Елена Филиппова. Валашский упырь

Иллюстрация: плакат Константина Нитеску "Оммаж" (тысяча девятьсот восьмидесятый год).

  (Статья Елены Филипповой из журнала "Загадки истории" (две тысячи двадцать второй год, сорок девятый номер, страница десять)).
  Бессменного руководителя социалистической Румынии с тысяча девятьсот шестьдесят пятого по тысяча девятьсот восемьдесят девятый год в народе прозвали Валашским Упырём. И было за что. Этот хитрый, осторожный и очень жестокий человек, сконцентрировавший в своих руках всю силу власти, опирался на Секуритате - органы государственной безопасности - и устроил в Румынии настоящую охоту на инакомыслящих.
  Диссидентов преследовали, бросали в тюрьмы и убивали по всей стране. Неудивительно, что во время революции отец румынского народа тоже оказался под судом. Его постигло справедливое наказание, свершившееся тем не менее с нарушением закона...
  Во власть Николае Чаушеску попал практически случайно. Хотя в молодости он принимал деятельное участие в борьбе с фашизмом и даже несколько раз попадал в застенки и подвергался пыткам, после войны он отнюдь не входил в число любимых народом лидеров. Да, он занимал какие-то важные посты, но никто и подумать не мог, что в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году на пост первого секретаря ЦК Румынской рабочей партии изберут недавнего секретаря Коммунистического союза молодёжи. Избрали (точнее, "поставили") на эту должность Чаушеску только потому, что руководители фракций насмерть перессорились между собой и решили отдать формальную власть наиболее малозаметному члену ЦК, который должен был стать простой марионеткой. О, как же все они просчитались!
  Николае Чаушеску марионеткой быть не желал. Коммунист сразу же вернул своей партии название "коммунистической". Румынская Народная Республика мигом стала Социалистической Республикой Румыния, из власти были вычищены недавние союзники социал-демократы, а их место заняли соратники Чаушеску. Он оказался специфическим лидером, умело налаживал отношения как с СССР, так и с западными странами. И чем большую силу и поддержку румын чувствовал, тем более самостоятельную политику вёл.
  Это хитрое лавирование сотворило в маленькой Румынии настоящее экономическое чудо. Румыны жили гораздо лучше соседей по социалистическому лагерю. Если бы не одно "но". Лидер "кредитовался" у западных партнёров, и когда пришло время платить по счетам, пришлось в стране ввести целый ряд непопулярных мер...
  Для сплочения румынского народа Чаушеску нашёл совершенно гениальную "скрепу". Он вспомнил времена Римской империи и стал строить в своём крошечном государстве Великую Румынию - прямую наследницу Рима. Самое занятное, что и выдумывать-то почти ничего не пришлось. Румыния действительно входила в состав Римской империи, пусть и где-то на самом отшибе, и румыны говорили на языке римлян, пусть и сильно испорченном.
  Правильная "скрепа" вкупе с правильно ориентированной на Запад экономикой и сделали из Чаушеску любимого национального лидера, отца румынского народа, своего рода "румынского Сталина". Правда, до тысяча девятьсот семьдесят первого года культ его личности сильно не выпирал. Но в том году Чаушеску посетил КНДР и увидел воочию, как выглядит истинное поклонение вождям. Подобно корейцам, румыны тоже стали называть своего Чаушеску совершенно невероятными для цивилизованного мира именами: "Творцом Эпохи Несравненного Обновления, Соуровищем Разума и Харизмы, Источником Нашего Света, а то и Дунаем Мудрости или Гением Карпат!
  Вождь обзавёлся роскошным "Дворцом весны", где стены комнат были обшиты шёлковыми шпалерами и обставлены музейной мебелью в стиле "короля-солнца". В некоторых помещениях полы, как на римских виллах, были из наборного мрамора, а зеркала и всё стекло, разумеется, венецианскими. Краны и ванна, в которой возлежал Чаушеску, были из чистого золота, картины на стенах - антикварными, оздоровительные процедуры диктатор принимал в личном бассейне. У него имелись собственный винный погреб, свой кинотеатр и роскошный бункер, чтобы переждать ядерный удар. И все граждане его страны должны были показывать любовь и преданность лидеру.
  Траты четы Чаушеску были невероятными. Немудрено, что к концу семидесятых годов двадцатого века экономическое чудо стало всё больше походить на мыльный пузырь. В Румынии восьмидесятых годов двадцатого века люди жили в нищете, полки магазинов были пусты, Чаушеску ввёл в стране режим жесточайшей экономии электричества, отменил пенсии по инвалидности, повысил пенсионный возраст по старости, для повышения рождаемости он запретил аборты и требовал от женщин обязательного рождения пятерых детей. И народ отозвался на эти нововведения: Гения Карпат стали именовать Валашским Упырём, а то и просто Дракулой.
  Нельзя сказать, что до восьмидесятых годов двадцатого века Чаушеску доверял своему народу. Нет, он не только не доверял, а напротив, принимал меры, чтобы "чего не вышло". На каждом предприятии были внедрены тайные агенты и осведомители, вся почтовая корреспонденция перлюстрировалась, а телефонные разговоры прослушивались, во время поездок по стране вождя сопровождала охрана и на всём пути следования сидели в засаде снайперы, в столице правительственные здания и арсеналы соединялись подземными ходами, два кольца таких ходов окружали Бухарест и вели на секретный аэродром.
  Чаушеску так боялся, что его убьют или отравят, что вся пища проверялась на яды, радиоактивные вещества или смертоносные бактерии. Он протирал руки влажными салфетками после рукопожатия или прикосновения к чему-либо. Вне дома всё, к чему он прикасался, заранее обрабатывалось антисептиком. Даже на приём к английской королеве он явился со слугой, обязанным пробовать каждое блюдо, которое изволит отведать диктатор...
  Убить Чаушеску многие хотели, но все знали, что это почти невозможно. Несмотря на репрессии, люди стали выходить на забастовки и устраивать акции протеста. Бастовали шахтёры, бастовали заводы в Клуже, Яссах, Брашове. Против бастующих национальный лидер отправил "секуритатистов". Этого не поняли даже его сотоварищи по партии. И в недрах партии стал вызревать протест. Возглавили его Ион Илиеску и Румынский национальный фронт. В декабре тысяча девятьсот восемьдесят девятого года против Чаушеску выступил целый город - Тимишоара, и "секуритатисты" открыли огонь по мирным демонстрантам. Из Тимишоары волнения перекинулись в Бухарест. Так началась румынская революция, и двадцать второго декабря режим Чаушеску пал.
  Но диктатор не желал оказаться в руках разъярённого народа! Как только здание ЦК окружила толпа митингующих, он вместе с женой "упорхнул" из Бухареста на вертолёте в Снагов. Оттуда он собирался добраться до верного ему валашского городка Питешти и организовать карательные мероприятия. Но исполнить задуманное ему не дали. Вместо Питешти супруги с трудом добрались до Тырговиште, где и попали под арест.
  Двадцать четвёртого декабря, в канун западного Рождества, был созван военный трибунал из десяти человек, чтобы судить чету Чаушеску за все совершённые ими злодеяния - то есть за разрушение экономики, растрату казны, расстрелы шестидесяти тысяч мирных граждан и геноцид собственного народа. А двадцать пятого декабря состоялось и заседание трибунала по самой упрощённой форме и с заранее известным результатом. Для вынесения смертного приговора трибуналу хватило всего одного часу. Чаушеску, разумеется, ни самого трибунала, ни его решения не признал.
  Буквально через пару минут обоих приговорённых вывели во двор казармы и поставили у стены туалета. Чаушеску связали по рукам и ногам, тем не менее он пел во весь голос "Интернационал" и выкрикивал лозунги, а Елена смотрела сквозь слёзы на расстрельную команду и укоряла приготовившихся лишить её жизни десантников в том, что она была своему народу как мать.
  Супругов поставили на колени, солдаты приготовились стрелять. Привезённые на место казни телевизионщики должны были заснять эпохальное событие. Но когда раздалась команда и прозвучали первые выстрелы, съёмочная группа момент упустила. Сняли они только изрешечённые автоматными очередями тела. Кто-то из очевидцев сказал, что потом в трупах четы Чаушеску было обнаружено сто двадцать пуль.
  А тогда, в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году, буквально к вечеру того же дня в румынских новостях показали кадры расстрела и мёртвых супругов Чаушеску - чтобы никто не сомневался, что возмездие их настигло и справедливость восторжествовала. Через два дня эти кадры уже показывали по всему миру. А тридцатого декабря тела казнённых доставили в Бухарест и похоронили на кладбище "Генча".
  Спустя двадцать лет лидеры современной Румынии признали, что суд и казнь Чаушеску были проведены слишком поспешно и с нарушением законности, но если бы супругов не расстреляли по решению трибунала, их бы всё равно линчевали на улицах столицы доведённые до отчаяния румыны. От всенародной любви до всенародной ненависти, как известно, всего один шаг.