Эса Мангелоя. Деловая и экономическая этика Лютера

ДЕЛОВАЯ  И ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭТИКА ЛЮТЕРА
Эса Мангелоя

1. Введение

Конкуренция - это грех (Джон Д. Рокфеллер-старший (1839-1937) Смешивая словарь экономики и теологии, приведенная выше цитата является известной цитатой монополистического предпринимателя Джона Д. Рокфеллера-старшего. У Мартина Лютера (1483-1546) был противоположный взгляд на значение конкуренции. Он считал экономическую конкуренцию благословением, а монополии - грехом. Лютер критиковал крупных монополистов своего времени, таких как Якоб Фуггер (1459-1525), который был торговцем, предпринимателем в горнодобывающей промышленности и крупным банкиром Европы во времена Лютера.
Мартин Лютер был немецким профессором теологии, а также композитором, священником, монахом и основополагающей фигурой протестантской Реформации. Понятно, что он никогда не пытался разработать четкую экономическую программу. Тем не менее, он проповедовал и много писал на экономические темы - и благодаря своей работе он стал одной из самых влиятельных фигур в западном религиозном развитии. Его точка зрения всегда была религиозным мировоззрением христианской совести, но он регулярно включал экономические аспекты в свои религиозные сочинения.
Реформаторы формируют важный этап в развитии экономики между схоластами и меркантилистами. По-видимому, Лютер является главной фигурой в этом процессе, развивая свое собственное экономическое мышление, которое иногда ошибочно обвиняют в том, что оно полностью средневековое, отсталое или реакционное по своей природе. Экономическая мысль Лютера гораздо богаче и более развита, чем полагают большинство комментаторов (Singleton 2011). Он не был «инвалидом» в отношении своих размышлений о временных предметах. Несколько ученых, таких как Густав Шмоллер, приветствовали экономические идеи и прозрения Лютера (Stierle 2017).
Лютер не был плохо информирован об экономических вопросах своего времени, поскольку его богатая семья была частью современного перехода от аграрной экономики к экономике раннего капитализма. Его отец был предпринимателем в горнодобывающей промышленности, и его исследования познакомили его с пересмотром денежной теории via moderna. Кроме того, один из ближайших друзей Лютера, Лукас Кранах, был богатым застройщиком и владельцем недвижимости. В последние годы своей жизни Лютер был одним из самых богатых людей в Виттенберге (Lindberg 2016, 374).
Наиболее известными политическими доктринами Мартина Лютера являются его учение о двух правлениях (на немецком языке: Zwei-Regimente-Lehre), политическом послушании и враждебности к восстанию. Менее известны его учения о ростовщичестве и его доктрина о трех сословиях (на немецком языке: Drei-St;nde-Lehre).
Доктрина Лютера о двух правлениях позволила светским властям играть более значительную роль в социальной и образовательной политике. Его теология сформировала современные западные общества различными способами. Протестантская Реформация началась в Европе в 1517 году. Мартину Лютеру удалось обрести последователей и уменьшить политическую власть католической церкви. Его теологическая повестка дня соответствовала немецкому политическому ландшафту, поскольку император, немецкие курфюрсты и князья извлекли выгоду из отказа от правления Рима. Также одной из причин его успеха было возросшее развитие информационных сетей, поскольку при его жизни появились типографии, коммерциализация и урбанизация (McNeill & McNeill, 2005, 270-2). Идеи Лютера отделили материальность от духовности и, следовательно, высвободили значительные ресурсы для рыночного процесса. Рыночные силы были освобождены от цепей теологических правил. Роспуск монастырей и значительное сокращение святых дней увеличили общее количество отработанных часов, тем самым также увеличив экономическую производительность (R;ssner 2019).
Проблема теодицеи имеет также экономическую версию: почему плохие люди богаты? Лютер был не просто традиционалистом в экономических вопросах. Он требовал строгой как внутренней, так и внешней морали и не поддерживал чистый утилитаризм. Главной заслугой экономического мышления Лютера был его синтез внутренней логики экономики и политики, применение религиозной совести и требований к государственным органам. Хотя Лютер никогда не пытался разработать конкретную или точную экономическую программу, он почти всегда включал экономические аспекты в свои преимущественно религиозные сочинения. Тщательный анализ экономических идей Лютера помогает нам лучше понять развитие современного экономического общества.
Текущее развитие и история современной свободной рыночной экономики не могут быть полностью поняты без знания важных средневековых мыслителей. Мартин Лютер был важным связующим звеном между схоластами и меркантилистами. Теологическое исследование облегчило путь к современным рыночным обществам. Принцип благосклонности лежит в основе размышлений Лютера об экономике. Он поддерживал конкурентную рыночную экономику, но требовал ограничений на монополии и неограниченную жадность.
В этой статье рассматриваются экономические принципы Мартина Лютера, чтобы лучше понять современные практики свободного рынка, такие как  трудовая этика и социальная политика. Не следует забывать, что размышления Лютера об экономике и обществе прочно основывались на его эсхатологических убеждениях о грядущем Царстве Христа. Он верил, что живет в «конце времен», когда сатана и антихрист правят миром согласно книге Откровения в Новом Завете. Пока его утопическое общество не было реализовано, некоторые уступки допускались, например, в процентных ставках, ценообразовании и торговле.

2. Основы справедливого общества

Экономические взгляды Лютера были в некоторой степени средневековыми по своей природе, как показано Лангхольмом (2009). Ранние корни экономического мышления Лютера также можно найти в древних трудах Отцов Церкви. Для Лютера важным образцом для подражания был Августин из Гиппона и его тексты, особенно его книга De civitate Dei. Другим значимым автором для Лютера был Филон Александрийский. Политические идеи Лютера напоминают концепцию Августина о двух civitates, средневековый спор о «двух мечах» и средневековые представления о послушании и порядке (Lopes Pereira 2012). Таким образом, Лютер заложил важную основу для возникновения современного государства и рыночной экономики. Его доктрина о двух мечах наделила государство новыми полномочиями власти. Лютер подчеркивал рамки рыночного процесса, которые позже стали важными для экономического роста и развития (R;ssner 2019).
Одной из самых влиятельных фигур в средневековой схоластике был Фома Аквинский (1225-1274), который объявил человеческий разум автономным и самодостаточным в своей собственной области, которой было естественное знание (Dieter 2014, 38). С тех пор учение Фомы об автономии естественного разума стало неотъемлемой частью современной науки. Учения Отцов были основным источником размышлений эпохи Лютера по нескольким экономическим вопросам (как, например, запрет на ростовщичество). Аквинский импортировал аристотелевское телеологическое понимание денег позже, после того как была установлена значительная каноническая традиция.
Лютер отверг Отцов церкви и каноническое право как источники авторитетной истины в богословских вопросах. Это правило применялось и к экономическим проблемам, поскольку Лютер не ссылался на учения Отцов  относительно ростовщичества в своих текстах. Лютер считал Отцов (особенно Августина) богословским критерием, но также и людьми ошибающимися и продолжал изучать Писание. В этом понятии он чувствовал мало напряжения (Herrmann 2014, 80). Лютер писал: «Позвольте мне не доверять Августину, давайте послушаем Писания» (WA 7, 142, 30-1)1. В отношении Библии ключевой аксиомой Лютера было Christum treibet («то, что способствует Христу»). Это понятие также функционирует как его главный критерий каноничности (Herrmann 2014, 302).
Эразм Роттердамский (1466-1536) критиковал экстравагантный образ жизни церковных чиновников и некоторые из проступков церкви. Современники считали, что Лютер развивал идеи, начатые Эразмом. Эразм был одним из первых защитников Лютера и соглашался со многими его критическими замечаниями в адрес традиционного католического благочестия. Есть доля правды в старой поговорке: «Эразм снес яйцо, которое высидел Лютер», - насмешка, возникшая в XVI веке среди некоторых францисканских критиков Эразма (George 1988, 75). Тем не менее, он опубликовал в 1524 году трактат «О свободной воле» и вступил в разногласие с Лютером. «Эразмианин» и «лютеранин» постепенно стали использоваться как оскорбительные синонимы реформы (Methuen 2014, 20). Лютер спорил с Эразмом относительно проблемы свободы человеческой воли. Лютер открыто отрицал свободную волю человека в религиозных вопросах (например, в учении об оправдании), но рассматривал человека как рационального субъекта, имеющего естественный разум и интеллект, которые можно применять в экономических проблемах. В этом контексте Лютер, вероятно, оказал значительное влияние на философов естественного права последующих десятилетий; Томас Гоббс (1588-1679), Гуго Гроций (1583-1645) и Самуэль Пуфендорф (1632-1694) сыграли важную роль в развитии современного капитализма (Gahbauer 2005, 38-9).
Лютеру так и не удалось полностью освободиться от позднесредневековой схемы мышления. Для Лютера евангельская свобода рассматривалась как конец подчинения закону как таковому, как жизнь выше всякого правила и общеобязательное установление Бога. Поэтому у Лютера было мировоззрение с номиналистическим дуализмом природы и благодати. Природа, теперь понимаемая как сфера временных установлений, «сфера закона», была поставлена в резкое противопоставление благодати как сфере евангельской свободы, как жизнь из евангельской любви без закона, без подчинения Божественным правилам. Это представление проложило дорогу к современной идеологии, согласно которой христианская вера и жизнь влияют только на внутреннюю жизнь христианина.
Таким образом, Лютер поддерживал представление о естественном свете разума, который будет иметь последнее слово в естественных, мирских делах. Он не считал деятельность христианина в экономической сфере независимой от жизни веры; действительно, вся экономическая деятельность реализуется в рамках служения христианина Богу. Приобретенные блага и богатства должны были рассматриваться как благословения Божьи и использоваться в соответствии с христианской любовью (Rieth 2014, 387). Это было краеугольным камнем современной системы государства всеобщего благосостояния, где Церковь и государство полностью действуют в своих собственных сферах. Временные задачи социального обеспечения, образования и здравоохранения могли быть легко решены светским государством, поскольку лютеранская церковь концентрируется на духовных и моральных вопросах (? - Пер.).
Кроме того, некоторые корни экономических идей Лютера можно найти в итальянской теологии эпохи Возрождения, особенно в работах Анджело Карлетти, чьим основным сочинением было Summa de casibus conscientiae, написанная в 1487 году. Лютер находился в сфере влияния номинализма Уильяма Оккама и нового via moderna, который распространялся в немецких университетах. Немецкого оккамиста Габриэля Биля, схоластического автора и профессора в Тюбингене, обычно называют влиятельным учителем молодого Лютера. Мать Лютера происходила из среднего класса. Его отец начинал как мелкий крестьянин, стал рабочим в забое на шахте и позже поднялся до должности горного мастера. Это означало, что Лютер в течение своей жизни стал свидетелем перехода от аграрного к раннему капиталистическому обществу. У Лютера было очень мало контактов с крестьянами, если они вообще были. В Германии XVI века 90% людей жили в сельской местности и были крестьянами. Например, Виттенберг был одним из важнейших городов Германии, но в 1513 году в нем проживало всего 2100 человек. Экономическая обстановка в то время менялась. Население быстро росло, так как росла горнодобывающая промышленность и инфляция. Цена на зерно выросла на 260% в период с 1470 по 1680 год, тогда как заработная плата выросла только на 120%. Например, в Лейпциге процентные ставки составляли 40%. В этот период международная торговля возросла, и капитал начал накапливаться. Зародилось элементарное массовое производство в текстильной, металлообрабатывающей и издательской промышленности. Во времена Лютера было несколько денежных кризисов между 1480 и 1525 годами. В горнодобывающей промышленности регулярно возникали проблемы перепроизводства, что приводило к организации картелей и монополий. Фуггеры, Вельзеры, Х;хштеттеры и Ф;реры занимались дальней торговлей, массовым производством, а также финансовой и банковской деятельностью (Peukert 2010, 19). Производство видов металлов не могло поспевать за спросом. В период с 1450 по 1540 год драгоценные металлы импортировались из Америки и повышали уровень цен. Кредиты, предоставляемые по высоким процентным ставкам, мешали деловой активности. Крупные купеческие объединения в Аугсбурге были более агрессивны, чем купцы Ганзейского союза.

3. Работа

Знаменитый лозунг «протестантской трудовой этики» Макса Вебера был тщательно проанализирован, и хотя протестантизм, по-видимому, значительно отставал от более эффективной трудовой этики (Schaltegger & Torgler 2010), его влияние было частично обусловлено возросшим уровнем образования. Как отмечает Бернстайн (1988), идеология лютеранской трудовой этики также была сформулирована в соответствии с преобладающими экономическими условиями, которые включали быстрый рост населения, инфляцию и безработицу во времена Лютера. В лютеранской этике попрошайничество было неприемлемо, а работа не считалась необходимым наказанием за первородный грех. Нетеологические проблемы перенаселения, инфляции и безработицы в 1520-х годах в Германии решались моральными аргументами о благочестии труда и щедрости законодательства о помощи бедным. Бедные изменили бы свою жизнь, если бы только приняли предписанную Богом ценность занятости. Протестантизм выступает за рациональный образ жизни, продуктивную самодисциплину и трудовую этику, освобожденную от аскезы монастыря (Stierle 2017, 3).
Лютер отверг различие между духовными и мирскими призваниями и признал, что Бог призывает и помещает людей в их земные обязанности. Тот, кто исполняет эти обязанности и призвания с верой, угоден Богу. Призвание соединяет христианскую веру с работой. По словам Лютера, люди рождаются для работы, как «птицы для полета». Лютер принял средневековый анализ структуры общества, который разделил человеческую жизнь на три «сословия» или «образа жизни». Этот средневековый взгляд обычно приписывал каждого к одному из этих сословий. В своем избранном земном призвании крещеный христианин свободен наилучшим образом использовать свои таланты и интересы в ответ на нужды ближних (Strohl 2014a, 367).
Лютер настаивал на том, что для того, чтобы жить жизнью, которая полностью угодна Богу, не обязательно становиться монахом или постоянно заниматься религиозной деятельностью. Напротив, на своей обычной работе и в обычной семейной жизни можно жить жизнью, которая полностью угодна Богу. Поэтому обычная повседневная жизнь может стать служением Богу. Для Лютера работа была неотъемлемой частью человеческой жизни, поскольку каждый должен работать. Хороший христианин может исполнять обязанности христианина в своей профессии. Но в то же время работа не должна составлять центр нашего существования и ценности. «Это хорошее дело, когда человек работает над своим ремеслом, ходит, стоит, ест, пьет, спит и делает все виды работ для питания своего тела или для общего благосостояния, и ... Бог благоволит к нему» (WA 6, 205, 14-7). Аналогично в своем толковании Быт. 2:15 Лютер утверждал: «человек был создан не для отдыха, а для работы, даже в состоянии невинности» (цитируется в Hart 1995, 38).
По словам Лютера, существует три «устроения»: государство (politica), церковь (ecclesia) и экономика (oeconomia, включающая также семью и брак). Эти устроения представляют естественный порядок и даны Богом, и они универсальны во всех культурах, поскольку все они имеют одинаковую ценность. Средний христианин принадлежит ко всем трем устроениям одновременно. Консервативный элемент в мышлении Лютера заключается в том, что никто не должен пытаться изменить свое сословие. Крестьянин не должен пытаться стать князем или священником. Человек, который становится христианином, не должен менять свою профессию. Лютер направляет человеческие ориентации на внутреннюю мирскую деятельность и не отделяет религиозную жизнь от временной деятельности. Поэтому монастыри теряют свое религиозное превосходство. Центральным мотивом должен быть не личный интерес, а любовь и милосердие.
Доктрина Лютера имела несколько социальных и культурных последствий в европейских странах. Согласно исследованию Беккера, Синниреллы и Воссманна (2012), в лютеранской Германии наблюдалось явное и значительное снижение родительской фертильности по мере повышения уровня образования. Это также можно рассматривать как одно из причинных последствий протестантской реформации. Беккер и Воссманн (2009) предполагают, что протестантская Реформация привела к росту грамотности, что, увеличив человеческий капитал, также стало ускоряющим фактором экономического роста. Хорошо известно, что Лютер выступал за всеобщее школьное образование, чтобы все граждане могли самостоятельно читать Евангелие. Кроме того, как указал профессор Роберт Нельсон, лютеранские ценности и убеждения оказали основополагающее влияние, особенно на развитие социальной демократии в странах Северной Европы (Швеция, Финляндия, Норвегия и Дания) (Нельсон 2017, 12).
По убеждению Лютера, мы не должны получать свою идентичность от работы и мирской деятельности, но наша идентичность должна в первую очередь формироваться тем фактом, что мы грешники перед лицом Бога. Лютер считал, что христиане обязаны хорошо исполнять свои профессии, но он также подчеркивал, что отношение христианина к материальным благам должно быть отстраненным, поскольку он считал их вторичными по отношению к духовным заботам. Следствием этого является определенное безразличие в отношении важности нашей работы (Пейкерт 2010, 32). Каждый должен работать, и даже самая грязная работа ценна в глазах Бога. Но работа не должна быть в центре наших мыслей и усилий. По мнению Лютера, работа имеет духовный компонент, но ей также отводится на второстепенное место. Лютер отмечает, что даже Моисей не позволял левитам с печальным сердцем принимать участие в храмовой службе. Лучший дар человека - это счастливый ум (Левит 10:6; 21:10; WA TR 4, 4328; WA TR 2, 2652).
Лютеранское священство всех верующих знаменует собой падение двойного стандарта поведения для духовенства и мирян. Следовательно, требования святой жизни становятся общими, а аскеза превращается в обязанность для всех. Человек обязан работать, а труд, в свою очередь, производит частную собственность, мысль, которая предвосхищает Джона Локка (1632-1704) и Адама Смита (1723-1790) (Spiegel 1991, 79). Между тем, такой взгляд не разрушает государство или семью, но ясно требует, чтобы они сохранялись как таинства Божии, и чтобы в таких таинствах практиковалась благотворительность. Поэтому христиане обязательно обязаны подчиняться своим магистратам и законам, хотя тогда они должны «повиноваться больше Богу, нежели людям» (Деян. 5:29).
Работа воспринималась как средство возрастания чести Бога и пользы ближнего. Люди трудятся во славу Божию, и Бог действует через человека к Своей  славе. Даже владелец капитала является всего лишь распорядителем даров Божьих и должен использовать эти дары для увеличения общественного благосостояния. Лютеране стремились навязать труд как аскетическую обязанность каждого христианина.
Поэтому работа является средством максимизации индивидуальной полезности посредством учета интересов других. Праведная рабочая сила приносит устойчивую эффективность и временный успех вместе с пониманием и любовью. Такая рабочая сила призывает всех людей сосредоточиться на Боге и работать на благо других. Лютеранская трудовая этика пытается поощрять отказ от краткосрочных интересов в пользу долгосрочных (Frambach 2010, 86-90).

4. Коммерция и справедливая цена

Лютер жил в эпоху между схоластическим и меркантилистским движениями. Его надлежащее место в экономической истории не было определено единогласно. Лютер писал о ростовщичестве в 1519-1524 годах. Эти тексты включают его Краткую проповедь о ростовщичестве (1519), Длинную проповедь о ростовщичестве (1520), Увещевание духовенства проповедовать против ростовщичества (1540; WA 51, 331-424), и особенно его главный экономический текст О торговле и ростовщичестве (1524; WA 15, 293).
Лютер также рассматривал понятие справедливой цены. Хотя он не признавал функцию конкуренции в ценообразовании, его основное отношение к коммерции было положительным; он не видел в торговле или рыночных действиях ничего глубоко неправильного: Купля и продажа - это необходимое дело, без которого мы не можем обойтись, и которое можно использовать по-христиански, особенно в тех пунктах, которые служат нуждам и чести, ибо так же и патриархи продавали скот, шерсть, масло, молоко и другие товары. Это дары Бога, которые он дает из земли и распределяет между людьми (WA 15, 293, 29-31).
Известная критика Лютером продажи индульгенций была связана со слиянием средневековой церкви с духом капитализма. Альбрехт Бранденбургский стал архиепископом Майнца в 1514 году, и ему пришлось платить высокие пошлины за конфирмации в дополнение к расходам, связанным с владением епархиями Магдебурга и Хальберштадта. Он получил 50% доли от продажи индульгенций. По мнению Лютера, деньги и богатство являются чисто нейтральными сущностями, но Церковь не предназначена быть средством для зарабатывания денег (Kittelson 1986, 153; WA 2, 487).
Лютер сосредоточился на личных отношениях покупателя и продавца, а не на абстрактных законах спроса и предложения (Bainton 1978, 236). Обычно считается, что протестантизм придал алчности этическое содержание, легализовав ее как полезное содействие процветанию. Но это понятие не является подходящим описанием экономического мышления Лютера. Резкое осуждение Лютером жадности, его настойчивое требование человечности и справедливости как моральных добродетелях и на личном элементе являются основными чертами его экономических взглядов (Langholm 2009). Лютер рассматривал стремление к приобретению богатства не только как выражение жадности, но и как выражение идолопоклонства.
Отрицание несправедливого ценообразования, монополий и сговора разделяли схоласты, которые объясняли справедливые цены взаимодействием спроса и предложения на рынках. Лютер утверждал, что без эффективного надзора большинство торговцев пытаются устанавливать максимальные цены из-за своей жадности. Это греховно, поскольку игнорирует благосклонность и противоречит естественному праву. Хотя Лютер и выступал против практики взимания чрезмерных цен, он в целом подчеркивал важность уважения и любви к ближнему и принятия решений о ценообразовании в соответствии с принципом любви как регулирующего закона. Практический подход здесь  заключается в принятии  схемы ценообразования на основе затрат плюс оплаты труда с маржой для поддержания общественного положения торговца (Brockhoff 2018, 58).
 По мнению Лютера, торговля товарами не является  злом - до тех пор, пока товары являются необходимыми. Это исключает предметы роскоши, особенно если их приходится импортировать. Хотя экономические транзакции необходимы, предметы роскоши не имеют никакой пользы и служат только для подражания. Торговля на большие расстояния (золото, шелк и пряности из Индии) не должна быть разрешена, так как она приводит только к оттоку монет и культивирует дурные привычки. "Но иностранные товары, которые привозят из Каликута и Индии и подобных мест такие товары, как драгоценные шелка, драгоценности и пряности, которые служат только любви к показухе и не имеют никакой полезной цели ,  истощают землю и лишают людей их денег, не должны быть разрешены, если бы у нас было благочестивое правительство и князья (WA 15, 293-4, 34  294, 1-4). Торговля и деньги имеют естественный характер, но они принимаются как необходимые. Лютер различал товары для основных потребностей и предметы роскоши, а также хорошее и плохое потребление. Умеренность и скромность лучше всего подходят для души.
У Лютера была лишь ограниченная надежда на улучшение мира. Юристы, экономисты и другие должны разработать конкретную институциональную структуру. Лютер принимал обмен, но осуждал логику максимальной прибыли. Он критиковал право продавать товар за как можно большую сумму денег. Лютер утверждал, что существует некоторый контраст между истинным христианином и торговлей (Peukert 2010, 35). Он опасался, что на земле найдется мало честных торговцев. Тем не менее, он надеялся, что все еще есть некоторые христиане, которые «скорее бедны Христом, чем богаты сатаной» (WA 15, 293, 25).
Лютер открыто отрицал свободную волю человека. Спасение полностью зависит от благодати, сострадания и милосердия Бога. Функция закона и власти заключается в том, чтобы не допускать совершения преступлений нехристианами, наказывать их и защищать благонамеренных. У подавляющего большинства нет правильного христианского духа, поэтому публичная власть необходима для предотвращения хаоса и анархии и поддержания мира. Вот почему Бог повелел создать два царства. Лютер утверждал, что наилучшим методом было бы, если бы светские власти назначили несколько мудрых и честных людей для оценки свойств всех видов товаров, включая их стоимость, а затем установили меру и предел цены: Лучшим и самым безопасным способом было бы, чтобы мирская власть назначила и поручила в этом вопросе разумных, честных людей, которые могли бы рассмотреть все товары и расходы на них и соответственно установить меру [sic] и предел их стоимости, так что торговец мог бы затем добавить свою услугу и получить от этого свою достойную жизнь. Но мы, немцы, слишком заняты выпивкой и танцами, чтобы обращать внимание на такой контроль и регулирование. Поскольку, следовательно, на такое регулирование надеяться не приходится, следующим лучшим советом будет то, что мы оцениваем товары так, как общий рынок дает и берет, или каков обычай страны давать и брать (WA 15, 296, 10-20).
Лютер, казалось, основывал свои размышления относительно справедливой цены на факторах стоимости, как это было обычно в схоластической аргументации. Однако при более внимательном прочтении кажется, что Лютер в основном писал против монополистических рынков, где агенты с монопольной властью (обычно продавцы) могли подавлять других с меньшей монопольной властью (обычно покупателей). Во-первых, у торговцев есть общее правило среди них, это их девиз и основа всех их практик: я продам свой товар как можно дороже. Это они держат справа от себя. Но это означает создание места для жадности и открытие двери и окна в ад (WA 15, 294, 24-30).
Свободный, саморегулирующийся рынок с хорошо функционирующим спросом и предложением может гарантировать справедливые цены и предотвратить чрезмерную прибыль. Монополия является типичной формой мошенничества, когда продавцы завышают цены для своих клиентов (Langholm 2009). Как правило, Лютер принимал рыночные силы, но был сторонником укрощенного рыночного общества с верхними и нижними пределами (Peukert 2010, 38). Лютер пишет: когда кто-то завышает цену в торговле… он превращает открытый свободный рынок в яму вымогательства и грабежа, ежедневно завышает цену для бедных, обременяет их и вызывает голод, и каждый использует рынок по своей прихоти… как будто он был совершенно прав устанавливать такую высокую цену на свои товары, какую ему заблагорассудится (WA 30, 1, 164-7).
Лютер ясно осуждал монополию и все формы сговора между продавцами. Монополия также была запрещена в кодексе Юстиниана и в «Summa Angelica», написанной в 1486 году Анджело Карлетти. Монополия - это эгоистичное занятие, и мирские власти должны его запрещать. Интересно, что Лютер отметил, что в Библии есть история о патриархе Иосифе, который был возведен на политическую власть в Древнем Египте (Бытие 41). Он собирал и запасал зерно в годы экономического роста, а затем продавал его во время рецессии. Тем не менее, по словам Лютера, сделка Иосифа была не монополией, а скорее обычной и честной торговлей, принятой в этой стране. Иосиф делал это не из жадности, а для того, чтобы страна и люди не погибли (WA 15, 305-8).
По словам Пойкерта (2010), у Лютера на самом деле была очень современная концепция в его экономическом мышлении, поскольку он понимал, как и любой другой, рабочий механизм современной рыночной экономики. Лютер обсуждал и упоминал аспекты, которые сформировали возникновение современной политической экономии в последующие столетия господства современного капитализма (R;ssner 2016). Это означает, что Лютер был не просто традиционалистом, как его обычно интерпретируют. Напротив, Лютер был одним из первых, кто набросал синтез между рыночным механизмом и универсальными общественными нормами. Он также сформулировал требования к государственной политике.
Лютер понимал, что торговля необходима для человеческого существования, и находил также библейскую историю, подтверждающую эту точку зрения. Все персонажи Библии действовали на рынке, покупая и продавая товары. Тем не менее, сосредоточенность на рыночной деятельности может пагубно поддерживать естественную жадность. Лютер утверждал, что человек должен существовать исключительно для блага своего ближнего. Таким образом, обращение с мирскими благами должно быть сконфигурировано как возможность служить другим, а не получать прибыль. Даже зарабатывать на жизнь следует так, чтобы приносить пользу другим (Nelson 2017, 119). Предметы роскоши считаются плохими, поскольку они не несут никакой пользы и служат только для подражания. Поэтому Лютер рекомендовал бы ограничить журнал
внешняя торговля, как импорт шелка, специй и других предметов роскоши, и поэтому он различает потребности в основных товарах и предметах роскоши.
Лютер считал, что он живет в «конце времен», и считал мошенничество и ростовщичество доказательством этого. Он принимал законы спроса и предложения только в определенной степени. Система рыночного обмена приемлема, когда она хороша для нашего ближнего, чье положение должно быть важнее прибыли продавца. Лютер выступал против распространенного мнения, которое отстаивало право продавать товар за как можно большую сумму денег. Лютер утверждал, что взимание чрезмерных цен неприемлемо в двух случаях: когда покупатель беден или если покупателю срочно нужен товар. Эти случаи подразумевают существование асимметричных рыночных сил. Дефицит не может быть принят как фактор, определяющий цену. Цена должна включать издержки продавца, его работу и принятие риска. Лучшим решением для ценообразования был бы государственный порядок, устанавливающий на определенный период цены на товары в зависимости от различных обстоятельств и в то же время позволяющий продавцу получать достойную жизнь. Обычно это практически невозможно, поэтому вторым лучшим вариантом было бы позволить рынку определять цену.
В принципе, Лютер, видимо, принимал работу рыночных сил. Он также скорее всего признавал определенный нормальный уровень прибыли, но для справедливого ценообразования важны совесть, требование не обманывать ближнего и принцип достаточного питания для семьи продавца. Лютер выступал за укрощенное рыночное общество, отвергая любое предположение о том, что личный интерес может играть законную роль в качестве главной движущей силы в обществе. Он, возможно, разработал первый подход к укрощенному рыночному порядку, который все еще с нами. Хотя он в принципе не был против рынков, конкуренции, ростовщичества и конкурентного ценообразования, он считал, что рыночное равновесие и равенство на рынках должны устанавливаться князем, правителем и государством.
Хотя Лютер сегодня известен как сторонник отношений «двух царств» церкви и государства, практическим результатом его обращения к немецким князьям в 1520 году, а также его многочисленных более поздних трудов стал бы результат «одного царства» (Нельсон, 2017). Государство должно было установить правила хорошего поведения на рынке, установить правила обмена и вмешаться там, где на международной конкурентной сцене преобладало неравновесие. По словам Ресснера (2018), Лютер «заложил некоторые интеллектуальные основы современного государства всеобщего благосостояния». Он видел острую необходимость во вмешательстве правителя и светской власти там, где рынок не мог автоматически решить проблемы несправедливого распределения.
В отличие от Адама Смита, Лютер выступал против мотива личной заинтересованности, который, по его мнению, приводит к дисфункциональной алчности. Он утверждал, что поиск максимальной прибыли противоречит хорошему обществу. Лютер резко критиковал монополии и монопольное ценообразование, призывая мирские власти проводить антимонополистическую политику. Он также критиковал крупные торговые компании, которые на практике действовали как монополии. У него были сильные критические взгляды на могущественных устанавливающих цены и ведущих свою политику картелей. Лютер также скептически относился к властям; хотя он призывал их проводить определенную рыночную политику, он должен был признать, что они часто сотрудничали с богатыми олигополистами. Владельцы крупных компаний могли стать настолько богатыми, что смогли бы купить политиков.
Лютер не призывал к полной христианизации экономики, но утверждал, что человек несет ответственность перед Богом за свою собственность и что правители должны контролировать жадные рыночные силы. Он полагался на поддержку германских князей как для своей личной безопасности, так и для распространения своих учений. В результате он присоединился к ним (Нельсон 2017, 99). Аналогичным образом Лютер выступал за общество, в котором гражданские правители должны действовать в направлении более справедливой экономики. Лютер поддерживал систему простого товарного производства. Он критиковал монополии, сговор и высокие цены - тем самым, по крайней мере, косвенно поддерживая предпосылки свободной рыночной конкуренции. С другой стороны, он поддерживал установление цен гражданскими правителями и тем самым прокладывал путь для современной политики государства всеобщего благосостояния (Нельсон 2017, 268-84).
Лютер осознавал опасности монопольной власти и беспрепятственного накопления капитала. По словам Лютера, ростовщичество и алчность были признаками последних дней человечества. Лютер принимал (при определенных условиях) процентную ставку около 5%. Он требовал, чтобы мирские власти регулировали рынки, контролировали монополии и предотвращали спекуляции. Правительство должно запретить ростовщические платежи и заняться проблемой бедности. В этом смысле Лютера можно считать первым современным экономистом, потому что его теология проложила путь взаимопроникающему обществу (Peukert 2010, 54).
Лютер утверждал, что арбитражная прибыль неприемлема, если нет риска. Он также осуждал сговор и эксплуатацию более слабых должников или покупателей на рынке. В растущем Виттенберге цены на жилье стремительно росли. Лютер осуждал ценовых спекулянтов и требовал исключить их из Вечери Господней (Brecht 1993, 15; WA TR 3, 2958). Он резко выступал против политики картелей и критиковал ценообразователей. Лютер выступал за антимонополистическую политику. Крупные торговые компании достигли почти статуса монополий, поскольку они могли манипулировать уровнем цен и подавлять мелких торговцев.
Лютеранская мысль также послужила основой для возникновения меркантилизма не только потому, что она возлагала на правительство важные экономические функции, но и потому, что она более благосклонно относилась к национальной, чем к частной выгоде, и терпела в деятельности правительства дух предпринимательства и приобретения, в котором она часто отказывала отдельному человеку. Лютер был твердо привязан к средневековой идее иерархически упорядоченного общества, которое назначало каждому постоянное место и ранг. Он яростно выступал против борьбы конкуренции, деятельности посредников и финансистов, импорта предметов роскоши из-за рубежа и того, что сейчас назвали бы экономической мобильностью. Государство рассматривалось как играющее роль в поддержании рыночного равновесия посредством использования тарифов и запрета определенного импорта, который считался вредным для общего благосостояния (R;ssner 2019). Как писал Лютер: «Бог привел нас, немцев, к тому состоянию, что мы должны были бы рассеять наше золото и серебро в чужих землях и сделать весь мир богатым, а сами остаться нищими» (WA 15, 294, 8-10).

5. Ростовщичество и процентные ставки

Ростовщичество явно рассматривается как грех в Библии, и Лютер утверждал, что неэтично получать что-то даром. Единогласный запрет процентов встречается во многих библейских текстах (например, Исх. 22:24-6; Лев. 25:35-7; Втор. 23:20-1, 59; Иез. 18:13; Лк.  6:34-5; Мтф. 21:12-3; Мк 11:15-7). В трудах Лютера проценты обычно включаются в термин «ростовщичество». Причина в том, что лежащий в основе латинский термин используется как в его отрицательном, неэтичном значении, так и в его этически нейтральном значении процентной ставки, которую можно считать справедливой (Brockhoff 2018, 54). Лютер утверждал, что мир не может быть без ростовщичества, как и без греха, но горе тому, через кого оно приходит (WA 51, 331-424). "Ибо тот, кто дает взаймы, ожидая получить больше или лучше, является открытым и осужденным ростовщиком; в то время как даже те, кто дает взаймы, ожидают и требуют обратно только то, что они дали, вместо того, чтобы свободно рисковать, вернется это или нет (WA 15, 321, 14-34).
Лютер широко обсуждал использование процентов и ростовщичества в своих текстах. В его время договор о росте считался отсроченным наличным платежом за покупку, сделанную в кредит, а не рассматривался как выплата процентов по займу. Лютер утверждал, что такая выплата  была уловкой, обычной в торговых компаниях, когда гражданин одалживал деньги торговцу для будущего возврата с процентами. Всестороннее резюме исторического развития теологических взглядов на ростовщичество в христианстве можно найти в работах Манро (2011) и О'Донована (2001).
Лютер не обвинял все кредиты под проценты в том, что они являются игрой с нулевой суммой, но в некоторых случаях он допускал проценты до 6% (Singleton 2011, 687). Тем не менее, по словам Лютера, чем меньше процент, тем благочестивее договор (WA 6, 58, 15-6). Лютер утверждал, что те, кто получает более 5% в прибыли в виде процентной ставки, являются идолопоклонническими слугами маммоны. Мирские власти должны устанавливать максимальные процентные ставки. Кроме того, Ватикан брал проценты с финансовых инвестиций, что Лютер осуждал как лицемерие.
Лютер черпал свои экономические взгляды из Библии, а не из отцов Церкви или канонического права. Лютер использовал Лк. 6:35 в своих учениях о ростовщичестве, поскольку там говорится: «Давайте взаймы, не ожидая ничего взамен». Поэтому, по Лютеру, тот, кто дает в долг, ожидая получить обратно что-то большее или лучшее, чем он дал в долг, является не чем иным, как открытым и осужденным ростовщиком, преследующим только  собственную выгоду (WA 6, 52, 4-15). Как отмечает Нитч (2007), даже Карл Маркс позже нашел некоторую поддержку своей идеологии в мышлении Лютера. Позже несколько ученых, таких как Густав Шмоллер, восхваляли экономические идеи Лютера (Stierle 2017, 4.)
С другой стороны, Лютер вступил в конфликт с радикальными реформаторами в Германии, такими как Якоб Штраус, который выступал за отмену частной собственности, учреждение юбилейного освобождения и полный запрет ростовщичества. Ростовщик действует против всеобщего естественного закона, потому что он продает время, которое является общим для всех созданий (Singleton 2011, 693). Лютер утверждал, что аргумент о безнравственности ростовщичества основывается на Золотом правиле, поскольку естественный закон нарушает закон христианской любви. Ростовщичество нарушало условия Лютера для честных сделок, поскольку его можно рассматривать как повод для греха против ближнего (WA 6, 8, 9-21). Кроме того, в случае с ростовщичеством Лютер отказался от схоластических учений и вместо этого основывал свои аргументы на библейском авторитете и христианской морали. Тем не менее, умеренный уровень процентов (4-5%) был приемлемым для определенных капитальных сделок, таких как коммерческий кредит. Эта идея соответствовала средневековой концепции справедливого вознаграждения, которая гласила, что люди должны получать справедливую компенсацию за свой труд (R;ssner 2016).
Лютер в основном жил в городских условиях в Мансфельде, Эйзенахе, Эрфурте и торговом городе Виттенберге. Он знал экономические реалии этих городов, и особенно Лейпцига, где процентные ставки в размере 40% были обычным явлением. Позднесредневековая теория ростовщичества стала более смягченной в отношении процентного кредита, и несколько теологов принимали ссуды для выплаты процентов, если они использовались для производительных инвестиций, представляющих капитал для ведения бизнеса (Boldizzoni 2008). Позднесредневековая схоластическая доктрина ростовщичества обеспечивала гибкую структуру нормативного порядка, которая была удивительно хорошо адаптирована для содействия, а не препятствования капитализму (R;ssner 2019). Лютер выступал против процентов в принципе, но призывал хороших христиан платить проценты и только говорить кредиторам, что они неправы (WA BR 3, 177-8). В письме к курфюрсту принцу Иоганну Фридриху он принял процентную ставку в размере 4-5% в качестве переходного решения (Peukert 2010, 34; WA BR 3, 305). Он рекомендовал совету Дрездена не отказываться от процентов резко, но не предотвратил их отмену в долгосрочной перспективе (WA BR 3, 485). Айзенах был первым городом в Германии с публично зафиксированной максимальной процентной ставкой (5%). Эйзенахский проповедник Якоб Штрау; (1480-1530), оказавший влияние на графа Иоганна Фридриха, отвергал любые проценты и подразумевал субботний год и юбилей. Противоположной точки зрения придерживался Иоганн Экк (1486-1543), который принял процентную ставку в 5%. Лютер искал компромисс между Штрау; и Экком. В 1514 году Экк сказал, что процентная ставка в 5% для инвестиционного капитала была разумной, поскольку капитал мог быть направлен в производительных целях только с помощью труда купцов. Он получил финансовую поддержку от Фуггеров и узаконил умеренные процентные ставки в своем диспуте в Болонье в 1515 году. После 1517 года Ульрих фон Гуттен, который стал другом Лютера в 1520 году, критиковал монополию Фуггера (Peukert 2010, 33).

6. Бедность и государственная политика

В основе лютеранской теологии лежит теология оправдания Лютера. Поскольку спасение основано только на милосердии Божьем, а не на делах, это приводит к мировоззрению, согласно которому человеческий фокус находится внутри  души. В социальных вопросах христиане должны были быть верными слугами гражданских властей. Даже когда правители коррумпированы, христианам не разрешается бунтовать.
Такой образ мышления сделал лютеранство очень связанной с государством религией. И религиозные, и мирские правительства имеют свои собственные пространства.
Лютер представлял этику, которая была основана на естественном моральном законе. Этот единый естественный моральный закон одинаков для всех действующих акторов, как для светских правительств, так и для отдельных лиц. На практике это обеспечивало поддержку государственной идеологии, где государство несет широкую ответственность за благосостояние граждан. Закон Божий является неотъемлемой частью порядка Божьего, и для Лютера закон Божий исходит через оба царства - не только через духовное, но и через светское. Государство и мирские власти, таким образом, являются частью Божьего любящего порядка, который Бог использует для любящей доброты. В отличие от Меланхтона, Лютер считал, что государство является частью Божьей любви и порядка, в то время как Меланхтон видел в нем порядок, в котором люди могут проявлять любовь. Лютер предполагал, что организованные государством социальные реформы возможны и желанны.
В принципе, Лютер считал, что община должна состоять только из верующих с личной верой. Это представление приводит к неотъемлемому индивидуализму, поскольку вера является личной в теологии Лютера. Суть и основа лютеранской теологии заключается в том, что каждый человек одинок рядом со своим Богом и несет личную индивидуальную ответственность в отношении своих действий и убеждений. Для Лютера рождение не было таким индивидуальным событием, как смерть. Вы можете быть приняты в качестве члена христианской общины, но смерть - это строго индивидуальное событие. Используя эту логику, именно крещение, а не Вечеря Господня, связывает церковь со всем обществом. Таким образом, крещение является социологическим таинством. В средневековом обществе каждый новорожденный был гражданином по рождению и христианином по крещению. Одни и те же люди были частью как церкви, так и общества (Bainton 1978, 118).
Как отметил Ван Керсберген (2011), основным различием между католическим и протестантским мышлением в отношении развития общества было полное исключение спасения через церковь и таинства в протестантизме. В протестантской традиции, особенно в кальвинизме, главной движущей силой действий является то, что Ван Керсберген называет «спасательной паникой». Кальвинисты считали бедность негативной ситуацией, но католики считали бедность возможностью творить добро. Кальвинистская этика настоятельно поощряла бедных к самосовершенствованию, в том числе путем поиска индивидуального призвания, которое, как можно было надеяться, приведет к какой-то форме подъема. В католицизме существовали симбиотические отношения между бедными и богатыми, поскольку милостыня позволяла богатым искупить свои грехи (Линдберг, 2003). В этом смысле лютеранская традиция находится в некотором роде между кальвинистским и католическим мышлением. Лютеранская этика поощряла прямую поддержку бедных, но эта помощь должна быть обязанностью всего сообщества, а не особой ответственностью богатых. Лютер не поддерживал бедность. Он считал, что бедность - это нежелательное состояние, а скорее условие, которое нужно преодолеть упорным трудом (Nelson 2017).
Лютер утверждал, что имущество и деньги - это благие дары Бога, которыми следует делиться с ближним (WA 6, 271, 33-7). В отличие от средневековых нищенствующих движений, он подчеркивал, ссылаясь на Втор. 15:4, что среди христиан не должно быть бедных. Лютер приступил к созданию программ социального обеспечения в Виттенберге и призвал к запрету попрошайничества Лютера (Lindberg 2016, 376). Лютеране не обязаны совершать добрые дела ни для того, чтобы обрести вечное спасение, ни для того, чтобы доказать, что они принадлежат к числу истинно верующих. Требование христианской любви можно рассматривать в лютеранстве как практическое дело. Поэтому неудивительно, что несколько лютеранских стран легко приняли идеологию государства всеобщего благосостояния (Knuuttila 1999, 32).

7. Учение о двух экономических системах

Как известно, в своей политической идеологии Лютер применял свою доктрину двух порядков (Zwei-Regimente-Lehre). Аналогичным образом, у него было дуалистическое представление о нормативной экономической системе, которое можно было бы назвать «учением о двух экономиках» (Zwei-Wirtschaft [или ;konomie]-Lehre на немецком языке) Бог установил два правительства: духовное, которое Святым Духом под руководством Христа создает христиан и благочестивых людей, и светское, которое сдерживает нехристиан и нечестивых, так что они обязаны сохранять мир внешне, даже против своей воли (WA 19, 629, 17-24).
Традиционные исследования Лютера, сосредоточенные в основном на процессе формирования его представлений об оправдании по благодати, часто забывают, что эсхатология составляла основу всех его убеждений, особенно для пожилого Лютера. Его отношение к пророческим писаниям претерпело серьезные изменения в 1522 и 1530 годах (Vogel 1987, 189). Его текст Supputatio annorum mundi (1541) является примером его твердой веры в библейскую эсхатологию. Он ждал пришествия Царства Христа, где народы будут управляться праведностью, вера, которая была его центральным мотиватором и движущей силой (Vogel 1986, 249). Лютер основывал свою веру на библейском ожидании грядущего Царства Христа. В своих проповедях о Господней молитве Лютер освещал свою тоску по будущему спасению в грядущем Царстве:
Помоги, дорогой Господь, чтобы благословенный день Твоего славного будущего мог наступить скорее, чтобы мы были спасены от злого мира, царства дьявола, и были освобождены от ужасных мучений, которые мы внешне и внутренне должны испытывать как от злых людей, так и от нашей собственной совести (WA 41, 317-8).
По словам Лютера, конец времен наступит скоро, даже при его жизни, поскольку все библейские пророчества уже исполнились. Эсхатологические враги, найденные в Книге Иезекииля (гл. 38-9), были видны при его жизни (Brecht 1993, 96). Папа есть Магог, а турки - Гог (Лютер, 7 ноября 1529 г., в письме к Николасу Хаусманну). Интерпретация Лютером апокалиптических символов и пророчеств в основном совпадала с интерпретацией его времени. Он был последователем основного августинского амилленаристского взгляда, в котором тысячелетие, изображенное в книге Откровения (гл. 20), считалось уже исполнившимся (Vogel 1986, 256). Учения Лютера о
социальной этике основаны на его эсхатологии библейской утопии, как отметил Джордж У. Форелл: Все конечные проблемы индивидуального и социального существования человека могут быть решены только тогда, когда грядущее Царство Божье положит конец всей человеческой истории. До этого времени все человеческие усилия являются всего лишь попытками устранить ближайшее зло. Конечное зло, с которым сталкивается человек, может быть преодолено только через парусию Христа, грядущее Царство Божье (Forell 1954, 188).
В грядущем Царстве Божьем люди будут вести себя бескорыстно и альтруистично. Поэтому никто не будет угнетать другого, поскольку верующие станут полностью святыми. Не будет никаких процентных ставок, и Царство будет вечным и неделимым (Strohl 2014b, 360). Лютер утверждал, что проблемы человеческих обществ находятся в человеческом сердце, а не в его окружении (Forell 1969, 174). Поэтому мы могли бы утверждать, что Лютер принадлежит к апокалиптической христианской традиции.
Тем не менее, пока Царство Христа не станет настоящей реальностью, Лютер признавал, что мы должны действовать в соответствии с экономическими законами этого мира. В результате допускаются низкие процентные ставки, конкуренция поощряется, и ожидается, что государственная политика будет обеспечивать нужды бедных. Хороший христианин не подчиняется властям ради собственной выгоды, потому что ему не нужна власть; причина, по которой он принимает власть, связана с интересами его бдижних: защита их жизни, имущества и мира. Библейская экономическая система будет функционировать ддя христиан, но греховная природа людей делает публичную экономическую политику, антимонопольное регулирование и антиростовщическое законодательство необходимыми. Экономическая логика экономической системы принимается, но в своем личном поведении хороший христианин должен усвоить другой кодекс поведения. Тезис о двух полках позволяет Лютеру быть радикальным и прагматичным одновременно (Peukert 2010, 27).
Если бы весь мир состоял из настоящих христиан, то есть истинно верующих, не понадобился бы ни князь, ни король, ни господин, ни меч, ни закон. Ибо какая от них польза, если христиане имеют в своих сердцах Святого Духа, который наставляет их и заставляет их никому не причинять зла, любить всех, охотно и радостно терпеть несправедливость и даже смерть от всех. Там, где терпится и совершается всякая справедливость, не нужны ни ссора, ни борьба, ни суд, ни судья, ни наказание, ни закон, ни меч. Поэтому невозможно, чтобы светский меч и закон нашли себе применение среди христиан, поскольку они сами по себе делают гораздо больше, чем требуют их законы и доктрины (WA 11, 249, 36-7 по 250, 1-9).
Мирской режим всегда будет несправедливым, но даже в этом случае государственные власти оцениваются по стандартам хорошего христианского правительства (WA 11, 267, 30-1). Лютер даже оправдывал плохих персонажей в политике в определенной степени, потому что светская власть является наказанием от Бога, Который наказывает зло  и сохраняет внешний мир в обществе. «Они  тюремщики и палачи Бога, и Его Божественный гнев нуждается в них, чтобы наказывать нечестивых и сохранять внешний мир» (WA 11, 268, 4-5).
Лютер установил этические требования на самом высоком уровне. Когда кредитор богат, а должник беден и не может вернуть долг без трудностей, не применяется ни одно общее правило. Как правило, должник должен вернуть столько, сколько он может, его основной стандарт включает основные потребности его и его семьи. Чем богаче кредитор, тем больше он может отдать. Эти правила гибкие, и обычные христиане могут вести себя экономически рационально - но с некоторыми исключениями. Конкретные решения зависят от индивидуального предмета и не предопределены общественным или религиозным авторитетом, но христиане обязаны действовать в соответствии со стандартами благожелательности. Поэтому этические стандарты и логика системы могут работать бок о бок. Лютер утверждал, что наш успех в делах (как отдельных лиц) не зависит напрямую от наших достижений и усилий, что он не дает нам длительного счастья и что мы, тем не менее, имеем право наслаждаться им в рамках заботы о других. Поэтому Лютер не проповедовал аскетизм. Он также признавал хорошее управление христианской властью, которое может иметь место в редких случаях (Peukert 2010, 28).
Для Лютера существовало только два фактора производства: земля и труд. Его определение факторов производства не включало капитал, как в современной экономической теории, но он боролся против монополий и их экстремальных цен. Лютер утверждал, что задача князей в христианском мире - запрещать ростовщичество и регулировать торговлю ради общего блага: «Я уже говорил, что христиане - редкий народ на земле. Вот почему мир нуждается в строгом, суровом светском правительстве, которое заставляет и сдерживает нечестивых воздерживаться от воровства и грабежа и возвращает то, что они одалживают, хотя христианин не должен ни требовать, ни ожидать этого» (WA 15, 302, 10-6).
Идеология Лютера основана на структуре двух модельных миров, где светский мир является менее идеалистичным. Христиане живут в этом мире и должны вести себя в соответствии со стандартами благожелательности. В то же время христиане также принадлежат к Царству Божьему, где благожелательность делает невозможным для его жителей эксплуатировать друг друга путем торговли или взимания процентов. Светское светское общество должно сохранять мир и обеспечивать справедливые деловые отношения. Защита от чрезмерного ценообразования представляется необходимой путем предложения правил, основанных на затратах, и путем надзора за их применением. (Brockhoff 2018, 60).

8. Выводы

Реформатор Мартин Лютер поддерживал систему простого товарного производства и мелкомасштабного капитализма. Поэтому в своем экономическом мышлении он косвенно поддерживал предпосылки свободной рыночной конкуренции против монополий и сговора. Центральным принципом его теологии , а также его экономического мышления является доброжелательность и любовь к ближнему. Лютер применял этику
Нагорной проповеди из Нового Завета также к обществу. Он рассматривал работу как служение другим, обществу и Богу. Для Лютера работа важна и необходима для выживания человека, но не является самым важным в жизни. Временные режимы не могут обеспечить соблюдение христианских принципов из-за отсутствия необходимого большинства хороших христиан в обществе. Тем не менее, государства могут предотвращать злоупотребление властью, регулировать рынки, контролировать монополии и предотвращать спекуляции и мошенническое деловое поведение. Поэтому Лютера можно рассматривать как предшественника укрощенной социальной рыночной экономики. Он принимал спрос и предложение в пределах моральных ограничений. Скромная прибыль от бизнеса считалась приемлемой, но все доходы должны быть на разумном уровне, в зависимости от усилий, работы, риска, опасности и средней заработной платы. Все заработки требуют работы и принятия риска. Рабочий должен зарабатывать средний культурный уровень пропитания в соответствии с его положением и социальным классом. Некоторое наслаждение товарами и потребление приемлемо, но оно не должно порождать лихорадку роскоши или приводить к полноценной алчности. Во всех деловых действиях следует учитывать положение других. Лютер понимал внутреннюю логику деловых операций, но требовал строгих этических норм во всех социальных и торговых практиках. Лютер был против алчности, торговых монополий и сговора на рынке, которые подавляли бы бедных и приносили пользу только богатым. Высокие цены и беспрепятственное накопление капитала должны быть ограничены.
 Экономическое мышление Лютера было средневековым по своей сути, что можно увидеть в его решительном противодействии ростовщичеству. В своих поздних работах он принимал умеренную процентную ставку как разумный компромисс. Деньги были для Лютера лишь средством обращения. Платежи по умеренным процентным ставкам приемлемы в мышлении Лютера, но доход должен быть получен производительной деятельностью. Любая прибыль, полученная без усилий или риска, сомнительна, и все спекуляции должны быть ограничены.
Грядущее Царство Божье было центральной силой, которая мотивировала Лютера как человека и богослова. Все его размышления об идеальном обществе по сути эсхатологичны, что также отражает его деловую этику. Его экономическая утопия основана на библейских обещаниях грядущего Царства Христа. Лютер жаждал дня, когда Христос положит конец всей коррупции и порочным деловым практикам. Его аргументы встроены в рамки двух модельных миров, где существует глубокое несоответствие между этим нынешним миром и грядущим Царством Божьим. Деловая этика в мирском царстве представляет собой смесь христианской этики и мирских правил, основанных на номиналистических идеях. Они основаны на естественном праве, традиционных правилах стабилизации социальных слоев и идеях справедливости.
После Лютера его последователь Филипп Меланхтон позже развил свое политическое и экономическое мышление; их основные доктрины были изложены в лютеранских документах, более известных как Аугсбургское исповедание. Их главное политическое послание заключается в том, что Евангелие одобряет порядок политической и экономической жизни (Аугсбургское исповедание, 1530, 16, 4-5). Меланхтон был несколько более либерален в различных экономических вопросах, как и в отношении проблемы ростовщичества (Munro 2011, 11).
Можно сделать вывод, что современные рыночные практики и нормативная логика восходят к Реформации. Вдохновленный своей библейской экономической утопией, Лютер был предшественником моральной экономики. Он видел необходимость в сильных государственных органах, которые должны учитывать общественные интересы, что приводит к укрощенному эгоизму в сочетании с определенной долей благожелательности. Различия в доходах внутри общества должны удерживаться в определенных пределах, а бедность должна быть предотвращена. Внимательное чтение экономических текстов Мартина Лютера и изучение его экономических принципов позволяют нам лучше понять современную укрощенную социальную рыночную экономику и рыночные практики.

Bainton, Roland. 1978. Here I Stand: A Life of Martin Luther. New York: New American Library.
Boldizzoni, Franceso. 2008. Means and Ends: The Idea of Capital in the West, 1500-1970. Basingstoke: Palgrave Macmillan.
Becker, Sascha O., Franceso Cinnirella, and Ludger Woessmann. 2012. “The Effect of Investment in Children’s Education on Fertility in 1816 Prussia.” Cliometrica 6, no. 1: 29–44.
Becker, Sascha O., and Ludger Woessmann. 2009. “Was Weber Wrong? A Human Capital Theory of Protestant Economic History.” Quarterly Journal of Economics 124, no. 2: 531–96.
Bernstein, Paul. 1988. “The Work Ethic: Economics, Not Religion.” Business Horizons 31, no. 3: 8–11.
Brecht, Martin. 1993. Martin Luther: The preservation of the church, 1532–1546. Minneapolis: Fortress.
Brockhoff, Klaus K. L. 2018. “A Short Note on Martin Luther’s Idea on Business Ethics.” Management & Organizational History 13, no. 1: 54–64.
Dieter, Theodor. 2014. “Luther as Late Medieval Theologian: His Positive and Negative Use of Nominalism and Realism.” In The Oxford Handbook of Martin Luther’s Theology, edited by Robert Kolb, Irene Dingel, and Lubomir Batka, 31–48. Oxford: Oxford University Press.
Forell, George Wolfgang. 1954. Faith Active in Love. New York: American Press.
Forell, George Wolfgang. 1969. “Justification and Eschatology in Luther’s Thought.” Church History 38, no. 2: 164–74.
Frambach, Hans. 2010. “Work and Ethics in the Economic Thought during the Reformation.” In The Reformation as a Pre-Condition of Capitalism, edited by J;rgen Backhaus, 75–92. Berlin: LIT. Mangeloja
Gahbauer, John. 2005. “Natural Law Theory through the Eyes of Hobbes, Grotius and Pufendorf.” Eudaimonia: The Georgetown Philosophical Review 2, no. 1: 38–40.
George, Timothy. 1988. Theology of the Reformers. Nashville: Broadman.
Hart, Ian. 1995. “The Teaching of Luther and Calvin about Ordinary Work: 1. Martin Luther (1483-1546).” Evangelical Quarterly 67, no. 1: 35–52.
Herrmann, Erik. 2014. “Luther’s Absorption of Medieval Biblical Interpretation and His Use of the Church Fathers.” In The Oxford Handbook of Martin Luther’s Theology, edited by Robert Kolb, Irene Dingel, and Lubomir Batka, 71–90. Oxford: Oxford University Press.
Kittelson, James M. 1986. Luther the Reformer. The Story of the Man and his Career. Minneapolis: Augsburg.
Knuuttila, Simo. 1999. “Eurooppa, kirkot ja aatteet.” In Rahan teologia ja Euroopan kirkot: Lopun ajan sosiaalietiikka, edited by Jaana Hallamaa, Simo Knuuttila, Matti Kotiranta and Antti Raunio, 11–32. Jyv;skyl;: Atena.
Langholm, Odd. 2009. “Martin Luther’s Doctrine on Trade and Price in its Literary Context.” History of Political Economy 41, no. 1, 89–107.
Lindberg, Carter. 2016. “Luther on Market Economy.” Lutheran Quarterly 30: 373–92.
Lindberg, Carter. 2003. “Luther’s Struggle with Social-Ethical Issues.” In The Cambridge Companion to Martin Luther, edited by Donald K. McKim, 165–78. Cambridge: Cambridge University Press.
Lopes Pereira, J. 2012. Augustine of Hippo and Martin Luther on Original Sin and Justification of the Sinner. Helsinki: University of Helsinki Press.
Luther, Martin D. 1883. D. Martin Luthers Werke: Kritische Gesamtausgabe. 90 vols. Weimar: H. B;hlau.
Luther, Martin D. 1955. Luther’s Works. 54 vols. Edited by Jaroslav Pelikan (vols. 1-30) and Helmut T. Lehman (vols. 31-54). St. Louis: Fortress.
McNeill, John R., and William H. McNeill. 2005. The Human Web: A Bird’s-Eye View of World History. New York: W.W. Norton & Company.
Methuen, Charlotte. 2014. “Luther’s Life.” In The Oxford Handbook of Martin Luther’s Theology, edited by Robert Kolb, Irene Dingel, and Lubomir Batka, 7–27. Oxford: Oxford University Press.
Munro, John H. 2011. “Usury, Calvinism, and credit in Protestant England: From the Sixteenth Century to the Industrial Revolution.” University of Toronto, Department of Economics, Working Paper 439.
Nelson, Robert H. 2017. Lutheranism and the Nordic Spirit of Social Democracy. Aarhus: Aarhus University Press.
Nitsch, Thomas O. 2007. “Dr. Martin Luther’s Intrusion into the Realm of Political Economy (Das Reich der politischen Oekonomie).” American Review of Political Economy 5, no. 2: 31–8. Luther’s Business O’Donovan, Joan L. 2001. “The Theological Economics of Medieval Usury Theory.” Studies in Christian Ethics 14, no. 1: 48–64.
Peukert, Helmut. 2010. “Martin Luther: A Modern Economist.” In The Reformation as a Pre-Condition of Capitalism, edited by J;rgen Backhaus, 13–63. Berlin: LIT.
Rieth, Ricardo. 2014. “Luther’s Treatment of Economic Life.” In The Oxford Handbook of Martin Luther’s Theology, edited by Robert Kolb, Irene Dingel, and Lubomir Batka, 383–96. Oxford: Oxford University Press.
R;ssner, Philipp R. 2016. “Burying Money: The Monetary Origins of Luther’s Reformation.” History of Political Economy 48, no. 2: 225–63.
R;ssner, Philipp R. 2019. “Martin Luther and the Making of the Modern Economic Mind.” International Review of Economics 66, no.3: 233–48.
Schaltegger, Christoph, and Benno Torgler. 2010. “Work Ethic, Protestantism, and Human Capital.” Economics Letters 107, no. 2: 99–101.
Singleton, John D. 2011. “Money is a Sterile Thing: Martin Luther on the Immorality of Usury Reconsidered.” History of Political Economy 43, no. 4: 683–98.
Spiegel, Henry W. 1991. The Growth of Economic Thought. Durham: Duke University Press.
Stierle, Wolfram. 2017. “Martin Luther und die Wirtschaft.“ Evangelische Verantwortung. Das Magazin des Evangelischen Arbeitskreises der CDU/CSU, no. 11-12: 3–6.
Strohl, Jane E. 2014a. “The Framework for Christian Living.” In The Oxford Handbook of Martin Luther’s Theology, edited by Robert Kolb, Irene Dingel, and Lubomir Batka, 365-369. Oxford: Oxford University Press.
Strohl, Jane E. 2014b. “Luther’s Eschatology.” In The Oxford Handbook of Martin Luther’s Theology, edited by Robert Kolb, Irene Dingel, and Lubomir Batka, 353–62. Oxford: Oxford University Press.
Van Kersbergen, Kees. 2011. From Charity to Social Justice: Religion and the European Welfare State Traditions. Cheltenham: Edward Elgar.
Vogel, Winfried. 1986. “The Eschatological Theology of Martin Luther. Part I: Luther’s Basic Concepts.” Andrews University Seminary Studies 24, no. 3: 249–64.
Vogel, Winfried. 1987. “The Eschatological Theology of Martin Luther. Part II: Luther’s Exposition of Daniel and Revelation.” Andrews University Seminary Studies 25, no. 2: 183–99.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn