П. Блэкетт. Военные и политические последствия - 8

Патрик Мейнард Стюарт Блэкетт

Военные и политические последствия атомной энергии / Military and political consequences of atomic energy, 1948

Глава 2. Военно-воздушные силы в европейской войне (1939-1945)
Продолжение

Единственным подробным анализом российской воздушной стратегии, доступным автору, является, по-видимому, основанная на хороших источниках книга, написанная на шведском языке в 1944 году Свеном Германом Кьелльбергом и опубликованная в Цюрихе под названием «Россия в войне». Кьелльберг считает, что советские военные власти довольно резко изменили политику примерно в 1936 году, отказавшись от бомбардировщиков дальнего радиуса действия в пользу бомбардировщиков ближнего радиуса действия и истребителей, предназначенных главным образом для взаимодействия с армией. Он считает, что до 1936 года Россия располагала примерно 2000 эффективными бомбардировщиками дальнего радиуса действия, что, по его оценке, было больше, чем у всех других европейских держав, включая Германию, вместе взятых (стр. 226). Кьелльберг предполагает (стр. 229), что это изменение, возможно, было результатом перевооружения Германии и ее последующего становления как крупной военной державы. Интерпретация, которую следует дать этому изменению политики, состоит в том, что советское командование считало стратегические бомбардировки эффективными против слабой державы, но не против сильной. В начале русско-германской войны в 1941 году ясно, что Россия использовала не слишком много бомбардировщиков дальнего полёта, но очень большое количество истребителей и тяжеловооруженных и бронированных боевых самолётов («штурмовиков»). Вероятно, 50 процентов всех российских самолетов в то время относились к этому последнему типу (стр. 237). Кьелльберг считает, что, когда после Сталинграда ситуация, наконец, повернулась в пользу России, именно использование самолетов этих типов в значительной степени сделало возможным последующее почти непрерывное военное продвижение России. Ясно, что имелось в наличии очень большое количество легких бомбардировщиков и истребителей.

По существу, такого же взгляда на российскую воздушную стратегию придерживается генерал Мартел, глава британской военной миссии в Москве с 1941 по 1943 год. В своей книге «Взгляд на Россию» он говорит о российских военно-воздушных силах: «Безусловно, наиболее важной частью Военно-воздушных сил является армейское командование. Фактически, под его руководством находилась большая часть российских военно-воздушных сил. Существовало также командование бомбардировочной авиации дальнего действия для использования против целей, которые находились за пределами оперативной зоны армии. ... Она никогда не была очень большой и часто использовалась для оказания помощи армейскому оперативному командованию по целям в зоне боевых действий». Учитывая российский опыт, генерал Мартел высказал следующее мнение:

«Однако можно с большим основанием утверждать, что мы выиграли бы европейскую войну быстрее и эффективнее, если бы с самого начала придавали большее значение сотрудничеству между армией и военно-воздушными силами, вместо того чтобы так сильно полагаться только на мощь воздушных бомбардировок».

Из основных участников войны, по-видимому, именно британцы первыми спланировали и провели кампанию стратегических бомбардировок с намерением достичь решающего результата с помощью одной только авиации. Из опубликованных материалов ясно, что это было не импровизированное решение, связанное с чрезвычайной военной ситуацией, а долгосрочная политика, принятая много лет назад. Например. Лиддел Харт, пишущий о периоде после войны 1914-1918 годов, говорит:

«Королевские военно-воздушные силы высказали мнение, что бомбардировщик станет решающим фактором в любой будущей войне и сам по себе будет достаточным для принятия решения — путем уничтожения промышленных ресурсов противостоящей державы. Эта точка зрения стала ассоциироваться с трудами итальянского генерала Дуэ, но долгое время была основной идеей в „Кредо Королевских ВВС“, прежде чем теория Дуэ получила распространение».

Полезный анализ некоторых наиболее радикальных взглядов сторонников военно-воздушных сил, в частности бригадного генерала Гровса и майора Северски, можно найти в недавней книге адмирала Диккенса.

Так получилось, что в начале войны в 1939 году британские бомбардировочные силы, какими бы малочисленными и слабыми они ни были вначале, были спроектированы и обучены для целей стратегических бомбардировок, а не для тактического сотрудничества с армией. В начале лета 1940 года, когда была предпринята попытка использовать эти силы стратегически против Германии, было обнаружено, что они почти полностью неэффективны. Имевшиеся в наличии самолеты, в основном «Бленхеймы», «Хэмпдены» и «Веллингтоны», были слишком уязвимы для истребителей и зенитного огня, чтобы предпринимать дневные налеты, а их навигация, идентификация целей и наведение бомб были слишком неэффективны ночью, чтобы поражать конкретные военные или промышленные цели. «Ночные фотографии, сделанные в июне и июле 1941 года, показывают, что из тех самолетов, о которых сообщалось, что они атаковали свои цели в Германии, только каждый четвертый приблизился к ним на расстояние пяти миль, а когда целью был Рур, только каждый десятый. Доля общих авианалётов, включая те самолеты, о которых не сообщалось как о атаковавших цель, была, конечно, намного ниже» (Харрис, там же [«Наступление бомбардировщиков»], стр. 81).

В какой день было принято первое официальное решение о начале широкомасштабных бомбардировок немецких городов с явной целью разрушать дома рабочего населения и подорвать его моральный дух, не совсем ясно. Маршал авиации Харрис (там же, стр. 73) утверждает, что это случилось до того, как он в феврале 1942 года стал главнокомандующим бомбардировочной авиации.

«Немецкая оборона была настолько сильна, что днем было невозможно совершать регулярные атаки с участием в них значительных сил, так что все наши основные операции проводились в темное время суток. Но ночью экипажам бомбардировщиков почти никогда не удавалось найти свои цели, хотя еще до того, как я принял командование, уже было решено (это было решение, к которому я не имел никакого отношения), что все наши основные удары должны быть нанесены по крупным промышленным районам, что означало, конечно, крупные промышленные города в целом».

Возвращаясь к более раннему периоду войны, мы отмечаем, что первая атака британских бомбардировщиков на немецкий город, по-видимому, была на Ганновер в мае 1940 года. В то время официальные сводки описывали такие налеты как удары по военным объектам; но уже приведенные цифры точности или, скорее, неточности бомбардировок более чем год спустя позволяют с уверенностью утверждать, что бомбардировки в ходе этих ранних налетов, должно быть, казались немцам совершенно хаотичными. Гитлер, после нескольких предупреждений, ответил началом «блиц-атаки» на Лондон 7 сентября.