Дж. Толкин. Хоббит. Гл. 18. Обратный путь

Глава 18

Обратный путь

Когда в тело хоббита вернулась душа, рядом не было ни души.* Он лежал на плоских камнях Воронова холма и вокруг  никого. Над ним раскинулось  безоблачное холодное небо. Его била дрожь, он был холоднее камня, но голова горела огнем.
- Хотелось бы знать, чем все кончилось? - сказал он самому себе. - В любом случае я не павший герой, хотя, боюсь, есть еще возможность им стать.
Кряхтя от боли, он сел. Живых гоблинов в долине не было.  Постепенно голова у него прояснилась и он разглядел эльфов, идущих внизу под скалами. Он протер глаза. На равнине по прежнему стоял лагерь,  и он видел входящих и выходящих из Ворот. Гномы разбирали стену. Но стояла полная тишина. Не было слышно ни песен, ни переклички голосов. В воздухе, казалось, разлилась печаль.
- Надеюсь, все же победа наша, - выговорил хоббит, чувствуя, как болит голова. - Но до чего  она безрадостная!
Внезапно Бильбо  обнаружил, что какой-то человек взобрался к месту, где он лежал.
- Эй, привет, -  дрожащим голосом произнес хоббит. - Привет. Какие новости?
- Что за голос из камней? - откликнулся человек. Он остановился и огляделся, пройдя взглядом по Бильбо. Тут Бильбо вспомнил о кольце.
"Вот тебе на! У невидимости есть свои недостатки.  Иначе  я бы провел ночь в теплой постели".
- Я Бильбо Торбкинс, товарищ Торина! - закричал он, быстро сняв кольцо.
- Хорошо, что я тебя нашел! - сказал человек, подходя к Бильбо.- Давно тебя ищем. Уже посчитали мертвым, ведь их немало. Но чародей Гандальф сказал, что твой голос вчера слышали в этом месте. И меня в последний раз послали тебя здесь поискать. Ты сильно ранен?
- Должно быть, хороший удар по голове. Но у меня шлем и прочный череп. Только не могу идти - ноги ватные.
- Я отнесу тебя в лагерь, - сказал человек и легко поднял Бильбо с земли.
Человек он был проворный, в подходящей обуви. И вскоре ссадил Бильбо на землю в лагере у палатки, перед которой стоял Гандальф. Рука у него лежала на перевязи. Даже волшебник был ранен, невредимыми во всем войске остались лишь  единицы.

Увидев Бильбо, Гандальф просиял.
- Торбкинс! - воскликнул он.- Надо же! Жив! Я рад. А я уж начал сомневаться, убережет  ли тебя на этот раз твое везение. Жаркое было дело и жестокое. Об остальном — после.
- Пойдем, - сказал он, помрачнев.- Тебя ждут.
И он вввел хоббита в палатку.
- Приветствую, Торин! - сказал он, войдя внутрь. В палатке весь израненный лежал Торин. Пробитые доспехи и топор с выщербленным лезвием валялись на полу.

- Простимся, знатный вор! - сказал Торин. - Я отправляюсь в чертог, где, сидя рядом с моими предками, буду ждать,  пока мир не родится заново. Поэтому я не нуждаюсь ни в серебре, ни в золоте. Там от него мало проку. Я хочу по-дружески с тобой проститься и взять назад  сказанные у Ворот слова.
Опечаленный Бильбо опустился на одно  колено:
- Прощай Король в Горе. Горьким оказалось наше приключение, раз у него такой конец. Его не поправишь и горой золота. Но я рад, что был рядом с тобой во всех опасностях — это больше, чем заслужил любой из Торбкинсов.

- Нет! - ответил Торин. - От тебя было больше прока, чем ты сам думаешь. Отвага и мудрость смешаны в тебе в правильной пропорции. Если б больше было среди нас тех,  что ценят  угощение, веселье и песни выше куч золота, мир стал  бы веселее. Но, весело это или грустно, я должен этот мир покинуть. Прощай!
 Бильбо в одиночестве вышел из палатки и сел, укутавшись в одеяло. Хотите верьте, хотите нет, но слезы текли у него из глаз, пока глаза не покраснели, а голос не стал хриплым. Доброе маленькое сердце! Прошло много времени, прежде чем он снова смог пошутить.
-  Хорошо, что я вовремя проснулся. Как бы я хотел, чтоб Торин остался жив, но я рад, что мы по-доброму попрощались. Дурак ты, Бильбо, что устроил весь этот кавардак с Камнем, несмотря на все твои старания купить мир и согласие, битва все равно случилась, хоть, думаю, едва ли тут есть твоя вина.
О том, что произошло после того, как в него попал камень, Бильбо узнал позже и почувствовал больше грусти, чем радости, он уже устал от своих приключений. Во время возвращения домой у него ныли кости. Возвращение, однако, слегка задерживалось, поэтому пока я расскажу вам о том, как развивались события.

Орлы  давно подозревали -  гоблины что-то затевают, от орлиного глаза не укрылись  сборища гоблинов и  гоблинские перемещения по горам. Поэтому Орлы тоже слетелись к  Большому Орлу Туманных Гор. Зачуяв издали битву, в самый последний момент появились они  вместе с бурей. Они освободили от гоблинов горные склоны, швыряя их в пропасти или гоня, ошарашенных и пронзительно визжащих, на строй противника.  Вскоре Одинокая гора была очищена, и эльфы и люди смогли наконец спуститься на помощь тем, кто бился в долине.

Но даже вместе с Орлами они были в меньшинстве. В последние часы битвы появился сам Медван — никто не знал, откуда. Пришел  один в облике медведя, который от гнева, казалось, вырос до гигантских размеров. Рев его раздавался, словно грохот барабанов и пушек. Он расшвыривал волков и гоблинов, как перья и солому. Будто раскат грома, ударил он по гоблинам с тыла и  рассеял их стаю. Гномы все еще удерживали позицию вокруг своих вожаков на невысоком круглом холме.  Беорн поднял с земли пронзенного копьями Торина  и вынес  из битвы. Вскоре  он вернулся,  ярость его удвоилась,  ничто не могло перед ним устоять,  оружие, казалось,  не причиняло ему вреда. Он разметал по сторонам гоблинов отряда Болга, а самого Болга сбил с ног и задавил.  Ужас охватил гоблинов,  они бросились врассыпную. А их противники  с новыми силами стали  их преследовать, не давая  спастись бегством. Многих сбросили  в Проточную реку, а тех, кто удирал на юг или запад, загнали в болота по берегам Лесной речки. Там сгинула большая часть бежавших  гоблинов, тех же, что смогли добраться до Лесного царства эльфов, там и прикончили, или вытеснили на верную смерть в непроходимую тьму  Мрачного леса. В сложенных о битве песнях пелось, что в тот день уничтожили  все                три войска  гоблинов Севера, и что в горы на долгие годы пришел мир.

 Еще до ночи развеялись все сомнения в победе, но преследование гоблинов продолжалось, и, когда Бильбо вернулся в лагерь, в долине оставались, в основном, тяжелораненые.

- А где Орлы? - спросил он вечером у Гандальфа. Бильбо лежал, укутанный в несколько теплых одеял.
- Некоторые вылавливают гоблинов, - ответил волшебник, - а большинство вернулось к своим гнездам. Улетели с первыми лучами солнца. Даин надел на Повелителя Орлов золотую корону и поклялся в вечной дружбе с Орлами.
- Жаль, - сонным голосом сказал Бильбо, - хотелось увидеть их снова. Может, встречу их по пути домой. Я ведь уже скоро смогу отправиться восвояси?
- Стоит тебе только захотеть, - ответил Гандальф.
Однако прошло еще несколько дней, прежде чем Бильбо пустился в путь.
Глубоко в Горе похоронили они Торина, и Брон положил ему на на грудь Заветный камень.
- Да покоится он здесь, пока стоит Гора! - сказал Брон. - Может, это принесет удачу гномам, которые тут поселятся.
А король эльфов положил на могилу Гоблиноруб - меч, который эльфы отняли у Торина, когда пленили его в Мрачном лесу. В песнях пелось, что меч этот засветится во тьме, если приблизятся враги, и гномов не застанут врасплох.
Гора стала отныне жилищем Даина, который сделался Королем в Горе, и со временем немало гномов стеклись к его трону под эти древние своды. Из двенадцати товарищей Торина осталось десять.
Фили и Кили погибли, прикрывая Торина щитом и телом, он ведь был старшим братом их матери. Уцелевшие признали старшинство Даина, который по совести распорядился сокровищами. Конечно, речь уже не шла о том, чтобы разделить их как договаривались вначале - между Балином и Двалином, Нори и Ори, Оином и Глоином, Бифуром и Бофуром, Бомбуром и Бильбо. Четырнадцатую часть всего золота и серебра, выкованного и не выкованного, отдали Брону, так как Даин сказал: - Мы подтверждаем договор покойного Торина, ведь он получил Заветный камень.

Но даже четырнадцатая часть была чрезвычайным богатством, большим, чем у многих земных королей. Изрядно золота отправил Брон голове Озерного города, и тот обильно вознаградил своих друзей и сторонников. Королю эльфов отдал Брон изумруды Гириона - камни, которые король больше всего любил и которые теперь возвращал ему Даин.
А хоббиту Брон сказал так: - Богатство это - настолько же твое, насколько мое, хоть прежние договоры  уже не действуют и  многие утверждают, что это именно они добыли и отстояли сокровище. И пусть ты ничего не  требуешь, я постараюсь, чтобы не сбылись слова Торина, о которых он пожалел, и тебе не досталась  бы самая малость. Я вознагражу тебя щедрее, чем остальных.

- Ты очень добр, - ответил Бильбо. - Но я и, вправду, хотел бы все это сплавить с плеч долой. Как довезти сокровище домой, не развязав по дороге войнЫ, не усеяв путь трупами? А что мне с ним делать дома? Нет, пусть уж все останется у тебя.

В результате он взял два небольших ларца - один с золотом, другой с серебром, таких, чтоб  их смог увезти на себе дюжий пони.
- Большим я вряд ли смогу распорядиться, - объяснил Бильбо.

Настало время прощаться с друзьями.
- Прощай, Балин! - сказал Бильбо. - Прощай, Двалин! Прощайте Дори, Нори, Ори, Глоин, Бифур, Бофур и Бомбур! Да не поредеют никогда ваши бороды!
И, повернувшись к Горе, добавил: - Прощай, Торин с Дубовым Щитом! И Фили, и Кили! Да не умрет память о вас!
Гномы поклонились в ответ, но слова застряли у них в глотках.
- До свиданья, Бильбо! Удачи тебе! - наконец выговорил Балин. - Если опять будешь у нас, мы закатим пир горой в наших вновь отстроенных чертогах.

- Если когда-нибудь будете в наших краях, - ответил Бильбо, - стучитесь сразу! Чай в четыре. Но вы заходите в любое время.

И пошел прочь.

Войско эльфов возвращалось восвояси. Оно, увы, поредело, но настроение у многих эльфов было приподнятое - северные земли теперь надолго повеселеют, ведь дракон убит, а гоблины повержены, и сердца эльфов ждали, что вслед за зимой придет радость весны. Позади короля эльфов ехали Гандальф и Бильбо, а рядом с ними шагал принявший  человеческое обличье Медван. Всю дорогу он громко пел и смеялся. Так они добрались до опушки Мрачного леса, к северу от места, где из него вытекает Лесная речка.
Тут сделали остановку, поскольку, как ни приглашал их Король погостить в его дворце, ни Бильбо, ни Гандальф не хотели снова входить в Лес. Они намеревались обогнуть Лес с северного конца, пройдя через  пустошь между ним и началом Серых гор. Это был длинный и безрадостный  путь, но сейчас, когда гоблины были разбиты, он казался более безопасным, чем тревожные тропы среди деревьев. Тем более, что с ними собирался идти Медван.
- Прощай, король эльфов! - произнес Гандальф. - Пока этот мир  молод, да будет веселым твой лес! И да живет в радости твой народ!

- Прощай, о Гандальф! - сказал в ответ король. - Объявляйся, как прежде, там, где ты больше всего нужен и где тебя меньше всего ждут! И чем чаще станешь ты навещать мой дворец, тем приятней мне будет!

- Прошу тебя, - сказал Бильбо, запинаясь и переминаясь с ноги на ногу, - принять этот дар!
И он протянул королю ожерелье из серебра и жемчуга, которое при расставании отдал хоббиту Даин.

- Чем же, о Бильбо, заслужил я такой подарок? - спросил король. 
- Ну, э-э, мне кажется, видишь ли, - отвечал сконфуженный хоббит,  - это, э-э, небольшое возмещение, э-э, за твое гостеприимство. Даже у грабителя есть свои принципы. Я съел столько твоего хлеба и выпил столько твоего вина!

- Я принимаю твой дар, о Бильбо Великолепный! - торжественно произнес король. - И причисляю тебя к Друзьям эльфов.  Да не станет твоя тень короче (иначе тебе слишком легко будет красть)! Прощай!

И эльфы свернули в лес, а для Бильбо началась длинная дорога к дому.

Много еще испытаний  и приключений выпало на его долю, пока он не добрался до своего Горба. Дикие земли остались Дикими землями, там и кроме гоблинов хватало всякой всячины, но хоббита  сопровождали и ограждали* - рядом был Гандальф и, на большей части пути, Медван, поэтому серьезных опасностей удалось избежать.  Так или иначе, а к середине зимы Гандальф и  Бильбо, пройдя  вдоль двух лесных опушек, оказались у ворот усадьбы Медвана, у него  на время и остановились.  Святки минули тепло и весело,   со всех сторон  сошлись  приглашенные Медваном люди.  Гоблины в Туманных горах теперь попадались редко, были сильно напуганы и хоронились в самых глубоких своих норах, а в лесах перевелись ворги, поэтому люди странствовали без опаски.
Медван же обрел  большую власть  на широкой полосе земли между горами и лесом. Говорят, что его потомки во многих поколениях  сохранили способность превращаться в медведей, некоторые, правда,  уродились злыми и угрюмыми, но у большинства в груди билось доброе сердце Медвана, хоть и вырастали  они не такими большими и сильными, как он.  Последних гоблинов вычистили  в те дни из Мглистых гор и мир  снова установился на рубежах Диких земель.
Наступила погожая солнечная весна и Бильбо и Гандальф наконец-то распрощались с Медваном. Бильбо, хоть и скучал по дому, уезжал с сожалением: по весне цветы в саду Медвана  выглядели столь же изумительно, что в разгар лета.
После длинной дороги добрались они до перевала, где их когда-то схватили гоблины. На этот раз путники оказались  в верхней его точке  поутру и, оглянувшись, увидели белесое солнце  над широким простором, за которым начинался Мрачный лес: синий в глубине и темно-зеленый с опушки - даже весной.  Вдали едва различалась Одинокая гора. На ее вершине поблескивал нерастаявший снег.
- Снегом заносит пламя и даже драконам приходит конец! - изрек Бильбо и повернулся спиной к своему приключению. Хватовская его половина чувствовала усталость, а половина Торбкинсов крепла с каждым днем.
- Одно у меня желание - оказаться в домашнем кресле, - добавил он.


* Когда в тело хоббита вернулась душа, рядом не было ни души.-
When Bilbo came to himself, he was literally by himself.

* как следует сопровождали и ограждали - well guided and well guarded