешочек со всякой снедью. На ногах – мягкие туфли, голову прикрывала расшитая круглая шапочка. И очень кстати, потому что солнце жарило вовсю, а уютной прохладной накидки на его плечах больше не было.
Сильные и проворные слуги его высокородия действовали умело: гостю – своё, а царевне – своё. Утешить себя Макар мог теперь только одним: а вдруг и действительно Рите грозит настоящая опасность. Хоть оно на то и не похоже.
Мальчик отошёл в тень одного из домов. Затем перешел к другому, где тень была шире и гуще.
 И тут:
-- Ах, вот и ты, мой драгоценный друг. А ведь я предупреждал: держись меня – не прогадаешь! У-у! Только и всего! – купец Диляс слегка приподнял рукой мешочек Макара. – Вот ведь прощелыги! Обмануть такого славного мальчика.
-- Чего вы хотите от меня? – сердито перебил Макар причитания толстяка Диляса.
-- Теперь уже ничего. Разве что слегка утешить. Пойдёмте ко мне в гости, мой яхонтовый. Клянусь, не обижу. Да еще покажу такое, чего еще никто не видывал. Поверьте, и у купца Диляса тоже есть сердце!
Диляс не напрасно самого себя восхвалял. Дом этого купца мало чем уступал дому градоправителя. Но никаких комнат в этом доме Макар разглядеть не успел.

Толстяк неожиданно проворно протащил мальчика за руку боковым коридором, и они оказались перед закрытой дверью.
-- Вы любите мартышек, мой дорогой гость?
-- Не знаю, - удивился Макар. – Видел у циркачей. Они смешные, но всё-таки противные.
Мальчику сразу вспомнилась Кука с её загрёбистыми лапами.
-- А вам не приходилось с ними разговаривать?
-- Они что, и у вас разговаривают? – даже поморщился мальчик.
-- Та-ак! – сладко пропел купец. – Выходит, я не ошибся. Пошлёт же небо такую удачу! Тогда милости просим.
Не выпуская руки мальчика, Диляс распахнул дверь. За ней была маленькая тёмная комната, а в ней – большущая клетка. И в клетке никого.
-- Вы меня хотите посадить в клетку? Вместо мартышки? – начал вырывать руку Макар.
-- Да кому ты нужен вместо мартышки! – забыв про сладкие речи, рявкнул купец. – Голову-то задери!
Действительно, на самом верху клетки, вцепившись в прутья, висел комочком чёрно-белый зверёк. Глаза Маара уже привыкли к полумраку, но он всё ещё не верил. Неужели?
-- Фок, это ты?
-- Мака! – и следом за радостным вскриком его друг начал спускаться вниз.
-- Вот-вот! Он так и кричал: Мака, Мака. Бегал по крышам, пока мои его не словили, - самодовольно пояснил Диляс. – И я не осёл. Сразу смекнул, мартышка эта из чужих земель. Значит, ищи в городе иноземца!
-- Зачем искать иноземца? – насторожился мальчик.
-- Затем, что без меня вы сгинете. Тебя, любезный, непременно проведут, а эту макаку просто скормят верблюдам. Только я, и никто больше, сможет вам помочь. Думаете, я лгу?

Макар и Фок только переглянулись.
-- Ну, будь по-вашему. Выходи, ушастый!
И Диляс быстро отомкнул замок на дверце клетки. Фок бросился на шею Макару, тот обхватил его руками. Как всё прекрасно! Они спаслись, они вместе.
-- Эй, тащите сюда угощение! – крикнул тем временем купец Диляс. Два прислужника внесли по полному подносу фруктов и поставили их на скамью. Чудеса продолжаются! Кажется, друзья снова очутились на щедрой родине Фока.
-- Он ведь ничего не кушал, - вздохнув, пояснил купец. – Похоже, не привык сидеть в клетке. Угощайтесь, гости дорогие! Дыня, виноград, финики, абрикосики… Это – молодой бамбук. Вот сурнита – редкая ягода, не всем по карману. Попробуйте, не пожалеете. Груши, мандарины! В общем – выбирайте сами. А я, простите великодушно, пойду, распоряжусь делами. До встречи, мои малютки.

Фок не заставил себя упрашивать и сразу накинулся на фрукты. Похоже, что и правда, он не ел давно, дня два, а то и три, подумал Макар. Вот еще одна загадка его покрывала. Покрывала, которое теперь у Риты, и скоро будет неизвестно где!
Ладно, сразу попробовал успокоить себя Макар, до ночи еще далеко, а их теперь – двое. Ловкий, проворный Фок – прекрасный помощник. Придётся попытать и здесь удачи. А пока…
А пока не мешает и подкрепиться. После сухой рыбы и похлёбки – такое богатство! Где тут ягодка сурнита? Кажется, енот как раз до неё добрался…

Внезапно, да так, что зазвенело в ушах, Макар открыл глаза. Ему даже показалось, что он снова побывал под своим чудесным покрывалом! Вокруг было темно и очень прохладно, под боком – жесткие доски. Рядом похрапывал Фок. Неужели уже ночь? Эти слова Макар невольно выкрикнул вслух.
-- Конечно, ночь! – ответил голос Диляса. – И не просто ночь. Ты проспал, яхонтовый, вечер, ночь, целый день, и дремлешь уже вторую.
На деревянный пол упал отсвет от плошки с горящим маслом, кто-то приподнял уголок стенки. Стенка-то из ткани, накинутой сверху на железную решётку! Значит, они уже в клетке, но теперь сразу оба. А что он там говорил про ночь и день?
-- Я проспал целый день? – теперь уже ужаснулся мальчик.
-- Да! – ответил Диляс. Это он приподнял ткань и посветил в клетку. – Не надо было налегать на сурниту. Чтобы заснуть на ночь, хватает и одной ягоды. Зачем же есть сразу три, любезнейший?
-- Опять обман, - возмутился Макар. – Вы что, будете держать нас в клетке?
-- Буду, - подтвердил купец.
Макар даже растерялся. Вот и вырвались с острова людоедов! А куда попали? Хорошо, хоть Рита… ах да, Рита! Мальчик ухватился за последнюю надежду.
-- Вы знаете, Диляс, как вам достанется, когда о нас узнает царевна Ингрид? Фок был ее любимым зверьком!
-- Караван с царевной уже с утра вышел в путь! – весело ответил купец. – Её ждёт, не дождётся, наш великий султан.
-- Вышел, - растерянно повторил Макар. Впрочем, что-то было и хорошее в этой вести. Ну, конечно! Рита никуда не перенеслась. Что же ей помешало? А может быть и вообще, покрывало подарено не ей? Но тогда им всем еще есть на что надеяться.
-- Вот так-то лучше! – сказал Диляс и снова закрыл угол клетки. Он понял одно, пленник его внезапно успокоился, а может быть уже и смирился.

-- Фок и Мака! Фок и Мака! Говорящая макака! Чудо из чудес! Прямо сейчас! Только для вас!
Такие крики Макар слушал уже третий день. Неутомимый зазывала вопил на весь базар. А Макар и говорящий енот молча сидели в клетке. Низ её был приоткрыт, верх так и оставался под колпаком из ткани: чтобы горячее солнце раньше срока не палило зря нежных гостей с холодного севера.
Вокруг толпились ротозеи. Пока представление не началось, Фока и Маку можно было посмотреть бесплатно. Это потом, на площадку перед конюшней постоялого двора без монетки никого не пустят. Там из повозки с клеткой распрягут быков, колпак скинут, и енот начнёт носиться по всей клетке, прыгать, взбираться на Макара, вертеться на прутьях потолка. Мальчику для начала разрешалось просто стоять и улыбаться.
Это уже потом они усядутся на корточки и во весь голос заведут глупый разговор, пополам с грубой перепалкой, под смех довольных зрителей. Потом короткая передышка, и всё сначала.

А ночью – в дорогу. Быки бредут, телега с клеткой раскачивается, неутомимый Гайсал пощелкивает кнутом. Радом с ним храпит горлодёр-зазывала, чтобы днём, на очередном базаре, были силы снова вопить про «говорящую макаку».
Ну вот, оглянулся вокруг Макар, зазывала со своей работой уже управился. Подошёл Гайсал, как всегда хмурый, уселся на передок повозки – поехали. А кричали теперь те, мимо кого они проезжали. Кто весело, кто удивлённо, а иные и с непонятными угрозами. Но Гайсал только грозил в ответ кнутом, и больше для виду. Похоже, верного подручного купца Диляса везде знали, уважали и побаивались.
Вокруг постоялого двора бродили самые нетерпеливые. На этот раз их почему-то было немного. Да и Гайсал тоже вёл себя странно. Обычно эти первые зрители издалека показывали монетку и пристраивались сразу в хвост их повозки. Нынче же Гайсал их словно не замечал, а самым назойливым показывал что-то на пальцах. И они сразу уходили в сторону.

Въехали, ворота сразу наглухо закрылись. Макару было уже странно видеть совершенно пустой двор, и даже Фок помалкивал, удивлённо таращил глазёнки. Зазывала отвёл быков в конюшню. Гайсал приподнялся, подцепил рукояткой кнута и сдёрнул с клетки колпак. Значит, представление всё же будет, вздохнул Макар.
Гайсал в это время спрыгнул на землю и стал ходить вокруг клетки, почёсывая бороду. Потом вдруг поманил зазывалу. Вернулись они с мотком верёвок и зеленоватыми стволами то ли тростника, то ли молоденьких тонких деревьев. Зазывала быстро взобрался по лесенке, пристроенной к клетке, и просунул эти жёрдочки под самым потолком. Они прошли меж прутьев, а с другой стороны – сквозь верхнюю дверцу.
Через эту маленькую дверцу Гайсал по вечерам опускал для пленников корзину с пищей. А большая нижняя дверка была ещё в первый день не просто закрыта, а наглухо заделана. В верхнюю смог бы пролезть только разве что Фок, но её Гайсал отпирал всегда сам, и запирал сразу, не отходя даже на шаг. А сейчас, похоже, ему и этого стало мало.

Ожидается что-то необычное, подумал Макар. Или Гайсал куда-то уезжает, или перестал верить даже замку. Или, может быть, нашёлся кто-то, желающий купить Макара вместе с Фоком и клеткой?
Гайсал со своим подручным крикуном, между тем, очень торопились. Они, каждый со своей стороны, связывали в пучок концы древесных стеблей, торчащих из клетки.
«Да, неизвестно теперь, когда я выйду из этой гадючей ловушки», - с тоской подумал Макар. И тут Фок дёрнул его за рукав:
-- Смотри, Инькит.
-- Где!?
В самом дальнем конце площадки действительно стояла теперь какая-то фигура в шёлковом платье, но узнать ее пока было нельзя. Впрочем, пустой двор, эти предосторожности Гайсала, словно он должен надолго оставить клетку – всё это действительно похоже на появление Ингрид. Ведь она здесь – царевна!
-- Готово! – зазывала прошмыгал пятками по верху клетки и следом за Гайсалом спустился вниз. Верный подручный купца Диляса поднял вверх руку, потом медленно поклонился и пошёл прочь, зазывала семенил следом. Тоненькая фигурка в богатом платье тихо пошла через двор, прямо к клетке. Было похоже, это действительно шла их Ингрид.
-- Что угодно, царевна? – сложив руки на груди, вежливо спросил Макар. Фок же просто затряс ушами и заверещал, словно забыл человеческую речь.
-- Не сердись, Макар. Я хочу вернуть тебе волшебное покрывало. Мне оно не помогло.
-- И что дальше? – мириться так скоро мальчику не хотелось.
Царевна виновато улыбнулась.
-- Спрячешь его под рубашку… А ночью – исчезнешь из этой дикой звериной клетки. А Фока… я попрошу… и его мне купят. В подарок. И потом попробую просто убежать. Он же мне обязательно поможет!
Енот даже запрыгал от радости, услышав такие приятные слова.
-- Правильно, Фок. Давай, давай, скачи сильнее!
Ингрид удивлено посмотрела на мальчика.
-- Ты что? Не согласен?
-- Нет, Рита, я просто не верю. Меня здесь обманывают все, кому только захочется.
-- Но ведь покрывало… Оно недалеко, в моей шкатулке.
-- Может быть, - Макар помолчал. – Ты на самом деле хотела унестись куда-нибудь?
-- Конечно!
-- От богатства, от почёта? А ведь могла бы тогда не гнать меня! И уж точно, попала бы со мной ещё дальше, в какую-нибудь … хм … клетку.
-- Зачем же с тобой? – начала, было, девочка, но быстро спохватилась. – Ведь вместе нам было вообще никак. И что прикажешь делать? Я не могла по-другому! Я так сильно боюсь встречи с султаном. Это будет что-то жуткое. Уж не он, так кто-то из приближенных, видели настоящую царевну Ингрид.
Макар кивнул, верно.

А потом вдруг его осенило:
-- Но ведь, погоди, это же сон! Ведь мы – во сне, а не у какого-то султана. Очень может быть, что ты, как раз, и есть настоящая царевна.
Ингрид удивлённо посмотрела в широко открытые глаза Макара.
--Да. Может быть, - ответила она, но без всякой радости. – Ты знаешь, мне совсем не хочется проверять твою догадку.
-- Тогда сейчас же бежим.
-- Как? Когда?
-- Сейчас! Прикажи принести шкатулку с покрывалом.
Ингрид с досадой покрутила головой.
-- Что от него толку! Нужен ведь сон, и как?
Но Макар уже знал, что ответить.
-- Понимаешь, Рита. Здесь у них есть такая ягода. И Фок…
-- Ягода? Сурнита?
Макар вытаращил глаза, а Фок протяжно фыркнул.
-- Не удивляйся. Когда я узнала про ваши представления, мне нужно было задержать караван. Я расплакалась, сказала, что не могу ехать дальше. Что у меня всё болит, и я не спала всю ночь.
-- Понятно, - перебил Макар. - И тогда тебе…
-- Ну да! Веточку сурниты. Она в той же шкатулке.
-- Сколько на ней ягод?!
-- Пять или шесть…
-- Зови скорее, кто там у тебя, - Макар даже затрясся от нетерпения. – Пусть тащат сюда шкатулку.
Фок мало что понял, но догадался – сейчас всё наладится! Он снова забегал по клетке, и тут даже Макар не удержался, несколько раз подпрыгнул вприсядку. Но потом застыл:
-- А как же мы выйдем из клетки?
-- Выйдем? Сейчас выйдем! – енот мигом взлетел по перекладинам. Он пристроился на Гайсаловых жердях, улёгся на них, как на полку, задрал вверх все четыре лапы и вцепился в прутья потолка. Но железные прутья, конечно, не поддались.

Тем временем служанка передала царевне шкатулку, поклонилась и важно удалялась. Макар и Ингрид смотрели ей вслед, а потом мальчик вдруг вскинул глаза вверх, на пыхтящего енота.
-- Фок, лежи там! Рита, брось шкатулку, возьми покрывало и ягоды. Я сейчас.
И Макар не хуже Фока полез по перекладинам. Он пристроился с ним рядом. Вытянулся на той же гибкой зелёной полочке, которую себе на беду, соорудил под потолком Гайсал.
-- Рита! – негромко позвал он. – Поднимись на клетку по лестнице. Быстрее, они все уже повыскакивали.

Действительно, и слуги, приставленные к царевне, и глашатай с Гайсалом, уже выбрались через ворота и двери. Но пока все стояли на месте. Лишь  когда царевна Ингрид начала взбираться по лестнице, Гайсал не выдержал первым. Почтение к деяниям важных особ не беспредельно. Но до клетки всё-таки было далеко, а Ингрид уже достигла верхушки.
-- Разверни покрывало, - командовал Макар. – Опускайся на прутья.
Гайсал добежал до клетки и встал столбом. Он не понимал, что затеяли чужеземцы. Все прутья клетки были целы и замки на месте.
-- Дай мне руку, Рита. А ты, Фок, не вертись. Всё! Глотаем ягоды все вместе.


На этот раз Макару показалось, что он совсем не спал, а просто стоял под покрывалом и теперь скинул его с головы. Покрывало не упало, а медленно, словно пушинка, опустилось. Справа от Макара неподвижно стояла Рита, слева, вытянувшись на задних лапках – Фок.

Стояли они все, как будто на полу, но пола под ногами видно не было. Там была такая же синева, как спереди, с боков, сверху. В этой синеве, но где-то далеко, светились крапинками желтенькие точки, похожие на звёзды.
-- Что это? – выдохнув, жалобно спросила Рита.
-- Не знаю, - осторожно ответил Макар.
-- Как озеро с тучей, - весело пропищал Фок. Кажется, он один ни капельки не испугался. И в самом деле: все живы, здоровы, а если что не так, снова выручит чудесное покрывало.

Макар уже спокойнее оглядел себя, Ингрид.  Почему-то на этот раз он не сменил одежду, а так и остался в той же рубахе и шароварах. И Рита тоже. Прежние узорчатые шелка, диковинное платье, накидка, пояс, остроносые туфли с блёстками. Сам-то Макар, как и прежде, был босиком, и даже привычная шапочка блюдечком, наверное, так и валяется в углу Дилясовой клетки.
-- Кажется, всё-всё у нас получилось неправильно, - сказал Макар и наклонился за покрывалом. – Ну, ничего…

-- Нет, дорогой Макарушка, - раздался голос позади. – Оно тебе не поможет.
Ингрид и Фок разом повернулись на голос. А Макар медлил. Он знал, что увидит сейчас волшебника Чурилу, которому совсем не спешил посмотреть в глаза. Казалось бы, что бедный мальчик в последние дни сделал по-плохому? Но, похоже, всё-таки сделал.
Это действительно был Чурила. Впрочем, лицо его казалось не сердитым, а только грустным и усталым. Старичок подошёл, протянул руку. Макар помедлил, но собрался с духом и повесил покрывало, как большое полотенце в пёструю крапинку, прямо на руку волшебника.
-- Возьмите, если хотите. Оно ведь ваше!
Рита вздрогнула, Фок сжался в комочек. Даже до него дошло, что означают слова Макара.

-- Когда глотаешь эту ягоду, - начал волшебник, аккуратно складывая покрывало, - ты вроде бы и засыпаешь, но не видишь никаких снов. Покрывало твоё не могло перенести тебя никуда. А значит, ты бы вообще не проснулся. Просто бы исчез.
-- И я? – ахнула Ингрид.
-- Да, девочка! И ты тоже, - участливо подтвердил Чурила. – И ты, - протянул он руку к Фоку, не дожидаясь его словечек.
-- И само покрывало вместе с вами! Но я когда-то наложил на него один запрет. Знаю я такое заклинание. И покрывало не пропало, а просто вернулось, туда, откуда я его прежде взял. Оно ведь небесное!
-- И перенесло с собой нас, -  скривил губы мальчик.

Волшебник медленно кивнул. Он молчал, но как будто ждал вопроса, или чего-то другого. Мальчик вдруг сжал пальцами ладонь Ингрид,  как бы Рита не сказала, чего не надо. А с волшебниками, это он уже чувствовал, нельзя говорить не подумав. Ведь он сам когда-то выпросил ненароком это самое покрывало. И оказалось, что оно – не самый приятный подарок.
-- Почему же оно здесь не поможет?
Чурила улыбнулся, слегка кивнул, словно хотел сказать – правильный вопрос.
-- Здесь нельзя заснуть. Это – небо! Пока вы здесь остаётесь, вам не захочется ни спать, ни есть.
-- Значит, мы отсюда никогда не выберемся? – Макар уже не знал: плакать ему или возмущаться.

-- Я знаю для вас только один путь, - неожиданно сурово заговорил волшебник. – Может быть, этого будет достаточно. Но сколько вы здесь пробудете, и когда отсюда выберетесь, я сейчас сказать не сумею.
-- Хорошо, - ответил мальчик, снова успокоив Риту пожатием руки. – Мы будем ждать вас, сколько понадобится.
-- Нет, – покачал головой Чурила. – Сюда я больше не появлюсь. Незачем. Оставайтесь, ждите, всё произойдёт само собой.
-- А как такое произойдет? – не выдержала Ингрид, вырвав свою руку у Макара. - Чего нам здесь ещё дожидаться!

Волшебник снова улыбнулся, на этот раз совсем ласково.
-- Я сейчас предложу еще кому-нибудь ваше покрывало. Вот это самое. И первый же, кто согласится его взять, выручит вас отсюда. Как только ваш спаситель им воспользуется, вы тут же вернётесь на землю.
Чурила еще раз кивнул на прощание и исчез.
-- Что будем делать? – спросил Макар, нарушив долгое молчание.
-- Разве здесь можно делать… - вырвалось у Ингрид. – Даже жить не хочется.
-- Может быть, просто пойдём куда-нибудь?
-- Пойдём! – крикнул Фок уже весело. – Пойдём, Мака!
И он, сорвавшись с места, понёсся прочь, быстро уменьшаясь в размерах, и совсем скрылся с глаз.
-- Как бы он не заблудился, - забеспокоился мальчик.
-- Я не заблудился! – вдруг отозвался голос Фока, так, словно он стоял в пяти шагах. И шёл этот голос как раз с той стороны, куда умчался енот.
-- Ты нас слышишь??
-- Я вас очень громко слышу, - весело ответил енот.
-- Значит, мы здесь не потеряемся, - успокоено вздохнул Макар. – Хоть это хорошо.
-- Да чего здесь хорошего!? – вспылила Ингрид.
Мальчик повернулся к ней, поглядел в сердитые глаза.
-- А разве было лучше на обломках посреди моря?
-- Тоже вспомнил! Там хоть где-то были люди, можно было надеяться. И они, на самом деле, приплыли к нам на помощь.
-- На помощь?!
-- Это уже неважно! – упрямо отмахнулась девчонка. – Было нормальное море, острова, не было этой глупой синей гадости. Где, куда ни пойдёшь, всё без толку.
-- А бегать легко, - вдруг пропищал енот, - и лапы сами отталкиваются!
-- Вот видишь, Фоку нравится.
-- Ему и на корабле нравилось! – не уступала Ингрид. – Всё трещит, люди мечутся, а он прыгает между ними и орёт: «Сюда-сюда, вот смотри, какая рыба».
-- И до бури бегал? – насторожился Макар.
-- Нет. До бури я его не видела.
Они замолчали. Ингрид не хотела разговаривать, а Макар ждал, может быть, сам Фок что-то вспомнит. Но Фок молчал.
-- Куда же вы ехали на том корабле? – решился спросить Макар. Молчание Риты нагоняло на него тоску.
-- К тёте, в Испанию. У неё там свой замок.
-- Так ты что, и правда, царевна!??
Девочка невесело хмыкнула коротким смешком.
-- Это тётя считала себя царевной. А мы со старшей сестрой жили на севере, в маленьком городке. Было очень тяжело. И тогда сестра написала тёте, а потом отправила меня на этом скрипучем кораблике. Все мои попутчики жаловались, что мы вряд ли доплывём.
-- Зачем же твоя сестра… - начал Макар.
-- Она считала, что тётя обо мне хорошо позаботится, - сразу ответила Ингрид.
-- Да, дела никудышные, - подтвердил мальчик.
-- А у тебя лучше, скажешь?
-- У меня батька с мамкой есть, - задумчиво ответил Макар. – Родни – целая деревня. Не то, что у тебя. Даже подумать страшно.
-- За меня? – насмешливо переспросила Ингрид. – Не всё ли тебе равно? Сейчас, как расстарается твой волшебник, и всё! Унесёт нас – кого куда.
-- Как унесёт? – пропищал Фок так близко, что Макар даже оглянулся. Нет, енота рядом не было, но мальчик словно увидел, что Фок уже мчится назад, к нему.
-- Не спеши, Фок, - крикнул в синеву мальчик. Он ещё не привык, что енот, или кто другой, услышит здесь и шепот.
-- Да-да, я сейчас! – слышно было, енот отвечает на бегу.
-- Ну, вот видишь! – усмехнулась Ингрид. – Твой друг не хочет с тобой расставаться.
-- Эх, Рита… - только и успел сказать Макар.


Синева вдруг побагровела, как небо на закате, желтые точки пропали. И тут же воздух вокруг, как будто разом побелел. Нет, он только посветлел до светло-розового, а потом, словно лёгкий туман, стал становиться прозрачнее и прозрачнее.
Макар всё ещё не верил глазам. Рита в своих шелках так и стояла напротив него на расстоянии вытянутой руки, но смотрела не на Макара, а вокруг, слегка, вправо-влево поворачивая голову.
Сквозь туман проступило голубое небо, зеленые перелески вдали, крыши и колокольни какого-то городишки. Сами они стояли на плоском взгорке, сплошь заросшем редкой летней травой в маленьких белых цветочках.

-- Готово, - с удивлением в дрогнувшем голосе сказал Макар. – Мы вернулись на землю. Вот только где Фок?
-- Да вон он, - спокойно и мягко ответила Рита.
Ниже по склону, довольно далеко, и правда метался чёрно-белый зверёк.
-- Фок! Подожди! – во весь голос крикнул Макар. – Мы сейчас к тебе спустимся.
Его босые ноги тоже рвались кинуться во всю прыть, но Рита пошла вниз не спеша, и Макар пристроился рядом.
-- А где лес? – сразу спросил Фок.

-- Лес там, за рекой, - ответил Макар. Он уже успел оглядеться и во всём разобраться. – Только мы туда не пойдём. В нём нет абрикосов. И красных груш там тоже не найдёшь.
-- Нету? Ничего? – не поверил енот.
-- Есть, конечно. Грибочки, ягодки – пока неспелые, да шишки сосновые. Мы – у меня дома!
-- Куда же мы пойдём? – с тревогой спросила Ингрид.
-- В город, только не прямо, - Макар покосился на свои лиловые шаровары, - а обойдём вокруг, вон с той стороны.
-- А дальше?
-- А что дальше? Чудеса кончились. Я снова ученик сапожника. Значит, так и быть мне сапожником.
-- И сможешь? – осторожно спросила Ингрид.
-- Не знаю, Рита, это не просто. У Федота Данилыча, конечно, уже новый ученик. Я  помню его - скрягу. Но в городе есть и другие сапожники. Поучусь у них, а всё прочее потом.
-- Что ж, всё так…   Только мы теперь здесь лишние.

-- Подожди, - перебил Макар. – Я всё придумал. Проживёте как-нибудь до осени. Осенью, как всегда, приедет цирк. Мы попросим, чтобы они взяли к себе тебя и Фока. Говорящих енотов нет и у нас, а не только в царстве великого султана. Ты, Рита, станешь артисткой цирка, самой знаменитой. И снова будешь ходить в таких платьях.
Ингрид слушала, молча кивая головой.
--Значит, ты хочешь, чтобы мы уехали. Тогда зачем ждать осени?
Макар не успел ответить, его перебил Фок:
-- Я не поеду! Я буду с Макой. Всегда с Макой!
-- Еще лучше, - кивнула Ингрид. – Выходит, я уезжаю одна. Хорошо, может быть сумею попасть в Испанию.

-- В Испанию? – изумился Макар. – Что ты выдумываешь, Рита! Ведь, всё, что ты помнишь – пришло из моего сна. В настоящей Испании ты не найдёшь никакой тёти!
-- В настоящей? Значит я – не настоящая?
-- Ты? – испугался Макар. – Это тётя твоя стала не настоящей. А ты – самая настоящая! Не веришь, спроси у Фока.
-- Почему же ты гонишь меня?
Мальчик даже растерялся:
-- Я не гоню. Но тебе не понравится такая жизнь. Ладно! Пока лето – тепло, приютитесь в любом шалаше. Хлеба я вам буду приносить, сколько смогу. И Фок! Как освоится, сам что-то добыть сумеет, он ведь у нас умней любой собаки. А дальше? Как бы я не хотел, чтобы ты осталась навсегда…

Ингрид вдруг улыбнулась.
-- Ты хочешь, чтобы я осталась? Это правда? Хорошо, я остаюсь с вами, а дальше обойдёмся без всякого цирка. Помолчите… Вот!
Откуда-то из складок платья девочка решительно достала две сережки с большими зелёными камешками, ожерелье из жемчуга и золотую брошку. Подержала их в руках и сложила кучкой прямо на землю.
-- Подарки султана заморской царевне. Я с ними никогда не расставалась.
Макар только хмыкнул, молча пошевелил губами. Смотрел он не на блестящие игрушки –  на Ингрид. Вот тебе и Рита! А Фок сразу завертел своим носиком:
-- Ой, какие! И все разные!
-- Убери это всё, Макар!
-- Сейчас уберу. И пора идти, обходить нам придётся далеко. Дом Федота Данилыча почти на той окраине. У меня там был свой чуланчик. А нам для начала хотя бы немного переодеться. Я всегда с этого начинал.

Дом Федота Даниловича оказался заперт. Да не на замок, а изнутри, на засов. Макар собрался с духом и постучал. Потом ещё и ещё. Нет, не похоже, что в такое время сапожник просто сидел дома, да ещё взаперти.
-- Есть тут, через чулан одна лазейка, - весело сообщил друзьям мальчик. Он даже обрадовался, что дом сапожника стоит без хозяина. Какую-нибудь одежонку для себя он найдёт быстро.
А вот Рита?
Что ж, если ничего не попадётся, наденет Макарову рубашку и шаровары. Башмаки, конечно, найдутся, а на голову – шапку. Походит пока наша царевна в виде такого мальчика.

Макар скрылся в лазейке. Енот, конечно, нырнул следом. И вот раскрылась тяжелая дверь. Два довольных приятеля протянули навстречу царевне руку и лапу.
Ингрид не могла сдержать любопытства. Ведь перед ней предстало жилище Макарова хозяина, по её представлениям, человека важного и зажиточного.

Она медленно обошла весь дом, заглянула в каждый уголок. Не полезет ли ещё и на чердак, поневоле подумал Макар.
-- Странно, - наконец сказала она. – Как же он кушает, ваш Федот Данилыч? Только одна миска, одна ложка и сразу три ножа!
-- Прямо из чугунка, – ответил Макар, - а миска для костей. Да было бы, что кушать!
Но Рита, казалось, не слушала:
-- У стола ни кресла, ни стульчика. Какой-то ящик…
-- Это сундук, - пояснил Макар. – У него там…
Но гостья уже стоял возле кровати.
-- Почему вместо подушки свёрнутое одеяло? Разве нет подушки?
-- Была… - удивился уже и Макар. – Да вот она, под кроватью!
-- Подушка под кроватью, одеяло вместо подушки, - не могла надивиться Рита.
-- Погоди, - замахал руками мальчик. – Я понял! Он его свернул, потому что оно стало ему не нужно!
-- Кому не нужно? – спросил Фок. Он уже побывал на чердаке и теперь ловко спускался по приставной лестнице.
-- Данилычу!! А ведь весёлый дедушка – наш волшебник Чурила!
-- Ты думаешь, что он, - Рита подняла вверх обе руки с растопыренными пальцами.
Макар только пожал плечами.

-- Останемся здесь до утра! Если Данилыч не придёт, решим, как быть дальше. Уже темнеет. Где припасы у хозяина, я знаю. Ужинаем – и спать.
-- Мальчики не могут… - начала, было, Ингрид, но Макар с улыбкой перебил её:
-- Занимайте вместе с Фоком спальню. А у меня есть мой любимый чуланчик.

Утром они собрались возле верстака Федота Даниловича. Это было самое просторное место в доме. Макар успел разыскать что-то из своей одежонки. Ингрид предпочла оставаться в облике заморской царевны, но накинула свой наряд проще, по-домашнему. Фок, и тот сверкал свежеумытой чёрно-белой мордочкой.
-- Похоже, хозяин и правда отправился куда-то в сонное царство, - сказал Макар. – Значит и мне не надо искать другого мастера. Дом есть, и ремеслу я тоже понемногу учился. Располагайтесь и будем жить.
-- Только смотри, Макар, - задумчиво проговорила Рита. – Как бы однажды не вернулся назад твой ужасный Федот.
Все трое немного помолчали.
-- Если он и вернётся, то будет уже не тот, - тихо ответил Макар.
Ему очень хотелось в это верить. В волшебную силу чудесных снов и небесного покрывала.