Евгений Зимин. Паладин забытой войны

  (Статья Евгения Зимина из журнала "Загадки истории" (две тысячи двадцать третий год, сороковой номер, страница двадцать восемь)).
  Имя Петра Степановича Котляревского незаслуженно забыто, хотя он считался одним из лучших полководцев девятнадцатого века. Боевой генерал, друг Айвазовского, человек большой души, он брал крепости, выжил после тяжелейшего ранения, ушёл в отставку, пережил глубокую личную трагедию.
  Пётр Котляревский родился в Харьковской губернии, в семье сельского священника из обедневших дворян. Зимой тысяча семьсот девяносто второго года в их доме остановился командир кубанских егерей, подполковник Лазарев. Познакомившись с десятилетним Петей, Лазарев предложил родителям отдать мальчика на военную службу.
  Через год юный Котляревский поехал на Кавказ, где поступил в Четвёртый батальон Кубанского корпуса. В четырнадцать лет он отправился в первый военный поход, в пятнадцать - участвовал в осаде Дербента, в семнадцать лет был произведён в офицеры.
  В чине поручика его назначили служить адъютантом при Лазареве, получившем звание генерал-майора. Осенью тысяча семьсот девяносто девятого года русские войска по просьбе царя Георгия Двенадцатого вошли в Грузию. Через год за участие в Какабетском сражении Пётр получил свой первый орден и чин штабс-капитана. В тысяча восемьсот третьем году после предательского убийства генерала Лазарева, его преемник, князь Цицианов, предложил Котляревскому место своего адъютанта, но тот предпочёл армейскую службу, приняв под командование Семнадцатую роту егерского полка. Во главе этой роты молодой капитан штурмовал крепость Гянджи и впервые был ранен.
  Когда речь заходит о первых годах девятнадцатого века, мы, конечно же, вспоминаем про войну с Наполеоном. Русско-персидская война, продолжавшаяся с тысяча восемьсот четвёртого по тысяча восемьсот тринадцатый год, известна меньше, хотя её значение сложно переоценить. Речь шла о контроле над Закавказьем, а может, и всем Кавказом. К тысяча восемьсот десятому году персы потерпели несколько крупных поражений и готовы были заключить мир.
  Война с Францией поменяла расклады. Сформировав новую армию, шах возобновил военные действия. Примечательно, что финансировали персидский "второй фронт" те же самые англичане, что по союзному договору обязывались помогать русским в войне с Наполеоном. Одним словом, в тысяча восемьсот двенадцатом году на полях своей европейской части Российская империя боролась с французами и одновременно на южных рубежах воевала с персами.
  Возможно, персидская война носила менее интенсивный характер, но и вели её наши предки меньшими силами, при этом сражения часто бывали не менее кровавыми и жестокими. Именно здесь храбростью и талантами военачальника прославился Котляревский. Его боевая карьера отмечена множеством героических эпизодов, но мы поговорим о самых ярких.
  В тысяча восемьсот пятом году рота Котляревского в урочище Кара-Агачбаба в составе подразделений полковника Карягина сражалась с втрое превосходящим их числом отрядом персов, а потом отступала к крепости Мухрат. Дорогу к укреплению русским войскам внезапно перегородил ров. Обойти его не представлялось возможным, соорудить мост было не из чего, сзади нагонял неприятель, тогда русские солдаты начали бросаться в канаву, давая возможность товарищам буквально по своим спинам пройти к крепости и провезти орудия. После того, как отряд переправился на другую сторону, изо рва поднялись всего два человека.
  При обороне крепости Котляревский получил две раны и был награждён орденом Святого Владимира.
  Уже в тысяча восемьсот восьмом году его произвели в полковники. Котляревский отличился в сражении при Хонашинском проходе, участвовал в штурме Нахичевани. Спустя год, обороняя Карабах от Аббас-Мирзы, он с отрядом в четыреста человек взял горную крепость Мигри с гарнизоном более двух тысяч бойцов, потеряв всего семерых.
  Аббас-Мирза послал десятитысячную армию, чтобы наказать врага. Произошло невероятное: в одну из ночей отряд Котляревского сделал вылазку на лагерь персов. В рукопашной схватке русские солдаты, действуя одними штыками, сбросили персов в реку, перебив три четверти войска.
  В тысяча восемьсот одиннадцатом году с Петром Котляревским познакомились и турки, тоже имевшие притязания на грузинские территории. Несмотря на отчаянное сопротивление, янычары сдали крепость Ахалкалаки. При штурме русские потеряли всего тридцать бойцов, а двадцатидевятилетний Котляревский получил генеральские погоны. Постепенно его начинали сравнивать с Суворовым и называть "метеором" за умение быть во всех местах разом.
  Сразу после вторжения Наполеона на русские территории Лондон выделил Персии кредит на войну с Россией, бесплатно снабдил её ружьями, артиллерией, предоставил три сотни военных советников. Персидская армия немедленно захватила крепость Ленкорань и двинулась вглубь Грузии. Попытки русских договориться наткнулись на глухую стену.
  Навстречу персам выдвинулся двухтысячный отряд генерала Котляревского. Девятнадцатого октября русские атаковали персидский лагерь. Заметив приближающегося противника, Аббас-Мирза сказал английским советникам: "Русские сами прут на нож". Скоро его самоуверенность испарилась. После двух дней ожесточённых боёв персидская армия бежала, бросив обоз и артиллерию, потеряв девять тысяч человек убитыми. Потери Котляревского составили всего три десятка убитых и сотню раненых.
  Не теряя времени, генерал повёл свою маленькую армию на Ленкорань. Ночью тридцать первого декабря начался штурм хорошо укреплённой крепости. В этот раз победа досталась дорогой ценой. Отряд потерял две трети людей. Выбыли из строя все офицеры, и генерал-лейтенант Котляревский возглавил очередную атаку лично. Не обращая внимания на ранение в ногу, он лез по приставной лестнице, когда две пули попали ему в голову. После яростной схватки крепость была взята. Тело генерала нашли только днём, правый глаз был выбит, осколки челюсти торчали из уха, но он был жив.
  Потеря крепости заставила шаха пойти на переговоры и заключить мирный договор, по которому России отходило шесть регионов.
  Усилиями полкового лекаря Котляревский выжил, однако продолжать военную службу уже не мог. Он получил орден Святого Георгия и премию от самого императора, на которую приобрёл село Александровку в Екатеринославской губернии.
  В новое имение тридцатидвухлетний генерал перевёз престарелого отца и начал обустраивать жизнь. В тысяча восемьсот шестнадцатом году он женился на дочери сослуживца. Через год юная супруга умерла при родах. Не выжил и ребёнок.
  Вторично отставной генерал так и не женился. Он оставался в имении, занимаясь хозяйством. Подорванное ранением здоровье постоянно давало о себе знать. Котляревского мучили боли. В особой шкатулке он хранил сорок осколков кости, извлечённых из его головы. Старый боец не выносил никаких холодов и с середины осени до мая вообще не выходил на улицу. Управлять делами имения ему помогал однополчанин, подполковник Иосиф Шультен. Шультен женился на сестре своего командира и поселился в Александровке.
  В тысяча восемьсот двадцать шестом году Котляревскому присвоили звание генерала от инфантерии, однако от предложения командовать Кавказской армией он отказался, сославшись на здоровье. По совету доктора Пётр Степанович купил дачу в Феодосии и в конце двадцатых годов девятнадцатого века окончательно перебрался туда. Тёплый морской климат делал боли не такими мучительными. В Феодосии Котляревский познакомился и близко сошёлся с художником Иваном Айвазовским.
  До самой кончины "кавказский Суворов" тратил свои сбережения только на племянников и на помощь ветеранам, которые всегда обращались к нему в случае денежной нужды. Кроме того, из личных средств он платил пожизненную пенсию своему спасителю - полковому врачу Четырнадцатого Грузинского гренадерского полка.
  Пётр Котляревский покинул бренный мир в тысяча восемьсот пятьдесят первом году. В последние минуты жизни он попросил посадить себя в кресло, сел, выпрямился и умер. Во время похорон на рейде Феодосии выстроилась эскадра кораблей с приспущенными флагами. Имя генерала от инфантерии было навечно занесено в списки Грузинского гренадерского полка, и каждая утренняя перекличка начиналась с Петра Котляревского. Традиция сохранялась до тысяча девятьсот восемнадцатого года.
  Новая власть не горела желанием хранить память о царском генерале. В советском Азербайджане снесли посвящённый ему обелиск в Гяндже, в Феодосии сравняли с землёй недостроенную часовню, спроектированную Айвазовским. Даже информация о точном местоположении могилы героя Русско-персидской войны оказалась утраченной. Только в начале двадцать первого века историческая справедливость была восстановлена. В две тысячи тринадцатом году на доме Котляревского укрепили мемориальную доску, а в две тысячи двадцатом году в Феодосии открыли памятник, изображающий конного генерала с обнажённой саблей, скачущего в атаку прямо по мозаичному персидскому ковру.