Так значит, он мне не муж

 Главы из романа "Совесть человечества"
 
Зарецкий   приказал   отвезти  Джамилю   к  своей помощнице,  Эльвире  Михайловне,  бывшей  медсестре  гинекологической больницы,  которая в советское время  с треском  вылетела с работы за приставания к пациенткам. Эльвира  была полновластной хозяйкой в его  оздоровительно - развлекательном заведении со сказочным названием «Мальвина», под крышей которого скрывался публичный дом для  вип-персон,
     Там  наложницу   приводили  в товарный вид.  Расплели   косички,  долго   отмывали  в  огромной мраморной  ванне, оборудованной “джакузи” Не жалели шампуня, бальзама, кремов. Одежда её  полетела  в  огонь, тюбетейку,  по указанию Зарецкого, подвергли пропарке  и  оставили девочке в  память о  родине  и как свидетельство ее экзотического происхождения.  Благоухающую,  смущенно глазеющую вокруг  девочку,   усадили  в  гинекологическое кресло. Две помощницы, занимавшиеся  Джамилей, покинули кабинет, когда  вошла  Эльвира Михайловна. Она погладила девушку по головке  и вкрадчиво произнесла:
     - Ты не бойся, я только посмотрю - не обманул ли  нас  твой хозяин,  подсунув вместо девственницы  порченую  проказницу.   Покажи-ка  мне свой бутон. О-о-о!  Восхитительная  перламутровая  раковина  И  жемчужинка  есть.
    Эльвире  Михайловне  не терпелось приласкать  лепестки майской розы. Не в силах  удержаться от нахлынувшего искушения, она  закрыла  дверь  на  ключ, на ходу расстегивая пуговицы халата.
    Наклонившись  над   девочкой,  отстегнула бюстгальтер,  тяжелые  груди   нависли  над лицом рабыни.
 -    Ты хорошая, послушная девочка. – прошептала Эльвира
сочась  страстью.   Закрой  глазки и делай то, что я скажу.  Тебе понравится. Не бойся …
 - Почувствовав неладное, Джамиля вскочила с кресла и забилась в уголочке комнаты. Обхватив коленки руками,  она испуганно  смотрела на  Эльвиру
исподлобья.
 - Ты  плохая  девочка, -  пошла красными пятнами Эльвира. - Но ничего,  мы  скоро встретимся, дрянная девчонка.
 Спрятав   свои  огромные, как восточные дыни  груди,  обратно в бюстгальтер  и  застегнув наглухо  пуговицы халата, Эльвира  вызвала  помощницу.
- Дай  ей  какую-нибудь  одежду   и  пусть катится.  Скажи водителю - ярлык качества  у  этой  змеи  на месте.  Тюбетейку не забудь.


      Вечером  господин  Зарецкий собрал  в  своей   новой элитной  квартире,  в  центре Москвы,  веселую компанию из  доверенных и  надежных  людей   и   устроил  в честь приобретения рабыни что-то вроде  презентации. Разгоряченный   алкоголем и поддавшись на  уговоры,  новоявленный рабовладелец пообещал гостям,  что  четырнадцатилетняя  горянка   разоблачится  перед ними  по его команде. Воспитанной  в  строгих  мусульманских традициях, девушке было стыдно  показать гостям даже своё лицо, а не то чтобы наготу.
     По наивности своей Джамиля поверила Ахмеду, что этот  русский, по имени Дмитрий, если она проявит покорность и послушание, возьмет ее в жены и  будет беречь  как зеницу ока.  Смирившись со своей судьбой - жить на  чужбине,  Джамиля решила во всем  повиноваться  своему господину.  «Он   меня будет любить  -  раз  заплатил  такие  большие деньги  И   разве я  не должна  возблагодарить  судьбу,  ведь он не старик,  как дядя Ахмед. Он богатый и красивый. У него такие машины и  охрана.  Дмитрий  Зарецкий как будто был создан для обольщения. Высокий, с вьющимися русыми волосами, правильными чертами лицами и выглядевший гораздо моложе  своих  сорока лет,  он сразу очаровал ее, и она готовилась  отдать ему  всю  свою любовь,  на  которую только способна,  и  быть  преданной  и  послушной  женой.

      Джамиля  лежала  в спальне  и   с замиранием сердца ждала  своего хозяина. Слышала, раздававшиеся  за стеной пьяные голоса   и  с  трепетом   думала о той минуте,  когда гости наконец разойдутся и любимый зайдет к ней для  первой  брачной ночи  и  сделает ее счастливой. Но Дмитрий ввалился  в спальню с совершенно другими намерениями. Путаясь в собственных ногах, добрался до ее кровати,   сорвал  с  девушки  одеяло. Ухватив за узкое запястье, грубо поднял  с постели и одним яростным движением разорвал на ней тонкую ночную рубашку. Треск разрываемой ткани напугал ее и оглушил. Она стояла  перед ним, беззащитная,   в бледном, почти лунном свете  ночника, опустив  покорно  голову, боясь шелохнуться. Длинные шелковистые черные волосы рабыни скрывали девичью грудь. Указательным  пальцем он поднял за  нежный подбородок  голову девушки.
       - А ты - красавица. Ты будешь послушной?
 Джамиля  не поднимала глаз, только  еще ниже опустила голову.
На мгновение Зарецкому захотелось плюнуть  на  пьяную компанию, дожидавшуюся за стеной  “ восточного стриптиза»,  и тут же, не откладывая, жестко  и хладнокровно  подмять под себя  юную голубку.  Заставить  её   затрепетать под  ним.  Срывать с дрожащих нецелованных губ  поцелуи. А  Горелова послать куда подальше. Но ни алкоголь, ни сиюминутный порыв страсти не смогли заставить его отказаться от кредитов,  которые Горелов обещал выбить для банка  «Возрождения» взамен таджикской красавицы. Это огромные деньги, которые можно было бы вложить в перспективные направления и заработать миллиарды.
 Он  развел струящиеся черным шелком волосы рабыни  и  сжал    в     ладонях, вполне оформившиеся и  твердые, как спелые яблоки, девичьи.  груди. Так бьется сердце, у  пойманной ласточки. Какой-то миг  Зарецкий еще  колебался.  Что -то было особенное в этой  по - восточному  красивой,  полудикой девушке. Какая-то непостижимая харизма.  Но дурная  пьяная голова повелела  тащить  своё сокровище на всеобщее обозрение. Когда он, потянув ее за собой, открыл дверь в зал  и оттуда хлынул яркий свет и хохочущие голоса, Джамиля с мольбой бросилась  к его ногам. Она  испуганно произнесла по-русски:  “ Аллах покарает меня», «Аллах покарает меня!». Она упиралась ногами в пол, но босые ноги скользили по паркету. Он  продолжал тянуть её  за собой не обращая внимание на ее стоны и причитания, пока не  выволок  на середину комнаты. От  стыда и ужаса, девушка  повалилась на пол  и,   прячась от чужих мужских глаз, закрыла лицо руками.
   Зрители  негодовали.
  -Да она не слушается тебя.
  -Тоже мне хозяин.      
  -Рабыни так себя не ведут      
   Дмитрий   силой поднял ее на ноги и заставил  повернуться  лицом к публике.      
   Пьяные возгласы  прекратились.
Девушка  билась в  нервном ознобе и что-то  жалобно  причитала на родном языке.
          Смуглая, с  тонкой талией, девичьим упругим телом  и  так мило плачущая  восточная красавица вызвала восторг у гостей бизнесмена.
    - Говорят она не плохо поет, - обратился к публике Зарецкий. – А ну-ка спой нам, да поживее. А то отдам тебя… Хотя бы  Казимирычу.
Толстяк сидевший в конце стола, приподнялся, и, потирая ладони, похотливо облизнулся.
      -  Выпей это и успокойся, – сказал - Дмитрий  и   протянул ей пенящейся бокал шампанского с   растворенным в нем порошком любви, который ему дал Ахмед.
      «Так значит никакой он мне не муж. Не быть мне его  женой – ни первой, ни последней!  Все  обман. Они такие же,  как одноглазый Абас и  его  шакалы.  Вот она сказка со счастливым концом.
  Она опустошила судорожными глотками бокал, все  для себя уже  решив.   Публика требовала песни
Зал поплыл перед глазами. Пьяные физиономии закружились как в калейдоскопе. Что происходит с ней?  Земля уплывает из-под ног. Она совсем не стыдится своей  наготы. Ее  уже не пугают мужские ястребиные взоры. Сладкая отрава разливается в крови, устремляя ее ввысь. Как будто она оттолкнулась от земли и взлетела   на вершину самой высокой  горы  Памира. Облака проплывают у  ее ног. Она словно птица  парит  над миром. Она  споет  в  последний  раз, сложит крылья и  канет  камнем в  вечность,  чтоб  навсегда забыть свой  позор. Скоро, совсем  скоро она встретится со своим отцом. И он похвалит  ее за смелый поступок.
       Шумная компания вздрогнула  и   обомлела, когда из груди юной девочки вырвался  и  вспорхнул звонкий чарующий голос. Это была нежная трогательная песня. И хотя она пела на родном языке, всем было понятно, что поется  в ней о несчастной любви.
  Когда голос ее замолк, в зале повисла тишина.
- Продал  бы   ты  мне  её  от  греха  подальше, - заговорил  первым   хозяин      одного  из  столичных  рынков  Федя Игнатов. - А,  Дим ?  У  тебя  Верка  -  баба  бешеная, вернется  с  моря - оторвет  тебе причиндалы. Ведь не простит, сам знаешь. А   потом, ты  все - таки  помощник депутата,  собираешься баллотироваться в Мосгордуму.
 - А почему  это тебе «продай»? Ишь умник выискался, - поднялся чиновник управы.
   -  Сколько не жалко, за таджикскую рабыню? - спросил  Зарецкий с охотничьим азартом в глазах.
    Начался торг.  Настоящий аукцион. Дмитрий подогревал публику, рассказывая о достоинствах живого лота. Ставки  делались от пятидесяти тысяч долларов и выше.
    В этом шумном яростном споре, в котором столкнулись амбиции богатых и  довольно щедрых людей, когда речь идет об их личных интересах и желаниях, в конце концов все предложения  перекрыл  господин Игнатов, тот,    кто   и    предложил  продать ему  рабыню.
-  Отдаю свою новую  тачку и сто штук зелёными! - взревел  Федор, выпуская пробку из бутылки шампанского. И обрызгав оба ряда сидящих за столом,  одним махом отбил у них  охоту продолжать торг.
 - Вот  тебе, видал!- хохотал Дмитрий. – выставляя согнутую в локте руку. - Хоть  два  шестисотых”  давай и мешок бабла в придачу - не продам! Моя  собственность!
     Он уже твердо  решил оставить девчонку  себе, а Горелову найти другую рабыню.  Ее место не в постели старых козлов. Я ее раскручу, она у меня звездой эстрады станет.
  Повернувшись к рабыне, довольный хозяин шлепнул ее игриво по попке
      -  А ну беги  в ванную, живо, умой личико  - и  в  постель. Чтоб я тебя больше тут не видел. Ишь разубралась! Я, может, пошутил, а  ты  рада  стараться.
     На  некоторое  время  гости  забыли  про  рабыню. Когда  Дмитрий    хватился  её,  было  поздно.  Он зашел в ванную  и   тут же  выскочил оттуда бледный. Отозвав Федора, заикаясь прошептал ему на ухо: " Она разбила зеркало и осколком перерезала себе вены.
   Федор в срочном порядке выпроваживал гостей, приговаривая: «Все в  порядке,  у девочки обморок».
    Когда дверь за гостями закрылась, Федор осторожно,  чтобы  не  запачкаться   кровью,   склонился   над   рабыней.
  - Говорил, продай, а теперь и даром не нужна.
 - Что с ней, она хоть жива? - спросил Дмитрий, окончательно отрезвев,  не желая верить в худшее.
- Да, дышит, дышит. Ее бы в реанимацию…
- В больницу? Ты спятил?
- Не паникуй. Тащи  жгут, надо ей руку перетянуть
Зеркало над раковиной было разбито  и в его осколках уродливо отражалось испуганное лицо Дмитрия. - Это дурная примета, - усмехнулся Федор, кивнув на разбитое зеркало, как будто радуясь случившемуся. Он перетянул девушке руку выше локтя и как ни в чем не бывало  стал смывать лужицу крови с кафеля.
   - А ты давай, не сиди, действуй.
  По совету Федора Дмитрий должен был оставить девочку где-нибудь неподалеку от больницы и вызвать скорую. Но  в последний момент Дмитрий передумал. Ему вдруг показалось, что девочка перестала дышать. Запаниковав, он грубо нарушил правила, развернувшись в не положенном месте. И  прямо  на   глазах у  патрульной машины. Пришлось остановиться. Вместо объяснений, Зарецкий показал удостоверение помощника депутата. Дмитрия спасли тонированные стекла, иномарки, сквозь которые невозможно было разглядеть, что  творится  в салоне.
     – У вас все в порядке? - позволил себе задать вопрос инспектор, заметив в лице помощника депутата подозрительное  волнение.
     -Все в порядке, - буркнул  Дмитрий и рванул машину с  места.
      Проехав вдоль набережной, он свернул под мост. Он  избавился  от  своей  рабыни  там,  где уличные проститутки частенько в автомобилях обслуживают  клиентов. Но  не  всё  прошло  гладко: кто-то  сзади   осветил  его  машину  фарами.  Заехав в Мальвину,  он все - таки после некоторого колебания позвонил  в  “скорую”. На всякий случай прикрыл рот платком, чтобы  изменить голос до неузнаваемости. Когда  диспетчер ответила, что скорая уже выехала, он  в бешенстве швырнул трубку об пол и  направился  в бар за коньяком.