Первый поцелуй и предсказание

В том году Вера успешно закончила школу и, пройдя собеседование, стала студенткой вуза. Был конец июня, и у неё было целых два месяца до начала занятий в институте. По совету мамы Вера решила поехать на Рижское взморье, но до отъезда оставалось ещё пару недель, и Вера чаще всего проводила их в Ботаническом саду. Она гуляла по дорожкам сада, потом садилась на травку на берегу пруда и подолгу смотрела на воду, отдыхая после напряжённой учёбы.

В один из таких тёплых летних дней к ней подошёл молодой человек и вежливо спросил, не возражает ли она, если он сядет рядом. Вера взглянула на него и мгновенно поняла, что не может ему отказать. На вид ему было лет 18–19, он был довольно высок и смуглолиц, хорошо сложен, но вместо правой руки у него была культя, а на левой отсутствовали указательный и средний пальцы.

Вера внутренне содрогнулась, но внешне не подала виду, насколько ей больно видеть перед собой искалеченного человека. Она кивнула ему, и он сел поодаль. Он представился: Николай Логинов, живёт в Краснодаре, учится в педагогическом институте. В свою очередь, он поинтересовался, как её зовут и чем она сейчас занимается.
 
Так состоялось их знакомство, вместе с которым в жизнь Веры вошёл Сергей Есенин, поэзия которого в сталинский период, как знала девушка, была запрещена. Его произведения не издавались с 1926 года в течение 29 лет, и за чтение его стихов полагалась 58-я статья. Кампания борьбы с «есенинщиной» продолжалась не одно десятилетие. Имя поэта было приказано забыть, поскольку упаднические мотивы, как полагала власть, были вредны людям. Не одному поколению с детских лет внушалось, что поэзия Есенина похабна, в ней присутствуют матерщина, грязь и разврат, что сам поэт - хулиган, хронический алкоголик, сифилитик, психически больной человек.

С другой стороны, для запрета имелись все основания. Скандальные выходки стали буквально визитной карточкой Сергея Есенина: пьяные дебоши в ресторанах, драки с милицией, оскорбления сотрудников спецслужб и антисемитские высказывания. Только за время его пребывания в Москве на него было заведено тринадцать уголовных дел.

После войны стихи поэта начали печатать нелегально, но читали их не школьники, а люди постарше. Ко времени встречи Веры с Николаем о реабилитации Есенина ещё никто не говорил. Поэтому Вера с недоверием отнеслась к его увлечению творчеством Есенина. А он знал наизусть множество стихов опального поэта и читал их ей, не переставая. Её первый страх, что его могут услышать посторонние, вскоре прошёл, и она стала проникаться красотой слога Есенина, его любовью к родине, к родной природе. В то время Вера не знала об антисемитских настроениях поэта.
 
     Клён ты мой опавший, клён заледенелый…
     Сам себе казался я таким же клёном,
     Только не опавшим, а вовсю зелёным.
     И, утратив скромность, одуревши в доску,
     Как жену чужую, обнимал березку.

Могло ли быть что-либо прекраснее этих строк? Кстати, эти стихи Есенин написал, находясь в психушке.

Запали ей в души и такие строки:
     До свиданья, друг мой, до свиданья.
     Милый мой, ты у меня в груди.
     Предназначенное расставанье
     Обещает встречу впереди.

В последующие их свидания там же, в Ботаническом саду, он уже читал ей не только стихи Есенина, но и свои собственные, и порой они были подражанием стихам запрещённого поэта. А в последнюю перед её отъездом на курорт встречу, когда они, как и прежде, сидели на берегу пруда, он поцеловал её. Нет, это не был страстный поцелуй двух влюблённых. С его стороны это было почти прикосновение, а она в этот момент прислушивалась к себе, пыталась понять, какие ощущения испытывает. Уже тогда она понимала вполне определённо, что никогда не сможет посвятить себя человеку-инвалиду без рук. Для этого ей надо было отказаться от своего я, а к этому она не была готова.
 
Когда она вернулась с Рижского взморья, они встретились ещё пару раз, но он остро чувствовал, что не сумел растопить её сердце. На прощанье он прочитал ей стихи, в которых явственно ощущалось присутствие его любимого поэта Есенина:

     До свиданья, пери, до свиданья.
     Пусть не смог дверей я отпереть.
     Ты дала красивое страданье.
     О тебе на родине мне петь.

Она с благодарностью и грустью приняла это посвящение, испытывая некоторую неловкость от того, что он сравнил её с прекрасной девушкой из иранской мифологии, подобной европейским феям. Он проводил её до дома, а потом уехал в свой Краснодар, и, казалось, что они их жизненные пути больше никогда не пересекутся.

Жизнь Веры потекла своим чередом. На втором курсе во время зимних каникул она купила профсоюзную путёвку в дом отдыха «Соколова пустынь». Там, не будучи активной в поисках общения, она, тем не менее, присоединилась к студенческой компании. Молодые люди вместе катались на лыжах и посещали культурные мероприятия. Вере нравились эти интеллигентные парни и девушки; их интеллектуальный уровень соответствовал её представлениям о приличных партнёрах.
 
Один из них — Дима Бейлин — больше других привлекал её внимание. Это был невысокий, худощавый молодой человек, блондин с серыми глазами, пухлыми губами и "выдающимся" носом. Вера и Дима были студентами второго курса разных вузов. Девушка видела в нём достойную своей особы ровню, но о любви в их отношениях речь не шла, и Дима не выделял Веру среди своих новых знакомых. Тем не менее по окончании отдыха они обменялись адресами и телефонами и стали изредка вместе посещать концерты в консерватории, поскольку оба были истинными любителями классической музыки. Это благодаря ему состоялось знакомство Веры с Концертом для скрипки с оркестром Феликса Мендельсона. Когда она впервые услышала эту музыку, то почувствовала, что её душа улетает куда-то ввысь и растворяется в чарующих звуках. Испытанный в то время восторг не оказался кратковременным. Она полюбила это музыкальное произведение на всю жизнь.

Спустя год Дима пригласил Веру вместе встретить Новый год. Она без колебаний согласилась. В квартире Бейлиных они оказались вдвоём, так как родители парня встречали Новый год в кругу своих знакомых. Сидя за праздничным столом, Вера и Дима пили шампанское, ели закуски, приготовленные мамой Димы, и разговаривали. Всё было чинно и очень нравственно. Когда Вере пришло время уходить домой, вернулись родители Димы. Вера была весьма застенчивой и поэтому была настолько смущена их появлением, что даже не поздоровалась с ними и не поздравила с Новым годом. Её вполне можно было бы назвать синим чулком. Возможно, именно так и думал о ней Дима. Однако его родители были о ней другого мнения. Она, скромная, миловидная девушка, без косметики, в синем платье из плотной ткани с модными в то время защипами, им очень понравилась, о чём Дима сообщил ей при следующей встрече.

А тогда она отправилась домой, в свою комнату в коммунальной квартире, в которой жила вдвоём с мамой и в которой не закрывались ни входная дверь с улицы, ни двери в комнаты жильцов. Сейчас мама встречала Новый год у своей подруги, так что Вера оказалась дома одна.
Поздним утром 1 января её разбудил мужской голос, поздравлявший её с наступившим Новым годом. Вера открыла глаза и, ошеломлённая, узрела перед собой Николая. Сначала она не поверила тому, что увидела, но его вопрос «Узнаёшь меня?» вернул её в реальность.

—  Узнаю. Николай, — был её ответ.
— Тогда одевайся.

Попросив Николая отвернуться, Вера быстро надела сиреневое платье, которое, как она знала, очень ей шло. Взяв Веру за руку, он повернул её кругом и прокомментировал:
— Ты нисколько не изменилась.

А потом он начал расспрашивать её, где и с кем она встречала Новый год. Вера спокойно ответила на все его вопросы. Выслушав её, Николай сделал неожиданный и далеко идущий вывод: «Значит, у тебя с ним ничего серьёзного нет и вряд ли когда-нибудь будет». Вера удивилась его проницательности, но на его прогнозы никак не отреагировала.
 
В конце их недолгой встречи Николай прочитал ей свои стихи, которые завершались словами:

     А ты помнишь ли, Вера,
     Как звенящие губы твои
     Целовал я?

Это было последнее, что осталось в памяти Веры после того, как он ушёл, теперь навсегда. А она потом всю свою жизнь пыталась понять, что значит «звенящие губы».

Пророчество Николая в отношении Димы сбылось в полной мере. Вера и Дима продолжали изредка встречаться, когда он приглашал её на какой-нибудь концерт. В глубине души Вера надеялась завоевать его более глубокое расположение, однако чувствовалось, что Дима не испытывает к ней тёплых чувств. В конце пятого курса он, как всегда, пригласил её в консерваторию, но при встрече, вручив ей билет, сам на концерт не пошёл. Вера была глубоко уязвлена и поняла, что совсем ему не нравится. Больше они не виделись.

По окончании вуза Вера получила распределение в один из научно-исследовательских институтов. Там она оказалась в одной группе с Володей Леоновым. И надо же такому случиться, что спустя несколько лет совершенно случайно Вера узнала от него, что Володя и Дима учились в одном классе. Услышав весьма позитивный отзыв Веры о начитанности и эрудиции Димы, несмотря на то что в своё время она была чрезвычайно расстроена его отношением к ней, и узнав, что Вера и Дима длительный период времени вместе посещали консерваторию, Володя ахнул:

  — Неужели он тебе нравился? Да у нас в классе его никто всерьёз не воспринимал. Хлюпик какой-то интеллигентный. Над ним многие подсмеивались!

Вера была поражена. Похоже, Дима не вписался в среду одноклассников. Не помогли доводы Веры и о том, что он хорошо катался на лыжах и успешно учился в инженерно-строительном институте. Сложившееся ещё в школьные годы мнение Володи о своём соученике оказалось невозможным поколебать. Для Володи всю жизнь Дима оставался хлюпиком, а Вера не сумела завоевать его симпатии.

Порой переплетение судеб разных людей оказывается совершенно невероятным!