Хронометр

       Заканчивались перестроечные 80-е годы, на горизонте маячили 90-е, а пионерские лагеря работали, как ни в чём не бывало.
Белые одноэтажные домики пионерского лагеря «Юный речник» находились прямо посреди соснового леса. Правда, на самой территории лагеря сосен было поменьше и между ними пролегали широкие дорожки, окаймленные кустами. У одного из отрядных домиков стояли и беседовали два студента–практиканта.

       – Хоть сеппуку делай, так голова болит!– с такими словами Артём Адамантов обратился к своему приятелю Александру Волову.
       – Се.., что? – спросил Волов, поднимая брови.
       – Сеппуку, харакири японское, – объяснил более начитанный Адамантов, – Голова так болит, что скоро треснет!
       – Держитесь, поручик, главное дожить до вечера!– посоветовал более жизнерадостный и крепкий Саша Волов.
       – Саня, я еле стою, а мне ведь целый день до вечера трубить! – горестно отвечал Артём Адамантов.

       На календаре было 2 июня, и у друзей наступал первый день студенческой практики, которую им предстояло пройти в пионерском лагере. Дети речников оказались шумными, подвижными ребятами. Артёму достался отряд из сорока 12-летних детей, Волов как более солидный, лысеющий очкарик, получил на воспитание столько же 15-летних.

        Пионерские галстуки (вожатые!), повязанные на студентах, комично контрастировали с их помятыми лицами.
       – Всё ж таки зря мы вчера... засиделись, – убитым голосом проговорил Адамантов, печально глядя на проносящихся как молнии детей, – И, к тому же, Саня, я впервые понял, что у меня нет тяги к педагогике. А потом... кусачих гадов избыток! Мухи, слепни, комары!
       Вчера они собрали посиделки из своих студентов, попели песни в сосновом лесу под гитару Волова. Хорошо посидели, поорали, но не выспались – однозначно. И пострадали от комаров.

        – Ё –моё! – воскликнул вдруг Адамантов, потому что сзади в них с Воловым кто-то с разбегу врезался.... И тут же затрепыхался в жёстких руках Волова!
       – Ты кто? – только и спросил Волов, ошарашено глядя на маленькую фигуру, извивавшуюся в его руках.
        – Пусти, пусти, сволочь! – пыхтел попавшийся.
        – А вот не пущу, раз ругаешься, – пробасил Александр, криво улыбаясь, но всё же, отпустил.
       Мальчуган отбежал в сторону, к кустам и оттуда погрозил маленьким кулаком: «Попадёшься ты мне ещё, сволочь толстая!»

       – Разве я толстый? – удивлённо спросил Волов.
       – Э, кхым, да нет! – закашлялся Артём, ибо приятель был весьма плотным. Но крепким.

        – Что здесь происходит? – раздался сзади строгий голос. Это на шум из отрядного дома вышла старшая воспитательница Илона Искандеровна.
         Она посмотрела на помятые лица вожатых и поджала губы. Затем она строго сказала отбежавшему мальчишке: Владик, сейчас же заправь рубаху! А потом иди и вытри лицо!
Таким голосом повелевают джинами из кувшинов. Маленький джин Владик шмыгнул носом, мрачно глянул и ушёл.

       – Илона Искандеровна! – официальным голосом обратился к воспитательнице Артём, – Надо что-то решать с моим размещением! Где моё, так сказать, койко-место?
        – Артём Михайлович! – отвечала женщина печально, – Вы не хуже меня знаете ситуацию! Комната для нас с вами одна и я там разместилась. А вам следует поставить койку у мальчиков в палате!
        – У мальчиков? Да они не спят никогда!
        – Тем не менее, с вами в одной комнате мы размещаться не можем! Это исключено!– и женщина, грохоча каблуками, удалилась.

        Адамантов в остолбенении стоял на крыльце. Круглосуточное дежурство при шумных подростках в течение месяца! Это что-то! Под звон комаров! И под надзором Илоны Искандеровны!
        – Поручик, всё утрясётся, – проговорил Волов и ободряюще похлопал по плечу Адамантова, – Тёма, не дрейфь, прорвёмся!
         – Да я ноги протяну до конца смены! – жалобным голосом произнёс Адамантов.

        В это время из-за кустов выскочил взмыленный Владик со своим приятелем и с независимым видом пробежали мимо вожатых. Раздалось громкое гудение, как будто в стекло бился шмель.

         – Что это у вас? – спросил Волов с интересом.
         – Слепни! – гордо ответил Владик.
          Адамантов присмотрелся – и, правда, на длинных нитках за мальчишками летели с жужжанием слепни.
         – Мы их проткнули и привязали! – с гордостью отчитался Владик, и они с приятелем, гикая, убежали.

          – Уважаемые пионерские вожатые! – раздался звонкий юный голосок сбоку, – А нет ли у вас спичек взаймы?
          Волов и Адамантов повернулись и увидели высокую худенькую девочку в шортиках и полосатой футболке. Она покачивалась с пятки на носок и водила острым носиком туда-сюда, вопросительно глядя большими тёмными глазами. Симпатичная, подумал Адамантов, красавица вырастет.

        – Ты курить, что ли собралась? – строго спросил Волов.
        – Нет, хочу лагерь поджечь! – гордо ответила худышка.
        – Тогда иди, намочи тряпку и приложи себе на лоб! А нас не утомляй! – решительно ответил ей Волов.
        – Себе приложи, пингвин толстый! – ответила, отпрыгивая подальше, девчонка и показала язык.
         – Смотри-ка, пигалица, а так ругается! – удивился Волов.

         – Слушай, я сбегу! Заснуть бы и проснуться к концу практики! – горестно сказал Артём, повесив голову.
        – О, да это мысль! – сказал неунывающий Волов и полез в карман. Оттуда он извлёк коробочку, а из неё, как показалось Адамантову, большие наручные часы. Их он ткнул под нос приятеля.

         – Смотри, видишь хронометр, мне его Кузаев дал, – объяснял он приятелю, – ставишь дату в окошке, вот сюда нажимаешь и готово! Перемешаешься в пределах месяца!
        – Разыгрываешь? – спросил Адамантов с интересом. Про Кузаева ходили неясные слухи. Молодой научный сотрудник творил почти чудеса. И почему-то помогал Волову.
         – Ты попробуй! – настойчиво сказал Волов и втиснул прибор в руку приятеля. Затем он ещё раз хлопнул Адамантова по плечу и поспешил в свой отряд.

         Слепни летали мимо с грозным гудением, дети носились поодиночке и группами, но Артём Адамантов в глубокой задумчивости их не замечал. Он с хронометром вышел по дорожке к ограде лагеря. Это был невысокий деревянный заборчик, который студент перелез. Ноги привели его на большой зелёный холм, поросший соснами. Здесь молодой человек сел на траву и принялся задумчиво изучать прибор. Циферблат как у часов, окошечко с цифрами, а вот и кнопка сбоку. Выставляем 28-ое число, готово! И нажимаем....

          Всё куда-то исчезло, провалилось, а может он сам провалился в обморок или сон без сновидений. Когда Артём открыл глаза, сосны по-прежнему шумели верхушками в вышине. Но что-то изменилось. Голова была ясная, как будто не болела никогда! Чудеса!

          Затем Адамантов перелез ограду и вошёл в пионерский лагерь.
Он с некоторой опаской подошёл к тому месту, где они с утра беседовали с Воловым.

         Там гремел барабан и перед белым корпусом выстроился его отряд – все сорок человек. Впереди стояла высокая худенькая девочка в полосатой майке. А вдоль отряда бегал шустрый Владик, деловито выстраивая ребят. Если кто-то выступал из общего строя, он его с разбегу задвигал обратно. Маленький, но очень энергичный командир. Его слушались все, начиная с высокой симпатичной девочки и заканчивая его бесшабашным приятелем.

         Немного в стороне стояла Илона Искандеровна и одобрительно кивала головой.
         – Чудеса! – пробормотал Адамантов, – Джины ей повинуются!
Илона Искандеровна искоса посмотрела на растерянного Артёма и улыбнулась.
         – Смотр строя и песни! – сказала она, – А ваш отряд готов?
         – Мой отряд? В смысле?
         – Ну, ваш с Верой, шестой отряд! Завтра прощальный праздник лагеря и смотр!

        –Артём! – его настойчиво дёрнули за рукав. Адамантов повернулся и увидел Веру Тишкину, худенькую студентку из соседнего отряда.
        – Артём, помоги мне наших построить! Меня не слушают!

         Адамантов отправился в соседний отряд. Здесь дети были немного помладше и почему-то поспокойнее. Артём их выстроил, а Вера взялась с ними разучивать песню и речёвку.

       – Слушай, а как же я у вас в отряде оказался? Я ведь с Илоной начинал! – спросил он Веру после построений.
      Вера с тревогой глянула на него, но затем улыбнулась и пожала угловатыми плечами: «Как же ты забыл, вы же с Людкой поменялись. Ну, она с Илонкой спелась и туда ушла. А ты к нам перешёл. И целый месяц ходишь как мешком стукнутый. Молчишь, молчишь... Только сегодня вроде пободрее».
       – А ещё что расскажешь? – спросил удивлённый Адамантов.
        – Завтра смотр строя и песни, а послезавтра – до свидания, домой уезжаем! – сказала Вера и помахала лагерю и соснам рукой.

        Артём размышлял: выходит, почти целый месяц куда-то провалился. И он, всё же, тут что-то делал! Или не он?
         – Найду Волова и самого его ударю пыльным мешком! – сказал Адамантов зло. Целый месяц из-за него пропал!

         Впрочем, Волов сам спешил ему навстречу по дорожке.
         –Тёма, друг, возвращай хронометр, а то Кузаев все телефоны оборвал, доработать прибор нужно! Ты мог улететь черти куда, но всё обошлось! Правда? -
Волов забрал прибор, спрятал в карман и немного виновато взглянул на Артёма голубыми глазами.

         Мимо под бой барабана проходил пионерский отряд под руководством Илоны Искандеровны и Владика. Впереди несла флаг высокая худенькая девочка. Она с гордостью посматривала на Владика и улыбалась ему. Но маленький командир ни на что не отвлекался, он следил за порядком в строю. И если кто-то сбивал ритм, он тут же нахмуривал бровки, подскакивал и наводил порядок.

         – Мне из деканата звонили, – сообщил Саша Волов, радостно потирая руки, – Мы все, то есть все до единого, прошли практику! Ура?
         – Ура! – поддержал Артём, правда, без особого энтузиазма.

        Так жалко пропавший месяц! Вот если бы вернуться назад....

        – Дай-ка ещё разок на прибор глянуть! – попросил Артём Волова и тот, к удивлению, безропотно вынул хронометр и вручил его Адамантову.
        – Так, – забормотал Адамантов, крутя колесико у прибора, – ставим на второе число, день заезда, нажимаем и возвращаемся....

         Последнее, что увидел Артём, был протестующий взмах руки Волова, его глаза за очками растерянно вытаращились. И удивлённый взгляд Веры. Она не понимала, что происходит. И сосны, вдруг наклонились и загородили небо. Адамантов падал в пространство сна без дна...

         Когда Артём открыл глаза, вокруг никого не было. Тот же лагерь, домики, сосны. Только дорожки заросли травой. Да и домики, отрядные белые домики, как-то посерели и облупились. У некоторых были выбиты стёкла. И сильно разрослись кусты.

         Что-то произошло, понял Артём. Возможно, был ураган, смерч, и детей эвакуировали. Или он, Адамантов, промахнулся и попал на более раннюю дату, чем второе июня. Дети ещё вернутся, вот только стёкла надо вставить. И убрать кусты и траву.

        Раздались гудки машин, и Адамантов радостно побежал к центральному входу в лагерь посмотреть, кто приехал. А посмотреть было на что. Штук пять белых легковых машин, явно не отечественного производства, плавно заехали в распахнутые ворота, посигналили и остановились.

         Из машин, хлопая дверями, высыпала разнообразная публика. Одеты все были нарядно: довольно молодые мужчины были в светлых костюмах, женщины в каких-то прозрачных платьях или в чём-то вроде ночных рубашек.

         – Бал у них что ли? – подумал ошарашенный Артём.
        Командовал балом невысокого роста человек, которому остальные подчинялись моментально.

         – Эй вы, черти алебастровые! – покрикивал он, – Куда ящик с пивом несёте! Сюда на столики ставьте. А водку – в речку пока, пусть охладиться. Так, Кривец, что ты всё к тёлкам жмёшься! Они пусть пожрать сготовят, а ты костерок сооруди! Вспомним пионерское детство! Ведь это наш лагерь, Кривец!

          Потом предводитель, набегавшись, сел и задумчиво подпёр кулаком свою круглую, с залысинами, голову. Адамантов рассматривал хищный профиль сидящего, и ужасная догадка посетила студента.

        Артём шагнул к столику.
        – Вы – Владик, пионер из пятого отряда в этом «Юном речнике»! – обратился он к «командующему балом». Тот поднял голову, насторожено глянул на него, но потом расплылся в улыбке.

        – Точняк, я тут отдыхал в детстве, – проговорил он медленно, разглядывая студента, – А ты кто по жизни? Сторож? А галстук пионерский для прикола нацепил?

       – Здесь тогда слепни летали... – задыхаясь, проговорил Артём.

       – И опять верно! – подтвердил его собеседник, – А теперь ферму закрыли, коровы с навозом исчезли, слепней и не стало! Правда и деревни в разрухе... да и лагерь тазом накрылся...

        – Сколько же лет прошло? – спросил Адамантов, с дрожью в голосе.

        – Лет двадцать, да кто их считал, эти годы? – засмеялся бывший пионер Владик, – Какой ты любопытный! Хочешь – с нами садись, хочешь дальше сторожи, но не мешайся. Да тебе с нами беспокойно будет...
        – Беспокойно?
        – Точно так, – с усмешкой ответил Владик, – Сначала наши посидят хорошо, тосты там разные – за бизнес, за братву. Потом купаться полезут, ну, с голыми тёлками, разумеется. А потом стволы достанут и будут в угадайку играть. Игра такая: угадай, куда я щас стрельну? Так что лучше иди к себе в сторожку и сторожи там потихоньку!

         – А милиция на шум приедет? – задал Артём дурацкий вопрос.
        – Полиция? – удивился бывший пионер, – Во-первых, знакомых там полно, а во-вторых, есть вещь, которая иногда помогает не хуже ножа и пистолета! Доллары всемогущие!
        И он бросил на стол пачку зелёных банкнот.

        Артём Адамантов отошёл в сторону и стал лихорадочно рыться по карманам. Уф! Вот и хронометр! Значит, можно сделать попытку вернуться! К своим, в свой понятный мир!
        Только как бы ни улететь ещё куда? Как?