Времена года - окончание

Мой старший козырь валет треф, счастье презрительно кивнуло мне, безразлично улыбнулось и зашагало в противоположную сторону.
Легкий дождь осенней грусти, улицы объятые октябрём, ночь растворяет в себе стыдливость и строгость дня, тонкая линия горизонта где-то между обречённо ушедшим "вчера" и ненадёжно будущим "завтра".
Непобедимое время, юный друг мой, ты не представляешь, как быстро пробежала жизнь, осень, как и старость, подкрались врасплох, тихо, вкрадчиво, незаметно, чувства утратили юношескую живость, длинные серые дни, густые свинцовые туманы, тихий шёпот шелестящей листвы и я побитый временем посреди этой тишины.
Еще как-то горит моя свеча, но козырей в руках уже нет, с каждым прожитым днём становится всё холоднее, печальная желтоглазая незнакомка, прикрывшая бледные губы веером оголённых ветвей, скрипучие надрывные стоны обиженного ветра, солнце всё реже и реже появляется за моим окном.
Затягиваются липкие туманы, ночные заморозки, опадающие листья, унылые пейзажи, плачущие птицы, увядающие цветы, холодный бездомный ветер плутает между обнаженными ветвями деревьев, грустные песни уходящей осени, взял бы и улетел в неведомое, но крылья сломаны, разорвано сердце и мне некуда лететь.

Шримад Бхагаватам книга 7, глава 6
Прахлада: Рождаясь в человеческом облике душа получает несомненное преимущество перед остальными видами живых существ — разум, который ей следует употребить не для самоутверждения в призрачном мире, но для обретения свободы.
Лишь человек способен понять, что подчиниться воли плоти есть рабство, подчинятьяже воле Бога есть свобода.
Обретя человеческий облик душа способна склониться к стопам Всевышнего, вернуть себе утраченное естество - раба Божьего.
В служении безусловному Благодетелю есть наше высшее благо и смысл жизни.
Счастье, что извлекаем мы от соприкосновения чувств с предметами, в равной мере доступно всем видам жизни, а потому оно не стоит того, чтобы тратить на него человеческие силы.
Кто связывает своё счастье с тленными вещами, тот обречён на несчастья.
Счастье вечно, как и душа, потому искать его следует по ту сторону бренного мира, у стоп высшего Спасителя.
Пока мы молоды, пока нам не безразличны истина и ложь, пока тело наше и ум не разбиты немощью, нужно стараться осуществить своё предназначение, осознать ради чего мы появились на свет.
Вожделение, неутолимая жажда удовольствий делает человека рабом семейных уз, так попавший в сети обмана он проводит безумии даже сознательные годы жизни.
Полагая, что связал себя узами нежных чувств, человек оказывается скован путами рабства, стяжая удовольствия мы получаем взамен лишь тревоги.
Давший свободу чувствам сам становится их невольником.

Я банкром, я уже всё проиграл, лимит исчерпан, но ещё сижу за карточным столом, постепенно палитра цветов, оттенков и красок безнадежно бледнеет и размывается, очаровательные созвучия желтоглазой осени тщетно прячут под собой выступающую замерзшую откровенность, ложную стыдливость и звенящую пустоту.
Рассеянный свет струится сквозь кроны оголённых деревьев, шуршание опавшей листвы под ногами, сиплый простуженный ветер наигрывает грустную мелодию зимы, обиженно скулящая метель, снега, морозы, вьюги, холода, реки, покрывшиеся льдом, пересохшие ручьи на пути следования моего поезда.
Глаза спрятались в тенях и призраках уходящей ночи, поникший замёрзший цветок у обочины судьбы, это сегодняшний я, вчерашний просроченный герой.
Эти одноразовые цветы так нелогичны, непоследовательны и противоречивы.
Первый снег мягко прикрывает наготу серо-коричневых полей, птицы перестали радостно петь в моём тоскующем сердце, я наблюдаю ненавистную старость, что незаметно, словно вор, подкрадывается ко мне со спины.
За ней её лучшие друзья, единомышленники и сослуживцы по департаменту смерти: слабость, бессонница, хронические болезни, неизбежность, безысходность, деформация костей, безнадежность, запоры, депрессии, сомнения и страх.
С каждым прожитым днём всё темнее, давящая пустота, расклад краплённых карт, именуемых судьбой, как сложно устоять на ногах, когда весь огромный, звенящий, движущийся мир перешагивает через тебя и радостно бежит дальше, а ты остаешься один на замёрзшем перроне своей порванной, ампутированной и заштопанной судьбы.
Что же мне делать, как остановить вращающиеся лопасти неодолимого колеса времени?
Я на прицеле, словно пленённая истерзанная птица, нещадно бьющаяся в клетке своей проигранной жизни, смерть следит за мной каждый миг, каждый час, безопасных мест нет, бежать некуда, я обречён.
Для неё все одинаково неважны: палачи и их жертвы, грешники и праведники, малые и старики, патриоты и оппозиционеры, виновные и невинные, гиганты мысли и наивные беспечные глупцы, вроде меня.
Все с самого рождения находятся под её оптическим прицелом, даже не подозревая, что идёт постоянная, непримиримая война между жизнью и смертью.
Сегодня радостно вошёл одну дверь, а уже завтра твои домочадцы, сослуживцы и товарищи вынесли тебя из другой, ногами вперёд, вот и вся жизнь.
Смерть не берёт пленных и всегда побеждает жизнь, я, напуганный своим нынешним положением, непроизвольно задаю себе один и тот же вопрос — есть ли что-нибудь для меня там, по ту сторону реки беспощадной смерти?

Шримад Бхагаватам книга 5, глава 18.
Чудно, зная о скоротечности зримого бытия смертный уповает на счастье в призрачном мире.
Смерть забирает его родных и близких, но человек надеется, что его дверь она обойдет стороною.

Золотая художница-осень разрисовала леса яркими, сочными цветами, щедро усыпала холодную землю разноцветным ковром из испуганных пожелтевших листьев.
Тихий шелест прожитых дней, время смывает мои расплывчатые следы с дороги жизни, неровный клин перелётных птиц, робкие лучи осеннего солнца раскрашивают намокшую листву в яркие пестрые тона, палитра волшебной расплескавшейся акварели.
Моя свеча до основания прогорела, в усталом сердце осенние дожди, жизнь как подступивший к горлу крик, как шальная пуля в голову, как ампула с ядом, как в спину нож, как измена любимой женщины.
Замкнутая в кольцо, обглоданная, обветренная, обтрёпанная комната с задернутыми шторами, сквозь которые не просачивается солнечный свет.
Годы, превращающиеся в мгновения, они бегут, рвутся, ускользают, струятся по упругим скоростным магистралям реки времени и исчезают в бездонном чреве причинного океана забвения.
Осыпающиеся сквозь пальцы песчинки прожитых дней, безразличная вечность с закрытыми глазами, жизнь, разорванная на тысячу маленьких кусочков, обломков, осколков, тонущих островков, похожая на пунктир.

Шримад Бхагаватам, книга 5, глава 5
Плоть ненасытна, потворствуя телесным желаниям человек становится рабом своего тела.
Безумен тот, для которого плотские удовольствия смысл жизни.
Словно одержимый он бросается в омут суетных забот и ради плотских удовольствий идёт на многие злодеяния.
Глупцы всеми способами пытаются продлить жизнь плоти, не понимая, что она источник их страданий, что душа обретает плоть за порочное стремление обладать.
Тело, какими достоинствами оно бы не обладало, не награда за добродетели, но кара за прегрешения.
Тело умирает каждое мгновение, потому доставлять удовольствие телу, всё одно, что ублажать мертвеца.

Смерть: «Удачно сошлись звёзды, хороший день для нашей встречи, следуй за мной».
Она освобождает меня от попыток быть счастливым, заботливые, отзывчивые, участливые липы, каштаны и ивы отбрасывают тихую прохладную тень на мою могилу.
Меня уже нет на поверхности этой планеты, я умер, лунная дорога выбрала меня и лишь свет, рассеянный по вселенной, напоминает о том, что я жил на земле когда-то, а весна всё также распускает почки деревьев, сеет по лугам светоносные цветы, одевает душистыми травами землю и дарит надежду.
Пересекаю красную линию, выскальзываю из сломанного обездвиженного тела, отталкиваюсь от него и пронзая стратосферу вырываюсь из царства смерти.
Взлетаю к звёздам, в вечность, в обитель бессмертия!
Пустота, бескрайняя равнина из чёрного песка, усыпанного бриллиантовыми вкраплениями звёзд, хор абсолютной тишины, время для меня остановилось.

Шримад Бхагаватам книга 4, глава 12
Лучезарная обитель Господа светится собственным светом, а звёзды сотворённой вселенной лишь отражают её сияние.
Она закрыта для тех, кто чинит насилие и немилосерден.
Войти в царствие Вседержителя может лишь тот, кто творит добро и заботится о благе всех живущих.
Кто умиротворён и чист сердцем, того принимают в свой круг верные слуги Всевышнего.
Таким непорочным душам открыты врата в обитель Господа, их родного дома.
Так сын Утанапады, осознав себя рабом Кришны, достиг области, которая венчает собой три мира.