Сад Эдема

"Он знает, не спрашивая".
При этих словах Джейкоб очень медленно и неохотно вложил сигарету обратно в руку Бена Коннора. В голову игроку пришла дюжина любопытных вопросов, но он благоразумно решил сменить тему.
- Босс приказал тебе никуда не уходить, да? он продолжил. "Ни шагу за ворота? В чем идея?"
"Это было правдой во времена старых мастеров. Только Джозеф может покинуть долину, - ответил Эфраим.
"И ты не знаешь, почему никому не разрешается входить в долину?"
"Я никогда не спрашивал", - сказал Эфраим.
Коннор яростно курил, глядя в огонь.
"Ну, - сказал он наконец, - ты видишь мои проблемы? Я не могу попасть в долину, чтобы отдохнуть. Я должен развернуться и попытаться пересечь те горы".
"Да", - кивнул Эфраим.
"Но лошадь и мул никогда не переберутся через скалы. Мне придется оставить их здесь или остаться и голодать вместе с ними.
- Это правда.
"Вместо того, чтобы делать это", - сказал Коннор, выискивая лазейку, "я бы оставил бедняг здесь жить в долине".
"Этого не может быть. Животным вход воспрещен.
- Что? Ты позволишь этой паре умереть у ворот долины?
- Нет, сначала я должен повести их в горы.
"Это невероятно! Но я говорю вам, эта лошадь – мой друг, я не могу бросить его!"
Он порылся в кармане пальто, а затем протянул руку к гнедому; лошадь, прихрамывая, подошла на несколько шагов ближе и выжидающе ткнулась носом в его ладонь.
"Так!" - пробормотал Эфраим и прикрыл глаза рукой, чтобы лучше видеть. Он откинулся на спинку стула и сказал другим голосом: "Говорят, лошадь любит тебя".
"Я передаю дело прямо тебе", - сказал Коннор. "Ты видишь, в каком я положении. Дай мне свой совет!"
Эфраим запротестовал. - Нет, нет! Я не могу давать вам советов. Я ничего не знаю о том, что там происходит. Тем не менее...
Он замолчал, потому что Коннор прикуривал очередную сигарету от окурка первой, и Ефраим замолчал, наблюдая за происходящим, кивая со своего рода замещающим удовольствием, когда увидел, как Коннор глубоко затянулся, а затем выпустил тонкую струйку дыма.
"Вы собирались сказать что-то еще, когда я зажег это".
"Да, я собирался сказать, что не могу дать вам совет, но я могу послать Джозефу. Он сейчас рядом с нами".
"Во что бы то ни стало пошлите к Джозефу".
"Иаков, - приказал страж ворот, - иди к Иосифу и расскажи ему, что случилось".
Тот кивнул, а затем просвистел длинную ноту, которая разнеслась по ущелью. Ответа не последовало, но Джейкоб продолжал выжидающе смотреть в глубь долины, и вскоре Коннор услышал звук, от которого у него подпрыгнуло сердце, - ритмичный стук копыт скачущей лошади; и даже в темноте долгий интервал между ударами кое-что рассказал ему о походке животного. Затем в круг света от костра ворвался серый конь с высоко поднятым хвостом и развевающейся гривой. Он перевел свой галоп на семенящую рысь и направился прямо к Джейкобу, но в ярде от него остановился и по-кошачьи отпрыгнул в сторону; высоко вскинув голову, он уставился на Коннора.
Холодный пот выступил на лбу игрока, потому что это было похоже на то, что он видел, на то, что он помнил; все его мечты о том, какой должна быть лошадь, сбылись.
Эфраим сурово говорил:
- В моем доме жеребят учат лучшим манерам, Джейкоб.
И Иаков ответил, сильно встревоженный: "Во всех сыновьях Харит есть дикий дух".
"Это Кассим, не так ли?" - спросил Эфраим.
- Успокойся, дурак! - сказал Джейкоб жеребцу, и тот подошел и встал позади него, все еще наблюдая за незнакомцем через плечо своего хозяина.
"Годы затуманивают твои глаза, Эфраим", - продолжил он. "Это не Кассим, и он ни на дюйм не выше Кассима. Нет, это Абра, сын Хиры, которая была дочерью Харит.
Он самодовольно улыбнулся Эфраиму, кивнув своей древней головой, и Эфраим нахмурился.
- Это правда, что мои глаза не так молоды, как твои, Джейкоб, но лошадей в моем доме учат стоять, когда с ними разговаривают, а не танцевать, как неразумные дети.
Этот последний упрек был вызван постоянным раскачиванием жеребца взад-вперед, когда он смотрел на Коннора сначала с одной стороны от Джейкоба, а затем с другой. Старик повернулся с поднятой рукой.
- Стоять! - приказал он.
Жеребец вскинул голову и застыл.
"Резкий нрав делает лошадь бессердечной", - сказал прорицатель Эфраим.
Джейкоб нахмурился и, сердито закатив глаза, стал искать ответа, но так и не нашел. Эфраим крепко обхватил одно колено обеими руками, и он ни на дюйм не уступает Кассиму ростом. Нет, это Абра, сын Хиры, которая была дочерью Харит.
Он самодовольно улыбнулся Эфраиму, кивнув своей древней головой, и Эфраим нахмурился.
- Это правда, что мои глаза не так молоды, как твои, Джейкоб, но лошадей в моем доме учат стоять, когда с ними разговаривают, а не танцевать, как неразумные дети.
Этот последний упрек был вызван постоянным раскачиванием жеребца взад-вперед, когда он смотрел на Коннора сначала с одной стороны от Джейкоба, а затем с другой. Старик повернулся с поднятой рукой.
- Стоять! - приказал он.
Жеребец вскинул голову и застыл.
"Резкий нрав делает лошадь бессердечной", - сказал прорицатель Эфраим.
Джейкоб нахмурился и, сердито закатив глаза, поискал ответа, но не нашел. Эфраим крепко обхватил одно колено обеими руками и слегка покачал головой из стороны в сторону, наслаждаясь своим триумфом.
"А поднятая рука, - продолжал мучитель, - всегда должна опускаться".
Очевидно, он цитировал авторитетный источник, на который нельзя было апеллировать; теперь он заключил:
"Угрозы предназначены для детей и годовалых птенцов, но взрослая лошадь выше их".
- Дух Харит вернулся в Абру, - мрачно сказал Джейкоб. "С того апреля, когда у него родился жеребенок, он был испытанием и обузой; да, если даже облако закрывает луну, он подходит к моему окну и зовет меня. Такой лошади не было со времен Харита. Однако он должен загладить свою вину. Абра!"
Жеребец подошел ближе и остановился, насторожившись.
- Иди к нему, дурак. Иди к незнакомцу и отдай ему свою голову. Быстро!
Серый конь повернулся, поколебался, а затем очень медленно подошел прямо к Коннору; там он склонил голову и положил морду на колено белого человека, но все это время его глаза с ужасом смотрели на незнакомое лицо. Джейкоб гордо улыбнулся Эфраиму, и тот кивнул.
"Это хороший жеребенок", - признал он. "У него доброе сердце, и со временем он, возможно, станет чего-то стоить".
Коннор снова пошарил в кармане.
- Спокойно, - сказал он, глядя прямо в большие, блестящие глаза. - Спокойно, мальчик.
Он поднес руку к носу жеребца.
- Это новый запах, но немного другой.
Абра тихо фыркнул, но, хотя его трясло, он не осмеливался пошевелиться. Игрок, бросив косой взгляд, увидел, что двое мужчин внимательно наблюдают за ним.
"А, - сказал Коннор, - ты наткнулся здесь на стойку, да?"
Он коснулся старого шрама на щеке лошади, и Абра закрыл глаза, но снова открыл их, когда обнаружил, что кончики этих нежных пальцев не причинили ему никакого вреда.
"Вы можете снова отдать ему голову", - сказал Коннор. "Теперь он не отстанет от меня, пока ему не прикажут".
- Ну и что? - воскликнул Джейкоб. - Посмотрим! Хватит, Абра!
Серый вскинул голову при этом слове, но, сделав один шаг, вернулся и коснулся тыльной стороны руки белого человека, обнюхал его плечо и шляпу, а затем встал, навострив уши. Тихое восклицание раздалось в унисон от Джейкоба и Эфраима.
"Я никогда не видел этого раньше", - пробормотал Джейкоб. "Глядя на это, можно было бы сказать, что он был сыном Джуланды".
"Манерам моих лошадей придает мое обучение, а не кровь Джуланды", - поправил Ефраим. - Однако, если бы я мог взглянуть на руку незнакомца ...
"В этом нет ничего особенного", - ответил Коннор, улыбаясь, и протянул обе пустые ладони. "У меня все лошади такие".
"Это правда?" они что-то пробормотали друг другу.
"Да, я не знаю почему. Но ты собирался привести Джозефа".
"Ах, - сказал Эфраим, качая головой. - Я чуть не забыл. Поторопись, Джейкоб; но если ты последуешь моему совету в этом вопросе, ты научишь своих жеребят меньшему количеству трюков и большему здравому смыслу.
Другой хмыкнул и, положив руку на холку Абры, запрыгнул на спину с легкостью сильного юноши. Движение его руки отправило серого в галоп, который пронес их через ворота в темноту.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Тот слабый и ритмичный перезвон, который Коннор услышал с горы, когда впервые увидел долину, теперь снова доносился через ворота, более отчетливо. В этом звуке было что–то знакомое, но Коннор не мог определить, что именно.
"Ты пометил?" - спросил Эфраим, качая головой. "Ты видел, как жеребенок шарахнулся от белой скалы, когда бежал?" В моем доме этого никогда не могло случиться; и все же Джейкоб справляется достаточно хорошо, потому что кровь Харит упряма, как старый дуб, и дика, как волк. Но ваш дар, сэр, – и тут он с большим уважением повернулся к Коннору, - велик. Я никогда не видел, чтобы сыновья Харит приходили к мужчине так, как Абра приходила к тебе.
Он был удивлен, увидев, что незнакомец смотрит на ворота так, словно видит привидение.
"Он не скакал галопом", - сказал Коннор спустя некоторое время, и его голос дрогнул. "Он тек. Он изливался в воздух".
Он провел рукой по лбу и с огромным усилием успокоил мышцы лица.
- В долине есть еще такие лошади?
Ефраим колебался, потому что в глазах этого незнакомца светился такой голод, что это смутило его. Тщеславие, однако, сменило угрызения совести.
"Больше похоже на Абру в долине? Итак!"
Казалось, он искал превосходных степеней, чтобы ошеломить своего собеседника.
"Хуже всех в моем доме приходится Табари, дочери Нумана, и она родилась хромой на левую переднюю ногу. Но если бы десять таких, как Абра, поместили в один загон, а Табари - в другой, мудрый человек отдал бы десять, а один взял и возблагодарил бы судьбу за то, что ему улыбнулась такая удача".
"Возможно ли это?" - воскликнул Коннор тем же тихим, сдавленным голосом.
"Я говорю спокойно", - серьезно сказал Ефраим. Он добавил с некоторым колебанием: "Но если я должен сказать всю правду, я должен признать, что мой дом не похож на дом рода Рустир. Точно так же, как она была королевой лошадей, так и те, в ком течет ее кровь, стоят выше других лошадей, как хозяин выше меня. И все же, если бы десять таких табари поместили в один загон, а жеребца Глани - в другой, я полагаю, что мудрый человек отдал бы десять за одного".
Он добавил со вздохом: "Но у меня не было бы такой мудрости".
Коннор улыбнулся.
"И при таких темпах потребуется сотня таких, как Абра, чтобы купить Глани?" спросил он.
"Тысяча, - мгновенно ответил старик, - и тогда не будет выплачена полная цена. Я уже попросил мастера скрестить его с Хирой. Он скоро ответит мне; одно прикосновение крови Глани снимет напряжение в моем доме. У моих жеребят хороший характер, но огонь, душа Глани!
Он склонил голову.
- А, они идут, Джейкоб и Джозеф.
Его острый слух уловил звук, которого Коннор несколько мгновений не слышал; затем в круг света от костра ворвались две серые лошади, и с кобылы, которая вела Абру в нескольких ярдах впереди, спешился огромный негр.
ge Negro dismounted.