Единственная дочь

- Оленька, но как же так? – со слезами на глазах спрашивал Тимофей Борисович у дочери – я же всю жизнь эту коллекцию собирал, а ты ее – на помойку? Неужели я не заслужил жить в окружении любимых вещей? После переезда ты стала иначе ко мне относиться, не так, как раньше.
Ольга вот уже несколько недель напряженно думала, как избавиться от родного отца. Она, конечно, была ему благодарна за то, что растил ее один, за то, что квартиру свою продал и исполнил ее мечту – добавил на покупку дома, но всему же есть предел. Неужели отец считает, что она всю жизнь ему будет кланяться в ноги за это? У нее своя семья, может, скоро ребенок появится, да и муж против совместного проживания!

Пусть отец уходит, он крепкий, еще работать может
На свадьбе единственной дочери Ольги Тимофей Борисович не смог сдержать эмоций – его девочка стала совсем взрослой, теперь у неё будет своя семья! Пенсионер с особой теплотой вспоминал детство Оленьки, мужчине пришлось воспитывать дочь в одиночку, её мама умерла, когда Оле едва исполнилось 5 лет. Тимофей Борисович, тогда видный и ещё относительно молодой, во второй раз так и не женился. Он не хотел, чтобы у его любимой Олечки была мачеха.

Ольга выросла избалованной, сначала девочка, а потом уже и девушка, получала требуемое по первой просьбе. Дочери Тимофей Борисович ни в чём не отказывал, о чём впоследствии очень сильно пожалел.

3 года назад Ольга познакомила отца со своим будущим мужем, избранник дочери Тимофею Борисовичу не понравился – было в Андрее что-то неприятное, скользкое. Но мужчина виду не подал. Раз уж его умница Оленька решила встречаться с Андреем, значит в нём есть и какие-то положительные качества, которые, наверняка, немного позже обязательно обнаружатся.

Оля на тот момент уже выучилась в институте и устроилась на работу, через год регулярных свиданий с Андреем она заговорила с отцом о предстоящей свадьбе:

- Папа, мы пожениться с Андреем хотим! Ты как, не против?

- Я не против, женитьба – дело хорошее. Вы уже взрослые, оба твердо на ногах стоите, почему бы и нет? Я, если честно признаться, очень хочу с внуками повозиться.

- Пап, тут такое дело… У нас денег на свадьбу нет. Вернее, есть накопления и у меня, и у Андрея, но они маленькие, их даже на полную оплату ресторана не хватит. Родители Андрея ничем помочь не могут, да ты же знаешь, что я с ними в плохих отношениях, даже если у них есть возможность, денег они нам не дадут.

Тимофей Борисович призадумался, он о будущем дочери заботиться начал много лет назад, поэтому к замужеству собрал сумму, достаточную для покупки отдельной однокомнатной квартиры.

- Оль, деньги у меня есть, только как быть с ними, не знаю. Или тратить их на свадьбу и выдавать по частям, или покупать тебе отдельное жильё?

- Пап, ты их мне дай, а я уж найду, как ими распорядиться. У Андрея есть квартира, мы в ней жить планируем. Я какую-то часть на торжество потрачу, а на остатки куплю комнату. Буду её сдавать и пассивный доход получать.

На том и порешили, Тимофей Борисович съездил в банк, опустошил свой вклад, снял деньги и передал их дочери. Оля, как и планировала, после свадьбы приобрела комнату в общежитии и быстро её сдала.

Тимофей Борисович в жизнь единственной дочери старался не вмешиваться, Оля, став замужней женщиной погрузилась в пучину забот, поэтому отца навещала редко и, судя по тому, что она папе на мужа не жаловалась, жили они хорошо. Пару раз Тимофей Борисович попросил Оленьку не затягивать с внуками, но дочь отвечала ему довольно резко:

- Папа, ну какие внуки? Мы с Андреем живём в однокомнатной квартире, как там можно вообще детей растить? Кроватку даже поставить некуда! Мы себе полноценную двуспальную кровать позволить не можем, на диване раскладном спим! Нет, пока жилищные условия не улучшим, никаких детей не будет.

Тимофей Борисовичу очень хотелось помочь дочери, он видел, как Олю беспокоит квартирный вопрос. Решение мужчина всё же нашёл, он как-то позвонил дочери и предложил:

- Оль, а может быть, квартирами поменяемся? Вы переедете в мою двухкомнатную, а я – в вашу однокомнатную. А что, мне кажется, хороший вариант. Мне много не надо, телевизор да кровать.

- И что, папа? Что изменится? - раздраженно ответила Тимофею Борисовичу дочь – ну, добавится одна комната, и то непонятно, как ею распорядиться! Либо гостиную полноценную сделать, либо – детскую. Нет, это не выход.

На самом деле Оля хотела жить в коттедже, в большом двухэтажном доме с красивым садом и беседкой, чтобы ворота с пульта открывались и в гараже места для двух автомобилей было.

Мечта так и оставалась мечтой, денег на приобретение не то что дома, а даже участка не было. Ольга регулярно заводила разговор на эту тему с мужем, но Андрей быстро остужал пыл супруги:

- Во-первых, квартиру мои родители продать не согласятся, она же на отца оформлена. А во-вторых, даже если я и уломаю их на эту сделку, то денег, полученных с продажи, не хватит. Ну купишь ты участок, а дом ты на что строить будешь? Ты, Оля, хоть немного представляешь, во сколько тебе обойдётся стройка с нуля? Да дешевле готовый коттедж купить!

- Ну давай попробуем ипотеку оформить?

- Да вот ещё! Ещё бы я в кабалу эту лет на 10-15 не лез. Даже не уговаривай, Оль. Давай попробуем деньги откладывать? Поднакопим чего-нибудь лет за 5-10, а потом уже и решать будем. Есть, конечно, ещё один вариант…

- Какой? У отца твоего квартира, можно сказать, элитная, очень дорого стоит. Вот если бы он свою квартиру продал, я – свою квартиру однокомнатную, и ты - свою комнату, то денег на коттедж, может, и хватило бы. Только я не думаю, что Тимофей Борисович на это согласится, жить-то он после продажи где будет?

- Ну как – где? – воодушевилась Ольга, - с нами, конечно! Если мы дом в два этажа купим, то для всех места хватит. И папа будет рядом, вообще удобно.

- Нет, Оль, я на это не согласен! Я не хочу, чтобы Тимофей Борисович жил с нами. Я от своих родителей с их вечными придирками еле отвязался, так теперь мне, по большому счёту, абсолютно чужой человек указывать будет. Нет, этот вариант нам тоже не подходит. Будем жить в однушке, как и жили.

Оля слова Андрея на вооружение взяла, поняла, что у неё появился шанс приблизиться к мечте. Если она сначала уговорит отца продать квартиру, а потом мужа поселиться всем вместе, то проблема будет решена! А папе можно будет выделить самую дальнюю комнату, да и вообще, человек он очень тихий, мешать им не будет.

Ольга решила не откладывать дело в долгий ящик, в выходной купила торт и направилась в гости к отцу.

Вскипятив чайник, женщина аккуратно завела разговор:

- Пап, скажи, а ты бы не хотел жить в пригороде? Ну, например, в частном доме?

- Не знаю, дочка, - ответил ей Тимофей Борисович – я всю жизнь здесь, в квартире, прожил. Там и печку топить надо, и воду из колодца носить, да? А почему ты спрашиваешь?

- Что ты, папа, там есть все коммуникации, ничего носить не надо. Понимаешь, пап, я уже очень давно мечтаю о собственном доме. Даже не о доме, а о коттедже. Ты только представь, насколько удобен большой дом? Несколько спален, просторный санузел, земельный участок, на котором можно хоть огород разбить, хоть сад!

- Да, действительно, неплохо. Только стоит, наверное, дом такой очень дорого.

- Вот в этом всё и дело… Пап, я снова прошу у тебя помощи. Ты выслушай меня, не перебивай, пожалуйста. У нас с Андреем есть одна задумка. У нас у каждого есть недвижимость, что, если мы продадим две квартиры и комнату в общежитии, и купим на них дом на земле? Будем жить все вместе, на свежем воздухе, ты будешь постоянно рядом с нами, а там глядишь, и дети пойдут!

Тимофей Борисович дочери сразу не отказал, но и с ее предложением тоже не согласился, попросил немного времени на обдумывание. Оля, вернувшись от отца, мужу объявила:

- Давай, договаривайся со своими родителями по продаже квартиры. Я отца всё равно заставлю квартиру продать!

Уговаривала Ольга Тимофея Борисовича 3 месяца, и пенсионер всё же сдался. На что не пойдёшь ради единственной дочки? Квартира продавалась долго, никто не хотел давать за неё сумму, которая требовалась Ольге, но покупатель всё же нашёлся. Оля, получив деньги, сразу же стала искать коттедж своей мечты.

***

Хлопоты, связанные с переездом, были приятными, Ольга после работы носилась по магазинам и скупала разные милые безделушки, статуэтки, кухонную, утварь, половички в ванную и занавески. Тимофей Борисович в это время отсутствовал, после продажи квартиры Оля попросила отца на пару недель съездить к кому-нибудь из родственников, погостить там, пока она готовит коттедж ко вселению и перевозит туда вещи.

Вскоре его пригласили в коттедж. Обстановка в доме пенсионеру понравилась, комнаты были большими и светлыми, пол – тёплым, а на кухне легко могло расположиться одновременно 10 человек. Мужчина, стоя с чемоданом в прихожей, попросил дочь показать ему его комнату. Андрей, в это время крепивший карниз, молча состроил гримасу, а Ольга повела отца на второй этаж:

- Вот она, твоя комната, - кивая на дверь в конце коридора, сказала женщина, - проходи, располагайся, я все твои вещи уже перенесла.

Тимофей Борисович заглянул в комнату – маленькая, но уютная, есть кровать, тумбочка, маленький комод и даже телевизор.

- Оль, - заглядывая в коробки, спросил Тимофей Борисович, - а где же моя коллекция самолётов? Для них нужно было отдельную полочку сообразить.

- Выбросила я их, папа, - отрезала Ольга, - чего в новый дом всякий хлам тащить? Не было у меня времени каждую фигурку отдельно упаковывать. Новую соберёшь.

- Олечка, - едва не зарыдал отец, - но там же редкие модели были, таких сейчас в продаже нет! А фотографии? А письма, которые твоя мама мне в армию писала?

- Отец, - строго проговорила Ольга, - вот – две коробки с твоими вещами, здесь только одежда, всё остальное я выбросила. Ещё не хватало пылью дышать. Всё, пойду я ужин готовить, ты располагайся, отдохни с дороги.

Когда за дочерью закрылась дверь, Тимофей Борисович утёр набежавшие слёзы. Как могла Оля так жестоко расправиться с дорогими его сердцу вещами? С памятью, которую он так берёг? Мужчину неприятно поразил тон, которым только что с ним разговаривала Оля. В нём отчётливо чувствовалась злоба.

Уже через месяц совместного проживания с дочерью Тимофей Борисович начал жалеть о том, что вообще согласился расстаться со своей квартирой. Ни зять, ни Оля с ним практически не общались, мужчина весь день проводил в своей комнате, спускался только поесть. Если он предлагал свою помощь по дому, то его грубо отшивали, говоря «не путайся под ногами, иди к себе, не мешай».

У Тимофея Борисовича, как и у большинства людей его возраста, были проблемы со сном. Как-то ночью мужчина после нескольких тщетных попыток уснуть решил спуститься на кухню и выпить стакан молока. На цыпочках проходя мимо спальни дочери, Тимофей Борисович стал невольным свидетелем разговора Оли и Андрея:

- Я изначально был против, чтобы отец твой жил с нами. Оля, он меня раздражает! Вечно лезет, куда его не просят, советы ненужные раздаёт, сейчас шастает ночами по коридору, как привидение, тапочками шаркая! Неужели его нельзя куда-нибудь деть?

- Странный ты, Андрей! Куда? Он ради нас единственную квартиру продал, нет сейчас возможности его отселить. Ты думаешь, он мне не надоел? Да хуже горькой редьки! Каждый божий день задаёт свой любимый дурацкий вопрос: когда внуки да когда внуки! Устала уже одно и то же объяснять. Возьми кредит, давай купим ему комнату, пусть там живёт.

- Это твой отец, ты и бери. У вас что, родственников нет, пусть бы уехал куда-нибудь. Слушай, а давай его в дом престарелых сдадим? Или бесплатных таких учреждений нет?

Внутри Тимофея Борисовича что-то оборвалось. Он развернулся и, стараясь не шаркать тапочками, прошёл в свою комнату. До утра мужчина плакал и собирал свои вещи, он решил, что уж лучше жить на улице, чем в доме с такой доерью.

Утром Тимофей Борисович позвонил своему старому другу, тоже одинокому пенсионеру. Виталий Алексеевич велел:

- Немедленно приезжай! Надо же, как с тобой родная дочка поступила. Ничего, Тима, прорвёмся! Где наша не пропадала?

О своём отъезде Тимофей Борисович никому ничего не сказал, с вещами ушёл из дома, пока Андрей и Оля ещё спали. Дочь отцу позвонила только ближе к вечеру, но он не взял трубку. Тимофея Борисовича никто не искал, по крайней мере Оля больше не предпринимала попыток с ним связаться, хотя номер телефона он не менял.

Тимофей Борисович дочке тоже не навязывался – мужчина не хотел больше ее ни видеть, ни слышать.