meurtre au Palais-Royal. partie 2

janvier, 1774.

Palais-Royal, 02.16

Тонущие в лунном свете коридоры пребывали в утомлённом безмолвии. Жозефина боялась лишний раз ступить слишком громко, так ярко отзывался в пустоте любой шорох. А в мыслях ругалась на госпожу, которой приспичило выпить вина перед сном.  Девушка ужасно не любила бродить по дворцу ночью: вокруг тихо и совсем никого, не считая стражников, что стояли в проходах. Они воспринималась как мебель, недвижные изваяния, сросшиеся со стенами.

– «Стоят и стоят. Главное, чтобы с расспросами не пристали, как в прошлый раз…»  – с опаской глянув на мужчин, служанка прошла мимо.

Они лишь проводили её безразличным взглядом. До кухни добралась без происшествий. На дежурстве сегодня оказалась кухарка Розетта. Девушка застала её спящей у печи и будить из жалости не стала. Сама без лишнего шума взяла со стола одну из бутылок и уже было направилась к выходу, как вдруг замерла, расслышав неясную возню, исходящую из подсобки.

– «Неужто заперли кого-то?»

Жозефина оглянулась на старушку – ключ должен быть у неё. Но сперва решив убедиться, что не показалось, приложилась ухом к двери. Задержала дыхание и прислушалась. Что-то там определённо происходило. На мгновение почудилось приглушенное неразборчивое бормотание. Проверки ради она легонько толкнула дверь, и та поддалась. Протяжный скрип заполнил помещение, и девушка напугано ойкнула, увидев, как мужчина в спешке опустил обмякшего слугу на пол. В подсобке было совсем темно, их фигуры очерчивало слабое сияние тускнеющего на полке огарка свечи.

– Месье? Всё в порядке? – встревоженно спросила она, переступая порог, но в сомнении задержалась.

Господин же выпрямился, разгладил свой примятый жюстокор и бегло вернул на место чуть скосившийся парик. С трудом удалось разглядеть выступившую на его лице мягкую улыбку.

– Не совсем, мадмуазель. – он выдохнул и в растерянности огляделся, словно что-то ища, – Случилась неприятность.

Тёплый бархатный голос развеял оставшиеся опасения. Жозефина подошла к мужчине, робко кивнула и наклонилась к юноше.

– Что за неприятность? – поставила мешающееся вино на пол и коснулась лба, затем приложила пальцы к шее. – Он потерял сознание? Давайте я разбужу Розетту, и мы разберёмся…

– Не гоните лошадей, прекрасная фея, – перебил её господин, и осторожно оттянул в сторону.

Отступив на пару шагов, девушка в смятении хлопнула ресницами.

– Объяснитесь, месье…

Она не закончила, улыбнувшись, и мужчина представился:

– Граф де Аршамбо, мадемуазель. – он едва коснулся губами её руки, – А вы…?
Встретившись со светло-голубыми глазами, настолько ясными и пронзительными даже в таком мраке, служанка оторопела. Он, несомненно, был смазлив. И более того, мягкие черты придавали миловидность. Так обычно изображают купидонов на картинах.

– Жозефина, граф. – отмерев, ответила она, чувствуя, как по телу прошла волна дрожи.

– Какое прелестное имя.

– А у вас, стоит признать, интересная фамилия…

– Ах, мне говорят это довольно часто, впрочем, сейчас не об этом. – граф качнул головой в сторону слуги, и девушка, опомнившись, охнула. – Не стоит беспокоиться. Бедняжка не ел три дня и упал в обморок от недомогания.

Наблюдая за тем, как он вновь пытается поднять юношу, Жозефина спросила.

– Откуда вы знаете? – и, осмелившись, подступилась ближе, помогая удержать тело.

– Пьер сам сказал. – невозмутимо отозвался де Аршамбо, усадив слугу на край захламлённого стола, а тот нырнул лицом вперёд, повиснув на чужом плече, впрочем, мужчину это не смутило, – Видите ли, я шёл в погреб за вином и на обратном пути повстречал его. – продолжил пояснять, придерживая того за талию, – Мальчик выглядел бледно и пошатывался. Я предложил помощь и по его указаниям отвёл на кухню. Боясь, что кухарка наругает, он попросил меня взять хлеб, а сам спрятался тут. – и закончил, томно вздохнув, – Но когда я вернулся, то застал Пьера уже без чувств на полу.

Девушка слушала рассказ графа с замиранием сердца, обеспокоенно придерживая слугу за локоть, будто это как-то помогало. История казалась правдоподобной, ведь на столе она успела приметить пару ломтей хлеба и две бутылки белого вина, очевидно, оставленные господином. Не понимала только одного.

– Так, почему же не обраться за помощью?

– Бросьте, мадемуазель, сущие мелочи. Я думал, и сам справлюсь, – невинно улыбнувшись, уточнил, – Вы знаете, кому служит Пьер?

– К сожалению, до этого момента я и имени его не знала, месье. Видела только пару раз.

– Ах как же повезло… – растянув улыбку шире, дополнил, – Я знаком с маркизом. Так что предлагаю отнести бедняжку хозяину. – похлопав юношу по спине, спросил, – Не поможете?

– С радостью граф, – замешкавшись, поклонилась, – Но как?

– От вас требуется только взять моё вино. Мальчишку я понесу сам.

– Ох, как пожелаете, – согласилась она без задней мысли.

Подобрав вино своё и графа, девушка дождалась, когда тот возьмёт слугу на руки, и вышла на кухню за ним следом. Какое-то время шли молча. Жозефина глядела на свисающую руку Пьера, что покачивалась в такт шагам графа, и не могла отделаться от тревожных мыслей. Потому не сдержалась, спросив:

– А точно ли хороша идея относить его к маркизу? – ускорив шаг, она поравнялась с мужчиной, – Разве его недомогание не причина плохого обращения?

– Уверяю, всё будет в порядке. Я поговорю с маркизом, не тревожьтесь.

Служанка благодарно улыбнулась, поражаясь доброте графа. Такое ей встречалось крайне редко, не верилось в происходящее. И задумавшись о своём, она притихла, пока их вдруг не окликнула стража.

– Месье, – позвал один, сойдя с места на пару шагов.

Второй же спросил:

– У вас всё в порядке?

От звонких голосов Жозефина вздрогнула, оглянувшись, и де Аршамбо развернулся к мужчинам, натягивая лучезарную улыбку.

– Всё чудесно. Мой слуга просто немного перебрал вина. Ничего предрассудительного.

Те с подозрением прищурились, обращая взгляды на служанку. Она, нервно сглотнув, в подтверждение слов кивнула.

– Что ж, тогда не смеем боле задерживать, месье. Доброй ночи.

– И вам всего хорошего.

Когда отошли на достаточное расстояние, Жозефина шёпотом поинтересовалась:

– Почему вы им солгали, граф?

– Ох, в правде не было нужды, мадемуазель. Пришлось бы дольше объяснять, а я, признаться, устал. В мои планы не входило столь утомительное приключение.

– Прекрасно вас понимаю.

Излишне взволновавшись, служанка почувствовала приливший к лицу жар. Хотелось вернуться в покои своей мадам, а потом спать. К счастью, совсем скоро граф остановился у одной из комнат и без стука отворил двери, проходя внутрь.

– П-подождите! – напугано воскликнула Жозефина, без раздумий бросаясь за ним, – Разве можно вот так вот врываться без предупреждений?

Бутыли едва не выскользнули из вспотевших ладоней. И девушка поторопилась поставить их на пол во избежание неприятности, пока мужчина по-хозяйски прошёл по покоям, сбросив юношу на постель. Служанка значение грубому жесту не придала, поражённая происходящим.

– А где же маркиз?

Граф оглянулся, устремив взгляд ей за спину.

– Маркиз здесь.

Растерянная Жозефина отвернулась в сторону выхода, но там было пусто. И ничего не успела сообразить, как получила сильный удар по затылку, после чего свалилась без чувств.


05.12

Обрамлённые чёрной каймой облака неспешно плыли по тёмно-синему небу, что бледнело ближе к горизонту. С раскрытого балкона в комнату порывами проникал свежий ветер. Он задевал красные атласные шторы, игрался с множеством рассыпанных писем, гоняя по блестящему гладкому полу, а затем ускользал в дворцовые коридоры через приоткрытую дверь. Пале-Рояль спал, как и весь Париж. Но и без исключений не обходилось.

Тихий бесцветный голос утонул в гудящей тишине.

– Mon ami, почему мы ещё здесь?

Земмельвейс и сам не знал. Впервые за долгое время он пребывал в растерянности настолько, что решимости ни на что не хватало. Нужно было думать, как поступать дальше. Даже малейшие ошибки могли оказаться фатальными. Потому он тянул время, стараясь сосредоточиться на решении проблемы, хотя, казалось бы, выход один – бежать.

Хриплый тяжёлый ответ.

– Mein freund, подождите совсем немного. Ещё немного…

Шарль, незадолго до того порывавшийся подняться, затих. И мирно лежал на диване, чего-то ожидая. Максимилиан, держал его голову на коленях, бережно поглаживая завитые волосы. В моменте чувствовал себя отцом, успокаивающим напуганное дитя. И находил это удивительным, потому как прежде не испытывал подобного беспокойства даже к своим отпрыскам. Что же изменилось?

Синий расшитый серебряными цветами камзол палача был безвозвратно испорчен въевшимися в ткань бурыми пятнами, а белое жабо – в красную крапинку. Свисающая к полу рука сжимала меч с выбитым на лезвии семейным гербом. Кровь стекала по клинку, собираясь в мелкую лужицу у самого острия. В стороне от господ лежало бездыханное тело: левая кисть, почти отделенная, держалась на паре волокон, бело-золотой жюстокор насквозь пропитался кровью. Не до конца отделенная голова неестественно склонена к плечу, а само лицо искажено до неузнаваемости.

– Maximilien, je suis fatigue, – меч упал на пол, коротко звякнув. Судорожно выдохнув, Шарль перевернулся на бок, а граф же продолжал утешающе его гладить.

– Ein bisschen mehr.

Ко всем прочим неприятностям добавился пожар: чётче слышался треск, явственнее ощущался дым. Его клубы пока едва достигали окна, их разбивал о стены ветер. По восточному крылу дворца расползался огонь, голодным зверем рыщущий жертв по пустым комнатам. Каждый шаг оставлял обугленные пятна на паркете, кривые пальцы срывали шторы, бились о стены, словно пытались достать что-то, кого-то. Поблизости послышались крики. По коридору пронеслись люди: взволнованные слуги, выводящие маленького господина. Тот, перепуганный не меньше, рыдал, не понимая куда его тащат, и беспрерывно восклицал:

– Папенька! Где мой папенька?

Плач отдалялся и вскоре стих совсем. Шарль нашёл в себе силы подняться, но тут же упал в руки графа.

– Что нам делать? – прозвучал вопрос, который давно завис гнетущим напряжением в комнате. – Меня ждёт эшафот. Никогда не думал, что окажусь по ту сторону. Братья не будут в восторге от новости, что кому-то из них предстоит казнить меня.

– Обождите. Ни к чему заранее копать себе могилу.

Земмельвейс знал, что это вышло случайно. Знал, что Сансон лишь защищался. Вернее, всеми силами старался себя в этом убедить. Он прекрасно понимал и то, что при самозащите так по-зверски с нападавшим расправляться ни к чему. А Шарль… какова причина той жестокости? Граф решил отложить выяснения уже, к сожалению, произошедшего после того, как покинут проклятый дворец. А уходить следовало как можно скорее. Если их застанут на месте преступления, отвертеться будет гораздо сложнее. И Максим собрался с духом.

– Делайте, что я говорю.

Приказной тон не оставил выбора. Палач кивнул, давая понять, что готов к любым указаниям.

– Снимайте одежду. – бросив это, мужчина поднялся, отходя в конец комнаты, – Никто прежде не говорил, что грязь вам совсем ни к лицу? – по-хозяйски раскрыв шифоньер, внимательно оглядел висящую в нём одежду. Если сбегать без лишних подозрений, то определённо в чистом. – Полагаю, месье будет не против, если мы позаимствуем что-то из его гардероба.

Шарль бросил мимолетный взгляд на труп. Поспешно стянул с себя камзол и дрожащими пальцами принялся расстёгивать пуговицы голубого жилета. От привычного, но такого омерзительного запаха железа воротило. Следом к кровавым тряпкам отправилась рубашка. С ней возиться уже не стал, вынуть пуговицы из мелких петель никак не получалось, пришлось разорвать. Синие кюлоты, заляпанные кровавыми брызгами, также пришлось снимать, вместе с ними с ног слетели и туфли. Стоило только наклонится к чулкам, как взгляд снова устремился на бездыханное тело. Прохладные касания ветра прокатились по телу колким ознобом. Живот скрутило режущей болью. Стеклянные глаза пронзительно пялились на мужчину с безмолвной ненавистью. Лицо палача же исказило презрение.

Чем дольше Сансон смотрел на мертвеца, тем больше тот начинал походить на живого. Возвращались так старательно стёртые черты, а проколотая грудь вздымалась, втягивая горький воздух. Где-то рядом полностью сотканное из ярости чудовище страшно выло, уничтожая всё на своём пути. Может, оно искало палача?

– Не смотрите на него, ich bitte. – Земмельвейс бросил чистую одежду рядом на диван и опустился перед мужчиной, привлекая внимание. Тот наклонил голову вправо, опуская глаза на строгий лик, – Всё закончилось. – тот кивнул, бросая чулки на пол. А Максим, видя его безучастность, направил, – Теперь одевайтесь.

Шарль без лишних вопросов повиновался, а граф накрыл сброшенными вещами труп. Шум за стенами время от времени то появлялся, то стихал. О пожаре узнали с задержкой – он поразил нежилую часть. Восточное крыло на первом этаже вероятно покинули сразу, как заметили возгорание, а второй этаж зашевелился спустя время. И благо человеческому эгоизму, все стремились к выходу, не думая проверять соседние комнаты. Мужчины, в отличие от остальных, не особо спешили. Сансон в данный момент мало что понимал: яркая эмоциональная вспышка до этого стёрла все чувства и ощущения. Если не Максимилиан, он, возможно, так бы и остался сидеть возле убитого, пока пламя не пробралось в покои. Тогда бежать стало бы поздно. К счастью, этого не произошло.

Следя за тем, как палач продевает руки в широкие рукава рубашки, Земмельвейс никак не мог отогнать назойливой мысли, что произошедшее – слишком грубая ошибка. Его ошибка в том числе. Он мог остановить Шарля, ведь эта встреча изначально казалась подозрительной. Да, возможно, они бы не избежали проблем от отказа герцогу, но что гораздо важнее – предотвратили бы убийство.

Чёрные переливающиеся в глухом свете волосы волнами упали на спину. Пальцы поочередно вдевали серебряные пуговицы в петли. Как не в силах отогнать мух от сгнившего мяса, из раза в раз навязчиво повторялось и в голове Шарля:

– «Этого можно было избежать. Этого можно было…» – оскалившись, он мотнул головой, стряхивая противное жужжание, но оно неумолимо возвращалось.

Когда оделся, граф, подхватив чистый камзол, накинул на плечи мужчины.

– Слышите меня? – взволновано спросил он, получая в ответ кивок, – Понимаете? – никакой реакции.

Грохот и скрежет раздались совсем рядом. Воздух вокруг заметно нагревался, начало заволакивать полупрозрачной дымкой. Пожар подбирался всё ближе. Чувствуя на языке привкус крови и едкого дыма, Шарль нахмурился, постепенно начиная осознавать происходящее. Прежде разум его закрылся, рисуя окружение мутной картиной, вынуждая воспринимать дурным сном. Но реальность неумолимо просачивалась через скважину закрытой двери. И палач вдруг повернулся к Земмельвейсу, в голубых глазах промелькнуло изумление. В груди зашевелилось нечто ноющее, тянущее камнем вниз. И каждый раз как первый он слышал в голове сотни голосов, вторящих одно единственное слово – убийца. Действительно убийца? Шарль в смятении попытался оглянуться на труп, но Максим его остановил.

– Я же просил…

Шею будто вновь крепко обвили чужие пальцы. Зажмурившись от разлившейся по телу фантомной боли, тот сбивчиво прошептал.

– Оставьте меня здесь. – он сбросил руки графа с плеч. – Думаю, правильным решением будет сгореть в адском пламени моих бесчисленных пороков! – внезапно звонко воскликнул Сансон, и на лице его впервые за долгое время отразились яркие эмоции.

– Прошу, не…

И перебил, продолжая стоять на своём.

– Оставьте меня, mon ami, хватит бегать от Смерти. – слабая, полная обречённости улыбка вызвала тоску, – Вы слишком часто вырывали меня из её костлявых рук. Рано или поздно она раздавит вас. Я не хочу тянуть за собой в это болото ни вас, ни кого-либо иного.

Дрожащий голос нёс искреннее сожаление и ненависть к самому себе. В порыве мужчина шагнул к балкону, но был вовремя остановлен. Попытался высвободиться, но Земмельвейс недовольно хмыкнул, потянув палача на себя, и тот благополучно угодил в его объятия. Он терпеть не мог подобные моменты. Что за театральность? Они ведь не герои пьесы.

Пламя тем временем лизало парапет, готовясь поглотить очередную комнату. Дым клубами заваливался внутрь, и дышать с каждой секундой становилось труднее, как и сдерживать вырывающегося друга. Оставаться дольше было попросту опасно. Абсолютно потерянный Земмельвейс судорожно перечислял варианты, пытаясь понять, как вразумить Шарля. Силой он бы его не увёл. И имелся риск привлечь лишнее внимание, чего он так трепетно боялся.

– Истинные грешники не знают слово «раскаяние»! – стараясь быть голосом разума, он оттащил друга подальше от балкона, краем глаза замечая выглядывающие огненные языки. – Но даже если сам бог отвернётся от вас, я – ни за что не покину!

Слышать от него такие откровения было несказанной роскошью. Но сейчас граф не пытался скрывать истину. Ещё не было в жизни такого человека, кто бы понимал его лучше, чем Сансон. Так же было и со стороны палача. Они точно две стороны монеты. Совершенно разные, но по какой-то причине ощущали себя единым целым. Возможно, так проявлялась эфемерная ничем не рушимая дружба? Как бы то ни было, Земмельвейс был уверен, что в своей жизни боле не встретит никого подобного. А значит, нужно сберечь имеющееся.

– И если ваша Смерть так непреклонна, мне не остается выбора… – пока Шарль затих, мужчина потихоньку повёл его к выходу, – …кроме как противостоять ей из раза в раз. Даже если я потерплю поражение, то не буду жалеть. Оно того явно стоило.

Шарль искал в зелёных глазах хоть малейший намёк на ложь. Как же хотелось прогнать его подальше отсюда. Прочь от опасности. Прочь от себя. Но Максимилиан каждый раз связывал его словами, до ужаса логичными доводами, кои оспорить возможным не представлялось. Ещё хуже – когда признавался в сокровенных чувствах. Но какой ход бы он не выбирал, партия всегда заканчивалась матом. Сансон сам того не замечая обронил слезу.

Пламя рывком ворвалось в покои, обдавая волной жара. Алые языки, извиваясь, влезали по развивающимся шторам. Трескучий кровожадный смех отвлёк господ. Но они безразлично оглядели так старательно пытавшегося пролезть в комнату смертоносного монстра. Пересёкшие лишь половину просторной комнаты, мужчины оживились.

– Нам пора уходить, monsieur.

К Шарлю вернулась прежняя решительность. Точно высокая башня, что была на волоске от грандиозного разрушения, вдруг перестала шататься. В эту секунду что-то переменилось. В нём. В них. Палач захватил с пола меч и обтёр лезвие о белоснежную меховую накидку, что висела на спинке дивана. Затем оба направились к выходу. Максимилиан, приоткрыв дверь, выглянул в коридор – пусто. Тогда распахнул шире, пропуская друга вперёд.

– Выйдем как пришли, – спокойно обозначил Сансон, прикрывая лицо рукавом. Про себя подумал, – «В таком дыму если кого и повстречаем, то вряд ли разглядят».
Прежде он посчитал внезапный пожар плохим знамением, думая, что Бог ниспослал на него кару за содеянное. Что придётся сгинуть в огне, очистить душу свою от грехов. И был готов это сделать. Сейчас же, пожар казался удачным шансом незаметно сбежать из дворца. А если повезёт больше, огонь обглодает тело Орлеанского до частичной или полной неузнаваемости. Следствия не избежать в любом случае, но это значительно облегчит ситуацию. Сансон одёрнул себя от подобных мыслей, с горечью заключив:

– «Убийцу должно предать смерти».


peu avant

Сдерживая смех, маркиз волок юношу к шкафу. За ним тянулся кровавый след, точно художник оставлял кистью длинный мазок на холсте. Исполосованный прислужник бледен и вряд ли жив, но мужчине виделось иначе. В противном случае, почему он продолжал с ним говорить?

– Как думаешь, твоё выступление приведёт комиссаров в ужас? – заглянув ему через плечо, довольно оскалился, – Или, хотя бы, заставит выпучить свои тупые крысиные глазки? Я бы посмотрел, жаль не выйдет задержаться тут подольше.

Выпустив его из рук, выпрямился и, облегчённо вдохнув, отворил дверцы шкафа. Затем, переведя дух, принялся запихивать в него слугу. Выходило скверно. Обмякшее тело тянуло вниз, а маркиз никак не мог его нормально ухватить. Так и выходило, он постоянно ронял юношу и вновь пытался поднять. Лужа крови под ними становилась всё больше, а терпение мужчины – меньше. В очередной раз потерпев неудачу, он пнул парня по спине и выругался.

За происходящей вакханалией наблюдала совсем недавно очнувшаяся Жозефина, но различила мало. Попыталась подняться, но руки её были убраны за спину и крепко стянуты верёвкой. Ноги тоже связаны. Неутихающая ноющая боль отзывалась неприятным жжением в районе живота и груди. Служанка лишь увидела, как из-под аккуратно разрезанной ткани платья на ключицах её выглядывали выведенные на коже буквы. Тело забила тревога. Собирая хаотично разбросанные воспоминания, она с трудом восстановила фрагменты прошедшего. Чутьё требовало убираться как можно быстрее. И девушка, силясь перевернуться на бок, дёрнулась. Вот только в тот же миг раздался цокот каблуков, а после её резко развернули обратно.

– Неужели дева вышла из долгого сна?

Знакомый голос отразился в сердце непониманием.

– «Аршамбо? Что происходит?»

В глазах раздваивалось, растраивалось. Комната сновала из стороны в сторону как вёрткая змея. А лицо нависшего над девушкой графа растягивалось и плыло точно смазанные свежие краски на портрете. Может, это лишь дурной сон? Она попыталась заговорить, но сквозь плотно завязанную тряпку прошло сдавленное мычание.

– Не бойся, твои муки не продлятся долго. – мужчина улыбнулся, хитро прищурив глаза. – У меня осталось слишком мало времени.

Даже сейчас он выглядел крайне светло и безвинно. Вот только блеснувший в темноте стилет отрезвил. Жозефина замотала головой, напугано глядя в голубые глаза. Не увидев в них и капли жалости, забрыкалась, пытаясь оттолкнуть его корпусом. Но острие безжалостно вонзилось в бок, вынудив приглушённо застонать.

– Будь тише.

Голос погрубел. Толкнув служанку обратно на постель, маркиз задрал юбку. Вновь настигла боль. Девушка дёргалась и протестующе мычала, слёзы нескончаемо лились от невыносимого жжения. Холодное лезвие вырезало на внешней части бедра рубцы, складывающиеся в буквы, те – в слова, а слова – в конкретное послание. Например, как то, что Жозефина увидела на стене, захлёбываясь немыми криками и безысходностью. Она мимолётно пробежалась по кривым потёкшим строкам. Читать не умела, потому и смысл их понять не могла. Единственное о чём думала – как жаль, что пошла за ним.

– «Простите, мадам, похоже этой ночью вам придётся засыпать без вина».


05.46

Выбравшись наружу, мужчины направились той же дорогой, пролегающей через сад. Столпившиеся на площади перепуганные и взволнованные обитатели Пале-Рояля смотрели, как подоспевшие солдаты заливали вырывающееся из окон пламя. Среди них стоял и маркиз, что, скрестив руки на груди, с ухмылкой наблюдал за происходящим. Яростная и беспощадная стихия завораживала. Забавляли и жалкие попытки людишек с ней бороться. Сдерживая рвущийся смех, он хихикнул и опустил голову, скрывая довольное лицо. Мало кто обратил внимание на его частично окровавленную одежду. Многие здесь пострадали: кто-то получил ожоги, кто-то ушибся во время побега, кто-то отделался лёгким испугом, а кто-то так и остался во дворце. Маркиз знал как минимум двоих.

К тому моменту, как Земмельвейс и Сансон сами вышли к площади, зевак принялись разгонять, ибо пробираться через столпотворение было проблематично. Так, вместе с толпой они по-тихому вышли. Столкновение с маркизом оказалось неизбежным. Он шёл слишком нерасторопно, потому его толкнул кто-то прорывающийся вперёд, а сам мужчина отшатнулся в сторону, задевая плечом палача.

– Простите, месье, – извинился он, потянув вниз край треуголки, – Тут так тесно.
 
Медленно отстранился, уловив исходящий от тёмных волос запах, что был предельно хорошо знаком – кровь. Шарль же ничего не ответил, одарив прохожего мимолётным взглядом. Хоть что-то в нём и смутило, значения не придал, ведь Земмельвейс дёрнул за рукав, призывая ускорить шаг. Мигом позабыв о незнакомце, они оставили его где-то позади. Маркиз же глядел им вслед, признавая в силуэтах прибывших этой ночью господ. Что интересней – парижского палача он повстречать никак не ожидал.

– «Что же вы здесь делали всю эту ночь, месье…»

Однако маякнувший впереди патруль не позволил боле задержаться на этой мысли. И маркиз вновь смешался с толпой. А Шарль, завидев тот же патруль, замедлил шаг, жестом требуя того же от Земмельвейса.

– Похоже, никого не выпускают.

У выхода стояло с десяток гвардейцев. Одни проводили опись, подзывая всех рядом проходящих, другие разворачивали пытавшихся выйти обратно. Неподалёку расположилась карета с прибывшими докторами. К ним отправляли пострадавших, а особо сообразительные сами обращались к ним за помощью. Господа задержались на аллее.

– Нам лучше не попадать в списки. – обозначил Максим и оглянулся, думая, можно ли улизнуть через другие выходы.

Экипаж их угнали те, кто вероятно первыми заметили пожар. Оно и к лучшему. Ведь его прислал герцог.

– Может, нет смысла скрывать, что мы здесь были? Хоть и темно, но мы не можем исключать возможности, что нас и без того кто-то узнает.

Они пристально проследили за служанками, что прошли мимо. Солнце не взошло, мало что можно было разглядеть в мутных фигурах, скрытых утренней теменью. Пока.

– Давайте пройдёмся, – предложил граф, указывая вперёд. – К центральному выходу путь в любом случае закрыт. Неизвестно, когда пожар потушат. Скорее всего придётся ждать.

Они поплелись вдоль дорожки.

– Который час?

Сансон поёжился от прохлады и отдёрнул камзол, который был ему великоват. Земмельвейс же хлопнул себя по карманам. Нащупав часы, достал.

– Шесть утра.

Мужчины отвлеклись на раздавшийся неподалёку плач. Внимание на этом акцентировать не стали, продолжив путь.

– Рассвет сейчас наступает около девяти.

Граф кивнул в ответ и защёлкнул крышку часов, убирая их обратно. А Шарль с опаской следил за мельтешащими впереди гвардейцами.

– Уверены, что нам стоит приближаться?

Тот усмехнулся.

– Поверите, если скажу, что предчувствую наш удачный побег?

Тихий смех теперь сорвался и с губ палача. Он мельком взглянул на улыбающегося друга и отвернулся, продолжая выглядывать потенциальную угрозу.

– Слышать подобное от вас – дорогое удовольствие. Прежде, помнилось, вы совсем не верили в такие глупости.

– Уверяю, это меньшее, чем я могу вас удивить, месье.


Маркизу тем временем наоборот не свезло. Взбудораженный своим грандиозным преступлением, он мало позаботился о плане отступления. Единственное, что придумал – проскользнуть мимо патруля. Но манёвр этот оказался не столь прост, как ожидалось.

– Месье!

Мужчину окликнул один из гвардейцев как раз в тот момент, когда он подбирался к воротам. Пришлось, натянув улыбку, обернуться.

– Я вас слушаю.

Молоденький парень, форма которому явно была велика, взволнованно оглядел маркиза, заметив бурые пятна на светлой ткани.

– У вас кровь. Вы ранены? Лучше пройти…

– Со мной всё прекрасно. – перебил мужчина, проведя пальцами по краю треуголки. Вновь натянул сильнее и склонил голову, лениво продолжив, – Меня запачкала прислуга.

Пользуясь замешательством парнишки, хотел уже было пройти мимо, но дорогу перегородили.

– Мне поручено вести список всех, кто находился в Пале-Рояле во время пожара. – деловито пояснил уже другой солдат и обмакнул перо в чернильницу, услужливо подставленную ещё одним молодым пареньком. – Прошу, ваше имя, месье.

Губа непроизвольно дёрнулась.

– Де Аршамбо, – ответил маркиз и, следя за тем, как медленно и старательно старик выводит буквы, нетерпеливо повторил, – Граф де Аршамбо.

Тот вдруг нахмурился. Взглянул на мужчину, затем снова на список.

– Не подскажете, как правильно пишется ваша замечательная фамилия?

Приняв нарочитую надменность, маркиз задрал подбородок, отыгрывая свою выдуманную личность.

– Как произносится, так и пишется.

– Надо же, чудно-чудно. – что-то гвардейца рассмешило, он тихонько прыснул, уточняя, – А имя?

– Жермен.

– Только Жермен? – и лукаво глянул на мужчину, теперь уже в сомнении нахмуриться его подручный.

– Сен-Луи Жермен.

– Сен-Луи Жермен де Аршамбо.

Старик медленно проговорил имя полностью, словно нарочно записывая в темпе улитки. Парнишка же, очевидно, опыта не набравшийся, позволил себе более явные эмоции. На лице отразилось удивление, сменяемое насторожённостью. Он потянулся к старшему, тихо спрашивая, не сводя глаз с маркиза.

– Это же…

Но тот, цокнув, внезапно выбил список из рук и растолкал гвардейцев, прорвавшись вперёд. Поднялся шум. Девицы, что стояли поблизости напугано завопили, когда в них прилетел солдат. Остальные патрульные почему-то замерли, вероятно опасаясь гнаться за аристократом.

– За ним! – прокричал старик, пытаясь подняться с земли. – Поймайте его немедленно!

Мужчина ловко увернулся от попытавшегося схватить его солдата, пнул по ногам, а сам забрался на его лошадь и в тот же момент умчал прочь.

– За ним!

Трое бросились по коням и отправились следом. А толпа, что скопилась у ворот и терпеливо ожидала освобождения, ринулась к воротам, посчитав, что отпускают. Оставшиеся патрульные не смогли остановить поток людей. Вместе с ними вышли и Сансон с Земмельвейсом. Ворота закрыли, но смысла в том особо не было. Кого-то смогли удержать, но лишь единицы. Остальные разошлись по улицам. Их силуэты быстро растворились в тени домов.













примечание: данный рассказ сугубо фантазия автора. здесь присутствуют вымышленные персонажи и события, не происходившие в реальности.