Прибой меня влечёт неведомою силой

                Лишь только утренний туман
                сошёл в долины и вершины
                сияньем ленты огневой
                встающее светило озарило,
                я снова беспокойства полон - 
                сбегаю по тропе крутой.
                Со мной прохлада горных склонов
                на узкой полосе прибоя
                встречается с немо́лчным плеском моря.

Ещё печален пляж пустынный!
Меж скал, прибоя и песка
я снова встречи с ней искал.
Среди ночных следов, умыты,
лежат камней различных бой,
где в ночь ходили мы с тобой.

                Всех рокот пенного прибоя ма́нит.
                Он к берегу, к границе моря тянет.
                Нетерпеливый шум особенно заметен
                в ночи, когда стихает ветер.

Вот гребни приготовились к броску.
Сияя пеной, обретая силу,
грозятся скалам и песку.
Мы, в ожидании, застыли.

                Волны́ под пышною короной,
                обрушиться, нас поглотить готовы!
                Они всё выше, всё опасней.
                И вдруг… с шипением погасшим,
                опали грозные оскалы.
                Не покорились во́лнам скалы!

Холстов не тратя дорогих,
горячая от злости паутина,
захлёбываясь, пишет пенную картину.
вскипев, рисует белые круги,
вкруг ног колеблясь шаловливо.
 

                Я не забыл, и берег тоже,
                следы чудесной юности утех,
                прогулки, твой задорный смех,
                Мы были счастливы! Потом расстались.
                Бездумно мы от счастья отказались!

Теснились после расставания
различных мыслей долгий сон.
Так, право, в темноте ночной,
сценарий пробуждается иной –
прощаются взаимные обиды,
но с ними могут быть убиты
беспечные иные виды
И пусть, мечты мои угасли,
но жаркие, они как угли ясны,
всё те́плятся в уме живом.

                Подкралась осень, затаился сад,
                скелеты, оголенные деревьев,
                своей изломанною тенью,
                уже от холода дрожат.

Мне грустен их печальный вид.
Их беспощадно буря множит,
но сад воспоминаний может
меня простить. И сна лишить…

                А здесь, у самой кромки моря,
                мир снова светом напоён.
                Сливалась с гладью окоёма,
                лазурь его полна покоя.

Прибой – теперь мой друг несмелый,
остыл, ослаб, не бьет по телу.
Срывая с неподвластных волн,
след на висках оставил свой –
их пеной он украсил белой…

                Он потерял былую силу,
                склонился возле моих ног.
                И не готов меня накрыть!
                Но и помочь он мне не смог!

И вновь стоял на берегу я,
смотрел на бездну голубую.
И наслаждался ощущением покоя.
В отличие от волн прибоя.