Смерть вампира Глава 34

 Глава тридцать четвертая
Молчать, как и любить легче на расстоянии, или как уравновесить весы, имея два груза с разным весом и больше ничего


На следующий день после происшествия «Инфинити» припарковался перед университетом на давно облюбованном месте. Даже при полной загруженности этот участок оставался свободным. Плотники и кровельщики перекрывали крышу. «Форестер» сиротливо примостился на парковке. Келсиос не сомневался, к автомобилю не подходили, идеальная память вампира, позволила вспомнить, расположение пылинок на капоте. Вампир-преподаватель замер в ожидании «BMW», но автомобиль так и не появился, и мистер Залиникос отправился на первую пару, подумав, что так даже лучше, задача упрощается. Келсиос Залиникос давно и профессионально жил в двух реальностях, реалии их цивилизации. Соскользнув в человеческую цивилизацию, вампир приготовился выполнять сразу два договора. Договор о молчании заключенный с Вандой, и договор, который он заключил сам с собой стоя вчера ночью под сплошной стеной ледяного дождя пополам со снегом. Договор состоял из одного пункта, по сравнению с клетками, в которых он жил веками, этот договор выглядел простым до безобразия. Высший вампир запретил себе любить девушку.
 
Приняв решение, он мысленно объяснял себе правильность предпринятого шага:
«Она должна выжить, полюбить Ванду и полюбить человечество два разных понятия. Человечество, получив мою любовь, имеет шанс выжить, и то сомнительно. Ванда наверняка погибнет. Отдам долг и прощай милая уютная страна. Внешняя и внутренняя цивилизации подождут у нас вечность впереди, появятся другие варианты, ей не обязательно участвовать в наших играх. И пусть Фоас почему-то крайне в ней заинтересован – его заинтересованность – это его проблема. Приоритет за мной, а мне приятно осознавать, что она живёт своей человеческой жизнью. Пусть непонятная сущность, заключенная в хрупком человеческом теле, поищет другого наставника, не такого кровожадного».

Иностранный язык в расписании не значился, зато третьей парой в группе Ванды значилась история. Ректор, как и следовало ожидать, согласился. Но изъявил желание присутствовать на первой лекции в прочтении преподавателя иностранной словесности.

Владимир Петрович сел на галерке у окна на место Ванды. Келсиоса логичное и безобидное поведение ректора разозлило до крайности. Удивление студентов вышло за все мыслимые пределы, когда мистер Залиникос бегло заговорил на русском. Он общался с ними на английском почти всегда, за исключением нескольких русских фраз. Ученики сразу смекнули, история в изложении нового историка, очень интересный предмет, старый историк просто неуч. На этом приятные открытия завершились, они ужаснулись объему, который им предложил злобный мистер Залиникос. Изложение истории не могло отвлечь вампира от мысли, возникшей в тот момент, когда ректор занял место девушки:

«Прекрасно, Ванда не пришла и не надо. Я же говорил слабый человек. Пообещала и спряталась, молчать лучше на расстоянии, мне такое поведение на руку, она в очередной раз сделала мне комплимент. Я обязан её отблагодарить, и мы уедем».
Предмет его не интересовал, он выдавал его на автомате. Мнение ректора его тоже не беспокоило.

Келсиос почему-то прислушался к мыслям, студентов, пытаясь не акцентировать своё внимание, на объяснении себе, зачем он это делает, однокурсников беспокоило отсутствие девушки, но как-то вяло. И вампир не стал излишне волноваться. Все решили, ей стало плохо и она, вопреки полученной вчера информации, попала в больницу. Автоматически послушав мысли отца, он выяснил, в больнице девушки нет. Реальность изменилась. Он не то чтобы начал беспокоиться, но недоумение, а за ним неподдельная забота закралась в его душу:

 «Бесспорно, девушка потратила огромное количество энергии, она просто не в силах подняться. А ты Келсиос, урод выполняешь глупое обещание, она ради тебя отбросила лист железа, лежит обессиленная, а ты не потрудился придумать для неё приятную сказку, решил стать честным, нашёл время. Любить её ты себе запретил – это правило важнее, а глупый договор с ней можно не брать в расчёт. На кой черт ей знать кто ты, пока дойдет до выяснений, ты с семьёй уедешь в другую страну. Не так много у людей проблем, чтобы не определить её проблему путем сортировки».
 Он мгновенно составил список человеческих проблем. Семьдесят процентов отбросил, как те до которых Ванда Вайрих не доросла, но и остальные слабо подходили. Она жила в достатке, в материальных благах не нуждалась. Потратив минуты три, мудрый вампир пришёл к неутешительному выводу. Как он не крутил выходило, девушка попросила его об известной услуге, высший вампир, раньше легко принимавший такие решения, отказался верить в наличие такого желания у молодой девушки. Отмёл очевидные, и углубился в изучение неочевидных проблем:

«Келсиос, ты второй раз идиот - она мечтает о выходе из человеческой реальности. Она не человек, но она об этом не догадывается, пока не догадывается и без тебя не догадается. И здесь ты ей не помощник, твоя помощь весьма своеобразна, не думаю, что Ванда рассматривает такой вариант помощи, скорее это какие-то фантазии экзальтированной богатой девушки. Наверно и философия отсюда. Ну и всё. Ты пролетел. Осталось только спросить. По сравнению с вечностью, пара дней ничего не изменит, существенно не скажется даже пара лет».

 Залиникос решил позвонить девушке, легко восстановил в памяти номер, решил набрать и тут же вспомнил, разбитый смартфон лежал в бардачке «Инфинити», он не успел его отдать. Заодно вспомнил и вчерашнюю договоренность, в первом приближении Келсиос решил не выполнять договор о молчании, но правил он не нарушал, и ему показалось неправильным такое поведение:

«Что за чертовщина, какого беса ты беспокоишься. Зато ты понял, как людишки играются в склероз. Все помнят, но делают вид, что забыли, когда невыгодно показывать осведомленность или заинтересованность. Завтра она придёт и все выяснится, в конце концов, лёгкий гипноз позволит ей пересмотреть своё отношение ко мне»:

 Успокоил себя Келсиос, забыв, он не может ей отказать, ещё не принял в расчёт, что девушка может сопротивляться легкому гипнозу.
Ванда Вайрих не пришла в университет и на следующий день и на третий.
Девушка пока незримо присутствовала во всем. Сергей нервничал и ждал её также, как и Келсиос, с нетерпением. Ректор радовался избавлению от студентки, напрямую связанную с проблемой под названием: «Борис Вайрих» и не предпринимал шагов по выяснению, куда она исчезла.

«Даст, бог не вернется»:
Была его единственная мысль, и ректор, упокоившись, отключился от выяснения местонахождения Ванды.

Келсиос прекратил третировать себя, за жгучий интерес к девушке, не зная, как заставить себя не думать о ней. Наконец, на четвертый день Келсиос услышал разговор Федора и Сергея, разумный срок прошёл и все заинтересовались местонахождением новой однокурсницы и причиной внезапного исчезновения.

– Фёдор, ты не знаешь, куда подевалась семейка Вайрих? – стараясь скрыть заинтересованность, спросил парень.

– Понятия не имею, я даже не знаю, что она подевалась куда-то, – ответил Фёдор, плотно занятый Мариной.

– Я живу недалеко, я видел их «BMW», проезжающий мимо моего дома, на следующий день после полета ржавого листа, и с тех пор свет в доме не горит, – уже громче сказал Сергей, стараясь привлечь к беседе остальных из великолепной шестерки.
 
– Может их окна выходят во двор? – предположила Марина, немедленно вступив в беседу.

– Выходят, не выходят, но признаков жизни в доме нет, – парировал Сергей.

– Слушай, а может она свалила к мамаше. Истерика и все такое. А папашка с ней полетел, – предположила Аркадия, вложив своё желание, в то чтобы всё именно так и состоялось.

Хоть Ванда и обещала отдать ей Сергея, последний интереса к Аркадии не проявлял. Допустить мысль, что Сергей не обратит на неё должного внимания, даже в случае отъезда Ванды, её интеллекта не хватило. Аркадия не обладала ни житейской мудростью, ни силой. Зато часто слышала речи мамы, о том, что бог просто обязан одарить достойного человека всеми земными благами. Аркадия считала себя достойной любви Сергея.

– Что-то не похожа она на истеричку, а её папаша тем более. Скорее всего, у неё куплен билет с открытой датой, и он повез её в Киев в Борисполь. Что ей здесь делать? Так, блажь, денег у её папашки бывшего бандита куча, вот и играется. Поругалась, например, с мужиком в Америке, повоспитывала месяц полтора, и решила вернуться заодно и папу проведала, шороху в провинции среди нас дураков навела, – выдвинула свою версию Лидия, она отнесла несчастье, случившееся с Николаем на счёт Ванды, и не хотела отказываться от такой мысли.

– А что, это больше, похоже на правду, если Борис не вернется завтра, значит улетела. Вот кто выиграл от отъезда её папаши так это бедный Владимир Петрович. По идеи Борис должен его на куски разорвать, зато крыша в мастерских новая и красивая, – выступил Фёдор, в их семье велась беседа, за чей счёт произведен ремонт.

- А вы заметили, она месяц с нами тусуется, а мы о ней ни хрена не знаем. Серёга, ты её провожал, замолаживал, на её автомобиле катался в дом приглашал. Колись сука, - наехала на парня Марина.

- И что я должен сказать? – попытался съехать с темы парень.
- Хоть что-то, или мы исключим тебя из нашей компании, - пригрозила Марина.
- Правда, чего скрываешь, выкладывай информацию, все же свои, - попытался примирить всех Фёдор.

- Все застопорилось, она как-то обтекает мои предложения. Вся в каких-то комплексах и заморочках. Гнать не гонит и не подпускает. Надежду не теряю и договор выполняю. Видно была у неё какая-то история, я с женщинами знаком. Такое поведение, только если уже нарывалась. Могла улететь если какой мужик позвал, - оправдал парень свою неудачу. Понятно, рассказать; о том, как он запал сам, равнялось самоубийству.

– Какой мужик? Дурни. Ей еще и восемнадцати нет, – внёс здравую мысль Фёдор.
– С такой красотой, как у неё надо торопиться. Чем раньше, тем лучше, можно и в девках засидеться и в них и остаться, – злобно прокомментировала предположение Федора Марина.

Великолепная шестерка как-то легко согласилась с его выводами. Правда, Лидия внесла смуту своим умозаключением:

- Если она приезжала на месяц, какого беса в университет поступать?
- Да, неувязка, - задумчиво проговорил Фёдор, понимая он бы точно не стал поступать даже в школу.

Послушав их, Келсиос впервые отчетливо осознал, как легко Ванда Вайрих может исчезнуть из его жизни. Бессильная ярость залила глаза. Вампир уже точно знал: «прощай уютная страна», отменяется или, во всяком случае, откладывается на неопределенный срок, и ирония заполонила его мысли:

«Ты просил, для неё теплой человеческой реальности. Принимай и начинай радоваться за неё. Неужели они правы, и Ванда вот так взяла и уехала. Давая обещание молчать, пока ты сам не заговоришь, она уже знала, что улетит. Там её ждёт мама, тёплый климат и ухоженный американский парень, достаток, бурный секс после размолвки и никаких вампиров».

Таким ухоженным парнем он и сам был в одной из жизней, тогда играл роль студента. Келсиос, будучи старым монстром, понимал, насколько смешны его мысли и притязания, особенно в части неизвестного парня, но остановить мысли не получалось.

«А тебе какое дело? Ты запретил себе любить Ванду. Радуйся, все упростилось – любить некого. Она уехала. Где проблема? Не отданный долг? Она напрямую не обращалась, люди часто сами не знают, чего хотят. И тем более она не определила твою суть. Так что долга как бы и нет».

Высший вампир не мог смириться с тем, что странная, прозрачная девушка остановила игру, а не он принял правильное, сложное решение, отказавшись от любви к ней. Тепло её тела и глаз иногда грело, иногда обжигало, не давая усомниться в её реальности и начать жить привычной скучной вампирской жизнью.

Белисар получил заказ, изучить какой-то замок. Уехали вдвоём, Тарья опасаясь срыва, не отпустила дядюшку одного. Она и раньше не особо делилась с братом виденьями, связь оборвалась, Келсиос не мог простить сестре такого пренебрежительного отношения.

Обратиться с просьбой остаться он не мог – такая просьба означала признать, свою заинтересованность и что намного важнее, подставить под удар Белисара.

Келсиос не понимал, всю глубину своей правоты, принимая мысли Фоаса, о том, что он отправиться на её поиски. Келсиос Залиникос всё ещё надеялся запретить себе её любить, но не ожидал, что не примет её отсутствия в своей жизни. Почему-то вампир решил, что разлюбить её, встречаясь, каждый день правильное и взвешенное решение. Внутренний таймер автоматически включился и отсчитывал секунды терпения. Терпение истончалось. В данном случае вечность терпения, реальность Келсиоса вместить не могла.
 
Мистер Залиникос, высший вампир – не знал, когда таймер отсчитает последнюю секунду выдержки, но точно знал, именно в этот момент он бросит всё и отправится на поиски Вайрих Ванды Борисовны. Пойдёт по следу, как хищник, выслеживающий добычу, принюхиваясь, прислушиваясь, припадая к земле боясь потерять след. И он не остановиться пока не найдёт и не завладеет добычей.

После неожиданного исчезновения Ванды. Жизнь Келсиоса превратилась в рафинированный ад, упаренный до одного элемента. Этот элемент носил название – ожидание.

Вампир привык играть сам с собой, в игры на грани смерти, но в такую игру играть он не пробовал. Он приготовился прописать любые правила, лишь бы обрести покой, но не понимал, какие правила предусматривает игра под названием: «любовь вампира к человеку». Игроки приводили в ярость, хотелось смести все фигуры с игрового поля, в таком случае не понятно с кем играть. Но игра завораживала, он давно скучал и сдался.

Тарья и Белисар вернулись, они отсутствовали всего сутки. Сутки показались вечностью. Тарья загадочно молчала. Фоас закрылся в своей клинике и дома не появлялся. Келсиос подумал об отце, о себе, о своём месте в семье, утешения эти мысли не принесли и на работу не подвинули:

«Фоас правит своей частью мира, приятными ему средствами по договору с Холайе. Вот где благословение, работа совпала с призванием. Боль и тело, что человек не отдаст за здоровье, тем более, если есть что отдавать. А что он не отдаст за возможность полежать лишних пару лет на лаврах, или побродить по коридорам власти, всё отдаст. Обычно богатства и слава приходят, а здоровье работоспособность закрывают дверь, с другой стороны. Помани, протяни панацею, побежит и всё отдаст, и не заметит, и богатства, и славу, и власть, и голенький на небеса. Туда нечего не возьмёшь. А мир тихонько изменился. Кормом управлять легко. Интересно мы уже богаче Холайе, этот древний монстр, как раз любит силовые решения. Хорошо, мы живём вечно, а то пришлось бы унаследовать ненавистную профессию эскулапа».

 Келсиос занял себя подсчетами богатств, и утратил интерес, на первой цифре:
«На хрен нужно - всё наше считай не считай. Всей работы на два человеческих часа. Чем заниматься вечность?»

Агостон окопался в прямом и переносном смысле. Заказал ещё один холодильник и уволок его в нору. Затем на глазах у всех выгреб запасы крови и скрылся в подземелье. Тарья умчалась в клинику и немедленно восполнила запасы. Белисар осуждающе смотрел на Келсиоса, праздношатающегося по дому с полным бокалом крови. На охоту он ходить отказался. Его не уговаривали. Боясь поднять в нём ярость.
Келсиос проанализировал ситуацию, боль и жажда с отъездом девушки, вернулись к обычному состоянию, но стоило ему подумать о ней, энергия неслась вразнос, последнему объяснения не находилось. Высший вампир признал, правоту Тарьи, но признать не значит принять, а принять не значит найти силы следовать принятому решению. Семьсот шестьдесят три года мало чем помогали. Мимолетные виденья Тарьи, показавшие ему, как просто полюбить Ванду, все чаще преследовали его. Его манили эти ощущения, напоминали легкое скольжение кусочка льда по теплой гладкой поверхности, свободное и без малейших усилий. А вот сопротивляться любви оказалось очень сложно, он сдерживал себя, это изнуряло, доводило до полного исступления. Ещё ужаснее выглядел его уход на работу. Идеально одетый, он с упорством маньяка каждое утро отправлялся в университет. И вампиры понимали, он шёл с надеждой на встречу.

Таймер щелкал, звук щелчков усиливался, терпение истончалось, интервал сокращался.

Дни без Ванды превратились в ступени огромной высоты, и он как простой смертный мучимый жаждой и зноем круглосуточно поднимался по ним. Надеясь, добравшись до вершины получить приз. Лёгкий моментальный спуск по водному трамплину в прохладнее озеро. Смутно догадываясь, что с вершины ему придётся катиться вниз по острым камням, а дальше брести по знойной пустыне, или ещё хуже эти ступени не закончатся никогда. Затрачиваемая сила на сдерживание себя, приносила, такие мизерные результаты, и так изматывала, он едва мог справиться с собой. Такой беспомощности вампир не мог припомнить. Сдача в плен на волю победителя оставалась делом времени. Келсиос подумал:

«Сдался бы, так победитель скрылся с места победы. Именно это имела в виду Тарья, сказавшая, что я не смогу противиться своим чувствам. На кой хрен такая эмоция, как люди справляются ней? Она же не под силу даже вампиру. Вот именно вампиру – корму проще у них гормоны, химия, есть приливы и спады. У меня чистая энергия, на одной постоянной волне, меня просто разорвет. Или я таки разорву этот сраный город, весь до последнего заезжего идиота, приехавшего поглазеть на руины замка».
Терпение источалось, он уже его не чувствовал. Древний вампир бесконечно задавал себе один и тот же вопрос:

«Почему она убежала, возможно, она как-то определила, что моя любовь опасна? И нашла способ в очередной раз помочь мне. Или себе. Я очень легко убиваю. Мгновенно».

Тарья решилась заговорить с братом. При полном молчании мыслей, Келсиос понимал, домочадцы боялись разбудить в нём монстра, потому и сторонились, стараясь в дискуссии не вступать.

– Ну, что? Отменил дурацкое правило, о запрете любить Ванду? – поинтересовалась сестра.

– Тарья, умоляю, я не склонен шутить на эту тему, – огрызнулся брат.

– Келсиос, я, правда, её искала в виденьях, она прячется. Но она недалеко, я иногда вижу Бориса он за рулем, или в отелях, ни одного указателя, уверена Ванда с ним. Но возвращаются они или отдаляются, пока определить не удаётся. По логике Борис не может все бросить и исчезнуть, обычно люди так не поступают. Он не бедный, деньги заставят его вернуться. Сердце человека там, где его деньги – аксиома, - сестра попыталась успокоить брата.

– Не лезь в это, Тарья, думаешь, мне сложно найти её физически, час полтора, и я найду её, – тихо сказал Келсиос себе под нос. – Мне плевать на твои виденья, я ещё сам не разобрался.

– Ах, так ты так, ну-ну. Я прячусь пытаюсь как-то сгладить, ищу её по всему миру, а он найдёт её за полтора часа. Так какого беса закрутил гайки и держишь всех в напряжении? – спросила она с издёвкой брата, Тарья не восприняла подтекст, реальность менялась только у Келсиоса, остальные члены вампирской семьи оставались прежними.

– Я вас не приглашал в свою реальность, и поверь вам точно ничего не угрожает, даже для этих человеческих тварей я безопасен, как никогда до этого, – злобно прошипел Келсиос.

Тарья фыркнула.

Келсиос тихо зарычал, он злился, но знал, по давно установленным правилам приоритет оставался за самым заинтересованным лицом. В данном случае за ним. И это правило выполнялось, иначе не избежать войны, правда, победить в ней невозможно.

– Прости, не злись. Я не могу открыть свои мысли, там такое варево, самого мутит. Холодный рассудок вампира, отказывается функционировать в штатном режиме. Я ещё не придумал, как спасти ей жизнь, когда разрешу себе полюбить её. Любовь любовью. Кого любить? Убиваю я легко и почти мгновенно. Ты этот аспект сбросила со счетов, – горько озвучил Келсиос основную мысль, вспомнив слова о неминуемой смерти женщины в случае близости.

Эта мысль удерживала его в кругу семьи, и только по этой причине вампир не отправился по следу девушки.

– Что тебя всегда отличало от всех нас - так это контроль на уровне подсознания, Келсиос - это дар как у отца, но мощнее намного мощнее, ты его просто не замечаешь. Ты так живешь. Извини, ты любишь её больше чем я предполагала, – подвела она черту под беззлобными нападками, но не удержалась и добавила, – Не надейся, даже жгучее желание спасти ей жизнь, не поможет избавиться от любви.
Келсиос не ответил. Тарья полистала свои виденья перед его мыслями, и невесело сказала.

– Сам додумался. Поискала бы, чем окончиться, – обратился с просьбой Келсиос.

– Птенец блокирует, я не вижу её, – призналась она брату.

Такое признание подняло в Келсиосе неудержимое желание увидеть девушку.
– Ладно, я ещё посражаюсь, – ответил вампир сестре или себе.

А Тарья не совсем поняла, с чем он собрался сражаться – с желанием отправиться на поиски девушки, или со своими чувствами к ней.

Белисар решился, смотавшись уладить какой-то юридический аспект, по просьбе Фоаса, вернулся и ощутил, раздражение, исходящее от брата. Вампир не вникал в причины тех или иных настроений, это могло стать следующим этапом в углублении его дара, но поскольку все последние дни Келсиос пребывал в истерическом раздражении, брат приготовился реагировать на ухудшение, с трудом представляя степень воздействия, явного вмешательства Келсиос бы не потерпел, драки не хотелось. Хотя драка могла привести высшего вампира в чувство.

К концу восьмого дня Келсиос, почти справился с собой. Ярость перестала заливать глаза. Руки не сжимались в кулаки, превращая в пыль, всё, что подало в них. Он мог спокойно подумать о девушке. Если бы не одно существенное: «но».
Её отъезд сработал не только в отношении Келсиоса, он сработал и в отношении Сергея.

Немного потеплело, и несколько дней лили проливные дожди. Зима ещё не намеревалась отступать, но все с нетерпением ожидали прихода весны. Келсиос читал мысли Федора, они становились все откровеннее, и в них присутствовали все женщины по очереди. Келсиос с ужасом подумал, о том, что, Ванда вполне может, откликнуться на призыв любого человеческого самца. И ничего ненормального в этом не усмотрел. Вся предыдущая жизнь, подтверждала этот постулат. Разозлившись на ход своих мыслей, старый монстр попытался себя успокоить и озверел ещё больше. Во время написания контрольной по английскому языку Сергей, вдумчивый и старательный ученик, оглянулся на Федора, как всегда занятого чем угодно кроме учебы, и его мысли приняли странный оборот:

«Везет этому придурку Федору выбрал бабу и трахает. Марину, и просить не надо, помани прыгнет в постель. Сама даст без намёков. А со мной что-то странное, ни на одну университетскую даму не встает. Такие красавы на первом курсе расцвели. Как заколдованный этой ведьмой Вайрих…».

Келсиос замер, в ожидании очередной моральной пытки. Сергей оборвал мысль. Но Келсиос догадался, в каком направлении гормоны направили мысли парня. Вампиру захотелось, в каждой клетке в электронном журнале поставить неуд до конца года. Чтобы этому озабоченному отпрыску нашлось, чем себя занять.
Мысли Сергея выбили Келсиоса из равновесия, в которое он себя вогнал, бросив на одну из чаш целесообразность и правильность, на другую любовь. Но мысли Сергея слушать не перестал:

«Прекрасно, четверо пристроились, Аркадию можно в счёт не брать, она, как и её мамаша – сумасшедшая. Один я в пролёте. Почему Ванда уехала, она должна вернуться. Зря я провёл аналогию с Федром и Мариной. Ванда другая даже сложно представить восторг, который сможет подарить близость с такой девушкой. Жаль мне не удалось её тогда поцеловать, непонятно, когда представится ещё такой случай. Лицо странноватое, но я посмотрел альбом со средневековыми гравюрами. Именно такие лица, считались эталоном красоты тогда. Всегда такая укутанная как лилия зимой, чтобы не погибнуть от холода. За ней годами можно ухаживать служить ей, заботиться».

Келсиос обледенел. Вернее, обледенела вся его сущность. Он ещё не задумывался, что у Ванды имеется ещё один вариант ухода. Девушка вернется и уйдёт в человеческую реальность. Мысли вампира понеслись в известном направлении:
«Доигрался, а собственно другой реальности у неё нет, сейчас этот подлый жадный, беспринципный подонок уведет у тебя девушку. И не важно, что ухаживания начались с пари. Она ему понравилась, он сумеет заверить её в искренности чувств. И в нужный момент предложит необходимое. В конце концов, она человек и девушка, почему она должна отказывать себе в удовольствии, пройти мимо злобного идиота вампира, решившего отказаться от любви, и не связать жизнь с вдумчивым и спокойным парнем. Во всяком случае он так себя позиционирует. А там и интерес подтянется. Боря при деньгах, впишутся родители и свадьба. Келсиос мысли материальны. Тарья скотина видела. Сам скот, сестра честно предупредила, о том, что я пожалею о каждой минуте промедления».

Представление о том, как Ванда, вернувшись, окажется в объятиях Сергея, заставили его подумать о физическом уничтожении соперника.

«Не важно, что Сергей не совсем искренен, но он сосредоточен только на её интересах. Мыслей она читать не умеет, я миллионы раз наблюдал, как обманываются и покупаются молоденькие девушки. Да у Сергея есть шанс. Зачем ему жить он же подлец, без единого сомнения. Я его мысли год слушаю. Этот ничтожный корм должен добраться домой живым»:

Приказал себе вампир, и улыбнулся – убийства из мести или ревности в его реальности не присутствовали, он подумал:

«Силен полудохлый птенец, я не отправился мстить даже тому, кто убил меня. А тут, пожалуйста, собрался убить сопляка, корм, недоучку. Невероятный расклад. Ванда отсутствует, а игра продолжается».

Правила игры начали прорисовываться. Келсиос увидел её будущее даже четче чем Тарья и зашипел:

«Сергей, безусловно, самый лучший из всех них, не знаю, во что мне обойдется, но я сумею, запретить себе соревноваться, оберегая Ванду от монстра, если она полюбит человека. Хорошо если прорисуется взаимность. Она же может дать согласие любому бесцветному тусклому унылому отпрыску человеческого рода, от тоски, от желания сделать карьеру, захочет родить детей, бог знает ещё почему. Но это: «да» обязательно прозвучит. Ещё неизвестно кто больший монстр. Будущее со мной кошмарное. А вот с любым из «Сергеев», недопустимое».
 Боль от осознания части человеческой жизни, рванула душу. Энергия понеслась вразнос, такую реальность Келсиос не мог принять ни как человек, ни как вампир. Оба погибали.

Ярость жгла, причиняя физическую боль. Келсиос ждал, пока Сергей вырулить с парковки и исчезнет за поворотом, вцепившись руками в руль автомобиля, железо поддавалось, ещё доля секунды и руль превратился бы в пыль.
Теперь вампир знал - в любви каждый за себя и только победивший получит приз, ответную любовь.

«Что значат столетья жизни, когда на кону стоит что-то завораживающее неизведанное, пусть это убьёт нас обоих. Она из другого мира. Кто дал мне право отступить? Я не опаснее этого Сереженки, он не знает на, что способен, а я знаю. Я обязан предложить Ванде Вайрих себя и всё, что у меня есть. Она не заслужила выбор без выбора. Возможно, девушка спасала себя от выбора в обличие Сергеев. Если ей предназначено двинуть цивилизацию – пусть это будет моя цивилизация, а не цивилизация ненавистных особей, развитие которой закончиться максимум рождением ребёнка, и ещё неизвестно, какой получится».

Келсиос легко представил весь процесс от зачатия до рождения ребёнка, от сгустка плоти до кричащего комка, появляющегося на свет, разрывая плоть Ванды. Келсиоса замутило. Он не мог вместить этот ужас в своей сущности. Ревность и желание защитить заставило его применить все силы, чтобы прямо с места не помчатся по следу, как он теперь принял, любимой девушки.

«Она не создана для такой реальности. Может о такой услуге она попросила меня? А ведь впечатлительность не мой стиль. Тысячами убивал»:

Здоровый эгоизм возопил. Келсиос понимал, его силы на пределе, и он сдался. Таймер отщелкивал последние секунды терпения. Он чуть удлинил интервал, означил границы, и уступил, согласившись с виденьями Тарьи и доводами отца. Реальность изменилась полностью, он принял решение.

Весы он уравновесил частью плоти, выдранной из себя, Келсиос Залиникос высший вампир замучился искать аргументы для сдерживания себя.
«Ещё два дня, и я отправляюсь за ней. Она должна знать о моей любви».


Продолжение следует: http://proza.ru/2024/06/24/362