Бывает...

Бывает, конечно, по-разному. Например, так: ни с того ни с сего вдруг обнаружится где-то внутри нас – не сильно, правда, глубоко, под самой-самой поверхностью сознания – некто неприятный и неотвратимый, как ночной кошмар, от которого не заткнуть ушей, и с эдакой развязной самоуверенностью возьмёт да и приберёт бразды правления над нашим «Я», подержит-подержит на весу, а потом с гнуснейшей снисходительной усмешечкой – да ла-а-адно, мол, на-а-ате! – швырнёт их нам обратно, присовокупив ни к селу ни к городу: «Вот теперь я знаю, ЧТО делать дальше!», после чего усядется неподалёку и выжидательно застынет в ожидании нашей реакции на такие алаверды.

А мы лишь по-рыбьи хлопаем набрякшими скрипучими ресницами да втуне скрипим зубами, поскольку абсолютно ни в зуб ногой, о чём, вообще, речь, по причине чего, собственно говоря, и ЧТО делать дальше также не представляем себе от слова «совсем».

А бывает ещё вот оно как. Некий артист, открытый для себя относительно недавно, но уже успевший крепко-накрепко полюбиться, ни с того ни с сего вдруг выдаст на-гора свой новый моноспектакль, который на наш потребительски-экспертный взгляд ну, просто хуже некуда: и сюжет-то ни к чёрту, и постановка-то шаляй-валяй, а уж про игру и подавно говорить не хочется. Плюём мы в сердцах вслед откланявшемуся вчерашнему любимцу и от неотпускающего отчаянного чувства катящегося в тартарары бытия стремглав несёмся исправлять ситуацию СОБСТВЕННОРУЧНО, а именно – садимся ПИСАТЬ САМИ. Долго ли, коротко ли летят из ниоткуда в никуда наши самолепные строчечки, а только рано или поздно мы устаём и откидываемся на спинку креслица перевести дух. Заварив кофейку покрепче, устало умащиваемся в нагретое авторское гнездо и критически перечитываем написанное.

И, знаете – нравится… вот нравится, и всё тут! Ай да Пушкин!

Но незаметно промелькивает энное количество суток, бедняга-артист со скуки понемногу реабилитируется, и мы, неохотно оторвавшись от его очередного моноспектакля, зачем-то вспоминаем про ту тетрадку, достаём с антресолей истории уже успевший покрыться нафталиновой накипью наш литературный опус и совершаем огромную ошибку – решаем перечитать вновь.

Стоит ли говорить, что на сей раз результат выходит прямо противоположным тогдашнему? День безнадёжно испорчен, кофе горчит, постылый артист в сердцах шлётся куда подальше – и у нас, раздосадованно вернувшихся к разбитому корыту …-ой давности, создаётся отчётливое – ОТЧЁТЛИВОЕ-ОТЧЁТЛИВОЕ! – ощущение, что вот только что у нас из рук вырвало и безвозвратно унесло промозглым осенним ветром огромный кусище времени нашей недлинной жизни.

А бывает и вовсе хоть оторви да брось. То ли на радостях, то ли ещё с какой-то дури опрометчиво обнадёживаем близкого нам человека каким-либо обещанием – очень-преочень ему важным – и покуда то ли радость, то ли какая иная дурь кружит нам голову, все моря мира нам по колено. «Па-а-адумаешь! – думаем мы, отпуская поводья летящего в пропасть языка и отмахиваясь от назойливо лезущих в глаза реалий. – Сдю-у-ужим! Нас голыми руками не возьмёшь! И не такое дюжили, эвона!» Но неумолимый гроссмейстер расставляет фигуры по-своему – и внезапно оказывается, что нашему обещанию – в самом лучшем из случаев! – грозит затяжной и выматывающий пат – а то ведь чаще диспозиция складывается и куда хуже. Мы мямлим, крутим хвостом и юлим всеми фибрами нашей ушедшей в пятки душонки, вымучиваем вялые оправдания, приводящие в крайнее отвращение нас самих, всеми оставшимися силами заверяем – в первую голову, конечно же, самих себя! – что вот как только, так обязательно и пренепременно! – даром, что одарённый нашим грошовым обещанием близкий человек тактично делает вид, что всё в порядке, и на немедленном его исполнении совершенно не настаивает. Обещание становится неподъёмным ярмом, тянущим ко дну и не дающим ни продохнуть, ни переключиться на другие дела. Изначально светлое и желанное само по себе, оно оправляет нашу жизнь в ржавую фотографическую рамку, куда забыли вставить снимок. Предвкушаемое исполнение этого желания, ничуть не уступившее бы радости близкого человека, таки получившего желаемое, превращается в гнетущее ожидание любого, самого малейшего звука из глухой задверной тишины нашей тюремной пожизненной одиночки, и единственное, что хотя бы приблизительно напоминает что-то отличное от этой беспросветности – это нестерпимое желание сбросить это обещание со своих кровоточащих плеч – ЛЮБЫМ СПОСОБОМ.

Много ещё как бывает…

=========

В качестве обложки использован скетч «July Morning» художницы Натальи Якуниной aka BlueLizard, взятый из открытого источника: https://nata-yakunina.livejournal.com/