Глава 7 Три красных зонта

История Третья

Художник

Заселялись в гостиницу нервно. Точнее - не заселялись. Принимающая сторона приносила свои извинения на греческом языке, который транслировался на русском через переводчика, работавшего на греков. В общем, всё сложно. Предлагали поменять отель, компенсируя разницу стоимости бесплатной выпивкой. С каждым иностранным словом становилось понятно, что расстояние до моря увеличивалось.
-Ни за что! - протестовала Маруся.

-Мадам будет жить в комфортном номере. Уже ночь. Всем надо отдохнуть.

-Нет. Я могу совсем не спать, а еще лучше – устроиться на ночлег под пальмой, возле отделения полиции. Хотите?

-Мадам, не надо полиции. Форс-мажор. Ваш номер случайно продали дважды, и в нём уже живут.

- Меня предупреждали о таком возможном безобразии. Я не претендую на номер с видом на море. Если уже заселились – пусть живут, но отель менять не буду. И скандалить не буду. Я просто никуда отсюда не уйду.

-Но в этом отеле остался только люкс.

- Пусть будет люкс. Доплачу. И вино тоже несите. Я приму его от вас в качестве извинения.

Какая все-таки наглая и лживая баба – Торговля.

***

Люкс оказался очень греческим – даже спартанским. Видимо, для большего погружения в атмосферу древности, наполнение комнат было минимальным. Номер больше походил на малороссийскую мазанку, заполненную национальной утварью и рукоделиями. Люксовой была только ванная комната, и вид с большой лоджии. Вино было хорошее.

Море готовилось встречать новый день. Небо еще держало звезды, но полоса над морем была уже светлее вод, и светлела с каждой минутой, как-будто художник широкой и мягкой губкой аккуратно, но быстро размывал фон, удаляя лишнюю краску. Там, где только что было глухо и темно, начинал проступать свет, появляться воздух, а дыхание становилось глубоким и легким.

- Научишь меня так же? – спросила Маруся незримого художника. Бутылка опустошалась настолько быстро, насколько Маруся наливалась. А когда она наливалась, она могла говорить с кем угодно, даже с Кроликом Роджером из телевизора.

Словно отвечая ей, внизу прошелестела накатившая на берег волна. Это ветер толкнул её. Он нежно коснулся лица странницы и тронул волосы на шее.
«Конечно», - Маруся представила, что ветер ласково шепнул ей в ответ.
-Не подлизывайся, - сказала ветру Маруся, и подставила ему довольное, раскрасневшееся от вина лицо.

Маруся была странная, как многие думали. Она могла перездороваться со всеми галками за окном, и неделю молчать с коллегой, которая делила с ней рабочий кабинет.

Маруся любила поэзию, шляпы и стиль Бохо. Баха она тоже любила бы, но не понимала. Ей больше нравился Моцарт. Марусе нравилось всё легкое, летящее, певучее и понятное, потому что она была сама такая. Но если бабочка-Маруся натыкалась на стену несправедливости – она тут же становилась носорогом, который прошибал любые стены. Тонкая душевная организация Маруси делалась крепче стальных канатов.

***

Маруся работала дизайнером. Она так думала, и всем так говорила, хотя была простой маникюршей. Но простой маникюр – это скучно, и Маруся старалась сделать свою работу интересной, ведь в душе она мечтала стать художницей - а рисовать можно и на ноготочках - ведь она так тонко чувствовала красоту Мира, волшебство игры света, и тайны тени. Она замечательно рисовала не только на ноготочках, но и на холстах, и на листах, и на всем, на чем только можно, но прекрасно понимала, что для того, чтобы стать настоящим Художником, одного мастерства мало – нужно быть поцелованной Богом.

Денег, её нехитрая трудовая деятельность приносила больше чем достаточно, для того, чтобы ни от кого не зависеть, и позволять себе любые радости жизни. Но вот с радостями как-то не складывалось. Маруся уже понимала, что жизнь гораздо прекраснее, чем самые дорогие наряды, и вкуснее самых замечательных блюд. Что за всей покупной шелухой прячется тайна, которая и есть настоящая радость, и Маруся неутомимо её искала, но за шелухой снова оказывалась шелуха, а тайна ускользала. В общем – просто Маникюрша – был не Марусин уровень. Ей хотелось большего.
После очередного недельного молчания с коллегой, интересы которой ограничивались средствами для укладки волос и новой коллекцией сумочек Браче, Маруся решила, что надо проветриться.

В детстве она всегда проветривалась у бабушки. Бабушкин городок был малюсенький и живописный – почти сказочный. И хотя это был полноценный город, душа у него была деревенская – живая, как у липы или акации, которых в городке было множество. Вот только бабушки давно уже не было, а значит и места такого для Маруси, теперь не было. И тогда она решила поехать в Грецию – в бело-синюю страну моря, вина, и сказочных историй.

***

Отель она выбирала долго и тщательно. Ей надо было, чтобы в нем было всё необходимое для хорошего отдыха, и еще что-то особенное, и, конечно море чтобы рядом, и, чтобы в центре событий.

- В этом отеле шеф-повар – лучший кондитер Греции, - открыли Марусе секрет в агентстве, и это было туз, который бил остальные карты. Маруся очень любила сладкое. И, вдруг, какой то финтифлюшкин захотел лишить ее лучших пироженных Греции.

***

Но теперь можно было не беспокоиться. Недораспакованный чемодан занимал угол в люксе, ключ от которого лежал на на журнальном столике.
 
Маруся похвалила себя за то, что отстояла пироженные. После душа она укуталась в пушистый халат, включила телевизор, забралась под одеяло и уснула.