Литературный сюрреализм

   Определение «анекдот» изрядно исковеркано за советские времена и стало определением пошлого юмора, вызывающего бессмысленную ржачку. Изначально определение «анекдот» означало небольшую историю из жизни дворян. Как бы там не было, на анекдотах мы выросли, и жизнь наша без заразного смешка была бы недостаточно заполнена. У каждого времени есть свои небольшие отклонения от нравственных принципов, и судить историю за то я здесь не намерен. Мы вправе судить себя, а не отцов наших.
   Таковой анекдот я услышал из жизни актёра Владимира Сошальского. Подошло время, и память у него подсела, не мог он больше запоминать большие тексты. Для актёра тот недостаток означал закрытие кулис. Переживал он сильно по этому поводу и посчитал, что сцена для него потеряна окончательно. До того жизнь его актёрская была насыщенной, снимался он много, был востребован и безотказен, не покидал театра. А тут…
   Коллеги по сцене всячески старались подбодрить разочарованного жизнью Сошальского, приветливого и весёлого досель – заводилу любой компании. А тут и режиссёр нашёлся, предложил ему роль:
   -Ты же знаешь испанский, Володя? Сыграешь на нём?
   -Знаю, - заверил Сошальский, хоть в языках был не силён, и тут же выдал на «чистом» испанском бредятину несусветную.
   Примеру Сошальского последовали Абдулов с Фарадой, в фильме Захарова «Формула любви» они исполнили песню на итальянском, слова которой не поняли носители этого языка. Слушали их с удовольствием, тем не менее – с улыбкой.
   Мне интересно даже стало после таких горе-лингвистов: а только ли непереводимый испанский озвучивают наши актёры, пытаясь заверить нас в умении говорить на любом языке мира? А могут ли иностранцы передавать наш язык бессмысленным звучанием?

   Историю эту я открыл читателю с целью покритиковать наших современных носителей русской культуры, смыслы высоких творений которых непостижимы не только их песнопениями, но и в сочинительстве, что ближе нам, прозаикам.
   Сочтут меня старым ворчуном за моё критиканство, да я оправдаюсь рассказом о своём недавнем посещении концерта в селе Верх-Обское, посвящённом памяти Михаила Евдокимова, где я с удовольствием прослушал его брата Константина, впервые воочию увидел Игоря Саруханова с его «Лодочкой».
   Молодую певичку, победительницу всяческих конкурсов, зрителю представили во всех всевозможных привлекательных регалиях – наша она, алтайская звёздочка. Вышла такая – в необозримых ошмётках, с модным веером волос, с пирсингом в носу; закрашенная неуклюжая кукла. Заворковала несуразицу приветствий и даже аплодисментов не получила от зрителей.
   Фонограмму для певички запустить не удалось, хотя афиша гласила, что концерт будет проходить в живую. Пришлось ей петь самой… Что она хотела донести зрителю своим пением, не понятно. Динамики выдавали фальшивое мычание, скрытое басовым грохотом и звоном с посвистываем электрогитары, пытающейся придать заявленной музыке современные ритмы.
   Зал засвистал недовольно: «Вон со сцены! Давай Маршала»! Вокальная группа певичку не бросила, к микрофону выходил то один, то другой музыкант, оправдывались: «Сейчас наладят аппаратуру, и всё будет хорошо. Послушайте пока живой голос, вникните, зарядитесь». И во что здесь можно вникать? В коровнике понятней, о чём поют коровы. Мычание их голодом заряжено. Что хочет донести до нас певичка?
   Маршал вышел в своё время. Дождались зрители, разогретые и озлобленные бездарным выступлением элитной певички и её проплаченными музыкантами; дождались и приняли любимого исполнителя с восторгом. И где только берут таких – кислоголосых? Кому нужны их бездарные таланты? Богатеньким родителям?

   Искусство сегодня стало платным, как и вся наша жизнь. Человека ценят не по достоинствам, а по накопленному капиталу. Найдётся ли в современной России писатель, заслуживший известность талантами и бескорыстным писательским рвением? Не могу таковых назвать. Моим знакомым писателям приходится платить издателям за публикации и продвижение, которое не особо ощущается. Приходится им самим светиться в интернете. Доходы с нашего писательского увлечения отрицательные. Это мы должны издателю и приходится нам оплачивать свой труд. Где ещё можно встретить подобную каузистику, в какой другой стране?
    «Непонятно мне, о чём вы пишите, но так красиво это ваше словесное чувствоизлияние, что сама я счастьем вспухла», - частенько слышу одобрение наших непревзойдённых современных авторов, наделённых авторитетными ценителями литературы громким званием «Писатель». С какой целью, хотелось бы знать, идёт этот отбор снов и фантазий, не ведущий к поднятию русского духа, не призывающий следовать моральным устоям, накопленным человечеством за долгие тысячелетия?
   Поделиться своими снами, после которых встаёшь бодрым и готовым к трудовым подвигам, никогда не вредно. Когда же сны не отпускают, и писатель в полудрёме ваяет свои нетленки на птичьем языке, как будто русском, его шедевры вряд ли приобретут бессмертие. Раскусят люди пустоту текстов и вовсе книги в руки не возьмут, что наблюдается по дням сегодняшним – резкий спад численности читательской братии. Не понимают люди книг, не понимают, к чему тратить своё время на чтение.

   В наши времена от любых вокалистов требовалось чётко пропевать слова, писатель ценился по ярко выраженной мысли. Поменялось всё на вседозволенности, и воспеваем мы сегодня «чёрный квадрат», в котором каждый видит своё, придуманное и никуда за собой не зовущее.