Рок-концерт, из цикла рассказов Однажды в Америке

Как-то ближе к вечеру за нами в коттедж Рэнду Коплена заехал его друг по «Rotary club» Эдвард Вудс, владелец небольшой транспортной компании и большой любитель настоящей американской музыки, то есть настоящего, а по его словам «drudge rock», ломового рока, а что это такое мы узнали чуть позже. Дом Рэнди находился совсем недалеко от озера, некоторые иностранцы почему-то считают этот водоём морским заливом, но всё-таки -  это озеро с пресной водой, отделённое от океана узкой полоской земли, оно, кстати, хорошо показано в фильме «Неспящие в Сиэтле», и чтобы попасть в «down-town» (центр города) нам нужно было его объехать, а мы как раз рвались в самый центр. «Down-town» в Сиэтле совсем небольшой, по сравнению с Нью-Йорком, Лос-Анжелесом, даже меньше чем в Чикаго, хотя сам город растянулся на добрых тридцать километров вдоль океана и являлся ярким представителем «одноэтажной» Америки.
Сумерки постепенно опускались на город, а он уже весь сверкал огненной рекламой и броскими названиями развлекательных заведений, рестораны и кафе, театры и кинозалы так и жаждали захватить свои жертвы из праздно-шатающейся публики в центре Сиэтла, но мистер Вудс, а он просил называть себя просто Тэд, прекрасно знал куда мы спешим. Небольшой погребок с затейливым названием «Nir-vana» («Нирвана») уже ждал своих гостей. Мы решили, что Тэд хотел угостить  нас перед концертным зрелищем, но как же мы ошибались. В подвальчике, чуть большим чем «Club Cavern» в Ливерпуле, с небольшим отличием, так как помещение было почти круглым с маленькой сценой без всяких кулис и по окружности возвышался небольшой помост, где были установлены столики для любителей выпить, а в центре находился «dance pool» (по-американски, танцевальный омут) для любителей потанцевать. В баре спиртное не продавали, точнее предлагали посетителям слабенькое калифорнийское вино и много разнообразных сортов пива, в основном в банках, но для элитных зрителей за столиками девушки могли принести и кружечку бочкового пива «craft», причём делали его рядом в соседнем подвале. Но судя по публике у входа, здесь ждали чего-то замечательного, правда, в основном это была молодёжь и сначала нам было как-то неловко вписываться в этот коллектив фанатов рок-музыки, а он был весьма живописным, в большинстве были рокеры в соответствующей экипировке с их ярко раскрашенными подругами, каких только цветов волос здесь не было. Как мы поняли, основная масса фанатов осталась вне «Нирваны», но нас там уже ждали, то ли Тэд здесь был своим, то ли магический «rotary club» сделал своё дело, но столик для нас был приготовлен и даже виски со льдом появился лишь только мы устроились в креслах. И тут Тэд, наконец, раскололся, он хотел сделать нам сюрприз, поскольку ранее мы ему и Рэнди  рассказали о нашей любви к рок-музыке, причём провели обстоятельную беседу, как специалисты с упоминанием знаменитых американских рок-команд, их звёзд и репертуара и, надо сказать, что американцы очень неохотно воспринимают английский рок, считая, что те перехватили по праву принадлежащее им первенство во всём, что касается рок-музыки, поэтому моё упоминание о «Cavern» Тэд воспринял с лёгкой улыбкой, отмахнувшись от «Beatles» с их ритм-энд-блюзом, как от вчерашнего дня, и заявил, что хотел показать нам молодое дарование, новый звук Сиэтла. Об этом парне, мало кто знает, да и выглядит он ну совсем не как рокер. Зовут его Курт Кобейн, родом он из городка Абердин, что находится в окрестностях Сиэтла, вырос в семье немецких американцев, приехавших сюда из Бостона, сочиняет, исполняет и поёт свою музыку, очень не похожую на ту, что звучит повсюду на западном побережье Штатов. В группе их трое, бас-гитариста и барабанщика он не знает, но здесь в «Нирване» они уже полгода и ему нравится, что они вытворяют, правда , он умолчал об их стиле, но предложил нам самим разобраться, что есть что. Вскоре на сцене появились три невзрачные фигуры и начали настраивать свои инструменты.
Аппаратура была выставлена заранее, усилители и колонки, а также разные аксессуары от «Marshall» говорили сами за себя. Худенький светловолосый юноша вытащил из чехла старенькую, ободранную, и я бы сказал замызганную гитару, но это был знаменитый «Fender Stratocaster», и так любовно погладил его по грифу, словно призывая совершить вместе путешествие за чудесами, что все замерли в предвкушении маленького чуда. Когда он одел гитару стало ясно, что Курт левша и я невольно вспомнил Джимми Хэндрикса  на видео из Вудстока, тот же облезлый Fender, тот же левый хват, но вдруг грохнули первые аккорды и несильный, чуть надтреснутый голос повёл нас в фантазии юного музыканта и стало ясно, что Хэндрикс был его кумиром, такая же «грязноватая» манера исполнения, такое же форсированное звучание гитары, но если у Хэндрикса была блюзовая стилистика, то здесь был чистый панк-рок, зародившийся в Нью-Йорке с Патти Смит в середине семидесятых и процветающий в Америке. Довольно ухмыляющийся Тэд поинтересовался после первого номера, как нам настоящее роковое звучание, ведь он всё знал и уже это слышал, но когда мы ему сообщили, что это очень напоминает «Sex Pistols» на их единственном альбоме, он понял, наконец, я кем имеет дело, но надо отдать должное, что звучание было  действительно необычным, и слушать, и смотреть было интересно. Ритм секция хорошо помогала Кобейну, но выглядела несколько комично. Высоченный басист, на две головы выше Курта, длинноволосый и очень худой, держал свою огромную гитару очень низко, но его длинные руки как-то успевали за всеми выкрутасами лидера. Барабанщика за его громадной установкой вообще не было видно, только ритм шёл оттуда исправно и замысловато, да иногда вылетала неловко упущенная палочка.  Курт играл самозабвенно, он совершенно не смотрел в зал, завесившись кудрями длинных волос он упивался вознёй со своим Фендером, а вот играл не аккуратно, иногда не попадая в ритм, иногда нужная нота «доползала» не в такт, но в этом и есть прелесть панка, а вот та экспрессия звука, его желание взорвать зал брали своё.
 Мы много лет занимаясь дискотекой, научились управлять публикой в зале, реагируя на их восприятие музыки, но здесь было что-то иное. Люди, как бы, ушли в себя, каждый делал то, что хотел, не обращая внимания на остальных и при такой громоподобной музыке агрессии в зале не было. Служба безопасности работала незаметно и очень профессионально, все попытки даже приблизиться к сцене жёстко пресекались, пьяных не было, но народ был достаточно заведён и не только от музыки. Позже Тэд объяснил, что ни один такой концерт не обходится без LSD или иного « drags», эти таблетки продают конечно не официально, но и организаторы, и охрана закрывают на это глаза. Наверное, Кобейну много позже,  уже на вершине популярности было суждено погибнуть от наркотиков, но это было в середине девяностых, а пока в 1989 году его знали только местные фанаты да приезжие любители рок-музыки. Тогда я не почувствовал какое-то его обаяние или стремление понравиться публике, было только злое, неистовое желание овладеть непослушным инструментом и завоевать самого себя, этого нелюдимого, своенравного и очень честолюбивого музыканта. Правда, видел я его всего то полчаса, хотя очень близко, метров с десяти, но удивило то, что между собой группа практически не общалась, только несколько фраз да редкий бэк-вокал. Ни мне, ни моему коллеге он сам и его музыка не понравились, очарование этим жёстким напором разящих звуков быстро проходит и остаётся практически пустота, но уважаемый мистер Вудс рассказал, что он здесь уже третий раз и Курт растёт просто на глазах и предсказал ему большое будущее, а также поведал по секрету, что собирает компанию бизнесменов, готовых вложиться в раскрутку Кобейна, но подробностей я уже не узнал, потому, что через неделю мы летели домой и этот славный эпизод остался, как память о блестящем фейерверке, взрыв, сумасшедшая вспышка, всё выше, выше и медленное угасание.
 А, кстати, группа с участием Кобейна, которая стала столь популярной, называлась «Нирвана»! God bless You, Kurt!