Подвиг сержанта

ПОДВИГ СЕРЖАНТА
Бойцам и командирам 110-й Отдельной Калмыцкой кавалерийской дивизии посвящается…

(Отрывок из романа «В объятиях сурового века…»)


Серо-коричневые танки T-III, поднимая облака пыли, неслись по полевой дороге в направлении реки Дон. Задача была простая. Вперед! Захватить и удержать до подхода основных сил плацдарм на другом берегу.
Командир танкового батальона майор Вольфганг Вагнер, в пропыленном черном комбинезоне остановил колонну. Высунувшись по пояс из люка, он бросил в рот дольку «Шокаколы» (1), и, разжёвывая её, в цейсовский бинокль разглядывал лежавшую перед ним бескрайнюю степь, окаймленную на горизонте редкими одиночными деревьями.
В мощную оптику хорошо было видно, как до самого горизонта расстилалась ровная, как скатерть, степь, перехваченная цепью древних курганов. В них, как помнил Вагнер из рассказов школьного учителя, покоились готские вожди (2), основавшие в древности здесь на Дону свое государство, павшее во времена Германариха (3) от ударов дикарей гуннов.
И вот пришло время отмщения за пролитую некогда священную готскую кровь, за смерть великого Германариха. Ну что же – Iustitia obtinet!, и Vae victis! (4). Мог ли он, мальчишка из маленького, заштатного Нюрнберга, представить себе на уроках истории, когда с жадно распахнутыми глазами слушал своего учителя, что ему представится удача нести торжество германской мести на восток, чтобы загнать потомков гуннов обратно в дикие степи Азии, откуда они вырвались много веков назад.
Вольфганг считал себя счастливчиком. Ведь он попал не в «грязедавы» (5), а в училище в Вюнсдорфе, где готовили офицеров для Панцерваффе – танковых войск Вермахта. Пройдя ускоренный, тридцатимесячный курс обучения, он вскоре командовал танковым взводом, а потом уже и ротой.
Вагнер считал себя опытным солдатом. Да так оно и было. За его плечами были Польская и Югославская компании. И уже второй год он сражается на Восточном фронте.
Непонятная страна эта Россия. Жара здесь сменяется проливным дождем, дождь шквальным ветром, швыряющим пыль в лицо. Песок во рту, резь в глазах, кровоточащие веки. Сколько уже едут германские танки на восток, прокладывали себе путь огнем и мечом в глубину этой странной варварской страны? Сколько километров позади? В минуты таких размышлений Вольфганг радовался, что он служит не в пехоте – «королеве всех обезьян» (6).
Уже несколько дней танковый батальон Вагнера преследовал обступающие войска большевиков. Вдоль дороги по обочинам стояла брошенная русскими техника: машины, танки, пушки, сотни трупов людей и лошадей. Высунувшись из башни, Вагнер ехал, глотая гарь выхлопных газов, выбрасываемых гусеницами, комья грязи то и дело летели в лицо. Войска маршала Тимошенко испуганные и деморализованные, показывая свое полное ничтожество, бежали сломя голову. Русские уезжали на лошадях, машинах, бежали пешком, оставляя после себя только трупы. И не верилось, что несколько недель назад эти же русские вели ожесточенные бои, гоня немецкие войска на запад. Самолеты люфтваффе «Сыны Геринга» и русские «Сталинские соколы» яростно бились в воздухе, гоняясь друг за другом с кошмарным ревом, воздух прорезали трассы пуль, и сбитые самолеты падали
прямо на сражавшиеся на земле войска. Советские и германские танки на ходу стреляли друг в друга, разрывая трупы солдат своими гусеницами, когда у них заканчивались снаряды, шли в лобовую атаку и таранили друг друга, скрежет металла перекрывал звуки взрывов. Пехотинцы сходились на бросок гранаты, на удар штыка и бились в рукопашную, как в глубокой древности, окропляя пыльную землю своей кровью.
И вот большевики не выдержали и бегут... И кто сможет остановить натиск непобедимых танков Вермахта, чьи экипажи укомплектованы истинными арийцами, каждый из которых настоящий «сверхчеловек»? Ведь не бывает «сверхсверхлюдей»! Майор Вагнер усмехнулся своим мыслям и задержал у деревьев свой взгляд. Ну вот, опять большевики в жалкой попытке остановить Панцерваффе нарыли окопов, которые скоро станут их общей могилой.
– Вилли, – сказал он в переговорное устройство. – Впереди нас ждут русские. Ты видишь деревья? Там и есть их окопы. Прикажи ударить из всех пушек и обходим русских с флангов.
Майор соскользнул в башню, захлопнул люк. Рев двигателей, вздымающееся вверх над пригорками облака желтоватой пыли и танковая колонна, рассыпаясь веером, кинулись вперед. Заметив цель, ударила танковая пушка командирской машины. Резко, с отдачей, потом еще раз и еще. Тотчас же, словно по сигналу, заговорили орудия других танков, выплевывая из стволов снопы пламени.
Несколько танковых снарядов упали на позиции красных. И взлетели вверх комья земли, ошметки людей и куски железа. Немецкие танки пошли вперед, плюясь огнем пушек, брызжа горячим свинцом пулеметов...
В полузасыпанном окопе зашевелился контуженный сержант. Рядом с ним, сидел его второй номер с головой, пробитой осколком. Мертвые побелевшие пальцы сжимали коробку с патронами от ПТР.
Слышался рык моторов, приближались немецкие танки. Сержант, заваленный в окопе комьями земли, пришел в себя от дикой боли в голове и от того, что нечем было дышать. Он мучительно, с хрипом вздохнул, закашлялся – рот и легкие его были забиты землей. С тягостным стоном сержант встал на колени, потом сел, вместе с хриплым стоном выталкивая изо рта грязь и кровь.
Очумело потряс головой, вытряхивая из нее боль.
Подняв голову над бруствером, сержант увидел, что к окопу приближался вражеский танк, на ходу стреляя из пушки и пулемета. Сильно раскачиваясь на неровностях поля, он бил бесприцельно. Сержант вытянул у мертвого второго номера из рук коробку с патронами. Напрягшись, вытащил и поставил на бруствер противотанковое ружье, дернув затвор, загнал патрон в патронник и страшно усмехнулся.
– Ну, что покажем гадам, как сражаются калмыцкие воины?
ПТР дернулся, сильно ударив в плечо сержанту. Раздался громкий хлопок, и тут же маленькое облачко образовалось в нижней части морды немецкого танка, которое, рассеявшись, оставило на бронеплите небольшую вмятину. Крупнокалиберная пуля, выпущенная из противотанкового ружья, угодила в самую прочную деталь немецкого танка. Но сержант уже рвал затвор, торопливо запихивая в ствол новый патрон. Зарядив ружье, сержант крепче вжал в плечо приклад, прищурился, прицеливаясь, и выстрелил.
Немецкий танк завертелся волчком на одной гусенице, разматывая перебитую вторую. Второй подъехал к нему, остановился, открыв бок. Сержант торопливо выстрелил, и машина задымилась. Немецкие танкисты уже заметили место, откуда в них бил меткий стрелок. Они сосредоточили на окопчике сержанта огонь нескольких танковых пушек. Взрывы поднимали комья земли, которые падали сверху, накрывая сержанта. Он уже не прятался, а только брал очередной патрон, щурился, прицеливаясь, и стрелял, стрелял по ненавистным танкам с черными крестами на бортах.
Взрыв опрокинул его на дно окопа. Сержант с удивлением увидел свою ногу, в ботинке с размотавшейся обмоткой, лежавшую рядом. Он перевел взгляд, ниже колена из раны торчал кусок кости. Из самой раны била кровь.
 –Надо перевязать! Надо перевязать – сержант лихорадочно дернул ремень и туго обмотал обрубок ноги, останавливая кровотечение.
Потом, приподнявшись, руками рывком кинул свое тело из окопа вперед. Отталкиваясь руками, прополз чуть вперед и, перехватив длинный ствол ПТР, вытолкал его вперед. Подтянул ящичек с перекатывавшимися в ней патронами. У сержанта кружилась голова, но он крепился, не давая себе впасть в беспамятство, лихорадочно заряжал, прицеливался, облизывал враз пересохшие губы, стрелял и хрипло кричал: – Калмыки не отступают! Хальмгуд, уралан! (7)
Теперь, лишенный пусть даже небольшой защиты неглубокого окопа, он стал отличной мишенью. Немецкие танкисты засыпали его градом снарядов и пулеметных очередей.
Вскоре осколок засел у него в бедре, другим, более крупным, ему почти начисто срезало ступню на второй ноге, и теперь она болталась лишь на сухожилиях.
Но истекавший кровью, превратившийся в окровавленный обрубок, сержант был настоящим воином и продолжал вести бой, продолжал стрелять.
В этот момент один из танков прорвался к самым позициям и двинулся, давя по пути людей и засыпая землей стрелковые ячейки. Сержант уже перезарядил ружье, ладонью протер глаза, прогоняя застилавшую их пелену, удобнее перехватил ПТР, и хлопок выстрела перекрыл стук пулеметной очереди, которой танк поливал позиции советских солдат.
Зоркоглазый и меткий сержант, верно, взял прицел, и тяжелая бронебойная пуля нашла свою цель, пробив чуть ниже поддерживающих катков борт Т-III. Танк дернулся, словно споткнувшись, и неожиданно взорвался. Сержант увидел, как башня танка, поднявшись в воздух с языками пламени, на несколько метров отлетела в сторону от корпуса. Взрывной волной изнутри раскрыло люк башни, как оттуда вместе с дымом и пламенем вылетели какие-то ошметки.
Из советских окопов раздались торжествующие крики: – Ура-а-а-а!
– В боекомплект попал! – еще успел подумать сержант и уткнулся лицом в приклад своего противотанкового ружья...
На поле боя чадящим дымным пламенем догорал танк майора Вагнера…

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Scho-Ka-Kola, шокакола, знаменитый немецкий энергетический шоколад, с кофеином и орехом коки, в период Второй мировой войны входивший в паек в авиации, вермахте и войсках СС.
2. Готы – древнегерманский союз племен. С II века н. э. до VIII века н. э. играл значительную роль в истории Европы. В первые века нашей эры они начали путь от Балтийского моря и постепенно расселились в Северном Причерноморье и на Дунае.
3. Германарих – король готов в IV в. Создал раннефеодальное государство в Восточном Причерноморье. Точные данные о размерах его владений отсутствуют, в римских источниках и древнегерманском эпосе он предстаёт как один из великих варварских вождей эпохи «Великого переселения народов». Государство Германариха пало под натиском гуннов в 370-е годы. По сообщению древнеримского историка Амиана Марцелина, Германарих покончил жизнь самоубийством, не в силах противостоять гуннам.
4. Iustitia obtinet (лат.) – Справедливость торжествует; Vae victis (лат.) – Горе побежденным.
5. Грязедавы – шутливое прозвище пехотинцев в Вермахте.
6. «Пехота – ты королева всех обезьян…» – переиначенные начальные слова немецкой солдатской песни «Пехота – ты королева всех войск
7. Хальмгуд, уралан! (калм.) – Калмыки, вперед!