Рай интроверта 2

                Глава первая

      Адам ехал на машине домой с ночной смены. Ему нравилось за окном яркое утреннее солнце, всегдашнее однообразие на дорогах и мелкий, лениво моросящий дождик, освежающий природу и горячие думы в головах людей. Он не хотел спать. Площадь объекта, которую он охранял, была довольно внушительных размеров, поэтому долгие обходы по периметру не давали засидеться в душной дежурке; да и между ними можно было немного покемарить. Адам был несказанно рад, что пару лет назад охранная фирма «Секьюрити-ган», в которой он числился сотрудником, направила его дежурить именно на завод «Муха», ведь это было совсем недалеко от его дома! Вдобавок само предприятие находилось пару километров за городом, где мало праздношатающихся зевак, которые могли бы раздражать своим присутствием во время дежурств, – никому нет дела до мусороперерабатывающей и машины в кубики прессующей фабрики.
      Он смотрел на природу, на людей и в зеркало заднего вида – его карие глаза разглядывали наш прекрасный, дивный мир и будто наивно спрашивали: «Как Бог мог создать такую идеальную красоту? Восхитительно абсолютно всё: цветы, животные, люди и запах выпечки с ближайшей пекарни!» Поправив рукой длинные, в конский хвост запряжённые курчавые волосы и почесав сальный затылок, Адам мысленно негодовал: «Когда я успел так замараться? Душ так и плачет по мне!» – после чего взял влажную салфетку и провёл по гладкому лбу, впалым щёкам, длинному, крючковатому носу и неприлично выпирающему кадыку. Не миновал и ушей: больших, немного оттопыренных, с тонкими мочками. Напоследок ещё пристально посмотрел в салонное зеркальце и ехидно съязвил: «Вампирчик хочет помыться, хе-хее!»
      В этих с юмором произнесённых кровососных словах была доля истины: вся его внешность напоминала смесь человека-вампира из Голливудских экранизаций и популярного рэпера Окс1м1рона – что-то такое аристократическое и возвышенное, с примесью дегенерации и мистицизма, хоть и окружающие этого явно не замечали. А если рассмотреть его под лупой общепризнанности, то он сразу же выпадал из шеренги среднестатистических мужчин – в свои тридцать девять лет, он ничего путного так и не добился. Адам был холост, без детей, по жизни исключительно одинокий, со своим особым внутренним миром, где прятался от окружающей вакханалии страстей; у него были проблемы с общением, с простыми, для других людей, вещами, но он старался себя пересилить, чтобы хоть чуточку приблизиться к рубежу нормальности. Пробовал, так сказать, перековать и преобразить своё нутро интроверта таким образом, чтобы впустить проверенные временем качества экстравертов на свои одинокие луга как голодных, озабоченных свежей травой коров, но у него это, по определённым причинам, получалось плохо. Он кайфовал, когда был один, когда никто ему не мешал; жизнь так повернулась, что Адам никогда не влюблялся, ни с кем не гулял по парку под ручку и, понятное дело, не целовался. Пока ещё были живы родители, они пробовали его с кем-нибудь познакомить, с целью подавить не проходящую инфантильность и укрепить статус взрослого, ответственного мужчины в глазах общества, но все попытки кончались как под копирку: «Да поймите же вы... – всякий раз говорил им Адам, – мне не нужна вторая половинка! Я уже родился целым, понятно? Дайте пожить для себя!»
      Ему действительно было хорошо одному, и он не желал ни женщин, ни детей, ни общества. Откровенно говоря, он вообще ничего не желал – не искал, как остальные, смысл жизни, а видел тот самый смысл жизни в самой жизни, радуясь каждому наступившему дню. Скуку он развеивал разного рода книгами, компьютерными играми, старыми фильмами, тяжёлой музыкой и приготовлением пищи, а так же наслаждался мимолётными проявлениями красоты его окружающей матери природы. Для него было обыденностью перескакивать с неторопливого чтения очередного детектива Жоржа Сименона на смакование ромашкового чая с лимоном, параллельно тыкая пальцем по увлекательной телефонной игрульке под грохот Рамштайна в наушниках; и ещё судорожно прикидывать, куда он, придя домой, кинул связку ключей от двухкомнатной квартиры, гаража и машины! Адаму было сложно сосредоточиться и вникать только в одну мысль или действие, свойственное нынешнему поколению молодых геймеров: десятки идей, умозаключений и приколов окружали его ум как гиены львами брошенную падаль, и даже перед сном – а ложился он рано – всё равно о чём-то сумбурно размышлял. Это была его особенность и проклятие одновременно, портящее и радующее изо дня в день, из года в год.
      Да, его можно назвать самодовольным эгоистом, с ярко выраженным нарциссизмом под щепоткой тщеславия, но если ещё глубже копнуть, то окажется, что он просто сторонился людей. Избегал девушек, например, не потому, что все ему отказывали, а из-за уверенности – выработанной под влиянием религиозных книг – что он является благой частицей души Создателя, которая должна быть выше жалких проявлений надоедливого полового инстинкта. Адам был другой, или, церковно выражаясь, инакий. Ему было важно, чтобы он мог собою гордиться; в очень многих вопросах мнения других людей для него просто не существовали – даже обширные выводы экспертов в какой-либо узконаправленной области, к примеру, в диетологии или истории. По большому счёту, только один человек мог на него хоть как-то повлиять, а именно – отец Онуфрий, батюшка местной церквушки «Свидетели Господа», к которому он ходил на исповедь каждое воскресенье. Только его целостной мудростью пропитанное мнение имело для Адама наиярчайшую ценность, ведь через батеньку передавались знания от самого Иисуса Христа! А вот остальные соплеменники ничего не могли поделать с его мировоззрением – в свои почти сорок лет, он не только мыслил и одевался, как подросток, но и вёл себя соответствующим образом. В его восприятии мира не было серых тонов – существовало только белое или чёрное, только «да» или «нет».
      Кроме всего прочего он был худой, слабый и на вид полуживой, с неприглядно выпирающими костями из под натянутой кожи, а как последний гвоздь в его гроб «вампирского» облика – отсутствие мясной пищи в рационе; Адам считал, что братья меньшие не заслужили того зверского и бессердечного отношения, коим их одарила от «голода» обезумевшее человечество. Конечно, этому решению поспособствовали его родители-вегетарианцы. Когда они ещё были живы, и Адаму исполнилось двенадцать лет, они повели его на бойню при мясокомбинате. Там увиденное настолько сильно шокировало ещё до конца не окрепшую психику подростка, что с того времени он старался и пальцем не притрагиваться к продуктам животного происхождения.
      Адам так же не употреблял алкоголь, не курил и не шлялся по ночным клубам. А если продолжить его сравнивать с другими нормальными людьми, то хоть он и являлся типичным домоседом, но котов, собак или рыбок отродясь не имел. Он считал, что привыкать к домашним животным, а после их неминуемой кончины потом годами по ним страдать, скорбно поливая слезами фотографию в рамочке – не лучшая затея, поэтому не пускать в свою жизнь даже милого котёнка или смешную собачонку – ему казалось самым разумным решением. Да и кормить их надо, ухаживать, а Адам мог об этом банально позабыть. Он очень негативно относился к занятиям, где вынужденно связан по времени и контролю, поэтому всеми силами старался избавиться от всех его сковывающих обязанностей; избегал всего, чьим рабом мог стать.
      «Лучше проворонить ежедневный бонус в компьютерной игре, чем своевременно не утолить голод домашнего питомца...» – он всегда ловил себя на этой благородной мысли, когда глаз невольно цеплялся за витрину зоомагазина.
      В целом Адама трудно назвать полноценным, в обществе состоявшимся индивидом – скорее он походил на фальшивого мужчину, которому, к его превеликому счастью, разрешено жить на этом белом свете. Ему не нужно было, как в древности, уже с детства учиться фехтовать деревянным мечом, упорно держать вечно куда-то сползающий щит и каждое соломенное чучело представлять врагом, – он мог себе позволить не иметь мускулов вообще. А вот если на минутку представить, что он попал бы в то варварское, кровопролитными войнами насыщенное время, то, скорее всего, был бы уже давно безжалостно и хладнокровно скинут с обрыва как никому не нужный генетический биомусор...