Елена Филимонова. Неугомонный герцог

  (Статья Елены Филимоновой из журнала "Загадки истории" (две тысячи двадцать третий год, двадцать четвёртый номер, страница тридцать четыре)).
  Луиджи Амедео Джузеппе Мария Фердинандо Франческо ди Савойя-Аоста был самых что ни на есть голубых кровей. Мальчик, родившийся в королевском дворце Мадрида двадцать девятого января тысяча восемьсот семьдесят третьего года, получил титул инфанта. Однако его отец предпочёл отречься от испанского трона, за который ещё предстояло воевать, и бежал с семьёй в Италию, в Турин.
  В тысяча восемьсот семьдесят девятом году, когда Луиджи Амедео уже исполнилось шесть, мальчика определили юнгой в Королевские военно-морские силы Италии, куда по традиции приписывали всех детей королевского дома. Во время каникул детьми Амедео занималась принцесса, а потом и королева Маргарита, которая страстно любила прогулки в горах. Луиджи её чувства вполне разделял.
  Тем более, что приставленный к мальчикам учёный монах Франческо Денца дал им первые уроки альпинизма, считая, что умение хорошо лазать по горам значительно расширяет кругозор и помогает юным умам проникнуть в суть естествознания. В одиннадцать лет Луиджи поступил в Военно-морскую академию в Ливорно и стал осваивать азы морского дела на борту фрегата "Витторио Эмануэле". Курсантом он оказался трудолюбивым и способным. В шестнадцать лет, получив чин прапорщика, отправился в первое кругосветное плавание. Тогда он свёл знакомство с лейтенантом Умберто Каньи, который побывал уже в двух кругосветках и был старше на десять лет. Разница в возрасте и статусе не помешала им сблизиться. Луиджи был счастлив. Он не догадывался, что Каньи приставил к нему король Умберто, но они и в самом деле подружились.
  Через полтора года он вернулся в Италию почти взрослым и в звании второго лейтенанта. Отец его за время кругосветки успел умереть, отцовский титул получил его старший брат Эммануил. Дядя Умберто, король, изобрёл для Луиджи титул герцога Абруццо - так называлась область в Центральной Италии. Впрочем, титул юношу не волновал. Весь тот и следующий год он совершал короткие плавания на учебных кораблях. А с тысяча восемьсот девяносто второго по тысяча восемьсот девяносто четвёртый год упорно покорял альпийские вершины и так в этом деле поднаторел, что вместе с многоопытным и бесстрашным альпинистом Альбертом Фредериком Маммери совершил восхождение на Маттерхорн. Между лазанием по горам на канонерской лодке "Вольтурно", уже в звании лейтенанта, он был отправлен на подавление беспорядков в Сомали и целый месяц оборонял порт Могадишо, с любопытством приглядываясь к африканской земле. В тысяча восемьсот девяносто четвёртом году на крейсере "Христофор Колумб" он отправился во второе кругосветное плавание, которое продлилось более двух лет. В состав команды вошли его будущие спутники по экспедициям - Умберто Каньи и врач Филиппо де Филиппи.
  Во время кругосветки Луиджи побывал в Канаде, где ему рассказали об опасном пятитысячнике на Аляске - горе Сент-Элиас. Никому ещё не удалось её покорить. Вернувшись из плавания, Луиджи тут же стал собираться в экспедицию. Король отправил приглядывать за племянником Умберто Каньи, а кроме него в состав группы вошли адвокат Франческо Гонелла, Филиппо де Филиппи, фотограф Витторио Селла, его помощник Эрминио Ботта, проводники и ещё несколько человек. Вершина манила к себе не только недосягаемостью, но и слухами, будоражившими воображение.
  Ещё в тысяча восемьсот восемьдесят пятом году калифорниец, осевший на Аляске, Ричард Уиллоби увидел над ледником Мьюир волшебный мираж. "Как-то меня разбудил один из проводников", - рассказывал он, - "и буквально вытащил из палатки. Посмотрев на север, я увидел странного вида объект, парящий над склонами горы в ореоле света, который, казалось, спускался с хребта на лёд в заливе. Постепенно он стал более отчётливым и принял вид огромного города, простирающегося вдаль, сколько видит глаз. Я видел огромные здания, величественные соборы, возвышающиеся до небес. Но в городе не было ни единой живой души. Было тихо, как в могиле, а потом внезапно видение начало удаляться и исчезло". Уиллоби наблюдал "Безмолвный город Аляски" несколько раз, даже сделал сенсационный фотоснимок, который в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году опубликовали чуть ли не все газеты. Люди спорили, что это за город, некоторые узнавали Бристоль. Герцог тоже жаждал внести свою лепту в изучение арктического миража.
  Мираж они увидели. "Не требовалось большого воображения", - делился впечатлением член экспедиции Чарльз Торнтон, - "чтобы уподобить его городу, он был таким отчётливым, что, напротив, потребовалось бы немало усилий, чтобы разубедить себя, что это не город".
  А первого августа тысяча восемьсот девяносто седьмого года альпинисты взошли на вершину Сент-Элиас. Гора была покорена. В Италии новость встретили с восторгом. Герцога и его сотоварищей встречали как героев. А сам Луиджи тут же объявил дяде, что собирается покорить и Северный полюс. И - попросил денег.
  Весь следующий год он готовился к опасному мероприятию, консультировался с полярным исследователем Фритьофом Нансеном, приобрёл паровое китобойное судно "Ясон", которое тут же переименовал в "Stella Polare" - "Полярная Звезда", полностью переоборудовал и укрепил. Экипирована экспедиция была превосходно. Кроме товарищей по восхождению на Сент-Элиас, в неё входила команда корабля, всего около тридцати норвежцев и итальянцев. Двенадцатого июня тысяча восемьсот девяносто девятого года "Stella Polare" вышла из Кристиании (Осло) и взяла курс на Архангельск. В Архангельске путешественнику королевских кровей оказали небывалый приём. Когда "Stella Polare" взяла курс на Землю Франца-Иосифа, на всех лодках и плотах по пути поднимались в небо итальянские флаги.
  От Земли Франца-Иосифа корабль пошёл к Земле Петермана и напрасно выискивал её среди льдов. Земля Петермана была таким же миражом, как "Безмолвный город Аляски". Её не существовало. Пришлось зимовать на острове Рудольфа в бухте, не защищённой от напора льдов. "Stella Polare" зажало льдами, пришлось ставить палатки и строить сараи для собак. С началом весны Луиджи собирался отправиться к полюсу. Увы! Он сильно обморозился, пришлось ампутировать два пальца на руке. К полюсу пошла группа Каньи с двумя вспомогательными партиями, которые должны были вернуться на базу. Одна из них так никогда и не вернулась. А Каньи упорно шёл вперёд. Пятого апреля он максимально приблизился к полюсу, побив рекорд Нансена почти на сорок пять километров, дальше идти не смог. Обратный путь был ужасным. Каньи обморозился, ампутировать палец ему пришлось себе самому. Полуживые полярники вернулись на базу двадцать третьего апреля, а в сентябре тысяча девятисотого года "Stella Polare" достигла Норвегии. Хотя герцог полюса так и не покорил, в Италии его снова встречали как героя.
  В последние мирные годы перед Первой мировой войной он совершил ещё одно кругосветное путешествие, исследовав высокогорный массив Рувензори в Центральной Африке. В тысяча девятьсот девятом году попробовал покорить восьмитысячник К2 на хребте Каракорум в Пакистане, но достиг лишь высоты шесть тысяч двести пятьдесят метров, не удалось дойти и до вершины Чоголизы - из-за скверной погоды группа повернула с высоты семи тысяч пятисот метров, установив, тем не менее, тогдашний мировой рекорд.
  После Версальского мира он вернулся в Африку, которую любил всем сердцем. Там он основал в ста километра от Могадишо "Деревню герцога Абруцци" - с передовыми методами ведения сельского хозяйства, которые намеревался распространить на всю страну. В тысяча девятьсот двадцать шестом году в итальянской колонии было уже шестнадцать деревень, где жили три тысячи сомалийцев и двести итальянцев. Он никогда не женился, не оставил наследников, но последние годы жизни провёл рядом с молоденькой сомалийской принцессой Фадумой Али и умер восемнадцатого марта тысяча девятьсот тридцать третьего года у неё на руках. Похоронили его по завещанию на берегу реки Уэби-Шабелле.
  "Пусть лучше моя могила питает фантазии прекрасных девушек", - сказал он за месяц до смерти, - "чем лицемерие цивилизованных мужчин".