Солнце и Луна - 22

***

Когда к исходу трех месяцев плавания Мхотеп возвращался в Александрию, он трепетал от предвкушения встречи с Велией. Удачная продажа увозимого товара и полные трюмы отборных изделий редких ремесел по заказу господина Тита на обратном пути наполняли капитана гордостью – то-то он будет героем для семейства Папириев! Он припас для Велии подарок – тонкой работы ларчик с туалетными принадлежностями. Ему самому доставляло неизъяснимое удовольствие перебирать крошечные ножнички, щеточки, щипчики, баночки, коробочки, смотреться во вделанное в крышку зеркальце.
Когда судно встало на рейд близ Фароса в ожидании возможности зайти в порт, на борт поднялся домашний раб Мхотепа. От него капитан узнал о замужестве Велии. Чем стала для него эта новость и как он пережил ее, для окружающих осталось неизвестным, но утром Мхотеп встретился с господином Папирием осунувшийся, бледный, однако неизменно вежливый и услужливый.
Дарить ларчик он не стал, поскольку не пристало холостому мужчине делать личные подарки замужней женщине. Ранее он планировал провести рядом с Велией те несколько дней, которые потребуются для разгрузки и снаряжения корабля для нового рейса, и лелеял надежду на любую задержку, но теперь сам торопил рабов: город, порт и склад господина Тита были ему невыносимы. Спасти от желания кричать могло лишь море. К счастью, в этот раз Велии не было среди провожающих – дела отца не есть дела замужней женщины.
Рейс был продолжительным и вернулся Мхотеп уже к закрытию навигации. За эти месяцы он стал молчаливее и суровее, задубел, заматерел, исхудал. В предстоящий зимний сезон он не желал встретиться с Велией и до следующей навигации распланировал себе едва ли не каждый день всякого рода занятиями.

***

Велия была замужем уже два года. Господин Агамемнон любил свою красавицу все больше и в ответ получал неизменное внимание и заботу. Однако он понимал, что молодая супруга вошла в пору и не сегодня завтра ее безмятежности придет конец. В ней появилась томность, особая горячность и то замирание, которое свидетельствовало о пробуждении темперамента. Также старик очень хотел детей. Впервые в жизни его дряблые руки хотели обнимать не красавицу, а младенца, а слух желал насладиться не нежным пением, но плачем ребенка. Сколько золота отдал бы богач за это! После долгих и мучительных для самолюбия размышлений он решил, что оградить Велию от плотских соблазнов сможет материнство. И сам он получит законного наследника. Велия была ему столь дорог;, что ее ребенка он любил бы и принял за своего. Как устроить так, чтобы она забеременела, но при этом от любовника ее удерживало бы чувство вины? Где найти любовника, который бы не проникся к ней навязчивым интересом, не смущал бы ее ум и душу? И не знал, что она забеременела от него, а не от мужа? Связь должна была быть короткой, обусловленной обстоятельствами, и прекращена с исчезновением благоприятных обстоятельств. Кандидат в отцы должен быть хорошего происхождения, в этом господин Агамемнон был непреклонен.
Как-то на праздничном ужине в доме Папириев господин Агамемнон заметил быстрый взгляд черных глаз на свою супругу, который разом открыл ему сердце обладателя этих глаз. Мозаика сложилась: капитан Аристид знал Велию давно и… давно любил ее!
Подходящий кандидат нашелся!
Господин Агамемнон назвал себя любимцев богов и пообещал принести благодарственные жертвоприношения. Он как никто, знал, кто такой капитан Аристид, потому что молодой человек приходился Агамемнону братом по отцу.
Их отец был весьма хорошего рода, очень богат и неукротимо сластолюбив. В браке у него были дочери, от внебрачных связей рождались сыновья. Большей частью это были дети рабынь, но два ребенка – Агамемнон и Мхотеп - родились от свободных египтянок.
Агамемнон появился на свет, когда отцу было чуть больше двадцати лет. Отец быстро терял интерес к своим пассиям, но неизменно заботился о своих отпрысках. Он обеспечил мать Агамемнона, участвовал в его жизни, контролировал образование, помог начать дело. Когда Агамемнон вошел в возраст и обнаружил, что получил в наследство отцовский темперамент, их отношения с родителем приняли новый характер – они стали соучастниками оргий.
Агамемнону было под сорок, когда он узнал, что любовница отца, совсем юная египтянка-сирота, беременна. В старости отец стал сентиментальным или просто уже устал, но он испытывал настоящую привязанность к своей последней пассии и с трепетом мечтал взять позднего ребенка на руки. Он заранее позаботился об их благополучии и умер за месяц до рождения Мхотепа.
Агамемнон никогда не искал общения со сводным братом, но изредка наводил о нем справки и знал, как тот живет. И вот теперь судьба свела их. У него возникло почти алчное желание получить ребенка одной с ним крови.
 Очень скоро Агамемнон знал все об истории знакомства и общении своего брата и своей супруги. Мхотеп безупречно вел себя после замужества Велии, в доме Папириев появлялся редко, предпочитал найти отговорку. Велия называла его Мхотепом и говорила с ним только на египетском, это было мило. Он слишком благороден, чтобы преследовать или вредить ей. Можно ли желать лучшего? Оставалось создать им благоприятные обстоятельства и положиться на силу природы.