Перед нею

23.06.2024 -

– Прах ран-
Прах ран-
Прах ран-
Прах ран, – уже многие годы произношу, раз проснулась. На последних торопливых кругах сна в водосток эти слова первыми начинают мою новую суточную вылазку в случайности. Раньше первым словом-пробуждением было слово «жизнь», его я повторяла четыре раза. Четыре, мне кажется, созвучно космосу.

Нет, не встану. Ещё спать. Вот так, в одеяло, как в кокон. М… М…

Когда сон берёт память из моих рук, она из птички, что щекочет ладонь крылышками и трепещущей тёплой грудкой, превращается в странные астральные видеоприключения. А когда сон выходит на своей остановке, память нагоняет меня по дороге, яростно налетает.

Многих «птичек» я не хочу держать в хозяйстве: так по-коровьему гадят они в полёте и прямо мне на голову! Не сбивается их анальный прицел…

Вотс-потс-муки-крюки. Началось. Затрезвонили, забарабанили. Проснулись, называется. Называют себя. Важные, да-а-а? Сердце – конь старого глупого романтика – из ночного стойла  выскочило галопом, да тут же и задохнулось. Желудок – гейзер с кислотой – окислился, и, кажется, не только изнутри. Кровь затрезвонила в уши – жидкая сигнализация и датчик давления в одном наборе. А границу окна нелегально пересёк сквозняк со своим художественным свистом. Волна шума голых деревьев докатилась до окна первыми дождевыми каплями. Было бы так уютно, если бы по стёклам застучал настоящий дождь!

Когда светло, не страшно смотреть на двери.

Русалка с выпрямленными в разные стороны руками смотрится как живой крест.

Немедленно забыть мысль о русалке! Зачем собственные фантазии сейчас, на выходе из дома? Ведь на улице ждёт, как всегда, сонм пришлых страннот! Вотс-потс, во дворе (хорошо, что не у самого крыльца) кружком сидят костры и жгут розовый кисель. Но «жгут» – это лишь моя ассоциация, возникшая при виде костров и их размещения вокруг трепещущего объекта в центре.

Костры жгут кисель... В ту пору подсаживайся к ним и наслаждайся походной традицией, но аккурат над свободным местечком кусок земного неба отсоединился от атмосферовой толщи, но ещё на чём-то держится, висит кубом, движется от ветра. Такое я видела впервые. Пойду проверю, что стучит по стёклам окон. Точно же, это не дождь?

Да. Тоненькие-претоненькие, призрачные-препризрачные, дли-и-и-инные, от неба, иглы света, встречаясь со стеклом, ломаются и падают в траву. Уже целая лужа сломанных иголочек образовалась. «Последнюю в этом году травку мне закрывают».

Что-то там сейчас?.. Иду к шкафчику воспоминаний. Я его не заказывала и не покупала. Доставили его как-то по летней поре, без моего ведома. Утром вышла, хожу, пробираюсь через табор пришлых и чужих и вдруг, у калитки в сад, рядом с сараюшкой, где раньше мои бабушка и дедушка хранили корма для кур, обнаруживаю стеклянный шкаф с двумя дверками, невысокий, такие шкафы раньше стояли в медкабинетах. Трогать подкинутую мебель я не собиралась: вообще, всё, что творилось вблизи моего дома, я оставляла без прикосновений, на всякий случай. Стекляныш, кажется, это понял и сам раскрылся. Показал он мне в то утро мой разговор с сыном.
…Восьмилетний мальчик сидит за столом и с улыбкой рассматривает общую школьную фотографию, снятую приглашённым профессиональным фотографом по случаю окончания ребятами первого класса. Я в сторонке, подсматриваю за сыном. Знаю, что смотрит он на одну девочку, в которую тайно влюблён.
– Мама, и всё-таки, Алина меня любит!
– Почему ты так решил?
– Она наклонила голову в мою сторону!
Сын такой трепетный сейчас, радость и надежда в его глазах. Я включаю «хирурга» и режу, удаляю готовые поселиться в его душе иллюзии. У меня есть горький опыт жизни с иллюзиями и борьбы с ними. Я должна помочь сыну быть счастливым, а с иллюзиями счастья не встретить.
– Это ничего не значит, – говорю твёрдым голосом, – Не взращивай иллюзий. Смотри лишь на то, что есть. Она подходит к тебе, заговаривает с тобой, играет с тобой?
– Нет.
– Значит, ты ей не нужен. Но. Сын, если Алина подойдёт к тебе, начнёт с тобой разговор, ты не молчи и, тем более, не убегай от неё. Иди с ней на контакт. Не прощёлкай возможность стать ей близким. Понял?
– Да…

Жизнь показала, что сын меня услышал. И в любви, и в прочем он не мучается от иллюзий, а просто действует. Повзрослев, он и Алина стали жить вместе. Я по собственной инициативе уехала сюда, в старый дом моей семьи, оставив ребятам городскую квартиру, чтобы они не тратились на съёмную. Они часто навещали меня здесь. Но когда с Землёй законтачила космическая Чёрная Дыра (наши учёные уверяют, что это именно Она), жизнь изменилась, а, может быть, уже и закончилась. Как бы там ни было: в реальности живём мы или в её эхе, – связь с городом сейчас не устанавливалась. Но коммутатор внутри меня сообщал, что с моими родными всё хорошо. Они также, как и я здесь, адаптируются к новым условиям и новым существам.

Продолжение чуть позже.