333. Деньги как философское обоснование сущего

333. Деньги как философское обоснование существования земного бытия: деньги – основа, без денег – пустота.

Вопрос Веры на Христовом Пути поднимается ровно столько раз, сколько у человека  в Душе его есть закоулков, в которых он, как в загашниках, прячет веру в самого себя. Когда я жил в Москве, после армии устроившись по лимиту на работу токарем, был период в моей жизни, когда я вдруг остался совсем без денег. Станок мне такой на заводе  дали, что на нем, как ни старайся, даже минимум зарплаты (60 рублей) не заработаешь: шпиндель в нем дергался, как только резка детали начиналась, и наезжал деталью на резец так, что ломала деталь резец. 

Шел 1968 год, небывалый год в истории СССР, когда был выстроен высотный Калининский проспект в виде зданий в форме раскрытых книжек, открыт шикарный магазин «Новоарбатский», где продавали тридцать сортов колбасы и на входе пахло свежемолотым восхительного аромата кофе. Везде было столько народу, что как на демонстрации: и в столовой, от которой налево идет старый Арбат, направо – новый Арбат, и в кафе, где всегда в то время было «чешское» пиво, о каком мы в провинции даже не мечтали, потому что не знали о его существовании: у нас даже за местным пивом надо было изрядно потолкаться в очереди, чтобы кружку взять. И у всех людей были в карманах деньги. А я шел среди этих высотных раскрытых книжек, которые приглушали обычный уличный шум, создавая некий специфический очень приятный фон, который был только на Калининском проспекте, и чувствовал себя таким разнесчастнейшим и одиноким, какого больше нигде просто в принципе не могло быть, потому что в кармане моем было пусто. Я не мог купить ни сто граммов колбасы, ни пива,  ни даже обычную маленькую булчонку, каких здесь на витринах было великое множество. В армии у меня тоже денег не было (3-70 рядовому выдавали в месяц на воротнички, нитки, иголки, сигареты), но там кормили три раза в день и не было такого изобилия вокруг, все ели одинаково и жили тем, что тянули срок. В этом сроке был весь смысл служения в армии (три года тогда служили), всё остальное – мелочи: вот кончится срок – и конечно же, сразу наступит счастье и всё, что надо, будет. По новому Арбату я шел, когда еще полугода не прошло с того момента, когда срок кончился, и вот есть изобилие, но нет денег. 

С той поры, пережив это, я стал создавать для себя НЗ: на сберкнижку положил сколько-то, в кармане всегда держал пять рублей, которые нельзя было тратить. Без денег после этого я не один раз оставался, но ощущения отсутствия в этом мире у меня больше не было, потому что всегда была возможность взять НЗ, которое я все-таки не брал, потому что знал, сразу же откроется пустота. Пока есть НЗ – нет пустоты: пусть ты голодный, бедно одет, но пустоты нет, потому что есть возможность что-то купить.

Нечто подобное человек, вроде бы, должен испытывать на Христовом Пути, когда он остается без постоянного источника дохода. Когда я покидал свою работу, для моей Материи это была катастрофа, потому что такой работы, какая была у меня, больше не бывает. При этом я еще везде назакладывал НЗ: это и денежный запас в банке, и имущество, и надежда на биржу, которая могла помочь пособием, если что. Однако Бог довольно скоро помог мне избавиться ото всех НЗ: банк с моими деньгами обанкротился, книги вдруг стало продавать невозможно, потому что если Богу надо, как я понял, то никто ничего не купит.  В результате, я попал в положение, в каком был двадцать четыре года назад в чужом городе Целинограде, когда истратил все свои НЗ на невесту и на свадьбу. НЗ у меня после работы на северном газопроводе «Северное Сияние» на химии было такое большое (1500 рублей – это за пятнадцать месяцев зарплата в средней провинциальной полосе), что тратил я, не считая денег. И вот после свадьбы еду я на работу в телерадиокомитет на троллейбусе, а в моем кармане нет пяти копеек на проезд. Без билета в общественном транспорте тогда (без кондуктора) можно было проехать. Но одно дело ехать без билета, когда есть чем заплатить, и совсем другое – когда пусто в кармане.  Эти пять копеек, которых нет, становятся дамокловым мечом, висящим над тобой, как приговор. Так богач не платит за квартиру и не переживает, а старушка, получив пенсию, бегом бежит платить, потому что над ней висит её безденежье: вот получила пенсию – и надо тут же заплатить, пока деньги есть.

Так я во второй раз, уже имея московский опыт ощущения пустоты через безденежье,  попал еще в более худшее  положение в Целинограде после свадьбы. Состояние было таким, что мне уже совсем не хотелось жить в этом мире. Когда нет денег, никакая любовь не спасает. «С милым рай в шалаше» это иллюзия, которая может быть только в порядке исключения. Невеста, которая стала моей женой, думала не о любви со мной, а о том, как раньше она проводила свое время без меня. Мне надо было вечером позаниматься литературой, я учился заочно в Литинституте, а ей надо было заниматься тем, чем она занималась раньше. Раньше она морочила мозги мужикам. Других интересов у нее в жизни не было.