Солнце и Луна - 36

***

Желая показать, что он остался прежним и полон жизни, Витус стал приглашать к себе новых знакомых. Они быстро пьянели и не желали оставлять хозяина трезвым. Слуги жаловались на бесчинства гостей, пропажу вещей, порчу имущества, женщины просили заступиться за них, ибо они подвергались недопустимому, но Витус словно оглох и не желал преломить ситуацию.
Конец безобразию положила госпожа Кассия, вновь взявшая управление домом в свои руки и потребовавшая от сына уважения к родовому гнезду. Она сама стала решать, для кого открывать двери и скоро отвадила всех сомнительных визитеров.
Квинт Фабриций пытался продолжить дружбу с Витусом, но им обоим было неловко в обществе друг друга. Будто каждый знал про другого нечто постыдное. Со временем они стали видеться все реже и короче, при встречах стараясь поскорее распрощаться.
С Витусом осталась только мать. Она не упрекала сына в развале счастливой семьи, но и поддержать его ей было не на чем. Витус чувствовал, что пал в ее глазах, знал, что она едва ли не каждый день ездит к Велии, и видел, что это дарит ей утешение. Мать никогда не говорила с ним о возможности примирения с бывшей женой, они оба понимали, что на характер Велии отношения с ним оконченный путь. Витус почему-то знал, что Велия не понесла урона от расставания с ним и не жалеет о нем. В этом была какая-то неправильность. Надо было продать ее дом на Палантине!

***

Как-то мать, застав его в мрачном раздумье, не смолчала:
- Помнишь, чт; сказал консул Павел Эмилий царю Персею? Лишь тот мо¬жет звать¬ся мужем, кого попу¬т¬ный ветер не увле¬чет, а встреч¬ный не сло¬мит! Оставь уныние, сынок, случившегося не поправишь!
Витус досадливо скривился, ему было ни до консулов, ни до царей, ни до их умствований. Он не понимал, отчего с ним случилось то, что случилось:
- Почему? Что стоило ей послушать меня?
- У твоих желаний не было предела, сынок, а предел должен быть всегда и во всем.
- Она подвела меня.
Госпожа Кассия потупилась: как объяснить глухому, что такое музыка? Или слепому, что такое синева неба?
- Ты сам подвел себя.
- Я?!
Мать кивнула. Витус вспылил:
- Для мира и лада нужна такая малость, чтобы женщина слушалась мужа! Это всем известно! Как хорошо все было бы, послушай она меня!
- Для мира и лада надо, чтобы каждый имел совесть и стыд, - со всей материнской любовью сказала госпожа Кассия. – И чтобы один не считал себя значимее другого.
- И в чем я не прав? – разъярился Витус.
- Ты не видел, что жена создана не для твоего удобства. И никакая жена не создана для удобства мужа.
Он возмущенно хмыкнул.
- Порок не в жене, а в твоем отношении к ней! Ты не в силах признать свой эгоизм, уважать ее, как себя!
Само мировоззрение Витуса протестовало против слов матери, он не знал никого ни в своей жизни, ни из устройства миропорядка, кто считался бы с женщинами на равных. Удел жен не создавать мужьям проблем, не докучать, не мешать им жить полной жизнью, слушаться и повиноваться, знать свое дело – рожать и растить детей в уважении к отцу и отечеству. Отступить от этого означало бы разрушить устоявшийся мир. Да и как жить, если не так? Считаться с женами, как считаешься с мужчинами? Представить себе такое не получалось. Он был прав. Прав по праву мужчины. Разубедить в этом его не смог бы никто.
- Она отняла у меня силы! Столько лет подло скрывала свое своенравие! – брови сошлись на переносице Витуса, но гневаться получалось все хуже, больше приходила растерянность.
Госпожа Кассия даже не питала надежду раскрыть сыну глаза, она полагалась на время.