За калиткой

Двор был дикий, поросший травой и шиповником, с боков огражденный старой стеной из красного кирпича. Кусочек старого города. У этого места была история, в него нельзя было не влюбиться.

Дорогу преграждала металлическая конструкция — детский спортивный уголок, с лесенками, перекладинами для подтягивания, на общей оси. Я полез через неё, но оказалось, что её не так просто преодолеть. Силой я не был обделен, а вот увидеть правильный путь не сумел.

Зато препятствие сходу преодолели две дамы, помоложе и постарше, которые вошли во двор за мной. Я спрыгнул с верхней перекладины, за ними. До последнего момента не отпускал руки, и в итоге мягко встал на землю.

Дамы жили в одном из двух пятиэтажных домов, расположенных во дворе. Ту, что помоложе, звали Наташа, постарше — Марина, мать Наташи.

Меня пригласили пройти в дом. На первом этаже было общее пространство для жильцов дома. Большое помещение, в котором было расставлено штук шесть диванов.

Я поинтересовался, есть ли какие-то правила поведения в этом месте? Марина сказала, что просто занимаешь любой диван, и занимаешься своими делами, стараясь не мешать остальным.

Я тут же согласился, что на диване вполне можно отдохнуть.

Мы поднялись наверх по лестнице. Марина жила отдельно. А вот у Наташи квартира была не очень удачная — большая студия квадратной формы. Если там жить, то помещение надо разделить пополам перегородкой, и надо повесить занавески, чтобы не было дискомфорта, если в помещении живут разные люди.

Марина спросила про меня и мою маму, кто кем работает, сколько получает. Я рассказал, что работаю программистом, после обязательных трат, свободных денег остается 30 тысяч. Мама тоже работала.

Мы вышли наружу. Марина держала в руках что-то вроде большого кактуса — продолговатого, округлой формы — придавая ему форму руками, сминая колючки.

Я представил себе, как Наташа выращивает такие растения — сначала цветок, потом уже сам плод.

Марина сказала, — душа разрушается только изнутри, под влиянием внешних обстоятельств. Но пока жив дух, жива душа. Дух живет, пока мы делаем то, что должно.